Назад: Как для взрослых, только еще лучше

Как раб на галерах, или Почетное рабство

В ноябрьском номере журнала «Урал» за 2008 год была напечатана одноактная комедия Николая Коляды «Всеобъемлюще». Здесь имелся следующий диалог:

НИНА СЕРГЕЕВНА (снова стучит ладошкой по столу). Я, как раб на галерах, пахала тут почти пятьдесят лет, а они?!

ВЕРА ИВАНОВНА. Как кто, ты пахала?

НИНА СЕРГЕЕВНА. Как раб на галерах, я пахала! Как на галерах раб, я пахала!

ВЕРА ИВАНОВНА. Ой, Боже… Раб. Раб. Где-то я это слышала.

Читатели прекрасно помнили где.

14 февраля 2008 года на итоговой пресс-конференции в Кремле Владимир Путин сказал:

– Мне не стыдно перед гражданами, которые голосовали за меня дважды, избирая на пост президента Российской Федерации. Все эти восемь лет я пахал, как раб на галерах, с утра до ночи, и делал это с полной отдачей сил.

Месяц спустя в Тольятти состоялась инаугурация нового главы города Анатолия Пушкова. Главный федеральный инспектор по Самарской области не без намека подарил новому градоначальнику два весла.

Выражение «работать (вкалывать), как раб на галерах» встречалось давно, но не слишком часто. В сочетании с неожиданным «пахать» оно сразу же стало интернет-мемом и вошло в речь.

Мало кто знает, что нечто подобное, хотя и не таким языком, говорили американские президенты. Вот ряд примеров по хронологии.

Джордж Вашингтон, 1-й президент США (1789–1797):

По его собственным словам, [став президентом] он чувствовал себя как преступник, идущий на место казни.

(У. Аллен, «Американский биографический и исторический словарь», 1809)

Томас Джефферсон, 3-й президент США (1801–1809):

Вторая должность в правительстве легка и почетна, но первая – это великолепная каторга (a splendid misery).

(Письмо к Элбриджу Герри от 13 мая 1797 г.)

Эндрю Джексон, 7-й президент США (1829–1837):

Поистине, мое положение – это почетное рабство (dignified slavery).

(Письмо к Роберту Честеру от 30 ноября 1829 г.)

Уильям Говард Тафт, 27-й президент США (1909–1913):

– Я рад, что ухожу. Это самое одинокое место в мире.

Так сказал Тафт новоизбранному президенту США Вудро Вильсону в день его вступления в должность, 4 марта 1913 года. С тех пор должность президента США именуют «самой одинокой профессией в мире».

Уоррен Гардинг, 29-й президент США (1921–1923):

– Белый дом – это тюрьма. Я не могу скрыться от людей, преследующих меня по пятам. Я за решеткой.

(Слова, сказанные Гардингом за два месяца до своей скоропостижной смерти, в июне 1923 года, канзасскому журналисту Уильяму Аллену Уайту)

Гарри Трумэн, 33-й президент США (1945–1953):

В этой большой белой тюрьме чертовски трудно жить одному. Хотя я работаю с раннего утра до поздней ночи, это жуткое место.

(Дневник, запись 6 января 1947 г.)

Билл Клинтон, 42-й президент США (1991–2001), о Белом доме:

– Не знаю – то ли это самое лучшее государственное жилье в Америке, то ли жемчужина в короне пенитенциарной системы. Это жизнь в крайней изоляции.

(Телеинтервью для новостного канала NBC 7 ноября 1993 г.)

Мало кто знает даже в Америке, что выражение Эндрю Джексона «почетное рабство» взято из античных источников. Однако тогда оно имело существенно иной смысл.

Клавдий Элиан, писавший в начале II века, приводит легендарные слова царя Македонии Антигона I (?—301 до н. э.).

Заметив, что его сын самовластен и дерзок в обращении с подданными, он сказал: «Разве ты не знаешь, мальчик, что наша с тобой власть – почетное рабство?»

(«Пестрые рассказы», II, 20; перевод С. В. Поляковой)

В трактате Сенеки «Утешение к Полибию», написанном в изгнании и косвенно адресованному императору Клавдию, читаем:

Высокое положение – это большое рабство.

Цезарю, которому все позволено, по тем же причинам многое не позволено. Ведь сон всех людей охраняет его бдительность, для досуга всех – его работа, для ублаготворения всех – его деятельность, для приволья всех – его занятость.

(«Утешение к Полибию», гл. 6 и 7; перевод Н. Керасиди)

12 лет спустя Сенека написал трактат «О милосердии» – своего рода наставление молодому Нерону. Здесь говорилось:

Это рабство – невозможность опуститься ниже – присуще самому высокому положению; но это бремя, которое ты разделяешь с богами. (…) Ты не можешь говорить без того, чтобы все народы не услышали повсюду твой голос; ты не можешь гневаться, не заставляя трепетать все вокруг, поэтому ты не можешь ударить никого так, чтобы все остальные не содрогнулись.

(«О милосердии», I, 8)

Назад: Как для взрослых, только еще лучше

Дальше: Карлики на плечах гигантов