Глава 30

Кристофер затылком почувствовал движение за спиной, резко обернулся и выглянул поверх кресла. По тамбуру поезда компании «Евростар», на котором они с Сарой вот-вот должны были отправиться в Лондон, торопливо шагали мужчина и женщина, приближаясь к ним.

– Сара, – напряженно шепнул Кристофер, – это за нами! Она тоже обернулась. Женщина в английском деловом костюме не отрывала глаз от экрана смартфона; одетый как бизнесмен мужчина с очень деловым и озабоченным видом разговаривал, на первый взгляд, сам с собой, но при ближайшем рассмотрении у него в ухе обнаружилась гарнитура. Оба опоздавших пассажира поспешно заняли свои места, и поезд тронулся.

Кристофер с глубоким вздохом откинулся на спинку кресла. Сара закрыла глаза, решив немного поспать.

– Никто не знает, что мы здесь, – ободряюще шепнула она спутнику. – До Лондона два с половиной часа, постарайся расслабиться и отдохнуть. До сих пор тебе помогал держаться опыт военного журналиста, но боюсь, что скоро у нас вообще не будет времени перевести дух. Так что пользуйся моментом. – Она склонила голову набок и, казалось, мгновенно погрузилась в сон.

Кристофер, еще раз выглянув в проход, убедился, что опоздавшие даже не смотрят в их сторону, и попробовал последовать совету Сары. Она была права: предстоящее путешествие могло оказаться тяжелее всего, что им уже довелось пережить. По прибытии в Лондон нужно будет сразу мчаться на другой вокзал, ехать на электричке в Оксфорд, дальше – на машине в Бриз-Нортон, городок, где находится база Королевских ВВС, в сотне километров от британской столицы, и оттуда на военном самолете вылететь на остров Вознесения. Другим способом добраться до места назначения невозможно, а учитывая установленный Лазарем дедлайн, опоздать на самолет означало бы провалить все дело, потому что в этом случае им придется ждать следующего рейса еще двадцать часов – в итоге Симона будет уже не спасти.

– Соседи моих родителей наверняка что-то слышали, – вдруг сказал Кристофер, хотя не был уверен, что Сара еще не заснула. – Так или иначе, они заметят, что отца с матерью нет дома. И что Симон исчез. А кто-нибудь найдет в лесу головешки, оставшиеся от сарая. Полицейские захотят со мной поговорить и обнаружат, что я недоступен. Это, разумеется, вызовет подозрения, и меня начнут разыскивать повсюду…

– Да, но прежде всего во Франции, а ты к тому времени уже будешь далеко, – отозвалась Сара. – Если, конечно, сейчас успокоишься и немного поспишь, а то свалишься с трапа самолета от усталости.

Кристофер покорно закрыл глаза. Заснуть он не надеялся, но все же задремал.

Из полудремы его вырвал шум встречного поезда – журналист подскочил на кресле, сердце панически колотилось. В приснившемся кошмаре Симон упал в яму посреди болота, оказавшегося в глубине родительского сада, и Кристофер никак не мог к нему подобраться – ноги увязали в мокрой земле, тянули вниз…

Он потер глаза, сфокусировал взгляд на экране мобильника – парижский Северный вокзал они покинули полтора часа назад; в вагоне было тихо, здесь ехали в основном бизнесмены, отправившиеся в Англию по делам: все склонились над планшетами или читали газеты.

Сара, откинувшись на спинку сиденья и слегка повернув голову к спутнику, дышала во сне медленно и ровно. Кристофер полюбовался веснушками, изысканным изгибом губ. Красивое лицо казалось безмятежным, но, приглядевшись, он заметил морщинки в уголках глаз, как будто она кривилась во сне от каких-то болезненных эмоций.

Кристофер перевел взгляд за окно. Мелькание зеленых и бурых холмов Нор-Па-де-Кале, мимо которых поезд проносился на огромной скорости, убаюкивало. Территория была малонаселенная, в полях изредка попадались деревеньки, над каждой возносился церковный шпиль… И вот тут Кристофера вдруг осенило – он рывком выпрямился, выхватил из кармана авторучку и лихорадочно вырвал страницу из рекламного буклета, лежавшего в кармашке сиденья впереди.

– Месье желает чего-нибудь выпить? – осведомился подошедший стюард, но Кристофер будто не слышал.

– Ему кофе, мне чай, – отозвалась вместо него только что проснувшаяся Сара.

Стюард с лучезарной улыбкой протянул им две чашки и покатил тележку с напитками дальше.

– Чего делаешь? – поинтересовалась Сара, отпив чаю.

Кристофер вкривь и вкось дописывал что-то на свободных от текста местах вырванного листка. Она наклонилась к нему и увидела грубо набросанные силуэты рыбы, дерева и огня, а рядом – косые строчки примечаний от руки.

– Ты догадался, что могут означать эти символы?

– Есть одна идея – пришла в голову, когда я увидел колокольни церквей. Но это всего лишь предположение.

Он сделал глоток кофе, на секунду задумался, собираясь с мыслями, и принялся рассуждать вслух. Сара сразу вспомнила его на лекции в Сорбонне: сейчас Кристофер, хоть и понизил голос, настороженно оглядевшись – не подслушивает ли кто, – но говорил с той же оживленной жестикуляцией и с тем же воодушевлением, как будто привычная работа ума на время прогнала страх и тревогу.

– Видишь ли, рыба, дерево и огонь – наверное, главные символы христианства. В ранних христианских общинах рыба служила аллегорическим изображением Иисуса, потому что буквы слова «ихтис», «рыба», соответствуют в греческом языке начальным буквам слов «Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель». На местах тайных собраний христиан первого и второго веков найдено много изображений рыбы. Для гонимых почитателей Христа это был знак, по которому они распознавали друг друга, скрываясь от римлян.

– Да, я где-то об этом читала, – кивнула Сара – ей не терпелось, чтобы Кристофер перешел к выводам.

– Дерево, – продолжал он, – самый что ни на есть библейский символ, соотносящийся с Древом Жизни в Эдемском саду, посаженным, согласно Писанию, самим Богом.

Сара опять кивнула.

– И наконец, огонь всегда был воплощением Святого Духа, витающего над верующими. Наверняка ты читала или слышала об описанном в Новом Завете схождении Святого Духа на апостолов – об огненных языках над их головами. В общем, у нас есть символическое изображение Бога Отца – дерево, Бога Сына – рыба, и Бога Святого Духа – огонь. Я думаю, именно это и рисовал пациент из «Гёустада» на стенах своей палаты.

– То есть у пациента Четыре-Восемь-Восемь были галлюцинации на тему Троицы в символической форме? – подняла бровь Сара.

Кристофер развел руками – мол, все возможно.

– Единственное, что могу сказать точно, – это что мой отец… вернее, Натаниэл Эванс был верующим. Еще каким.

Поезд «Евростар» углубился в туннель под Ла-Маншем, и теперь в вагоне осталось лишь тусклое искусственное освещение. Сара взглянула на искаженное отражение своего лица в оконном стекле. Сама она верующей никогда не была, но странная гипотеза Кристофера представлялась ей вполне правдоподобной.

– Получается, твой отец и его коллеги провоцировали у подопытных состояние мистического транса?

Кристофер помассировал виски. Ему казалось, еще немного – и он поймет, что хотела найти исследовательская команда в процессе экспериментов. Нужно было сделать всего один шаг за привычные границы своего рационального, картезианского, сознания. Но постоянный страх за Симона и потрясения, пережитые в течение нескольких дней, мешали ему спокойно мыслить.

– Не знаю. Но ради чего еще они могли пойти на такие жертвы и десятилетиями строго соблюдать секретность? – Он вздохнул и принялся разглядывать отблески светильников и галерею отражений в стекле, подумав, что Сара, наверное, тоже сейчас пытается преодолеть границы, установленные разумом.