А как же Круглая башня?
Пока Кеплер в Праге анализировал архивы и разбирался, что же все-таки не так с круговыми орбитами движения планет, новым королевским астрономом в Дании и профессором астрономии Копенгагенского университета стал ученик и бывший ассистент Тихо Браге Кристиан Лонгомонтан. Его научную деятельность можно описать принципом Сэмюэля Голдвина: «Я готов отдать 50 % эффективности за 100 % лояльности». Дело в том, что он, мягко выражаясь, не был продвинутым мыслителем (к примеру, считал кометы посланниками ада и воображал себя решившим задачу квадратуры круга), зато был ярым приверженцем гео-гелиоцентрической модели и математических методов Браге – собственно, именно благодаря ему они и получили столь широкую огласку и общественное признание. Труд Лонгомонтана «Датская астрономия» (Astronomia Danica), содержавший подробное описание модели Браге с небольшими уточнениями (например, данными о суточном вращении Земли и расчетами орбит, причем даже более точными, чем у Кеплера), был опубликован в 1622 году и за последующие сорок лет переиздавался дважды. И кто знает, как бы отреагировали сторонники Птолемея на идеи Ньютона с Кеплером, если бы не модель Браге, ставшая популярной усилиями Лонгомонтана и сделавшая переход к гелиоцентризму более плавным.
Так вот, именно Кристиану Лонгомонтану принадлежала идея возведения в Копенгагене обсерватории на замену разрушенным к тому времени Ураниборгу и Стьернборгу. Изначально планировалось расположить ее на Солнечном холме (Solbjerget, теперь Valby Bakke), неподалеку от нынешнего Фредериксбергского дворца (Frederiksberg Slot). Но в тот момент на повестке дня было еще два проекта – университетская церковь и библиотека, а король Кристиан IV очень кстати купил участок земли неподалеку от университета, посему было решено все три здания строить там, объединив их в архитектурный ансамбль, названный «комплекс Троицы». Правда, процесс строительства растянулся на долгие годы, главным образом из-за постоянных перебоев с финансированием, вынудивших даже реквизировать часть доходов у церкви. До полного завершения строительства не дожил даже сам Лонгомонтан: он умер в 1647 году, когда башня была уже возведена (и Лонгомонтан даже успел побыть директором обсерватории), но церковь и библиотека были закончены только десять лет спустя.
Как обсерватория Круглая башня исправно проработала аж до начала XIX века, хотя из-за ее невыгодного расположения некоторые астрономы уже тогда предпочитали работать из дома. Но чем выше становился уровень светового загрязнения от окружающих построек (что отрицательно сказывалось на точности измерений) и чем габаритнее делались астрономические приборы (что затрудняло их подъем на верхний ярусИлл. 2), тем менее удобной была Круглая башня для наблюдения небесных тел, пока наконец и вовсе не перестала использоваться учеными для этих целей.
Илл. 2
Внутри Круглой башни. Спиральный пандус для подъема астрономических инструментов
Фу ты пропасть! У этой собаки глаза были ни дать ни взять две Круглые башни и вертелись, точно колеса.
– Мое почтение! – сказал солдат и взял под козырек. Такой собаки он еще не видывал.
Илл. 3
Вид со смотровой площадки Круглой башни
Сейчас Круглая башня работает в режиме любительской обсерватории, а днем открыта как смотровая площадка с отличным видом на крыши Копенгагена с теми самыми многочисленными шпилями и башенками.Илл. 3 Если не боитесь высоты, непременно залезьте туда и хорошенько рассмотрите улицы внизу – в этих окрестностях как раз и плутают в калошах счастья герои следующей сказки.
Калоши счастья
Дания: Копенгаген
Италия: Ареццо и его окрестности
Возвращаясь к взглядам классиков на детскую литературу – Чехов, конечно, малость покривил душой: не весь Андерсен одинаково легко читается и детьми, и взрослыми. Что-то взрослым кажется поверхностным, на чем-то, наоборот, начинают скучать дети. В этом смысле «Калоши счастья» – почти идеальный пример золотой середины, хотя открытие это далеко не всегда дается безболезненно. Например, кое-кто из моих друзей, взявшись с моей подачи перечитывать Андерсена, потом лез на меня с кулаками за испорченные впечатления из детства: мол, раньше «Калоши счастья» воспринимались как сказка про череду волшебных превращений, а теперь сидишь и думаешь, что люди дураки и сами не понимают, чего хотят. Да уж, только повзрослев, понимаешь, насколько осторожнее (и конкретнее) нужно быть в своих желаниях, а уж с волшебными калошами на ногах и подавно.
Кроме недетского подтекста, «Калоши» ощутимо взрослит их географическая привязка: почти все действие происходит в Копенгагене. Когда думаешь о городе из сказки, представляешь себе что-то идеальное, застывшее во времени – Брюгге, например, отлично бы подошел.
Отсканируйте QR-код, чтобы открыть электронную карту
Копенгаген же для этой роли слишком несовершенен, ибо слишком жив, в нем столько реальности, что фантазии почти негде развернуться. Круглая башня стиснута со всех сторон жилыми кварталами, на Восточной улице – променад и оживленный шопинг, на Улице маленьких домиков (она до сих пор так и называется – Hyskenstrade) – офисы, строительные леса и нагромождение велосипедов… А еще проливной дождь и промозглый ветер (и никаких тебе описанных Вайлем загорающих топлесс в Розенборгском саду) – Андерсен даже шутит, что здесь надо на свадьбе вместо колец обмениваться зонтиками. Все это, естественно, настраивает скорее на реалистичный лад. Но стоит только чуть-чуть замечтаться, подобно героям «Калош», как тут же попадешь в какую-нибудь сказку или как минимум историю.
