Концерт начался позже, намного позже – то ли оттого, что были неполадки у техников, то ли потому, что кто-то из местных заправил попросил задержать начало.

Маша в причины не вникала. В гастрольной жизни и не такое случается. Конечно, не радовало то, что приходиться задерживаться, но Жанна ободряюще объявила, что от Краснодара до Ставрополя ехать чуть больше трёх часов, и обещала завтра всем дать выспаться. «Старики» для проформы побурчали немного, но на деле спокойно продолжали разминаться, разве что в гриме и полной боевой готовности. Хуже всего было местным малышам из танцевальной школы, которые томились у гримёрок, на лестнице и развлекали себя, как могли, телефонами, планшетами, попрыгушками через ступеньку и всяческой детской вознёй.

Концерт начался, и всё привычно завертелось, засверкало. Машу снова захлестнула волна безумной энергетики, сметая оставшуюся грусть. Когда же она снова увидит Алёшу? Да и что грустить?! Ведь он её любит! Любит! Любит! – хотелось Маше кричать радостно, и она лучезарно улыбалась, щедро дарила себя зрителям, влюблённая, летала над деревянными подмостками.

В перерывах между концертами и номерами Маша забегала в гримёрку и поглядывала в телефон, но Алёша пока не звонил. Маша не волновалась, чувствовала – он занят.

Один раз за сценой к ней подошла Ника. Она повернулась спиной к Маше и, подняв рукой беспощадно высветленные волосы, спросила:

– Посмотри, не расстегнулась молния сзади?

– Нет.

– Не пойму, похудела я, что ли… Платье болтается, – повела плечами Ника и вдруг спросила: – Слушай, Маш, а, правда, тот парень, что приезжал перед концертом, весь такой на христианстве подвинут? Типа даже в монастырь собирался?

– Да. – Маша поджала губы, уже собираясь жёстко пресечь праздное любопытство коллеги, но та лишь резюмировала:

– Облом. – И упорхнула к ребятам.

Маша удивилась и забыла об этом. Наверняка ей уже все косточки перемололи в труппе и ещё перемелют. Да и пусть! Машу переполняло счастье, и она готова была всем и всё прощать. Даже Юре его грубости и длинный язык. Вспомнив Катины слова о том, что он к ней неравнодушен, Маша в глубине души даже пожалела его.

А Юра как ни в чём не бывало громко шутил с ребятами, веселил публику уморительными интермедиями, и по возможности обходил Машу стороной. Лишь однажды, когда та выходила со сцены после очередного номера, он одарил её странной, победной улыбкой.

Если перед Юрой стояла цель – остальное было не важно. Все средства хороши в любви и на войне. И в жизни вообще, добавил бы Юра. Друзьям он всегда заявлял с самодовольной усмешкой: «Я – продажная сволочь» и считал это своим достоинством. Впрочем, умение вовремя «продаваться» уже многое принесло ему, простому парню с улицы. Кроме Маши. Юра был убеждён: женщина может считать, что влюбилась, чудачествовать, кричать о свободе и заявлять о своих правах, но на самом деле она стремится подчиняться более умному и сильному мужчине – тому, кто её выбрал. По-настоящему. Навсегда. А значит, надо было приучить её к себе и, в конце концов, заставить почувствовать, кто главный.

Он терпеливо дожидался, пока она «отойдёт» от своих взбрыков и игры в искупление грехов. И казалось, всё складывалось удачно – гастрольный тур станет прекрасным поводом переступить наконец затянувшуюся черту «дружбы», но внезапный соперник смешал карты. Теперь в Юре проснулся спортивный азарт – он получит Машу. И точка. Перед первым концертом Юра нежно подкатил к спортивной блондинке:

– Как настроение, звезда моя?

– Норм. Что, Юрка, прокатила тебя Александрова? – хмыкнула Ника, разогревая мышцы.

Юра прижал палец к губам:

– Тссс. Тут всё не так просто, – и широко осклабился, – никому не говори, но это игра.

– Какая ещё игра? – хрипловато поинтересовалась Ника. – По-моему, тебя откровенно послали.

Юра подошёл к Нике и приобнял её за талию:

– Детка, как тебе объяснить… У кого-то в голове мысли бродят извилистыми путями, у кого-то прямой дорогой. Шаг вправо, шаг влево – расстрел.

– Это у Машки, что ли? – захихикала Ника.

Юра с таинственным видом кивнул:

– Угу, у Машки. Так вот. Она мне проспорила и должна была за это охмурить фаната…

– А зачем фанатов охмурять? Они и так на всё готовы, – скривилась Ника.

– Угу. Но тут, понимаешь, я выбирал, кого. Чёрт знает почему, ткнул просто пальцем, и Машка кинулась завоевывать пацана. Как? Ты сама видела в Ростове.

– Да уж, с места в карьер. Все просто обалдели. Хотя он ничего такой, хорошенький, – оценила блондинка. – Я бы с ним тоже замутила.

– А зачем я буду уродов девочке подсовывать? – хмыкнул Юра. – Но Маша у нас актриса та ещё. Переборщила малёха. Короче, мы фэна этого разыграли, а он шизанутый оказался. Христианин и всё такое. Крыша вообще на паре гвоздей держится. В любой момент сорвётся.

– Да прям!

– Не веришь, сама спроси у Маши, христианин он или нет, – обиженно надул губы Юра. – Он, прикинь, даже в монастырь собирался. Крейзи не то слово! Только много с Машкой не болтай, ей типа стыдно. Мы с ней только что в гримёрке разговаривали. Она боится этого фэна и не знает, как от него отделаться. Прикинь, балда, дала ему телефон. Теперь хоть номер меняй.

– Точно балда.

– Так вот Маша попросила, чтобы ты этому придурку ответила вместо неё, а то не отцепится. И мы придумали что сказать, чтоб отвязался. Помнишь, как в «Муму» Герасима от девки отучали?

– Ахаха, – залилась смехом Ника, – так он у вас Герасим, а она – Муму?

– Чем не Муму, когда мозгов нет, – кивнул снова Юра. – Так я тебе телефончик притащу?

– А чего она сама не подошла?

– Ну, это же я с тобой дружу, а не она, – подмигнул Юра и приобнял Нику ещё крепче. – Вы вроде с ней и не общаетесь.

– Да она сама от всех шугается! Не понимаю, как ты с ней дружишь? Странная она стала после своего ухода-прихода – пашет и пашет, ни повеселиться, ни погулять вместе. Тут ещё разобраться надо, кто шизовее: она или этот ваш фанат.

– Вот видишь! Не любишь ты её! Ещё скажи, что и я странный! – делано возмутился Юра.

– Да ладно вопить! Только ради тебя. Тащи телефон.

– Ты моя зайка! – Юра чмокнул Нику в щёку. – Чуток позже принесу. Ты только никому, окейно? Машке стыдно. И мне заодно – ведь это я её втянул.

– Да уж, прикололись вы! Ладно, не парься! Я бы и сама не рассказала.

Этим вечером Юра бегал похлеще Фигаро. Сначала договорился со знакомым айтишником о хакерской программе, поговорил с Никой, проскакал на потешной метле по сцене, превратившись в сексуального уборщика, завёл шуточным полустриптизом богатеньких дамочек из первых рядов, незлобно пошутил над их лысовато-пузатыми спутниками. Потом понёсся за кулисы. Там, наговорив с три короба, Юра задарил конфетами девчонок из местной школы танцев, и те доверчиво держали курносые носики по ветру, пока он копался в Машиной гримёрке. В промежутках между основными номерами, Юра снова и снова в полуодетом виде выскакивал на сцену и заставлял хохотать весь зал.

Наблюдая из-за занавесей, как Маша кружится и выделывает всевозможные па перед публикой, Юра позвонил в Москву Вике. Голосом демона-искусителя он сообщил:

– Любимая, хочу устроить тебе праздник. Как насчёт Александровой отомстить?

– Вау! Давно жду такого предложения! – обрадовалась Вика. – И тебя эта стерва достала? Что задумал? Выкладывай!

– Всё просто. Друг поделился одной хакерской штучкой по фильтрации вызовов. Я уже её установил на телефон Александровой. Где-то через часик-другой сделаю на тебя переадресацию звонков и сообщений нашего общего знакомого с её телефона.

– Это кого ещё? – не поняла Вика.

– Монаха.

– Какая же ты сволочь, Юрка! – сладко пропела она.

– Я сволочь, конечно. На том и держимся.

– Так монах же может узнать, что голос не тот.

– А тебе не надо отвечать. Только звонки сбрасывать и получать его эсэмэски. А то Маша уж очень ждёт, когда он ей позвонит. Пусть пострадает. Прикинь, сколько ты удовольствия получишь!

– Вау! Телефонный БДСМ. Я уже завелась! А почему ты на себя переадресацию не делаешь? Если отвечать не надо, какая разница?

– Я всё время рядом с Машкой кручусь, не дай бог, заметит чего или заподозрит.

– Хитрый жук. Ладно. Я в деле.

– Моя королева, я всегда знал, – проникновенно произнёс Юра, – что на тебя можно положиться.

– Не забудь денег мне на телефон кинуть. Я за роуминг платить не собираюсь.

– Всенепременно, – заверил её Юра. – Завтра утречком озолочу.

Он положил трубку в карман в тот момент, когда Маша шла за кулисы. Встретившись с ней глазами, Юра подумал, как сильно она, сама того не зная, зависит сейчас от его решений. Это было до дрожи приятно, и он не смог удержаться – губы непроизвольно растянулись в торжествующую улыбку. Маша непонимающе пожала плечами и побежала переодеваться.

Юра принёс Нике Машин телефон ближе к завершению второго концерта, зная, что до победного конца его владелице будет некогда зайти в гримёрку.

– Значит, помни: чувак – Герасим. Надо сказать, что она ему перезвонит, что подойти не может, тут вечеринка частная и Маша занята с випами.

– Почему с випами?

– Набери в Интернете: частная вечеринка с випами, – хмыкнул Юра, – выскочит одно порно. Этот христианин поинтересуется и отпадёт сам собой.

– А если не поинтересуется? – хлопала накладными ресницами Ника.

– Маша Катьке говорила, что он всё про нее в Интернете прочёл. Герасим продвинутый.

– Чего-то ты темнишь: Кате говорила, а тебе нет?

Юра рассердился:

– Она Кате при мне рассказывала, что этот фанат все новости про «Годдесс» читает. Зачем, по-твоему, ей второй раз мне это говорить, если я и так всё слышал?

– Ну, ты ясней выражайся, – обиделась Ника. – Мне эти твои дела вообще не нужны.

Юра опомнился и, очаровательно улыбаясь, чмокнул Нику в щёку:

– Прости, зая! Ты права! – Он вложил в ладонь блондинки смартфон. – Христианина зовут Алексей. Ничего не перепутаешь?

– Не-а.

Юра добавил:

– Кстати, если он позвонит, стань где-нибудь поближе к динамику. Чтобы было плохо слышно. Для убедительности. У нас всё-таки вечеринка!

– Тебе надо спектакли ставить, – восхищённо захихикала Ника.

– А это мысль! Вот уйду на пенсию, задумаюсь, – наигранно поблагодарил Юра и заглянул блондинке в глаза: – Ты меня не подведёшь, детка, я знаю! Как только христианин позвонит, сразу телефон верни мне. Только чтобы никто не видел, ага? Это наш с тобой большой-большой секрет!

– Люблю секреты, – кокетливо заулыбалась Ника.

Волнение потряхивало Юру недолго. Не успел он на всякий случай прокрутить в голове все варианты оправданий перед Машей, как Ника подошла и с хитрым видом всунула в карман его широких штанов белый смартфон:

– Получите, распишитесь.

– Звонил?

– А то! – подмигнула Ника. – Випы гуляют на всю катушку. Герасим пошёл топиться.

– Детка-детка, ты чудо! – кинулся расцеловывать её щёки Юра, но Ника отстранилась и недоумённо посмотрела на него:

– И долго ты ещё меня в дурах держать будешь?

– Ты чего? – невинно воззрился на неё Юра.

– А ничего, – скептически усмехнулась Ника. – Я хоть и блондинка, сразу поняла.

– М-да? – выпрямился Юра, теряя улыбку.

– Она тебя послала, а ты не успокоился. Дятел-разлучник. – Ника выдержала паузу и добавила: – Да ты не парься, я на твоей стороне. Хотя не понимаю, зачем тебе нужна эта рыжая Муму?

– Нужна, – стиснул зубы Юра. – Этот придурок правда звонил?

Ника обвила рукой его напряжённую шею, и карие глаза оказались слишком близко к Юриным:

– Обожаю, когда ты такой. Злой и упрямый. Мужик. И куда смотрит твоя Муму? – Ника вдруг оттолкнула его и рассмеялась: – А насчёт остального не беспокойся: Герасим звонил. Был отправлен лесом. Всё, как ты сказал, мой повелитель. Судя по голосу, Герасим повёлся.

Юра вздохнул с облегчением:

– Я твой должник.

Ника погрозила ему пальцем и, прежде чем убежать на сцену, заметила:

– Я это запомню!