Глава 7
– У меня сейчас работы невпроворот. Буквально зашиваюсь. С вечера до утра и с утра до вечера. Конец года почти… Начальство все требует и требует, – без особого энтузиазма в голосе вещал в трубку мобильного телефона Крячко. – Да никуда я не прячусь… С чего ты взяла?.. Разумеется, у меня есть чувство ответственности. Это чувство у меня врожденное…
Сидящий за рулем Гуров хмыкнул. Напарник тут же сунул ему под нос сжатый кулак. Автомобиль свернул на Динамовскую.
– Хорошо… – продолжал Крячко. – Я попробую выбраться сегодня вечером. Часиков в восемь. Тебя устроит?.. Вот и славно. Я позвоню, как освобожусь… Нет, мне звонить не надо. До восьми будет совещание, и я не смогу ответить… Я сам позвоню. А потом приеду к тебе… Обещаю.
Гуров припарковал машину за перекрестком и заглушил двигатель.
– Все! Мне пора, милая. Тут перестрелка завязалась. Напарника зацепили… Кажись, в голову. Если он умрет, я позвоню тебе раньше. Целую! Пока!
Крячко отключил связь и шумно выдохнул. Убрал мобильник в карман.
– Достала она меня, Лева, – пожаловался он. – И зачем я только ответил на вызов? Надо сменить номер.
– Надо сменить мозги, – посоветовал Гуров, первым выбираясь из салона.
Дом, на который указал Живоглядов, располагался на противоположной стороне улицы. Высокое четырнадцатиэтажное здание в два подъезда. Парковка перед домом отсутствовала.
– Но знаешь, что самое неприятное? – ворчал Крячко, следуя за напарником. – Вечером она все равно будет поджидать меня у квартиры. Я, наверное, еще раз заночую в Управлении.
– Рано или поздно тебе все равно придется с ней встретиться, – ответил Лев. – Встретиться и поговорить.
– А о чем тут говорить? Она залетела и наверняка хочет, чтобы я на ней женился.
– Так женись.
– Я не хочу. У меня еще вся жизнь впереди. Полная удовольствий. А ты предлагаешь, чтобы я добровольно нацепил хомут на шею?
– Это не я предлагаю, а твоя дама.
– Все равно не буду я жениться. Кто бы ни предлагал… Разве что Оля…
Сыщики вошли в подъезд и направились пешком по лестнице на третий этаж. Гуров расстегнул плащ, облегчая тем самым быстрый доступ к наплечной кобуре. Крячко последовал примеру напарника.
– Хорошо. Я поговорю с ней.
– С кем?
– С Олей.
– Правда? – мгновенно расцвел Станислав. У него даже походка при этом сделалась бодрее. – Ты поговоришь обо мне с Олей?
– Без проблем. Я попрошу ее предложить тебе жениться на твоей беременной подружке.
Крячко тут же насупился. От былого проблеска радости не осталось и следа. Оперативники миновали второй этаж.
– Знаешь, Лева, твой плоский солдафонский юмор начинает напрягать. Если тебе смешно, это совсем не значит, что смешно окружающим.
– Ну, извини, – пожал плечами Лев. – Мне же голову зацепило в перестрелке.
Они остановились возле нужной двери. Гуров поискал глазами кнопку звонка, но, не обнаружив ее, просто постучал кулаком по металлической обшивке. Крячко занял место справа от напарника. Наконец дважды щелкнул замок, и перед взорами сыщиков предстал мужчина среднего роста с темно-русыми, уложенными на косой пробор, волосами. На высоком покатом лбу красовался небольшой застарелый шрам. Зеленые, как у кошки, глаза смотрели пристально и цепко. Изучая документы по «Кармусу», Гурову уже приходилось видеть это лицо.
– Шолаков Геннадий Сергеевич?
Скулы мужчины мгновенно закаменели. Зеленые глаза недобро блеснули.
– Нет. Извините. Вы ошиблись, – буркнул он и попытался закрыть дверь, но Лев успел проворно сунуть в щель носок ботинка.
– Перестаньте валять дурака, Геннадий Сергеевич. Вы же взрослый человек. И нам хорошо известно, как выглядит тот, кого мы ищем.
– Кто вы такие? – Ноздри Шолакова свирепо раздулись.
– Главное управление уголовного розыска.
Геннадий Сергеевич вновь попытался потянуть на себя дверь, но Гуров резко дернул ее в обратную сторону. Шолаков машинально отступил внутрь квартиры. Крячко демонстративно положил руку на рукоятку табельного оружия.
– Гена, кто там? – донесся женский голос из дальней комнаты.
– Это ко мне. По работе.
Из кухни в общий просторный коридор выкатился футбольный мяч, а следом за ним появился и белобрысый пятилетний мальчуган в длинной футболке с символикой «Барселоны».
– Пап, ты скоро? – Мальчишка приветливо улыбнулся двум незнакомым дядям, открыто демонстрируя отсутствие двух передних нижних зубов.
Шолаков обернулся.
– Дай мне пару минут, – буднично произнес он, но оба сыщика заметили, как предательски дрогнул голос Геннадия Сергеевича. – Я сейчас приду. Подожди меня в своей комнате.
– Хорошо.
Мальчуган послушно удалился, путаясь в длинной футболке и легонько пиная перед собой мяч. Шолаков дождался, пока сын скроется в комнате, и только после этого вновь повернулся лицом к сотрудникам угро:
– Антон все-таки проболтался? Да?
Вопрос был чисто риторическим, но Крячко предпочел на него ответить:
– Скажем так, ему пришлось пойти на сделку. Выбор-то у мужика был небогатый. Либо взять всю вину на себя и получить срок на полную катушку, либо сдать реального организатора преступной группировки. Торговля человеческими органами – преступление серьезное, Геннадий Сергеевич.
– Послушайте, парни… – нервно сглотнул Шолаков. – Давайте только не при ребенке. И не при Нине. Я не хотел бы, чтобы они видели, как меня… Тем более что Нина сейчас в положении. – Он выдержал небольшую паузу. – Не будем поднимать шумиху. Хорошо? Дайте мне пять минут. Я скажу им, что меня срочно вызывают по работе. А потом… Я весь в вашем распоряжении.
– Договорились, – согласно кивнул Гуров. – Только без глупостей, Геннадий Сергеевич.
– Само собой. Это не в моих интересах…
– Пять минут, – демонстративно постучал Лев указательным пальцем по циферблату наручных часов. – Время пошло.
– Спасибо, парни! – Шолаков натянуто улыбнулся.
Он быстрым шагом направился в дальнюю комнату. Туда, откуда чуть ранее его окликал женский голос. Крячко застегнул кобуру.
– Во, видал! – шепотом обратился он к Гурову. – Даже преступники боятся своих жен больше, чем сотрудников уголовного розыска. А ты меня жениться заставляешь…
– Угомонись, Стас!
Шолаков пробыл в дальней комнате не более трех минут, зато, когда он появился, на нем был стильный костюм в тонкую полоску и фиолетовый галстук.
– Еще один момент, парни.
Геннадий Сергеевич скрылся в комнате сына. До сыщиков доносились их приглушенные голоса. Разобрать, какие последние напутственные речи толкает Шолаков своему незаконнорожденному отпрыску, не представлялось возможным. Гуров бросил взгляд на часы.
– Пойти поторопить его? – предложил Крячко.
Но идти Станиславу никуда не пришлось. Геннадий Сергеевич дисциплинированно уложился в отведенное ему время. Вышел в коридор и прикрыл за собой дверь в комнату сына. В полной тишине облачился в серый плащ и серую шляпу.
– Я готов, – сообщил он. – И еще раз спасибо за то, что вошли в мое положение.
– Поехали уже, – легонько подтолкнул его к выходу Стас.
Все трое вышли на лестничную площадку. Крячко двинулся первым, за ним Шолаков и замыкал шествие полковник Гуров. Геннадий Сергеевич заложил обе руки в карманы плаща. Спустившись на второй этаж, он коротко оглянулся на Гурова, затем вдруг резко подался вперед и ударил Станислава двумя кулаками в спину. Тот не удержал равновесия и, царапая руки в кровь, распластался на площадке между первым и вторым этажом. Шолаков стремительно развернулся, ожидая атаки сзади. И она не заставила себя ждать. Кулак Гурова едва не впечатался в лицо противника, но Геннадий Сергеевич ловко увернулся от удара. В его правой руке блеснуло лезвие ножа. Стремительный выпад, которому мог бы позавидовать любой профессиональный фехтовальщик, и Гуров почувствовал, как его плечо обожгло болью.
Крячко уже был на ногах. Дернув оружие из наплечной кобуры, он скомандовал:
– А ну, брось!
Однако Шолаков и не думал подчиняться. Перемахнув через перила, он приземлился на один лестничный пролет ниже.
– Стоять! – Станислав поймал его на прицел.
– Не стрелять! – осадил напарника Гуров.
Он, не раздумывая, прыгнул следом. За секунду до приземления успел выбросить вперед ногу, и носок его ботинка врезался беглецу между лопаток. Шолаков полетел лицом вниз, но грамотно сгруппировался при падении. Через мгновение он уже был на ногах. Гуров спрыгнул через перила еще на один пролет ниже. Путь к отступлению для Геннадия Сергеевича был отрезан. Крячко продолжал удерживать неприятеля на прицеле. Лев почувствовал, как под порезанным плащом рукав его рубашки намок от крови. Шолаков выставил перед собой нож, свирепо вращая глазами. В эту секунду он был похож на загнанного в угол раненого зверя.
– Давай я шмальну в него, Лева!
– Не надо!
– В ногу.
– Не надо!
Противники сблизились. Шолаков издал глухой рев и ринулся в атаку. Очередной выпад с ножом был таким же молниеносным, как и первый, но на этот раз Гуров оказался готов к нападению. Он ударил его ногой по запястью вооруженной руки, а затем тут же, не опуская ногу на лестничную площадку, прицельно пробил в голову. Нож Шолакова отлетел в сторону. В глазах Геннадия Сергеевича все потемнело. Он утратил чувство реальности. Секунд пять или шесть стоял, покачиваясь из стороны в сторону, как тонкая осина на ветру, а затем плюхнулся на «пятую точку» и хаотично замотал головой.
– Нокдаун, – возвестил Крячко. Он спустился по лестнице, склонился над Шолаковым и спокойно надел на него наручники. – Это было красиво, Лева. Тебе бы в восьмиугольной клетке выступать. А я бы на тебя деньги ставил. Нехило поднялись бы, старик. Что с рукой?
Гуров снял плащ и через разрез в рубашке осмотрел плечо.
– Царапина. По касательной задел. Черт с ней, с рубашкой, а вот плащ жалко.
Крячко рассмеялся. Подобрал оброненный Шолаковым нож.
– Одно выступление в клетке, и купишь себе новый, – заверил он. – Соглашайся, Лева. Всего один бой. Я договорюсь с нужными людьми.
– Нет. Давай лучше сам, – отказался Гуров.
– Я так красиво не смогу. – Станислав вновь склонился над сидящим на полу Геннадием Сергеевичем: – Ну, как? Очухался, гладиатор? А то ехать пора. Машина уже подана.
Шолаков снова помотал головой. Крячко ухватил его за шкирку и рывком поставил на ноги.
– Топай давай! Сейчас полегчает. Лев, а ты знаешь, отчего боксеры теряют сознание при нокауте?
Гуров распахнул дверь подъезда, пропуская вперед напарника и поддерживаемого им Шолакова.
– Мне один знакомый боксер рассказывал, – продолжал вещать Станислав, продвигаясь в сторону припаркованного на противоположной стороне улицы автомобиля. – Бывший боксер, когда мы с ним познакомились, он уже таксистом работал. Так вот он поведал интересный факт…
– Стас, давай потом, – прервал напарника Гуров. – Сначала закончим дела.
– Ну, лады, – легко согласился Крячко. – Кстати, ты давай лучше с нашим другом на заднее садись, а я поведу. Возражений нет, товарищ полковник?
– Никаких. – Гуров передал ему ключи от машины.
– Не занята?
Бизон плотно прикрыл за собой дверь бокса и приблизился к дивану, на котором, водрузив ноги на подлокотник, лежала Старовойтова. Ольга была без куртки, и «браток» в очередной раз невольно мазнул взглядом по ее покрытым татуировками рукам. После чего полностью сфокусировался на вырезе «борцовки». Аппетитная упругая грудь девушки манила Бизона, и он ничего не мог с этим поделать.
– Нет. Чем, по-твоему, я могу быть занята?
На полу рядом с диваном стояла наполовину опустошенная бутылка водки.
– Ну, мало ли… – Бизон сел на диван и положил Ольгины ноги себе на колени. Девушка не стала противиться. – Типа, мыслями какими-нибудь…
– Мысль у меня сейчас только одна, Бизон. Я валяюсь на диване в богом забытом СТО, без «бабок», без работы, фактически без документов и толком без перспектив. В то время, как меня разыскивают. И не просто разыскивают… На меня охотятся. Как на дикого кабана. Если найдут, тут же пристрелят. Без колебаний. – Старовойтова подняла с пола бутылку и сделала внушительный глоток из горлышка. Опустила бутылку на прежнее место. – А еще я думала о том, что никому не могу доверять.
– Мне можешь.
– Не знаю. Не уверена. Я уже ни в чем не уверена, Бизон. А знаешь, как это тяжело, когда ты ни в чем и ни в ком не можешь быть уверенной? Наверное, это состояние и называется одиночеством… Полной пустотой.
– Вообще-то об этом я и пришел с тобой поговорить.
– О чем?
– О доверии. Я потерял часть своих людей. Сначала Макса, потом Коляна… С бизнесом опять же возникли некоторые проблемы… Короче, я хотел предложить тебе влиться в дело. Капитально. И на постоянной основе. Никаких тайн, никаких недомолвок. Я полностью введу тебя в курс того, чем мы занимаемся… И все… Ты уже не одна. Ты в команде. Понимаешь, о чем я?
– Меня это не интересует, Бизон. – Ольга слегка прикрыла веки. – Я уже говорила тебе, что не собираюсь торчать в Москве. Для меня это слишком опасно. Я лишь хочу поднять «бабок» и свалить. А еще ты обещал помочь с новыми ксивами.
– Помогу. Отвечаю, помогу. Я уже работаю в этом направлении. И «бабки» нехилые поднимем… Месяц-другой, и все будет в ажуре. Потерпишь?
Ольга резко сбросила ноги на пол, приняла сидячее положение и в упор посмотрела на Бизона.
– Что у тебя за бизнес?
С улицы донеся звук подъехавшей машины. Бизон прислушался и только после этого сказал:
– Донорские органы.
– Что?
– Мы поставляем нуждающимся клиентам донорские органы. Ну, необходимые для операции… – пояснил Бизон.
– Очень благородно, – усмехнулась Старовойтова. – Отбираете органы у богатых и раздаете бедным?
– Скорее наоборот. – Он тоже не смог сдержать улыбки. – Схема простая до безобразия. К нам обращается заказчик… Ну, или посредник… В принципе можешь называть, как тебе больше нравится… Короче, нам сообщают, что срочно требуется какой-то донорский орган. Сердце, например, или почки… Мюллер по своим каналам находит нужного человека. То есть человека, у которого нужный орган работает как часы.
– И где он их находит?
– Без понятия, – равнодушно откликнулся Бизон. – Никогда этим не интересовался. Если тебе так любопытно, можешь поболтать на эту тему с Мюллером лично… Короче, как я сказал, он находит, а потом мы ликвидируем человека. То, что вы пытались сделать с Коляном, когда… Ну, неважно. Суть, я думаю, ты поняла… Тело доставляется сюда, в боксы. Внизу у нас есть подвальное помещение, где Мюллер достает из него нужный орган.
– Он – врач?
– Что-то типа того.
– И сколько стоит такой заказ? – В глазах Старовойтовой появилась заинтересованность.
– По-разному…
– Но наверняка больше, чем просто заказное убийство?
– Да, побольше, – признался Бизон. – Как видишь, я с тобой откровенен, Кобра. Я доверяю тебе. И хочу, чтобы ты тоже доверяла нам. Так как? Ты в деле?
Времени на размышления у Ольги ушло немного, меньше минуты. После чего она согласно кивнула:
– В деле.
– Вот и славно.
За закрытой дверью бокса, на улице, послышались приглушенные голоса. Разговор вели два человека. Затем створка сдвинулась в сторону, и в слабо освещенное помещение сначала шагнул Мюллер, а за ним и высокий худощавый мужчина в дорогом кашемировом пальто темно-коричневого цвета. Головного убора на мужчине не было, и его черные волосы развевались на ветру. Оказавшись в помещении, незнакомец аккуратно пригладил их ладонью. Бизон поднялся с дивана. Старовойтова последовала его примеру. Пристально ощупала мужчину взглядом.
– Один из заказчиков, – коротко пояснил Бизон и двинулся навстречу мужчине: – Рад тебя видеть, Лесник!
– Взаимно.
– Кобра, знакомься, – обернулся бригадир к Ольге, – это Лесник. Человек, строго живущий по понятиям, можно сказать, старой закалки, – расплылся он в улыбке. – Лесник, это Кобра. Одна из тех, на кого можно смело положиться. Наш человек, одним словом.
Лесник неспешно прошел вперед и остановился напротив девушки. Старовойтова по-мужски протянула ему руку для приветствия, и он с легкой улыбкой пожал ее. Внимательным взглядом пробежался по татуировкам на руках Ольги, после чего их глаза встретились. Некоторое время мужчина хранил сосредоточенное молчание. Бизон вернулся на диван, взял с тумбочки бутылку водки. Левая рука «братка» незаметно нырнула в карман.
– Рад знакомству. – Голос Лесника был глухим и низким.
– Выпьешь водки? – предложил Бизон. – Или сразу перейдем к делу?
– Лучше сразу к делу.
– Как скажешь, брат. Кобра! – окликнул девушку бригадир. – Наш друг собирается забрать необходимый ему товар. Три термоконтейнера. Они в подвале, уже готовы к отправке. Но… – Бизон замялся, вроде как пытаясь подобрать нужные слова. Поднял взгляд на Лесника. Тот отрицательно покачал головой. Старовойтова, стоя спиной к заказчику, не заметила этого. – Тут ведь вот какая штука, подруга… В свете последних событий… В общем, времена сейчас у нас неспокойные. Накрыли несколько надежных точек, и…
– И я хочу, чтобы вы помогли мне доставить товар до места в целости и сохранности, – закончил за Бизона Лесник. – Оплата будет только по факту доставки.
– Ну, если надо доставить, доставим, – невозмутимо пожала плечами Ольга.
– Поедем втроем, – сказал Бизон. – Лесник за рулем, мы с тобой на заднем сиденье. Если вдруг, не дай бог, какой шухер, валить будем любого. Без раздумий. Готова?
– Как пионер. Только «пушку» мне на этот раз дашь?
– А! Ну да, – рассмеялся Бизон. – Конечно. Само собой.
Он поднялся с дивана и задрал толстовку. Над брючным ремнем торчали две рукоятки. Бизон достал одну «пушку» и передал ее Ольге. Старовойтова сноровисто и профессионально проверила боеспособность оружия, надела свою кожанку и, спрятав пистолет в боковой карман, деловито осведомилась:
– Когда выезжаем?
– Прямо сейчас, – решил за всех Лесник. – У меня времени в обрез. Товар уже ждут, и в таком деле промедление смерти подобно. В прямом смысле этого слова.
– Тогда погнали, – живо отреагировал Бизон.
Все трое вышли из бокса, обогнули СТО с правой стороны и спустились вниз по металлической лестнице. Дальняя дверь в подвале была распахнута наполовину. Мюллер ждал, привалившись к косяку, и лениво потягивал сигарету. Бизон слегка замедлил шаг, пропуская Ольгу вперед. Лесник и вовсе отстал. Старовойтова насторожилась. Скрытая за спиной правая рука Мюллера только усилила ее подозрения. Она приблизилась к раскрытой двери, остановилась и заглянула внутрь. Холодное помещение, лишенное окон, было абсолютно пустым. Ни операционных столов, ни морозильных камер… И ни единого термоконтейнера.
Ольга резко обернулась. Бизон вскинул руку с оружием и прицелился Ольге в голову. Его взгляд сделался совсем другим. Жестким и колючим.
– Входи! – коротко распорядился он.
– Какого черта? – Старовойтова сунула руку в карман и в то же мгновение почувствовала, как холодное дуло пистолета ткнулось ей под ребра. Зловонное дыхание Мюллера коснулось ее щеки.
– Входи, тебе сказали, – процедил он сквозь зубы и выплюнул сигарету.
– Вот так значит, да? – саркастично бросила Ольга. – Такое у тебя понятие о доверии, Бизон?
– А у тебя? – парировал бригадир. – Знаешь, кто это? – качнул он головой в сторону Лесника, как раз поравнявшегося с «братком».
– Никакой это не заказчик. Хотя погоняло этого человека действительно Лесник. Он был одним из близких корешей Кондрата. На протяжении всей жизни последнего. – Бизон не сводил глаз со Старовойтовой. – Понимаешь, к чему я клоню? Он, как и ты, в лихие девяностые бок о бок с Кондратом «бомбил» мелких лавочников в Ростове. Я пригласил его тебя опознать. Что скажешь, Лесник?
– Я уже там, в боксе, подал тебе знак, – спокойно ответил тот, зябко поежившись и подняв воротник пальто. – Кто эта телка, я не знаю. Первый раз ее вижу. Хотя татухи у нее правильные. Все честь по чести… Если хочешь, Бизон, могу даже выяснить, кто их набивал. У каждого кольщика есть своей почерк…
– Но она – не Кобра? – перебил собеседника Бригадир.
– Она-то, может, и Кобра, – рассмеявшись, ответил Лесник, – только мне это погоняло ни о чем не говорит. Никого с такой кличкой в окружении Кондрата никогда не было. Даже по молодости. То есть телок вокруг него всегда много крутилось, но к делам никого из них он не подпускал.
Ольга почувствовала, как во рту у нее пересохло.
– Слыхала? – торжествующе провозгласил Бизон. – Вот тебе и все доверие, беби. Все, что ты прогоняла мне с самого начала, – туфта полная. Но я не хочу тебя убивать. Пока что… Для начала я хочу поговорить, узнать, кто ты на самом деле. Так что входи! Не заставляй меня стрелять.
Старовойтова резко подалась вперед, а затем выбросила назад правую ногу, прицельно выбив оружие из пальцев Мюллера. Дернула из кармана собственный ствол. Вскинула его вверх и дважды спустила курок, метя в грудь Бизона. В закрытом подвальном помещении громыхнуло так, что уши заложило. Но Бизон даже не шевельнулся. Ольга выстрелила еще раз. Тот же грохот, и тот же эффект. А именно – никакого эффекта. Бизон неподвижно стоял в пяти метрах от девушки без малейших признаков ранения.
– Думала, я дам тебе ствол с боевыми патронами? – усмехнулся «браток».
Мюллер кинулся Ольге на спину. Ударил кулаком по почкам. Старовойтова стиснула зубы от боли, бросила на пол бесполезное оружие, ухватила противника за локоть и с легкостью перекинула через себя. Стремительно шагнула вперед, рассчитывая завладеть оброненным Мюллером пистолетом, но в эту секунду в глазах у нее потемнело. Предметы и фигуры неприятелей утратили четкость очертаний. Ольга тряхнула головой. Руки и ноги словно налились свинцом. Сухость во рту усилилась. Все вокруг завертелось с бешеной скоростью. Она попыталась ухватиться за распахнутую металлическую дверь, рассчитывая сохранить равновесие, но ее рука провалилась в пустоту. Падая, Старовойтова успела заметить, как Мюллер поднялся на ноги и как Бизон, опустив оружие, неторопливо двинулся в ее сторону. А потом… Все померкло. Все погрузилось во тьму.
Лесник со скучающим видом щелкнул зажигалкой, прикуривая сигарету. Струйка густого сизого дыма потянулась к потолку. Бизон приблизился к Ольге вплотную и слегка пнул ее носком ботинка. Девушка не пошевелилась.
– Ты ее опоил чем-то? – спросил Мюллер.
– Да. Решил, что стоит подстраховаться. Я видел, насколько ловкой может быть эта бестия. – Бригадир сунул оружие за брючный ремень. – Ладно. Затаскивай ее внутрь. Потом дуй за стулом и веревками. Выбери покрепче, брат. Я намерен сделать все необходимое, чтобы разговорить ее.
Мюллер послушно ухватил Ольгу за руки и волоком втащил в холодное пустое помещение.
– Спасибо за содействие. – Бизон протянул Леснику руку для пожатия. – За мной должок.
– Сочтемся. – Мужчина в кашемировом пальто лишь легонько хлопнул ладонью по ладони Бизона, развернулся и зашагал к выходу из подвала. Напоследок бросил, не оборачиваясь: – Удачи вам с ней!
Мюллер покинул подвал вместе с гостем, отправившись по приказу бригадира за стулом и веревками. Бизон остался один. Долго и задумчиво смотрел на распластанное тело Ольги Старовойтовой, затем вслух произнес:
– Жаль. Жаль, что так вышло, беби. Я до последнего надеялся, что ты – не «крыса»… И тогда у нас с тобой все могло бы сложиться иначе… Красиво. Как в кино, типа. Но жизнь – поганая штука…
Он перешагнул порог и присел рядом с Ольгой на корточки. Дотронулся двумя пальцами до ее обнаженной шеи. Пульс прощупывался, но слабо.
Шолаков хранил гробовое молчание уже минут пятнадцать, хмуро глядя в одну точку прямо перед собой и совершенно не реагируя на слова сыщиков. Лишь время от времени поднимал руку и осторожно потирал ею ушибленную слегка припухшую левую скулу. Крячко маячил за спиной у задержанного, широкими шагами меряя кабинет то в одном, то в другом направлении. Станислав с трудом сдерживал рвущуюся наружу ярость. Гуров, напротив, оставался предельно спокоен и невозмутим и продолжал уверенно гнуть свою линию.
– А это письменные показания Живоглядова Антона Игоревича, – поверх одной стопки бумаг положил он следующую. – Здесь куда более серьезные и предметные обвинения в ваш адрес, Геннадий Сергеевич. Не хотите взглянуть? Это самая настоящая бомба… Бомба, подложенная под вас. Если сопоставить показания Живоглядова с тем, что мы нашли на складе, принадлежащем фирме «Кармус», картинка получается крайне неприглядная. Вы хотя бы осознаете, что вам грозит, Геннадий Сергеевич?
– Да ни хрена он не осознает! – не выдержав, взорвался Крячко. – Ты сам не видишь, что ли, Лева? – Он остановился за спиной Шолакова и тяжело опустил обе руки ему на плечи. – Слышь, друг. Мы тебя не на краже мешка с картошкой взяли. Незаконная торговля человеческими органами – это серьезная статья. И большой срок. Показания соучастников, опись в «Кармусе»… Тут никакой адвокат не поможет.
Геннадий Сергеевич снова потрогал припухшую скулу и крайне неохотно нарушил наконец молчание:
– Я все пониманию. Все, кроме одного. Чего вы от меня хотите? Вы меня взяли, все уже доказали… Я не собираюсь ничего отрицать. Давайте необходимые бумажки, или что там у вас… Я все подпишу, вы закроете дело и передадите его в суд.
– Не все так просто, Геннадий Сергеевич, – покачал головой Гуров. – Мы не можем закрыть дело, пока не состыкуем все звенья цепи. Вы спрашиваете: чего мы хотим от вас? По-моему, это очевидно. Вы поставляли Перекатнову донорские органы. Это установленный факт. Но где вы их брали? Как верно заметил мой напарник, речь идет не о мешке с картошкой. Донорские органы на дороге не валяются, и на рынке их свободно, как семечки, не купишь. Кто-то добровольно изъявлял желание отдать вам свои почки? Или сердце? Или печень? Сомневаюсь… Стало быть, дело попахивает убийствами. Я прав?
– Я ничего об этом не знаю, – категорично заявил Шолаков. – Хотя прекрасно понимаю, к чему вы клоните. Хотите повесить на меня еще и серию убийств? Не выйдет…
– Где вы брали органы, Геннадий Сергеевич?
– Мне их приносили.
– Кто?
– Я имен не спрашивал. Фамилий тоже. Зачем мне лишняя информация?
– Но передача органов ведь как-то осуществлялась? – не отступал Лев.
– Осуществлялась, – не стал отрицать очевидного Шолаков.
– Как?
– На трассе при выезде из города. – Задержанный отвернулся лицом к окну. – В назначенный час я подъезжал в нужную точку на своей машине и… ждал. Появлялась другая машина. Незнакомые мне люди загружали термоконтейнеры в багажник моего автомобиля. Я из салона не выходил. Потом один подходил к окошку, я отдавал ему деньги и уезжал. Лица этого человека я тоже не видел. Все сделки проходили ночью при выключенных фарах.
Геннадий Сергеевич говорил быстро, без пауз, как заранее заученную по шпаргалке речь. Речь, которую он сам для себя составил за те пятнадцать минут, в течение которых он сосредоточенно хранил молчание. Шолакову не требовалось юридического образования, чтобы понять очевидное. Тащить за собой Бизона и его людей не имело смысла. И благородство тут было ни при чем. Равно, как и самопожертвование. Одно дело – обвиняться в незаконном обороте донорских органов, и совсем другое – в организованных убийствах. Геннадий Сергеевич сознательно выбрал меньшее из зол.
Впрочем, и полковник Гуров прекрасно понимал ход мыслей подследственного.
– В назначенный час? В нужную точку? – Он сделал несколько коротких записей в протоколе допроса. – А как вы узнавали, куда и во сколько нужно подъехать?
– Мне приходило эсэмэс-уведомление. После чего я его удалял.
– Надеюсь, вы прекрасно понимаете, Геннадий Сергеевич, что любой звонок или любое эсэмэс элементарно отслеживается. Даже удаленное. – Так что ваши слова легко проверить.
– Проверяйте.
– Лева, давай я с ним потолкую, – вызвался Крячко, вышел из-за спины Шолакова, встал справа от него и демонстративно хрустнул костяшками пальцев.
Однако Гуров отрицательно покачал головой:
– Погоди, Стас. Не надо. Думаю, до этого не дойдет.
Он снял трубку со стационарного аппарата и набрал короткий номер:
– Толя! Гуров говорит. Сделай-ка для меня кое-что… Подними списки всех пропавших без вести за последние полгода и сопоставь даты исчезновений с датами операций, проводимых доктором Перекатновым по пересадке органов… И еще… Мне нужен контактный номер специалиста из ФАПСИ…
Неважно, кого… Главное, чтобы человек был грамотный…
Пока напарник давал указания по телефону, Крячко, недовольно прищелкивая языком, прошел к своему рабочему столу. Взгляд Станислава непроизвольно упал на вещи, изъятые у Шолакова при задержании и теперь рядком лежавшие на краешке столешницы. Нож, которым Геннадий Сергеевич ранил Гурова, паспорт, водительские права и мобильный телефон. Именно последний и привлек внимание Крячко. Взяв в руки мобильник Шолакова, Станислав включил его и вывел на экран список последних звонков.
Геннадий Сергеевич не поворачивал головы в его сторону и не видел, чем занимается второй сыщик. Он прислушивался к тому, что говорил в трубку Гуров.
Крячко пролистал список и удовлетворенно хмыкнул.
– Как только будет информация, Толя, сразу звони, – завершил разговор Гуров и отключился.
– А кто такой Бизон?
Вопрос Станислава заставил Шолакова вздрогнуть от неожиданности. Он резко повернул голову. Крячко отошел от своего стола и, приблизившись к Гурову, передал ему мобильник задержанного.
– Смотри, Лева. Чаще всего наш друг в последнее время звонил именно некоему Бизону. На мой взгляд, уже сам факт того, что человек в записной книжке значится не под именем или фамилией, а под кличкой, говорит сам за себя. Налицо принадлежность к криминальным структурам. Как думаешь?
– Это просто знакомый, – поспешно вмешался Шолаков. – Он работал у меня охранником в «Кармусе». Давно уволился, но мы поддерживаем отношения… Рыбачим вместе время от времени. А по имени он не представлялся. Бизон – и Бизон… Мне-то без разницы…
– Какая трогательная история, – расплылся в улыбке Крячко. – Трогательная, но не слишком убедительная, Геннадий Сергеевич. Думаю, звонки Бизону тоже стоит сопоставить с операциями Перекатнова.
– Вы копаете не в том направлении, – жестко, печатая каждое слово, произнес Шолаков.
– Да? – Станислав снова навис над ним, как утес. – Тогда, может, сам расскажешь нам, в каком направлении копать? Это всем облегчило бы задачу.
– Я вам уже все сказал. Добавить мне нечего.
– Уверен? А про Бизона?
– Он – просто знакомый…
Стас собирался спросить еще что-то, но не успел. Дверь кабинета широко распахнулась, и генерал Орлов по-хозяйски шагнул на порог. Кителя на нем не было, галстук слегка распущен, взгляд немного растерянный.
Гуров поднялся из-за стола навстречу генералу:
– Петр Николаевич?..
– Где майор Старовойтова? – с ходу поинтересовался Орлов.
Сыщики переглянулись.
– Мы сегодня ее не видели, – ответил Крячко. – Впрочем, как и вчера… Вы ведь сами говорили, товарищ генерал, что она занимается каким-то делом…
– Я помню, что я говорил, – оборвал подчиненного генерал. Он заложил руки в карманы брюк и дважды энергично качнулся на носках. – Только у нас с ней была договоренность. Ольга Викторовна должна была выйти со мной на связь час назад, но пока что… Меня это беспокоит. Если она каким-то образом даст о себе знать… – Казалось, Орлов только сейчас заметил в кабинете сыщиков постороннего человека. Пристально окинул Шолакова взглядом. – А как у вас тут? Есть чем порадовать?
– Работаем, товарищ генерал, – традиционно уклончиво ответил Гуров.
– Работаете? Молодцы, что работаете. Отрадно слышать. Только я спросил не об этом, Лев Иванович. Я спросил о результатах. Это кто? – Короткий мясистый палец Орлова ткнулся в направлении задержанного.
– Шолаков Геннадий Сергеевич…
– На черта мне его паспортные данные, Гуров? – Генерал прошел к столу и взял в руки протокол допроса. – Он как-то связан с махинациями в шестой горбольнице?
– Самым тесным образом, товарищ генерал, – вмешался в дискуссию Крячко. – Перед вами и есть сам организатор всех этих махинаций.
– Стало быть, дело можно считать закрытым?
По привычке Орлов просматривал документ снизу вверх. Наткнувшись на одну из последних записей, сделанных Гуровым, Петр Николаевич нахмурился. Его губы беззвучно зашевелились. Машинально он еще немного распустил узел галстука.
– Не совсем, товарищ генерал… Цепочка не раскручена до конца, не все фигуранты этого дела известны… Как раз сейчас ведем допрос…
Генерал не слышал слов подчиненного. Продолжая хмуриться, он задумчиво потеребил кончик носа.
– Бизон, Бизон… Где-то я уже слышал эту кличку. Причем совсем недавно… – Петр Николаевич пробежался вверх по тексту протокола и тут же, просветлев лицом, легонько хлопнул себя по лбу: – Ну конечно! Бизон! Старовойтова говорила мне о нем…
– Ольга? – живо подобрался Крячко.
– Ну да. – Орлов бросил документ на стол. Сурово окинул взглядом сидящего на стуле Шолакова. Глаза Геннадия Сергеевича беспокойно забегали из стороны в сторону, и генерал не мог не заметить этого. – Старовойтова осуществила внедрение в группировку этого Бизона. И речь там тоже шла о торговле человеческими органами. Вернее, об убийствах с целью получения этих самых органов… Ольга Викторовна даже задержала одного из членов преступной группировки. Он дал показания против Бизона, но… Майор так и не смогла выяснить, кто заказчик и организатор всех этих убийств. Ей пришлось отправиться обратно, в логово Бизона…
Петр Николаевич осекся на полуслове и быстро переглянулся с подчиненными. Секунд на тридцать в кабинете повисла гнетущая тишина. Шолаков инстинктивно втянул голову в плечи.
– И теперь она пропала? – Голос Крячко непроизвольно дрогнул. – Не вышла на связь?
– Не вышла, – кивнул Орлов и тут же поспешно добавил: – Однако я не думаю, что у нас есть серьезный повод для беспокойства. Ольга Викторовна – опытный оперативник, не раз работавший под прикрытием. Уверен, у нее есть…
Но Станислава уже было не остановить. Тараном кинувшись на Шолакова, сыщик схватил его за грудки и рывком поднял на ноги.
– Дайте мне пару минут наедине с этим сукиным сыном, – свирепо прошипел он. – Я выясню, как найти Бизона. И Ольгу.
– Остынь, Стас! – Гуров схватил напарника за локоть. – Он нам не нужен. Хочет играть в молчанку, пусть играет. У нас ведь есть другой человек, который знает, как выйти на Бизона. Тот, кого взяла Старовойтова. И он готов к сотрудничеству. Так, Петр Николаевич?
– Согласно докладу майора Старовойтовой, получается, что так, – ответил генерал.
– Вот и прекрасно. – Гуров встретился глазами с задержанным, и по его губам скользнула легкая улыбка. – Возьмем Бизона и послушаем, что он скажет. Сомневаюсь, что тот захочет взять на себя вину за все совершенные убийства.
– Постойте! – Шолаков попытался вырваться из рук Крячко, но не смог. – Я все скажу. Сам… Бизон – хитрый лис. Он попытается все спихнуть на меня. Но это не так… Я не отдавал никаких приказов. И мне ничего не известно об убийствах. Бизон сам вышел на меня с предложением…
– Где его найти? – Станислав оторвал Геннадия Сергеевича от пола на несколько сантиметров. Затрещала ткань дорого костюма.
– У него СТО. На выезде из города. Я нарисую маршрут… Он несложный…
– Рисуй! – Крячко швырнул Шолакова обратно на стул. Взял со стола чистый лист бумаги и шариковую ручку, которой до этого пользовался Гуров, сунул все это в руки Геннадию Сергеевичу: – И побыстрее, Пикассо!
– Да… Да, конечно.
Гуров уже сорвал трубку с телефонного аппарата.
– Двух оперативников с машиной ко входу в Управление! – распорядился он без лишних предисловий. – И лейтенанта Конева ко мне в кабинет. Срочно!
Шолаков быстро набросал схему маршрута и отдал ее Крячко. Станислав присмотрелся к рисунку и удовлетворенно кивнул. Однако глаза его продолжали свирепо поблескивать.
– Сколько там человек? – спросил он у Геннадия Сергеевича.
– Не знаю… Скорее всего, только двое. Сам Бизон и… Мюллер. Но… Наверняка сказать не могу.
Гуров надел наплечную кобуру, затем плащ и, машинально бросив взгляд на часы, произнес:
– Едем, Стас! – После чего добавил, обращаясь к задержанному: – Лейтенант Конев снимет с вас показания. Постарайтесь быть как можно откровеннее и многословнее, Геннадий Сергеевич. Как вы понимаете, это теперь в ваших интересах.
– Я понимаю, – понуро откликнулся Шолаков.
