Книга: Крысиными тропами
На главную: Предисловие
Дальше: Глава 2. Дорога в неизвестность

Олег Волков
Крысиными тропами

Глава 1. Грязные подштанники

 

— Кнопка! Для тебя есть работёнка!
Наглый каптёрщик по кличке Дикобраз втолкнул через широкую входную дверь пятую и последнюю на сегодняшнее утро металлическую тележку на вертлявых колёсиках.
— Нужно написать программу для стирки этой кучи грязного, вонючего белья, — чёрный ботинок Дикобраза с лысым носком со звоном ткнулся в стальной бок тележки. — Справишься?
Виант Фурнак, которого заключённые прозвали Кнопкой, недовольно поморщился. Обидное погоняло приклеилось к нему ещё в Изоляторе временного содержания. А бельё и в самом деле как на подбор грязное и вонючее. Некогда белые подштанники заляпаны чем-то серым, жёлтым и местами красным. Что это могло быть — лучше не думать. А запах… От тележки с бельём исходит умопомрачительное амбре из мочи, пота и блевотины. Что поделаешь, Виант склонился над тележкой, заключенные колонии Облако пристрастием к гигиене не отличаются. Среди них нет ни одного помешанного на чистоте.
– Давай, пересчитывай, – ботинок Дикобраза вновь ткнулся в металлический бок тележки, – а то мало ли недостача будет, – каптёрщик заржал мелко и противно.
Как обычно, Дикобраз тупо шутит и сам же ржёт над своими тупыми шутками. Как обычно, Виант молча развернул тележку и толкнул её в глубину прачечной. Вонючими подштанниками больше, вонючими подштанниками меньше — какая разница.
— Не забудь добавить функцию осенней свежести с мятой и запахом соснового леса, – Дикобраз подпёр плечом дверной косяк, это он так косит под блатного. – Смотри, чтобы они сложились правильным геометрическим образом — ширинками вверх!
Мелкий противный смех Дикобраза вновь наполнил прачечную. В ответ Виант молча подкатил тележку с вонючими подштанниками к зеву промышленной стиральной машины. Главное, не обращать на придурка внимания – наорётся, сам уйдёт.
— Ну, бывай, Кнопка. Если понадобятся ещё вонючие шмотки -- подходи, – дверь за Дикобразом захлопнулась.
Главное, не запачкать пальцы. Виант натянул хлопчатобумажные перчатки. Увы, защиту для рук приходится покупать в магазине колонии за свой счёт, едва ли не с кровью отрывать драгоценные рубли из без того тощего личного бюджета. Правая рука подцепила мятую штанину. К горлу подступила тошнота. Без перчаток Виант вообще не смог бы работать в прачечной. Дотрагиваться до жёлтых, красных и бурых пятен на нижнем белье голыми пальцами было бы выше его сил.
Одно за одним вонючие подштанники полетели в барабан стиральной машины. Вообще-то Дикобраз – рецидивист, что для Облака большая редкость. Именно благодаря второй судимости он и получил каптёрку, хотя на деле у него «лёгкая» статья за мошенничество с бензином. Говорят, ослиной мочой разбавлял. Впрочем, оба раза в Облако Дикобраз загремел по глупости.
Руки замерли на половине пути. Штанина очередных подштанников подозрительно толстая. По спине скатилась дрожь, а желудок скривился от отвращения. Виант запустил левую руку во внутрь… Пронесло. На этот раз Дикобраз запихнул розовую тряпку, всего лишь розовую тряпку – очередная тупая шутка под стать ему самому.
Своими дебильными шутками Дикобраз каждый раз намекает на особое расположение Агронома. Игорь Агриев, начальник колонии, специальным приказом запретил подпускать Вианта к каким бы то ни было компьютерам. Виант тихо вздохнул. Для того, кто на воле был системным администратором, заядлым геймером и удачливым хакером – очень тяжкое наказание, причём длится оно третий год подряд. Ну-у-у, Виант мысленно поправил сам себя, почти удачливым хакером.
Последняя пара особо вонючих и грязных подштанников улетела в жерло стиральной машины. Большая круглая дверца с тяжким вздохом захлопнулась. Стиральный порошок с яркими синими гранулами от неизвестного производителя точно один мерный стаканчик, Виант захлопнул приёмный ящичек. Режим – «Обычный», продолжительность стирки – «Обычная». Пальцы привычным образом пробежались по бледным кнопочкам с цифрами и символами. Виант печально улыбнулся. Контроллер промышленной стиральной машины – единственный компьютер, который ему доверяют.
Стиральная машина, похожая на огромную стальную бочку, мерно загудела. По круглому стеклу заструились тонкие ручейки воды. В железных недрах что-то оглушительно щёлкнуло, барабан тут же резко дернулся и закрутился. Стирка началась.
Во второй металлической тележке на вёртких колсиках чуть менее противные и вонючие простыни. Виант развернул самый верхний кусок белой ткани. Хотя и на них хватает противных серых, жёлтых и красных пятен. В этом и заключается его ежедневная работа, скомканная простыня улетела в круглый зев, стирка белья. Вот уже третий год он стирает рубашки, подштанники, простыни, наволочки и прочее белье заключённых Облака. Работа несложная, по-своему противная. Очередная простыня комом улетела в жерло стиральной машины. Зато Виант работает один, без лишней компании.
31 мая 2016 года, утро вторника, последний день весны. Указательный палец ткнулся в кнопочку «Старт», последняя стиральная машина загудела и завертелась. Как обычно, в первую очередь Виант запустил в работу все четыре стиральных агрегата. Потом, часа через полтора, бельё нужно будет переложить в сушилки. Но это будет позже. Первая утренняя пауза самая длинная, от того самая ценная и любимая. Можно слегка передохнуть или заняться любимым делом.
В противоположном от входа углу прачечной две сушильные машины почти соприкасаются полутораметровыми барабанами. В узкий проход едва-едва можно протиснуться боком. Зато там находится уютный закуток. Неизвестные предшественники Вианта затащили в него широкую самодельную скамейку, старый обшарпанный стол и не менее молодое кресло с продавленным сиденьем. Они же повесили на стене самодельную полку из двух досок на стальной цепочке.
Закуток – ещё одна причина, по которой Виант решил закрепиться в прачечной, не смотря на вонючее грязное бельё и дебильные приколы Дикобраза. Как ни как, а у него появилась личная территория. Для колонии, где частная недвижимость не полагается осуждённым по определению, это роскошь.
В отряде, то есть в длинной просторной комнате, которая заставлена двухэтажными койками, в личной тумбочке лишних вещей лучше не держать. Прямое воровство по законам блатного мира карается довольно жестоко. Могут и зубы выбить, и почки отбить. А за систематическое крысятничество могут и в петухи перевести. Зато во всю процветает воровство тихое. Так если в личной тумбочке оставить зубную пасту, тюбик иссякнет гораздо, гораздо быстрее, чем на воле. Из тетрадки необъяснимым образом исчезают чистые листы. А зубной щёткой неизвестно кто может почистить не только собственные зубы, а всё что угодно.
В личном закутке тот же тюбик с зубной пастой худеет куда как медленней. Вот почему Виант предпочитает хранить личные вещи здесь. И здесь же чистить зубы и бриться. Бумажные книги, чистая тетрадь, конверты, ручки и карандаши лежат себе на верхней полке и ноги у них не вырастают.
Виант присел на широкую лавку. Хлопчатобумажные перчатки привычно шлёпнулись на фундамент сушилки. Ладно, пока никого нет, то… Виант покосился на закрытую дверь в прачечную, можно подумать над «Справедливостью».
Предшественники Вианта не только стащили в закуток старую мебель и повесили на стену самодельную полку. Кто-то из них оборудовал в фундаменте второй сушилки тайник. Четвёртую плитку во втором ряду снизу можно легко поддеть ногтём и вытащить. По-своему тайник оборудован с умом. Изнутри к плитке приклеен толстый кусок резины. Так что простым простукиванием нычку найти сложно.
Виант присел перед фундаментом сушилки на корточки. Ноготь на левом указательном пальце зацепился за край кафельной плитки. Теперь слегка ковырнуть и… Главное, вовремя перехватить «дверцу» тайника правой рукой.
Сквозь мерный гул стиральных машин пробился еле заметный лязг входной двери, по кафельным плиткам пола простучали каблуки. Тело быстрее мысли. Виант испуганной крысой метнулся на широкую лавку. Толстый томик с правилами по ТБ под голову вместо подушки. Ботинки, чтоб не чиркали доски, свесились с края скамьи. Что может быть привычней, чем подневольный работник, который решил прикорнуть с утра пораньше, пока прачечная работает сама по себе.
За два года Виант настолько привык к шуму и лязгу стиральных машин и сушилок, что научился не замечать их вовсе. Даже больше – мерное гудение электродвигателей и стук стальных барабанов успокаивают нервы и настраивают на рабочий лад. Зато любой посторонний шум, а особенно лязг входной двери, тут же отзывается в ушах раскатом грома посреди ясного неба. Новую партию вонючих подштанников и прочего белья Дикобраз притаранит только после обеда.
– Кнопка, тебя Агроном кличет.
Виант распахнул глаза. По ту сторону узкого прохода между барабанами сушилок стоит Кепка, давно немолодой заключённый лет пятидесяти. Бог знает за какие заслуги он работает у начальника тюрьмы мальчиком на побегушках: подай, принеси или, как сейчас, вызови кого-нибудь на профилактическую беседу.
– Что ему нужно? – Виант свесил ноги со скамьи, каблуки гулко стукнулись о кафельные плитки.
– Вот у него и узнаешь, – Кепка развернулся.
Входная дверь еле слышно захлопнулась за спиной посыльного. Чёрт, Виант нахмурился. Так не хочется идти, но надо. От подобных приглашений не отказываются, себе дороже. В Облаке Агроном и царь, и бог в одном лице. В сердце впилась холодная игла беспокойства. Все эти годы Виант старательно и целенаправленно разыгрывал из себя смиренного заключённого, который «поймал тишину», прилежно тянет срок и не думает буянить. Или не прокатило? Глаза сами собой уставились на кафельную плитку, за которой скрывается тайник. Неужели, прости господи, нарвался таки на профилактическую беседу?
Дверь в кабинет начальника колонии добротная, дубовая, из толстых досок. Костяшками пальцев Виант постучал в деревянную накладку над круглой ручкой.
– Входите, – долетел изнутри приглушённый голос начальника.
Игорь Тимофеевич Агриев, невысокий и тощий мужичок лет пятидесяти. На массивном носу сидят очки в ещё более массивной оправе. Серый с отливом пиджак сшит на заказ. Из-за головы проглядывает кожаная спинка кресла. Как это часто бывает с людьми маленького роста, Агроном обставил кабинет не просто большой, а громоздкой мебелью. Один только письменный стол ручной работы с широкой столешницей чего стоит.
Сердце сначала сжалось от грусти, а потом забилось с утроенной силой. Виант шмыгнул носом. На столешнице, недалеко от левого локтя Агронома, стоит он! Персональный компьютер. Плоский монитор восемнадцать с половиной дюймов по диагонали. Специальная клавиатура, мягкая такая, для тех, кому приходится много печатать. И мышь… беспроводная, на индуктивном коврике. Виант с трудом перевёл дух.
Хочется, жуть как хочется, двинуть Агроному по морде, спихнуть его нелепую фигурку с массивного кресла и самому сесть за стол. А потом придвинуть ближе клавиатуру, щёлкнуть по левой кнопке «мыши» и... Виант облизал сухие губы. И погрузиться в глубины Интернета, в такую родную, такую любимую и-и-и напрочь недоступную другую реальность.
Тяжелый вздох сорвался с губ, Виант отвёл глаза. Лишь господь на небесах ведает, как же ему обрыло стирать вечно вонючие подштанники заключённых и слушать тупые приколы Дикобраза. Но! Как рассказывали бывалые сидельцы, года три-четыре тому назад Агронома конкретно нагрели хакеры. Что именно произошло и на какую сумму его кинули – самый тяжкий секрет начальника колонии. Только вряд ли Агроном потерял только деньги, было что-то ещё, личное. Именно с тех пор Игорь Тимофеевич люто возненавидел всех хакеров. На свою беду Виант стал физическим воплощением мести начальника колонии. Хотя в качестве системного администратора Виант был бы на порядок, а то и на два, полезней. Но нет – ничего сложнее контролёра стиральной машины или сушилки ему не доверяют.
– А, заключённый Фурнак, – Агроном наконец-то соизволил оторвать глаза от бумажки на столе, – вас ждут. Так и быть, следуйте за мной.
С ловкостью макаки-резус Агроном выбрался из-за массивного стола. Без величественного кресла за спиной и ещё более величественной столешницы перед собой, начальник колонии тут же потерял большую часть собственной важности. Виант посторонился, Агроном прошествовал к выходу из кабинета с гордо задранным носиком. Для полного и окончательного понта не хватает треугольной шляпы а-ля Наполеон на его лысеющей головке.
Только куда они идут? Виант завертел головой. Длинный коридор административного здания, над лестницей сверкает глазок видеокамеры. В окне мелькнула асфальтированная дорога возле ворот колонии. Второй этаж, первый. Над каждой лестничной площадкой висит видеокамера. Если глянуть за угол, Виант быстро наклонил голову, то можно заметить вход в кирпичную будку КПП. Нужно, нужно запомнить. Вианту нечасто приходится бывать в этой части колонии, а любоваться на ворота и внешний периметр из окна административного здания и того реже.
– Открывай, – голос Агронома вернул к действительности.
Они спустились в подвал административного здания. Виант выглянул из-за плеча начальника. Охранник в серой форме сдвинул массивный засов, железная дверь с лязгом и скрипом распахнулась. А вот здесь Вианту бывать ни разу не приходилось вовсе. Тем более интересно, куда это Агроном его завёл? Дурное предчувствие вновь кольнуло сердце. Неужели его и в самом деле ждёт профилактическая беседа? Самое время плюнуть три раза через левое плечо и перекреститься.
Впереди по коридору показалась ещё одна металлическая дверь. На лакированной табличке короткая надпись: «Комната для допросов». Ну конечно! Виант слабо улыбнулся. Как и в любом другом исправительном учреждении, в Облаке имеется специальная комната для допросов. У следователей, прокуроров, адвокатов регулярно возникает потребность допросить уже осуждённого по старым делам или по новым обстоятельствам. Виант нахмурился, в любом случае это не есть хорошо. Обычно Агроном учит жизни прямо у себя в кабинете.
Холёная ручка начальника колонии толкнула металлическую дверь.
– Он здесь, – крикнул Агроном в приоткрытую дверь. – Заходи, давай, – сердито бросил начальник.
Комната для допросов похожа на камеру, точно такие же бетонные стены и стальная решётка на маленьком окошке под потолком. Только вместо шконок металлический стол, стул с прямой спинкой и табурет. Так называемая мебель наглухо вделана в бетонный пол. Металлическая дверь мягко толкнула Вианта в спину.
– Прошу вас, присаживайтесь.
Из-за экрана раскрытого ноутбука выглянул мужик лет сорока-сорока пяти. Короткая стрижка, лицо тщательно выбрито, острые скулы и квадратный подбородок. На плечах незнакомца недешёвый такой пиджак из шерсти, из бокового кармашка торчит белый треугольник носового платка. Хотя этому типу гораздо-гораздо больше подошёл бы серый мундир полицейского и майорские звёздочки на погонах.
– Благодарю, – Виант опустился на круглую табуретку возле стола.
Следак, Виант склонил голову. Типичный следак из прокуратуры по особо важным делам. В душе робким мотыльком встрепенулась надежда. А вдруг справедливость всё же восторжествовала? Однако холодный разум тут же вылил на «мотылька» ушат студёной воды. Как же? Жди. Очередной ретивый следак решил заработать лишнюю звёздочку на погоны и найти злосчастные тринадцать миллионов долларов, чтобы им пусто было.
– Доброе утро, уважаемый, – следак соизволил оторвать глаза от раскрытого ноутбука. – Меня зовут Николай Павлович Деев. Можно просто Николай Павлович.
Виант нахмурился. Обычно за именем, отчеством и фамилией следуют звание и место работы. Николай Павлович решил ограничиться только именем – не к добру.
– Для начала разрешите убедиться, – Николай Павлович вновь опустил глаза на монитор ноутбука. – Вы – Виант Сергеевич Фурнак 1988-го года рождения. Место рождения – город Рыбинск, Ярославская область. Осуждён по статьям номер 272, 273 и 274. Общий срок заключения, – глаза Николая Павловича сузились, – двадцать четыре года колонии общего режима.
– Да не крал я эти злосчастные тринадцать лимонов! – затаённая обида рванула в груди маленькой атомной бомбой. – Я невиновен, – несколько более спокойно добавил Виант.
Виант Фурнак родился в семье потомственных интеллигентов. Его детство и юность прошли вполне благопристойно. Никаких приводов в полицию, никакой наркоты или водки по подворотням. Учился Виант хорошо, пусть и без блеска. С пятёрками в его аттестате было негусто, зато и троек всего одна, по физкультуре. А всё потому, что ещё в четвёртном классе Виант увлёкся компьютерными играми, программированием и хакерством.
Виант потому и не попал на учёт полиции, потому и не распивал с друзьями по подъездам дешёвое пиво, что все, все без исключения, свободные часы проводил в своей комнате за компьютером в обществе сетевых друзей. Виртуальные риск и адреналин на радиоактивных пустошах или в кабинах космических кораблей вполне заменили ему риск и адреналин в реальной жизни.
Родители не хотели отпускать его, однако после окончания школы Виант решил продолжить образование в Москве. Без особых проблем ему удалось поступить в Московский технический университет связи и информатики на специальность «Информатика и информационные технологии». Пусть не самый престижный и крутой ВУЗ Москвы, но более чем приличный университет. Через пять лет Виант на «хорошо» защитил диплом и решил окончательно осесть в столице.
Москва – огромный город с кучей возможностей, соблазнов и пороков, действует на молодых людей по-разному. Кого-то совращают радости жизни, ночные клубы, наркотики и девицы лёгкого поведения. Кто-то делает карьеру в каком-нибудь инвестиционном фонде или страховой компании. Однако ни высокая должность, ни прочие реальные блага Москвы Вианта так и не прельстили. Зато его с головой затянули соблазны и возможности мира виртуального.
Как толковый специалист с хорошим дипломом Виант без проблем нашёл хорошую работу системным администратором в фирме «Информсистем». Со временем он вполне мог бы сделать какую ни какую карьеру, стать начальником отдела, жениться на дочери владельца (благо Ольга то и дело глазки строила), завести детей, купить бюджетный «Рено» и влезть в ипотеку. Но не сложилось. Все два с половиной года после окончания университета Виант прожил в однокомнатной хрущёвке на Жерданской улице на юге Москвы.
Съёмная квартира в типичной хрущёвке обладала двумя большими достоинствами. Во-первых, благодаря шумной железной дороге под самыми окнами аренда была относительно низкой. Далеко не всем нравится просыпаться под стук колёс и уханье тепловозов. Во-вторых, благодаря железной дороге под самыми окнами Виант тратил всего сорок минут в день на путь до офиса «Информсистем» и обратно. Для мегаполиса, где в порядке вещей тащиться лишь в одну сторону полтора часа, скорость фантастическая.
Работа в компьютерной фирме особо не напрягала. Но настоящая жизнь у Вианта начиналась тогда и только тогда, когда он возвращался домой на Жерданскую улицу. Он настолько увлёкся Интернетом и компьютерами вообще, что постоянной подружки у него не было. Максимум случайная связь, да и та в лучшем случае раз в пару месяцев.
Виртуальная жизнь затянула Вианта с руками и ногами. Просторы Интернета не хуже зелёных или бетонных джунглей. У него просто не было потребности буянить в кабаках или приставать к девицам с непристойными предложениями. Наполовину законная деятельность во всемирной паутине доставляла Вианту не меньше адреналина, причём без прямых разборок с патрульными полицейскими.
В роли хакера Виант никогда не мечтал сказочно разбогатеть и прикупить «скромное бунгало» где-нибудь на Гавайских островах. Он прекрасно понимал, что одно дело просто хакнуть какую-нибудь фирму и совсем-совсем другое крупная кража. В первом случае велика вероятность, что админы фирмы просто замнут инцидент. Если ничего не пропало и ничего не испорчено, то никому не хочется рисковать квартальными премиями, а то и тёплым местом. Во втором случае Вианта будут искать. Причём интенсивность и настойчивость поисков прямо пропорциональна украденной сумме. Вот почему он никогда ничего не крал и не портил.
В злосчастном 2013 году Виант хакнул «Шинбанк», ничем не примечательный банк, которых в Москве не одна сотня. Как обычно, ему удалось без особых усилий проникнуть во внутреннюю сеть и, прикола ради, пошарить в компьютере директора банка. Как обычно, Виант не перевёл на левый счёт в оффшор ни одного цента и не испортил ни одну базу данных. Каково же было его удивление, когда через неделю вежливые полицейские в новенькой опрятной форме повязали его прямо в офисе «Информсистем» и предъявили обвинение в краже аж тринадцать миллионов долларов.
Гораздо позже, на нарах в Изоляторе временного содержания, Виант понял – его сделали козлом отпущения. Да, он действительно хакнул «Шинбанк». Но в ту злосчастную ночь кто-то решил воспользоваться моментом и реально украл тринадцать миллионов долларов. Как и следовало ожидать, деньги благополучно растворились в оффшоре где-то на Багамских островах. Даже самые ретивые следаки из прокуратуры так и не смогли отыскать их.
Виант руками и ногами упирался до последнего, но так и не признал себя виновным. Да и как он мог себя признать, если он реально не крал 13 миллионов долларов и не мог ни вернуть их, ни указать, где и на каком счёте они лежат. Только судья ему не поверил. Даже адвокат и тот буквально до самого вынесения приговора уговаривал вернуть деньги. В результате Виант получил двадцать четыре года и оказался в Облаке, в Исправительной Колонии №10 в Пермском крае. Как будто и этого мало, уже здесь, в Облаке, Агроном, начальник колонии, оказался перестраховщиком и личным приказом запретил подпускать Вианта к каким бы то ни было компьютерам.
– Я знаю, что вы не крали те тринадцать миллионов долларов, – мягким голосом ответил Николай Павлович.
Быть не может! Виант окончательно растерялся. Былые гнев и ненависть к очередному ретивому следаку тут же испарились. До сих пор ни один полицейский даже на словах не поверил Вианту. Будто и этого мало, Николай Павлович добавил:
– Более того, я вполне могу помочь вам доказать вашу невиновность.
Николай Павлович, кем бы он там не был на самом деле, скупо улыбнулся.
– Максимум, что вам полагалось за незаконное проникновение в компьютерную систему «Шинбанка», вы уже с лихвой отсидели. При иных обстоятельствах вы вполне могли бы рассчитывать на скорейшее освобождение. За ваш проступок два года – уже много.
Виант растерянно захлопал глазами. Чем дальше в лес, тем толще партизаны.
– При всём уважении, – протянул Виант, – мне как-то не верится в справедливость нашего государства. С чего бы это правосудию наконец свершиться спустя почти три года? – Виант пристально уставился на Николая Павловича. – Чего вы хотите?
Николай Павлович расслабленно улыбнулся. Не иначе такой вопрос существенно облегчил ему жизнь.
– Уточняю специально и особо: – Николай Павлович махнул указательным пальцем, – я не из полиции, не из прокуратуры, а из некой правительственной организации. Какой именно – вам знать не полагается. Пока, по крайней мере. Я уполномочен предложить вам принять участие в неком секретном эксперименте. На благо нашей родины, разумеется, – торопливо добавил Николай Павлович. – И никакого криминала. В последнем вы можете быть полностью уверенным.
– Кого нужно замочить? – глупая шутка сама вылетели из горла, Виант отвёл глаза.
– Что вы, – Николой Павлович усмехнулся, – никого убивать не надо.
– Тогда в каком качестве я вам нужен? – Виант вновь поднял голову. – Если проект секретный, то вам нужны либо головастые учёные, либо крутые парни с ещё более крутыми пушками. Ни тем, ни другим я не являюсь.
– Откуда в вашей голове такие глупые стереотипы? Впрочем, не важно, – Николай Павлович махнул рукой. – Уверяю вас: вы интересуете нас исключительно по вашему профессиональному профилю.
Если вы согласитесь работать на нас, то, после выполнения очень важного задания, я уполномочен гарантировать вам пересмотр вашего дела и полную амнистию в связи с исключительными заслугами перед Российской Федерацией. Так вы согласны?
Последний вопрос словно контрольный выстрел в голову. Виант наморщил лоб и отвёл глаза в строну. Пересмотр дела и полная амнистия – звучит очень и очень заманчиво. Несколько напрягает фраза «в связи с исключительными заслугами». Правда, не только она.
В иной ситуации Виант с превеликим удовольствием и радостью принял бы предложение Николая Павловича, кем бы он там не был на самом деле. Как ни как, а скосить двадцать один год из двадцати четырех по приговору суда – очень и очень весомый довод. Но-о-о… Виант невольно напрягся. Последние три года ему довелось более чем плотно общаться с уголовниками. Николай Павлович сладко поёт, заманивает самым натуральным образом. А это, между прочим, типичная тактика мошенников на доверии – наобещать лоху золотые горы без трудов и забот. Ну а если лох начнёт ломаться, то следующий шаг – надавить на него.
– Ну, понимаете, тут такое дело, – Виант как мог изобразил на лице неловкость и неуверенность. – В общем, мне нужно подумать.
– К сожалению, принять решение вам необходимо здесь и сейчас, – голос Николая Павловича тут же высох и затрещал от мороза. – Дело очень важное, а претендентов на ваше место много. Так что давайте, соглашайтесь.
Виант прикрыл рот ладонью, неуместный смешок едва не выпорхнул наружу. Ну да, типичная тактика: раз лох ломается, значит на него нужно надавить. Только, Виант прочистил горло, так ли много претендентов на его место?
– Всё равно, гражданин начальник, – Виант упрямо мотнул головой, – мне нужно подумать. А вы пока можете побеседовать с другими претендентами.
– Повторяю: принять решение вам нужно здесь и сейчас, – Николай Павлович мастерски сделал вид, будто последняя фраза Вианта пролетела мимо его ушей.
Развеялись последние сомнения: классическая разводка лоха на бабки. Николай Павлович загнал в ловушку сам себя.
– Уважаемый, – Виант усмехнулся, – я-то откажусь. А вот если у вас другие претенденты? А? В Облаке только я сижу за хакерство. Остальные заключённые специалисты по пьяным разборкам, мелкому воровству и наркоте.
Николай Павлович ничего не ответил. Лицо сотрудника какой-то там государственной конторы окаменело, глаза собрались в узкие щёлочки, а на щеках выступил едва заметный румянец.
– Понятно, – Виант вытянулся на неудобной табуретке, – нет у вас других претендентов и никогда не было. Сюда, в глушь, вы забрались исключительно ради меня. А это 280 километров по прямой от Перми, по дорогам ещё дальше. Это слишком много и слишком далеко для просто очередного претендента, для одного из очень многих.
На лице Николая Павловича мелькнула тень раздражения. Майор, или кто он там на самом деле, явно не так представлял себе разговор с Виантом. Точняк не так.
– Хорошо, – коротко выдохнул Николай Павлович, – у вас есть время подумать до завтрашнего утра. А сейчас можете идти.
На звонок явился тот же охранник, что пустил Вианта и начальника колонии в подвал административного здания.
– Руки за спину и на выход, – охранник распахнул железную дверь.
– До завтра, гражданин начальник, – Виант поднялся с железной табуретки.
В ответ майор, или кто он там на самом деле, лишь грозно стрельнул глазами.
Без лишних церемоний охранник довёл Вианта до выхода на улицу и молча захлопнул дверь. Находиться в административном здании без сопровождения заключённым колонии запрещено. Ну и ладно, Виант вздохнул полной грудью. В любом случае лучше по скорей унести ноги в родную прачечную. Как говорится, подальше от начальства. Только чересчур торопиться всё же не следует.
Как ни в чём не бывало, будто он приятель Агронома, Виант огляделся по сторонам. Когда ещё подвернётся возможность легально и по делу постоять у входа в административное здание, откуда открывается великолепный вид на главные ворота.
Та-а-ак… Виант скосил глаза. Ворота светло-серые, стальные, высокие. Ребристый электродвигатель весьма большой, значит, ворота весьма массивные. Даже если будут не заперты, то столкнуть их вручную будет очень и очень непросто. Рядом с ними высокие и просторные вышки охраны. Часовые без проблем зрят по обе стороны ворот. Борта у вышек из толстого железа, причём выше витой колючей проволоки на заборе. Узкие стальные лестницы ведут на вышки изнутри колонии.
Виант спустился с низкого бетонного крыльца на асфальтированную дорожку. И тут облом. Забраться на одну из вышек и спрыгнуть по ту сторону главных ворот не получится. Верхняя площадка забрана толстыми арматурными прутьями. Высунуть наружу автомат или руку можно, а вот голова точно застрянет. Виант свернул за угол административного здания.
Пока Вианта не было, стиральные машины благополучно закончили цикл стирки и остановились. Ни одной сволочи даже в голову не пришло переложить бельё в сушилки. Хотя, с другой стороны, и слава богу. Виант распахнул круглую дверцу с толстым прозрачным стеклом, в нос тут же ударила хлорная свежесть. Пусть не мята и сосновый лес, но всё лучше мочи и блевотины. Виант подкатил к зеву стиральной машины стальную тележку. Увы, самая длинная и самая ценная утренняя пауза пропала даром. Как бы то ни было, а нужно работать дальше. В пустую тележку ухнул первый ком влажных подштанников.
Первая партия белья благополучно перекочевала в сушилку. После стирки даже до самых грязных и вонючих подштанников уже можно дотрагиваться голыми руками – и то радость. Пока его не было, Дикобраз соизволил втолкнуть в проход между стиральными машинами ещё пять тележек с грязным бельём. Виант глянул в кузов, на этот раз наволочки.
Работа в прачечной тупая и привычная. Руки в хлопчатобумажных перчатках перекидывают простыни и наволочки, засыпают стиральный порошок и жмут на кнопки запуска. А голова думает. Николай Павлович, кем бы он там не был на самом деле, подсовывает мутное дело, от которого воняет грязными подштанниками. Особенно напрягает фраза «за исключительные заслуги перед Российской Федерацией». Это до какой же степени заслуги должны быть исключительными, чтобы простить того, кого упекли в тюрьму на четверть века? Пусть на Вианте не висят тяжкие преступления типа терроризма, однако двадцать четыре года – очень и очень серьёзный срок. Да ещё попытка Николая Павловича развести как лоха на резанной бумаге.
Больше всего пугает неопределённость. Указательный палец ткнулся в кнопку «Старт», пятая по счёту стиральная машина заурчала словно сытый тигр. Лучше отказаться от греха подальше. А то как-то не верится, упорно не верится, будто некому очень важному и очень секретному проекту позарез потребовался сисадмин с судимостью за хакерство. Если не учёный и не солдат, тогда кто им на самом деле нужен? Ну не в прачечной же ему предлагают работать. Системный администратор стиральных и сушильных машин. Виант кисло улыбнулся. К чёрту этого майора, или кто он там на самом деле.
Незаметно для самого себя Виант втянулся в привычную круговерть загрузки/разгрузки вонючего белья. Как будто и не было разговора с Николаем Павловичем. Во! Даже имя запомнилось. Барабан последней сушилки набит до отказа, Виант захлопнул круглую дверцу. Теперь можно передохнуть.
В закутке между сушилками Виант опустился на скамейку, хлопчатобумажные перчатки упали на привычное место на высоком фундаменте. Душа зовёт и тянет прилечь, подпихнуть под голову бумажный томик с правилами по ТБ и покемарить часок-другой, ну или пока у стиральных машин не закончится цикл стирки. Но нельзя, Виант рывком поднялся на ноги. Пусть пауза по среди рабочего дня не такая длинная, однако нужно ловить момент, пока память свежая.
Возле высокого фундамента сушильной машины Виант присел на корточки. Руки привычно нащупали четвёртую плитку во втором ряду. Ноготь на левом указательном пальце привычно подцепил край кафельной плитки, а правая рука очень вовремя подхватила её.
Когда Вианта перевели на постоянную работу в прачечную, то буквально в самый первый день он решил обзавестись тайником. Уже в процессе поисков он наткнулся на уже готовую нычку в фундаменте сушилки. Виант осторожно поставил кафельную плитку на пол. Кум, начальник оперативной части, вроде как, об этом тайнике ничего не знает. В маленькой круглой пещерке до сих пор благополучно лежат пять самокруток с какой-то наркотой и маленькая чёрная фляжка, в подобных обычно держат спирт. И самокрутки и фляжка – строго-настрого запрёщенные в колонии предметы.
Именно столь щедрый джентльменский набор заставил насторожиться. Слава богу, Виант машинально прижал ладони к груди, у него хватило ума не трогать ни скрутки, ни фляжку со спиртом. Они до сих пор покрыты тонким слоем пыли. Не исключено, что это ловушка. Исправительная колония №10 существует не первый десяток лет. Кум с подручными не мог не найти этот тайник, уж слишком место удобное.
Велика вероятность, что оперуполномоченный специально оставил в тайнике столько крутого грева. Расчёт на то, что очередной прачечный найдёт тайник и решит кайфануть. Ну а дальше возможны варианты. Кум вполне может либо просто наказать за хранение запрещённых предметов, либо взять в оборот. Чтобы быть в курсе даже самых чёрных и таинственных сторон жизни колонии Куму постоянно нужны стукачи. Виант решил перехитрить оперуполномоченного и устроить тайник в тайнике.
Небольшая доработка. Над самокрутками и фляжкой Виант расчистил ещё немного места и закрепил «Справедливость». Главное, не потревожить пыль на греве. Виант просунул руку в тайник, пальцы нащупали корешок общей тетради. Пока, по крайней мере, её никто не трогал, а кум на профилактическую беседу или тем паче на вербовку, не вызывал, хотя обязан по должностной инструкции. Хуже наркоты и бухла может быть только желание заключённого сделать ноги.
Наконец…, Виант вытащил наружу толстую тетрадь. На лицевой обложке наискось красным фломастером выведено «Справедливость». Правда, буква «Т» и мягкий знак едва влезли.
Николай Павлович, или кто он там на самом деле, прав – Вианта осудили не по тяжести преступления. Несправедливое наказание тяжелее втройне. Да ещё нелепый запрет Агронома работать с компьютерами. Буквально в первую же ночь в Облаке, когда Луна, повелительница ночи, заглянула в казарму через решётку в окне, Виант решил сбежать. Ради этой заветной цели ему удалось сделать «карьеру» и перевестись с общих работ в швейном цехе в прачечную. Так он получил возможность работать в одиночестве, а заодно исчезнуть с глаз многочисленных стукачей как минимум на девять часов в день.
Мечта, мечта, вот уже третий год Вианта держит на плаву мечта свалить из Облака и разобраться. Теперь его никто и ничто не удержит. Если потребуется, то он взломает хоть личный компьютер президента Путина. Двадцать четыре года – это слишком много. Даже если удастся откинуться по УДО (условно-досрочное освобождение), то Вианту всё равно придётся отсидеть как минимум шестнадцать лет. Точнее, всего четырнадцать. И то никакой гарантии. Но за шестнадцать лет следы злосчастных тринадцати миллионов долларов окончательно затеряются. Больше всего на свете Виант жаждет справедливости. Любой ценой. Но-о-о…
Это только в кино дёрнуть из тюряги легко и просто. Главному герою достаточно прокапать подземный ход или перемахнуть через колючку, по которой пущено четыреста вольт. Реальность оказалась иной. Вот уже второй год Виант работает в прачечной, вот уже второй год по девять часов в день готовится к побегу и… И у него до сих пор нет ни одного худо-бедно реального плана этого самого побега. Вообще ни одного.
Больше года назад Виант завёл специальную тетрадь и вывел на её обложке одно единственное слово «Справедливость». Тогда же он принялся старательно и скрупулёзно заносить в тетрадь собственные наблюдения за системой охраны Облака. С упорством маньяка, Виант ищет и ищет, ищет и ищет уязвимости в этой самой системы. А они должны быть. В этом мире нет ничего идеального, в любой системе по определению должна быть хотя бы одна уязвимость. Весь хакерский опыт Вианта говорит об этом. Вот и сегодня ему удалось рассмотреть часть внешнего периметра, причём именно ту самую, бывать возле которой приходится реже всего.
Пока память свежая. Фиолетовой ручкой, а где нужно и простым карандашом, Виант старательно записал и зарисовал увиденное. Не забыл и о подвале административного здания. Там видеокамеры контролируют не только каждую лестничную площадку, но и часть коридоров. Понадобится или нет – бог его знает. Однако информация лишней не бывает.
Самую последнюю точку фиолетова ручка выводила особенно долго и тщательно. Увы, Виант бросил шариковую ручку на стол, вывод напрашивается неутешительный: возле кабинета начальника колонии охрана бдит как никогда. Причём окончательно подтвердилось давнее наблюдение: чем ближе пост охраны или вышка к окну кабинета начальника, тем меньше солдатам срочной службы осталось служить.
Духов, которых только-только привезли из учебки, специально ставят на самые дальние вышки. Расчёт верный: по молодости новички бздяд со страшной силой, а потому службу бдят строго по уставу. Чёрт побери, очень хорошо бдят. Так Виант специально ходил ночью в туалет и наблюдал за часовыми через окно. Совсем молоденькие солдаты всю ночь пугливо озирались по сторонам. Причём чаще и пугливей всего они смотрели во внутрь колонии. Даже в четыре часа ночи, когда самый крепкий сон и голова похожа на чугунный шар, ни один из них так и не привалился к столбу, не говоря уже о том, чтобы сесть или уснуть прямо на вышке.
По мере службы солдат продвигают всё ближе и ближе к дорожкам, по которым всё чаще и чаще бродит начальство. Как апофеоз, на вышках возле центральных ворот караулят сержанты Гюншер и Ерлаев, дембеля, которые уже летом отправятся домой. Виант с треском захлопнул «Справедливость». Общий вывод всё тот же – систем устойчива и явной уязвимости найти не удалось. Опять не удалось.
Память очищена, информация сохранена. Словно крыса в доме, Виант бросил пугливый взгляд в проход между стиральными машинами. Никого. Входная дверь плотно закрыта. Да, информацию о побеге лучше всего хранить в голове, в самом недоступном месте. Если кум найдёт «Справедливость», то личное дело Вианта тут же украсит красная полоса – чёрная метка склонного к побегу заключённого. Так могут работы в прачечной лишить и отправить обратно в швейный цех, где бугор трясётся над своим УДО и гораздо бдительней охранников на вышках следит за подневольными работниками.
Но, с другой стороны, «Справедливость» – хоть какая-то отдушина. Общая тетрадь в клеточку давно стала для Вианта своеобразным «бумажным компьютером». Ведь в ней тоже можно работать с информацией, собирать её, сортировать и анализировать. Вот почему Виант не обращает внимания на липкий холодный страх вдоль позвоночника и старательно записывает все свои мысли и наблюдения в тетрадь.
Виант вновь бросил взгляд в проход между стиральными машинам. Прежде, чем закончится программа стирки, у него есть минуть десять. Можно подумать. Страница за страницей Виант принялся листать «Справедливость», перечитывать собственные заметки и бог знает в какой раз искать, искать, искать уязвимость в системе. А вдруг в записи годовалой давности он натолкнётся на свежую мысль. Вот, например, указательный палец коснулся карандашного рисунка, задний двор столовой выходит на ворота. Когда-то там был то ли запасной, то ли задний выход с территории колонии. Может, получится пролезть под воротами? Виант пощупал собственные бока. На тюремных харчах он заметно похудел, будто вытянулся в длину. По мимо собственной воли его тело всё больше и больше напоминает классическую фигуру уголовника, поджарой, но физически плохо развитой. Для полной и окончательной картины не хватает куполов во всю грудь, ровно двадцать четыре штуки. По меркам бывалых сидельцев, это была бы очень внушительная коллекция.
Хотя… Хотя… Хотя… Мысль. Нежданная мысль бешенной крысой завертелась в уме. Виант поднял голову, глаза уставились в угол закутка. Ну хорошо, вот он пролезет под задними воротами. Пусть с собой он прихватит вместительный баул с мясными консервами, макаронами, чаем и сахаром. Пусть дорога окажется чистой, и он без проблем доберётся до Перми, а то и до самой Москвы. А что дальше? Дальше что?
Ледяной озноб скатился от макушки по позвоночнику и ушёл в ноги. Будто в стылую лужу босиком вступил. Виант будто в первый раз уставился в исписанные листы «Справедливости». Сейчас, буквально только что, до него дошла самая главная уязвимость ещё не придуманного плана побега. Вот уже третий год он ломает голову как удрать из Облака, как перебраться на ту строну колючей проволоки, а о том, что делать после, никогда не думал вообще.
Это же, это же… Пальцы задрожали, Виант нервно захлопнул тетрадь. Велика вероятность, что ему придётся уходить, удирать от погони со стрельбой и собаками как в кино. Так ведь и убить могут. Как рассказывали бывалые сидельцы, солдату-срочнику за поимку беглого зека полагается десять суток отпуска, не считая дороги до дома и обратно. А это очень, очень ценный приз, который с лихвой перевешивает никчёмную жизнь беглеца. Для Агронома застреленный при побеге зек куда как меньшая головная боль, нежели осуждённый, который благополучно сделал ноги. А что потом?
Даже если он благополучно удерёт и от собак, и от солдат-срочников, которые только и мечтают об отпуске, то ему всё равно придётся уходить от погони всю оставшуюся жизнь. Придётся как-то обзаводиться фальшивыми документами, как-то зарабатывать на жизнь и каждый раз пугливо вздрагивать при виде полицейской машины с мигалками или даже стука в дверь. Такая штука как справедливость, поиск настоящих похитителей тринадцати миллионов долларов, отойдёт на задний план. Легко мечтать о мести, когда кормёжка три раза в день и койко-место в тёплой казарме тебе гарантированы. А если нет?
Это звучит как парадокс, но… Николай Павлович, или кто он там на самом деле, предложил ни много, ни мало, а самую настоящую альтернативу. Да, дело мутное и воняет грязными подштанниками. Да, риск. Вот, только, это ещё нужно выяснить, где риск больше – на секретном правительственном задании, или при попытке перебраться по ту сторону забора с колючей проволокой и вертухаями на вышках. В конце концов в каком же ещё качестве его можно использовать, если не на должности системного администратора или иного специалиста по компьютерам? Ну не в качестве прачки, в конце концов. А там, где есть компьютер, там обязательно найдётся Интернет, вожделенная всемирная паутина. А там, где есть Сеть, то…, сердце бешено заколотилось, Виант провёл ладонью по влажному лбу, у него появится возможность найти справедливость, настоящих похитителей злосчастных тринадцати миллионов долларов.
От волнения трясутся руки. Виант едва-едва сумел аккуратно запихать «Справедливость» обратно в тайник и поставить на место кафельную плитку. Так и хочется рвануть со всех ног в административное здание, схватить Николая Павловича за грудки и выразить ему согласие. Виант кое-как натянул на руки хлопчатобумажные перчатки. Только не стоит торопиться, да и заблуждаться тоже не стоит. Кем, кем, а другом Николай Павлович никогда не был и вряд ли когда-нибудь станет. А пока самое время вытащить из сушилок сухое бельё, загрузить на их место влажное, выгрузить из стиральных машин чистое и загрузить на её место грязное. Работа, что б её.
Только, как выяснилось на следующий день, майор, или кто он там на самом деле, и сам горит желанием услышать ответ. Прямо в столовой, когда Виант едва-едва успел проглотить порцию перловой каши и залить её жиденьким чайком, Кепка передал ему требование Агронома явиться к нему в кабинет. Как и в прошлый раз, начальник колонии лично проводил Вианта в подвал в комнату для допросов.
В народе не даром говорят: утро вечера мудренее. За ночь Виант остыл и взял себя в руки. На нетерпеливый вопрос Николая Павловича Виант для вида немного поломался и ещё раз потребовал уточнить условия сотрудничества.
– Хорошо, – недовольно фыркнул Николай Павлович. – В случае выполнения очень важного государственного задания я уполномочен гарантировать вам пересмотр вашего дела и полную амнистию в связи с исключительными заслугами перед Российской Федерацией. Так вы согласны, наконец?
Майор, или кто он там на самом деле, взвинчен и напряжён, как бык при виде красной тряпки. Похоже, ему самому по зарез нужно согласие Вианта.
– Если я правильно вас понял, то вы собираетесь использовать меня в качестве системного администратора, хакера или геймера?
– Да, да, это так, – Николай Павлович торопливо кивнул. – Вам придётся работать с компьютером. Да, именно с компьютером.
– Хорошо, чёрт с вами, я согласен, – на едином дыхании выпалил Виант.
Кажется, будто стены, пол и потолок камеры для допросов пошли рябью нереальности, а Солнце за окном на миг погасло, но тут же вновь вспыхнуло с новой силой. Виант скрестил пальцы на удачу. Столь важное и опасное согласие дано. Всё остальное в руках господа.
Николай Павлович облегчённо улыбнулся, как мошенник, которому, наконец-то, удалось впарить доверчивому лоху бутылочку воды из-под крана под видом чудодейственного эликсира от всех болезней.
– Отлично, уважаемый, – Николай Павлович захлопнул ноутбук, – вы не пожалеете. А пока, увы, вам придётся немного подождать. Будь моя воля, то я забрал бы вас прямо сейчас. Но, увы, бюрократия, – Николай Павлович развёл руками.
Виант машинально кивнул. Фраза «вы не пожалеете», едва не вогнала его в уныние. Ну точно из лексикона мошенников на доверии. Зато слова о бюрократии, как ни странно, вселили уверенность. Любое мошенничество началось бы реализовываться сразу. А так его освобождение и в самом деле пройдёт через громоздкий государственный аппарат.
– До встречи, уважаемый, – Виант на прощанье улыбнулся.

 

Дальше: Глава 2. Дорога в неизвестность