Для осознания такого понятия, как обращение с вещами (имеется в виду возрождение тех или иных вещей), нам необходимо вновь превратить их в процесс. Овеществление, исключение вещи из процесса — функционирование того, что я именую имплозивным, или кататоническим, или мертвым напластованием.

Если у нас есть тело, следовательно, мы обладаем разумом; и эти вещи явно являются объектами, принадлежащими к некоему элементу под названием «Я». «Я» — гордый — или же, напротив, отнюдь не гордый — обладатель разума, тела или мира. Таким образом, в сущности, я склонен скорее к утверждению «Я обладаю неким телом», нежели к утверждению «Я есть некто». В гештальт-терапии мы следим за тем, как человек манипулирует речью, и мы замечаем, что чем сильнее он от себя отчуждается, тем чаще из его уст звучат имена существительные, но не глаголы, а в особенности часто звучит местоимение «это».

Общеизвестно, что очень удобно использовать любую возможность избежать проявления себя живым существом. Если я жив, я говорю, я голосом формирую слова. Если я мертв, моим «голосом» становятся слова; этот язык тоже может быть выразительным; и так далее. Мы можем заметить, что подобного рода описания представляют собой цепочку слов, и чтобы всему этому придать смысл, остается лишь расположить их в нужной последовательности.