Я могла бесконечно задавать себе этот вопрос: зачем я вошла в кабинет?

Ответ на него был неприятным.

По глупости. От самонадеянности. От желания добыть себе хоть какое-то место в этом холдинге моих надежд. Теперь окончательно и бесповоротно угробленных благодаря лежащему у моих ног нарршари с раскроенным виском, из которого сочилась кровь.

А ведь как хорошо все начало было складываться! Я, одетая в безупречный строгий костюм от известного дома моды, вошла в здание «Айсхолдинга». Будучи исполнительным директором «Ледяного койота», я должна была всегда выглядеть идеально. Стильный пиджак, брюки, выгодно обтягивающие ноги, удлиненные туфлями с высокими каблуками. Макияж не вызывающий, но подчеркивающий глубину карих глаз. На губах совсем немного блеска. Чуть больше обычного, тонирующего, но это из-за пьяной ночи.

— Что изволит сьера? — строго и чуть надменно поинтересовался охранник на входе, поправив синий мундир. Мне бы в этот момент развернуться и уйти. Потому что уже там, в кабинке на входе, я ощутила странное, пугающее до дрожи предчувствие. Такое, от которого холодеет в затылке и начинает крутить в низу живота.

— Сьера Рахи, — представилась я. — По поводу вакансии.

Охранник посмотрел на меня с интересом.

— Вы брачный агент?

Нужно было ответить — нет.

— Да!

Сказала быстрее, чем успела подумать.

— Рады приветствовать вас в «Айсхолдинге», сьера Рахи! — отчеканил охранник.

Щелкнул замок, пропуская меня в громадный вестибюль.

— Двухсотый этаж. Спросите у секретаря. Вас ожидают.

Предчувствие снова повеяло по спине холодком. Но я уверенно на него забила.

— А кабинет?

Охранник усмехнулся.

— Там всего один кабинет.

Я никогда не была в здании самого крупного холдинга континента. Ожидала столкнуться с большим количеством людей. Вместо этого вышла в огромный пустой зал. Двери лифта, отливающие серебром на фоне прозрачных стен, увидела сразу. Тонкие каблуки громко простучали по блестящему зеркальному полу.

Двухсотый этаж! — повторяла про себя, входя в стеклянную кабину. Перед глазами замелькали этажи. Улетали вниз коридоры, в них суетливо проносились люди. В отличие от пустующего вестибюля на этажах их было предостаточно. Многоликое мельтешение. Я отвернулась, взору предстала торопливо уплывающая вниз панорама города. Яркие огни и фонари мелькающих мимо эйров. Но они быстро пропали. Кабинка потонула в тумане облаков. Темные, суровые, будто пытающиеся продавить стекло. Лифт прорвался сквозь них, открывая пугающую, почти мистическую панораму. Темнота. Ночная. С двумя лунами, мерцающими звездами и туманной тьмой под ногами. А за всем этим — искрящиеся в свете лун снежные вершины гор. У меня закружилась голова. Никогда еще не поднималась так высоко.

Щелчок оповестил о прибытии. Мягко раскрылись створки, выпуская меня в просторный холл. Неуверенными шагами, не веря собственной удаче, вышла.

Дверь и правда была всего одна, двойная, широкая. Шла я к ней, казалось, вечность, едва усмиряя бешеное биение сердца. Судорожно вытирая о костюм взмокшие ладони.

Дважды тихо постучала. Никто не ответил. С участившимся от собственной смелости дыханием заглянула. Секретаря за столом не было.

Я вошла.

Зачем?

Огромная приемная. Дверь слева. Вдоль двух стен множество голографических экранов. На них люди, кабинеты, даже фойе с тем самым охранником, что запустил меня. Заинтересовавшись, я прошла к столу. Почти половину его занимала панель управления. Множество сенсорных кнопок. Одна внезапно загорелась и тут же потухла. Я отпрянула. Покружилась на месте. Заметила в углу глубокое мягкое кресло. Ноги гудели от напряжения. Я прошла к креслу, но сесть не решилась. Слишком низкое. Невозможно встать из такого без потери имиджа. Еще раз обошла приемную. Остановилась у панорамного окна. Внизу тяжелым пластом лежали темные облака. Горы с мерцающими ледовыми вершинами. И луны. Я поежилась и поспешила отойти.

Все труднее было сдерживать переживания. Нервно покружилась на месте.

Остановилась у левой двери. За ней раздалось посвистывание. Я прислушалась. Кто-то там находился. Кто-то! Хмыкнула. Двухсотый этаж. Весь в распоряжении одного начальника. Вероятно, кто-то из главных директоров. Вряд ли меня бы отправили к президенту. А если набраться смелости, войти и прямо поинтересоваться у начальства о работе? Не дадут же мне в лоб!

Подумала и вошла.

Если ранее я предполагала, что приемная огромна, то ошибалась. Почувствовала себя маленькой девочкой. Громадность кабинета давила, будто я внезапно попала в огромную пещеру чахнущего над златом дракона. Атмосфера душила слишком богатым современным дизайном, заставляя чувствовать себя если не бедной девочкой, нечаянно попавшей в мир правителей, то в полной мере существом низшего человеческого класса. Сделала несколько неуверенных шагов вперед, остановилась. Внимание привлек мужчина, стоящий у дальней зеркальной стены. Я заметно смутилась. Мужчина был в одном полотенце. Подумала было выйти, пока он меня не заметил.

Не вышла. Вместо этого напряженно выдавила:

— Добрый день!

И тогда он повернулся.

Я узнала его. И ледяную ярость, блестевшую в глазах. И пугающий черный платок с парящим, прикрывающий половину лица. Такого ни с кем не спутаешь. Ужас захлестнул волной. Поднялся из самых глубин моего подсознания и стегнул так, что я плохо понимала свои следующие поступки.

— Совсем обнаглела! — пронесся по кабинету рык. Зазвенели стекла. А вместе с этим я позабыла и о его громадности, и о том, кому этот кабинет может принадлежать.

Бешеный байкер! Он меня убьет! Ночью не добил, сейчас это исправит. Просто бежать — догонит. Остановить!

В панике скользнула взглядом по сторонам. Заметила статуэтку дракона на столе. Рванула к ней, услышав, как скрипнули по мраморному полу каблуки. Схватила и изо всех сил запустила.

Голубоватая струйка крови побежала по вытянувшемуся в изумлении лицу байкера.

— Совсем с ума сошла, дура! — произнес он и рухнул на пол.

Бежать!

Рванула прочь из кабинета.

Отрезвление пришло быстро, у двери приемной, разом обдав все тело жаром.

Ташка! Ты же в «Айсхолдинге»! И — парящие тебя забери — там же нарршари! Ты убила нарршари! А может, все же не убила?

Вернулась со слабой надеждой, не в силах сдержать колотящий меня озноб. Мужчина продолжал лежать на полу.

«Та-а-ашка! — взвыла про себя. — Что ты натворила!»

Подошла, присела над телом. Полотенце задралось, бесстыдно оголив бедро и то, чего мне видеть совсем не стоило. Я стыдливо отвела глаза, склонилась над лицом парящего, прислушиваясь.

— Сьер Наарах, костюм… — раздался голос у двери и тут же осекся. — …Костюм готов!

Сьер Наарах! Президент «Айсхолдинга». Мне конец!

Я порывисто оглянулась.

В дверях стояла девица. Красивая, подтянутая, в строгом костюме, облепившем тело так, будто она в нем родилась, с пепельными волосами, стянутыми в тугой хвост, и круглыми от шока глазами.

— Гребаный парящий! Что произошло? — выдавила она и, швырнув костюм на стол, кинулась к мужчине. Склонилась. И мы уже вместе прислушивались к дыханию нарршари.

— Дышит! — Девица резко вскочила и уставилась на меня. — Ты кто?

— Таша, — попыталась отползти.

Она хотела что-то сказать, но вместо этого лишь сверкнула глазами.

— Я вызываю неотложку и стражей!

— Н-не надо стражей! — Я порывисто вскочила, молитвенно сложила руки. — Я правда не виновата! Честно… Прошу, не надо!

— С ума сошла? — рыкнула красавица. — Это ты его, да? Ты? Как сюда попала?

Она яростно наступала, и я ненароком снова взглянула на статуэтку, валяющуюся на полу.

— Чтобы ни шагу отсюда! Здесь везде камеры. Ты и до лифта не добежишь, как я вызову охрану, но тогда будет хуже! — жестко предупредила девица и бросилась из кабинета.

Я медленно осела на пол.

Конец тебе, Ташка. Вот ты и решила все в своей жизни!

— Мм, — раздался стон. Я уставилась на лежащее на полу тело. Веки сьера несколько раз нервно дрогнули, и он открыл глаза.

Я подползла к нему.

— Жив! Жив! — зашептала быстро, порывисто схватила его руку. — Не отдавайте меня стражам! Прошу вас. Мне брата доучить нужно. А потом можете своими руками казнить. Я вас очень прошу, у него никого, кроме меня, нет.

Он перевел на меня непонимающий взгляд. Стянул с лица платок. На меня глянуло грозное лицо президента «Айсхолдинга». Высшего нарршари.

— Ты? — проговорил глухо.

— Я, честно, правда, не хотела… Вы же сами на меня… А я… Просто пришла на работу устроиться. Прошу вас. Если хотите, заведите дело, но дайте мне время. Я брата подниму, и потом убивайте.

— Отпустите мою руку, — холодно прошипел парящий.

Я отпустила. Сьер Наарах сел, обхватив голову руками.

— Лика! — болезненно поморщился. Девица заглянула в кабинет. — Никакой стражи и неотложки. Лишней шумихи сейчас еще не хватало.

— Охрану?

Он бросил на меня взгляд, не предвещавший ничего хорошего.

— И охрану не нужно. Я жив. Принеси вату, бинт, что там еще нужно… У меня совет директоров через час.

Он застонал, попытался встать. Я услужливо подала руку. Оценила его ледяной взгляд и поторопилась спрятать ее за спину. Медленно поднялась. Страх отступал, на смену ему приходила обида. За неудачный день. За случившееся. За разбитые мечты о том, что я смогу устроиться на работу и решить свои проблемы.

— Вы же сами на меня напали! — выкрикнула, едва сдерживая себя, чтобы не разреветься прямо здесь, перед высшим нарршари, дважды на меня напавшим.

— Не ори! — гаркнул он и снова поморщился.

В кабинет вбежала секретарша с коробочкой в руках.

Сьер, покачиваясь, прошел к креслу и рухнул в него. Ткнул в меня пальцем.

— Лика, объясни, как она сюда попала?

Девушка выложила на стол из коробки вату, обеззараживающую настойку, тюбик с мазью. И хмуро глянула на меня с тем же вопросом, что задал президент холдинга.

— Я… я пришла устраиваться на работу. Меня охрана пропустила.

— Кто сегодня в охране?

— Парис, — равнодушно ответила девушка, протирая рану.

— Подготовь документы на увольнение.

Лика замерла.

— Вы сами приказали найти брачного агента. Я сделала заявку и предупредила охрану, чтобы направляли сразу к нам. Вы же хотели без лишних глаз.

Сьер перевел ледяной взгляд на секретаршу. Та спокойно его выдержала.

— Сам? — переспросил он холодно.

Она молча созерцала босса. Мне бы ее выдержку.

— А ты где была?

Лика пожала плечами.

— У вас совет директоров через час. Будете в набедренной повязке выступать?

Наарах откинулся на спинку кресла.

— Сам отправил?

— Сам, — спокойно подтвердила она.

Пока они переговаривались, я потихоньку отступала к двери.

— Стоять! — остановил меня грозный голос у порога. — На работу, говоришь, пришла устраиваться? Давай, что там у тебя есть, рекомендации, лицензию.

Я застыла.

— У меня ничего нет.

Две пары удивленных глаз уставились на меня.

— Ты через кого набор делала, Лика?

Секретарша еще раз провела тампоном с мазью по ране босса, отложила вату на стол. Крест-накрест налепила полоски пластыря. И, удовлетворенная своей работой, направилась ко мне. Остановилась напротив. Внимательно осмотрела с головы до ног.

— Если не ошибаюсь, я видела ее на открытии «Ледяного койота».

— Что это?

— Это самый раскрученный ночной клуб нашего континента. Я ведь не ошибаюсь? — обратилась уже ко мне. — И если не ошибаюсь, тогда именно вы выступали как создатель этого места, а также исполнительный директор.

Я молча кивнула.

Сьер поднялся. Прошел вдоль стола, взял костюм. Медленно снял с плечиков пиджак, рубашку, вытащил нижнее белье из бумажного пакета. Ни капли не смущаясь двух девушек, находящихся в кабинете, сбросил полотенце и начал натягивать трусы.

— А может, все-таки ошибаешься? Она же ясно сказала: ни лицензии, ни рекомендации у нее нет.

— Не ошибаюсь! — резанула Лика.

Сьер уже надевал рубашку. Тело у него было превосходное. До этого я, находящаяся в шоковом состоянии, оценить его не могла. Сейчас же… Кубики проступали на крепком торсе. Поигрывали мышцы, когда накидывал на себя рубашку. Я не знала, куда спрятать глаза.

— Самый раскрученный, говоришь? Как же так вышло, что их замечательный сотрудник без лицензии ходит?

— Вот сами у нее и спросите. Она же к вам пришла устраиваться, — сказала секретарша спокойно и вдруг улыбнулась мне. — Дерзай!

Виляя безупречными бедрами, вышла и дверь прикрыла. Я оказалась наедине с высшим нарршари, приводящим себя в порядок. Лучше бы Лика осталась, потому что сбежать мне захотелось еще сильнее. Сьер Наарах поправил воротник дорогого пиджака и прошел к своему креслу. Уселся в него. Одарил меня пристальным взглядом и произнес:

— У вас двадцать минут, чтобы рассказать, как так вышло, что вы не имеете лицензии на работу и почему вы здесь. И не забудьте там что-то еще про вашего брата.