Глава 48

Позже Рокки понял, что к тому времени, как Следующие пришли «забрать» Стэна, тот начал создавать в Майами-Запад-4 столько проблем, что многие были бы рады любой ценой избавиться от него.

В тот день, когда Следующие пришли за ним, Стэн проповедовал. Хотя опять же, вернувшись с Фермы с полной головой новых идей, теперь он проповедовал почти все время.

Под ярким послеполуденным солнцем поздней весны, в этой последовательной версии Майами, у подножия космического лифта – бледно-голубой нити, соединяющей Землю с небом, – Стэн сидел на крыше низкого бетонного бункера и смотрел на своих коллег – бобовых джеков, которых перед ним собралось около сотни. За толпой, в свою очередь, наблюдали одетые в форму полицейские штата, охранники компании и, предположительно, прочие агенты под прикрытием. Все они были готовы к неприятностям, которые, казалось, так и липли к Стэну.

А Стэн Берг вещал:

– Постигайте. Будьте смиренны перед лицом Вселенной. Творите добро. Восемь слов. Три правила. На этом сегодняшняя проповедь закончена, если только вы не хотите услышать несколько паршивых шуток…

Люди засмеялись.

Даже стоявший позади собравшихся Рокки хорошо его слышал. В девятнадцать лет Стэн уже научился управлять голосом, чтобы тот разносился далеко.

Рядом с Рокки стояли три женщины. Роберта Голдинг, загадочная Следующая, которая сопровождала их на Ферму. Мелинда Беннет, молодой арбитр. После их возвращения она призналась Рокки, что тоже Следующая, которая тихо живет среди «обычных» людей и так же тихо вмешивается, чтобы помочь сохранить порядок или, если послушать Стэна, чтобы заанестезировать человечество до безвольного состояния. И Марта, мама Стэна, которая, слушая проповедь сына, явно не хотела здесь находиться, но так же явно не могла находиться в другом месте.

Был обеденный перерыв перед вечерней сменой, и Стэн привлек большую толпу. Сам он совершенно расслабленно откусил сэндвич, глотнул безалкогольного пива и сказал:

– Знаете, я никогда особенно не любил цифры.

Это вызвало у рабочих смех, все знали, что Стэн был самым умным из них и постоянно отказывался от возможностей повысить квалификацию ради того, чтобы остаться с этими людьми, бобовыми джеками, своими друзьями, которые становились его последователями.

– О, я хорошо считал. Не стану отрицать. Я мог сосчитать до трех еще до того, как мне исполнилось… три. – Он скорчил рожу. – И это сбивало меня с толку. Но примерно тогда же я понял, что числа больше трех, по большому счету, мне не нужны. Только один – я, два – мои родители, а вместе нас трое. – Он опустил взгляд на свой обед. – Здесь у меня три сэндвича, три пива. Полагаю, мне понадобится в туалет раза три за смену, – усмехнулся он и оглядел присутствующих. – И я думаю, если бы тогда мне пришлось спросить кого-то умного – я хочу сказать, по-настоящему умного, – о жизни, о том, как ее прожить, думаю, я бы измерял его или ее ум не количеством произносимых слов, написанных книг…

Он взял из кучки своих вещей книгу. Рокки узнал старую, потрепанную «Этику» Спинозы. Стэн бросил ее в толпу, и люди подпрыгнули, чтобы поймать ее.

– Нет, – сказал Стэн, – я бы счел их тем умнее, чем больше они сконцентрировали бы свою мудрость. Чем ближе они бы подошли к числу три, к трем простым правилам, если хотите. Кому нужно больше трех? Вот они. – Он поднял большой палец левой руки. – Правило первое. Постигайте. Прекрасное слово, если покатать его на языке. Постигайте.

Оно значит не просто «понимать», хотя полностью включает в себя это значение. Оно значит, что нужно принимать правду о мире – не позволять себе обманываться тем, каким вы хотели бы его видеть. Нужно пытаться полностью осознавать богатство реальности, сложные хитросплетения всех процессов, начиная с рождения звезд, которые произвели вас и мир, в котором вы живете, и этот самый миг… И нужно также постигать других людей, прилагать к этому все силы. – Он обвел взглядом обращенные к нему лица. – Даже близких. Особенно близких. «Нельзя любить то, чего не знаешь». Так говорил какой-то религиозный учитель в прошлом, святой или вроде того. Это имеет смысл, не так ли?

– Я тебя грокаю! – выкрикнул кто-то под общий смех.

Стэн улыбнулся в ответ.

– Это более метко. Можно сказать и по-другому. Будь здесь и сейчас. Как название альбома группы «Оазис».

Один из старших инженеров, пожилой британец, восторженно крикнул:

– Ушли, но не забыты, Стэн!

– Будьте здесь и сейчас. Если у вас есть бог, тогда считайте, что каждый миг, который вы проживаете и осознаете в этом прекрасном мире, является мигом познания этого бога и что жить этим мгновением – единственный способ, которым вы можете познать своего бога…

– Теперь он говорит почти как Чистотел, – тихо заметила Мелинда.

– Но, думаю, тут есть и немного Спинозы, – зло ответила Марта. – Потому что все вы, умники, отметаете труды простых людей. Как и рациональные атеисты, которые утверждают, что наша этика должна основываться на человеческом опыте… Я пыталась это изучать. Чтобы найти способ говорить с сыном. Кстати, вы видели, кто поймал книгу?

Рокки видел.

– Мо Моррис.

Один из группы самых близких «приятелей», как называл их Стэн, а некоторые из завистников – «суперфанами», а то и более оскорбительно. Марта же называла их «неудачниками». В большинстве своем чудны́е несостоятельные юноши, по крайней мере по мнению Марты, в жизни которых внезапная харизма Стэна, проявившаяся после возвращения с Фермы, заполнила дыру, о существовании которой они вряд ли подозревали. И теперь они жадно глотали каждое слово, снимали Стэна на телефоны и планшеты или просто раболепно записывали каждую произнесенную фразу или неудачную шутку. Ни один из них совершенно точно не тусовался со Стэном до его тайного путешествия. Теперь они составляли растущую толпу учеников, из которой Рокки, его самый давний друг, – единственный, кроме Марты, кто по-настоящему знал его раньше, – все больше вытеснялся.

И тем не менее Рокки, как и Марта, не мог уйти. Потому что боялся за безопасность Стэна.

А Стэн продолжал:

– И знаете, каких слов я ждал бы дальше от этого умного человека? – Он поднял большой палец правой руки. – Правило второе. Будьте смиренны перед лицом Вселенной. Конечно, если бы люди были настолько смиренны, то прежде всего не стали бы устанавливать законы. Будьте смиренны. Нужно осознавать свои пределы, верно? – Он поднял глаза на космический лифт. – У всех у нас важная работа на этой штуке. Но ты делаешь то, что можешь. Если ты не умеешь решать дифференциальные уравнения четвертого порядка, тебе нечего делать в конструкторском бюро.

– Уверен, Стэн, ты умеешь их решать, – крикнул один из приятелей.

Стэн пожал плечами.

– Не больше третьего порядка. Я же говорил, что умею считать только до трех.

Смех.

– Будьте смиренны. Некоторые из вас работают в неотложной помощи, аварийных службах. Первое, чему учат любого врача, – не навреди. Правильно? Помогай, если можешь, но по крайней мере в своем невежестве не сделай хуже. Но чтобы принять это ограничение, нужно осознавать свое невежество. Мы тут строим этот грандиозный монумент. Мы знаем, для чего он предназначен, все мы видели проекты и бизнес-модели: небесные плоды спускаются на Землю. Но никто из нас не знает, каковы будут последствия в короткой, средней или длительной перспективе. Мы живем в реальности, которая не просто сложна, она хаотична. Нестабильна. Поэтому будьте смиренны перед лицом Вселенной. Осознавайте пределы того, чего можете достигнуть, что можете узнать. И в хаотичной Вселенной хотя бы не устраивайте бардак там, где все уже и так запутано…

Он сделал вид, что показал тросу средний палец.

– Знаете, есть у меня фантазия, что если я правильно коснусь этой большой гитарной струны, то вызову огромную вибрацию… Один слабый щипок для человека и громкий звук для человечества… – Он быстро сунул руку в карман. – Лучше не рисковать!

Опять смех.

Роберта похлопала Мелинду по руке.

– Это проняло подстрекателей.

Так они с Мелиндой называли более широкий круг «друзей» Стэна. Они были старше неудачников, относились к рабочему классу, мужчины и женщины, профсоюзные лидеры, организаторы, активисты – некоторые даже вызывали недовольство руководителей среднего звена. Из их среды вышли лидеры самой убыточной забастовки на бобовом стебле. Похоже, они хотели использовать Стэна и его собрания в качестве очага недовольства «Торговой компанией Долгой Земли», остальными подрядчиками и правительством.

– Стэн говорит о гордыне, о невыполнимых задачах, – тихо произнесла Мелинда. – Это красной нитью проходит и в их разговорах. Они могут использовать эту тему, чтобы оспорить позицию своих корпоративных и политических руководителей.

Роберта кивнула.

– Со стороны Стэна также не очень умно говорить о закрытии бобового стебля. Сама мысль об этом, даже высказанная в шутку, забьет тревогу в службах безопасности.

Марта сердито уставилась на подстрекателей, которые улыбались и кивали друг другу, пока Стэн говорил.

– Посмотрите на них. Какие неприятные типы. Смутьяны со своими интересами. Я знаю. И копы знают, судя по тому, как следят за ними. – Она вздохнула. – Если бы только Стэн тоже это знал. Он такой наивный, несмотря на весь свой ум.

Рокки знал, что в Майами-Запад-4 существовала напряженность, и зародилась она задолго до того, как Стэн начал свою самопровозглашенную миссию. Проект бобового стебля сильно отставал от графика и съедал деньги инвесторов. Удержать рабочих всегда было проблемой. В конце концов, это Долгая Земля, и даже Флорида-Запад-4 была весьма пустынной, дикой и экзотической. В умах молодых рабочих старые мечты навсегда заменились новыми. Все это вынуждало руководство связывать своих работников ограничительными контрактами или щедро вознаграждать за верность, что, конечно, служило рычагом для тех, кто хотел большего.

В то же время у Следующих, которых представляли Роберта и Мелинда, были свои опасения по поводу Стэна и его откровений, и пока он говорил, Рокки слышал, как Мелинда и Роберта обменялись короткими фразами на быстроговоре.

– Но видите ли, – вещал Стэн, – я бы хотел попросить этого гипотетического человека посоветовать мне быть немного поактивнее. Постигайте. Будьте смиренны перед лицом Вселенной. Что ж, это можно делать и сидя на заднице. – Он осмотрелся вокруг, как будто удивляясь, что все еще сидит на своем бетонном постаменте. – Я на самом деле сижу на заднице, но это к слову. Думаю, они свели бы остальное к чему-то вроде этого. Правило третье. – Он посмотрел на свои большие пальцы. – Теперь вы видите, что я не продумал все до конца. Потому что у меня нет третьего большого пальца. – Он с невинным видом опустил глаза на свой пах. – Конечно, я могу сымпровизировать.

– Только не при маме! – выкрикнул один из приятелей.

Рокки увидел недовольный взгляд Марты. Она ненавидела, когда про нее говорил кто-нибудь из этой кучки неадекватов, как она их называла.

– Ладно, – широко улыбнулся Стэн. – Будем считать, что третий палец есть. Главное – правило, которое гласит: творите добро. – Теперь он смотрел на свою маму. – Звучит немного банально, да? Как родительские наставления семилетнему ребенку. Но вопрос в том, как творить добро? Ведь верный путь не всегда ясен – это все знают, вы каждый день сталкиваетесь с подобными дилеммами.

Что ж, если вы столкнулись с какой-то ситуацией, какой-то дилеммой, помните остальные правила. Постигайте. Попытайтесь понять проблему, кто в нее вовлечен, насколько сможете. Будьте смиренны перед лицом Вселенной. Убедитесь, что вы по крайней мере не ухудшите положение.

Но вы можете сделать больше. Творите добро, которое перед вами. Если кто-то в беде или ему грозит беда, попытайтесь его спасти. В любой ситуации посмотрите, кто беззащитен. У кого нет власти, нет выбора. Вы наверняка не ошибетесь, если поможете им. И все равно могут быть ситуации, где это неясно. И тут существует гораздо более давнее правило, на которое я наткнулся, которое – или его версии – некоторые называют Золотым правилом: чего себе не хочешь, того и другому не делай. Хотели бы вы, чтобы так поступили с вами? Хотели бы вы, чтобы вас спасли из этой ситуации? Если так, действуйте. Если не уверены, не надо. – Он пожал плечами. – У вас не всегда будет получаться. Это невозможно. Мы живем в хаотичной Вселенной, помните? Будьте смиренны. Но я думаю, что стоит попытаться больше поступать правильно, чем неправильно…

Теперь люди начали задавать вопросы.

Мелинда вздохнула, слушая вполуха.

– Слышите? Некоторые зовут его учителем. Другие все записывают. Думаю, мы только что прослушали Проповедь под Бобовым стеблем, рассказанную мессией по имени Стэн.

– Он просто ребенок, – почти прорычала Марта.

– При всем уважении, миссис Берг, – мягко сказала Роберта, – но это несправедливо. Его послание простое, но в нем есть глубина – глубина, которая, я уверена, откроется в результате размышлений и толкований в грядущие месяцы и годы. Постигайте. Это можно принять за наказ достичь полного познания, на самом деле полного самопознания. Например, управлять страстями – не избавиться от них, а убедиться, что они не управляют тобой. Будьте смиренны перед лицом Вселенной. Тут может быть спрятан наказ о том, как относиться к миру, ко всем мирам. Например, мы должны принять многообразие, потому что невозможно знать последствия вмешательства в максимально сложную систему вроде биосферы.

Она взглянула на Марту.

– Вы сказали, что не религиозны. Вы не растили Стэна в этой традиции. Его проповедь свободна от религии, она гуманистична, возможно, даже атеистична. И тем не менее в глубине ее выводов есть руководство, как прийти к богу. Любому богу или богам. Считайте, что каждый миг, который вы проживаете и осознаете в этом прекрасном мире, является мигом познания этого бога и что жить этим мгновением – единственный способ, которым вы можете познать своего бога… Это основа мировоззрения, которое могли бы принять даже Следующие. И все это заключено в восьми словах, сформулировано девятнадцатилетним юношей. – Она обвела толпу и молодого человека на постаменте блестящими от влаги глазами. – Это не тривиальный момент. Это рождение движения. Потенциальной религии. Новой силы в делах человечества.

Рокки вспылил:

– Вы хотите сказать, тусклоголового человечества. Не в первый раз мы, тусклоголовые, придумали новую религию, даже без вашей помощи.

– Но, видишь ли, – ответила Роберта, – проблема в том, что эти «правила» Стэна пришли от Следующих, а не от тусклоголовых. Потому что Стэн – Следующий, хочет он это признать или нет, как бы он ни отрицал наши собственные осторожные размышления. Ясно, что он пытается построить мост между Следующими и человечеством. Но его учение может сильно нарушить равновесие.

– Вот и хорошо! – рявкнул Рокки.

– Потише, – нахмурилась Мелинда.

– На самом деле, Рокки, мне нужно, чтобы ты пошел с нами, – тихо произнес женский голос.

Опешив, Рокки развернулся. Перед ним стояла незнакомая пожилая женщина в экипировке путешественника, с седеющими светлыми волосами под выгоревшей на солнце шляпой. Суровая, молчаливая, пугающая.

Роберта кивнула.

– Значит, пора. Рокки, нам нужна твоя помощь, чтобы спасти его. И вытащить отсюда.

– Спасти Стэна? – бурно отреагировал Рокки. – Спасти от чего? – Он повернулся к пожилой женщине. – И какого черта вы хотите?

Она выглядела так, словно хотела только сбежать отсюда. И все-таки она смотрела ему в глаза.

– Я одна из вас – не Следующая. И мне это не нравится так же сильно, как не понравится тебе. Но я пришла помочь убедить тебя, что они правы, Рокки. И вас, Марта. Стэн должен пойти с нами, чтобы исполнить свой долг. В месте, которое называется Нью-Спрингфилд. – Она улыбнулась, странно печально, с сожалением. – Он станет героем, Рокки. Обещаю, что расскажу тебе все, что сама понимаю.

Это стало началом. Тогда Рокки впервые понял, что Следующие собирались забрать Стэна из этого места. И что им была нужна его помощь.

– Кто вы?

– Меня зовут Салли Линдси.