Когда я прихожу в себя, Кухарка сперва отказывается со мной разговаривать. На ее лице написан ответ на незаданный вопрос, что случилось с детьми, которых я пыталась спасти. Но все-таки я спрашиваю вслух.

– Их убило взрывом, – отвечает она. – Они умерли быстро. – Ее золотистая кожа бледна, согнутые плечи и дрожащие руки напоминают мне о ее возрасте. – Тебя тоже едва не убило.

Я сажусь в кровати.

– Где мы?

– В старом квартале книжников-рабов, – отвечает она. – Он дальше от хаоса сражения, чем посольство Маринна, хотя и не намного. – Она промокает рану на моем лице влажной тканью, следя, чтобы ненароком не прикоснуться к коже. – Небеса, должно быть, очень любят тебя, девочка. Взрывом тебя отбросило на добрых тридцать футов – и прямо в мусорную кучу.

Голова моя болит, я пытаюсь что-то вспомнить. Небеса, должно быть, очень любят тебя.

Нет, небеса тут ни при чем. Я узнала этот голос и касание руки, очень сильной и слишком горячей.

Но для чего Князю Тьмы спасать мою жизнь? Зачем, если он прекрасно знает, что я собираюсь сделать? В тот миг, впрочем, я совсем не думала о своем плане. Только о том, как бы спасти детей. Неужели я как-то играю ему на руку?

Или здесь кроется что-то еще?

– Твои подвиги дорого нам обошлись, – говорит Кухарка, помешивая в горшке над огнем какое-то снадобье. – Ты знаешь, какой сегодня день?

Я открываю рот, чтобы ответить, но Кухарка опережает меня.

– Сегодня день Луны Урожая, – говорит она. – Мы потеряли свой шанс добраться до Кровавого Сорокопута. До завтра город падет. Силы меченосцев истощены, подкреплений не видно.

Она нюхает свой отвар и добавляет туда еще какую-то травку.

– Девочка, – говорит она и запинается, как будто ей трудно это выговорить. – Твой… дедушка учил тебя врачеванию?

– Да, где-то полтора года.

Она задумчиво кивает.

– И меня тоже, – говорит она. – Пока я не сбежала из дома, как последняя дура. Когда он познакомил тебя с Нелле, аптекаршей?

– Э-э… – я удивлена, что она знает про Нелле. Хотя нет, ничего странного. Я вспоминаю, что дедушка учил мою мать врачеванию с двенадцати до шестнадцати лет, пока она не покинула дом, чтобы присоединиться к Сопротивлению.

– В самом начале обучения, – отвечаю я. – Наверное, месяца через три.

Нелле научила меня варить десятки зелий и отваров из самых простых ингредиентов. Большинство ее снадобий было предназначено для женщин, чтобы облегчить боли лунного цикла или предотвратить зачатие.

Кухарка кивает.

– Я так и думала.

Она наливает свой отвар в маленькую бутылочку и плотно закрывает ее пробкой. Я думаю, что она собирается дать бутылочку мне, но вместо этого она поднимается на ноги.

– Смени себе повязки на ранах сама, – говорит она. – Все, что нужно, ты найдешь вон там. И не выходи из дома. Я скоро вернусь.

Когда она уходит, я старательно меняю повязки, но не могу перестать думать о взрыве. Я вспоминаю о том, как Князь Тьмы отбросил меня с пути снаряда, о братике и сестренке, которые теперь мертвы. Небеса, они же были такие маленькие! Девочке было на вид не больше десяти, а ее братику, Наджааму, лет семь. «Я обещала родителям… что я его спасу».

– Простите меня, – шепчу я.

Я ведь могла спасти их, если бы двигалась быстрее, или выбрала бы другой маршрут… Сколько еще детей книжников осталось в этом проклятом городе? У многих нет шансов выбраться из него… Сколько их еще погибнет вместе со своими хозяевами-меченосцами, если карконы возьмут Антиум? Я слышу в ушах голос Мусы: «Ты нужна нам как глас книжников, как меч и щит».

Хотя Кухарка и запретила мне выходить, я все же покидаю полуразрушенный домишко, в котором мы нашли убежище. Я выхожу на улицу, кривясь от боли, которую причиняет мне рана на лице.

Дом, в котором мы прячемся, выходит фасадом на площадь. На ней громоздятся кучи мусора и другие ветхие дома. На другой стороне площади несколько книжников копаются в еще дымящихся развалинах, стремясь помочь жителям, заваленным обломками.

Ритмично стучат шаги, их звук становится все громче. Среди книжников быстро проносится какое-то слово, и они мгновенно прячутся у себя в домах. Из боковой улицы появляется патруль меченосцев. Мой дом стоит немного в стороне, но все равно я быстро взбегаю по ступенькам, сжимая кинжал. Я незаметно подхожу к окну, силясь разглядеть, куда идет патруль, и ожидая услышать крики книжников.

Крики действительно слышатся. Нескольких человек патруль обнаруживает, вытаскивает из домов и выстраивает в линию – несомненно, собираясь отправить их защищать драгоценные жизни меченосцев от карконского нашествия.

Когда патруль уходит, из домов, из-за куч мусора выползают оставшиеся книжники и снова возвращаются к дымящимся руинам дома. Удивительно, как им удается так быстро передавать друг другу вести и действовать так слаженно! И тут мое внимание отвлекает скрип ступеней.

– Девочка, – тихо зовет Кухарка. – Ты на месте?

Я выхожу к ней, и она указывает мне на север.

– Идем со мной, – говорит она. – И не задавай вопросов.

Бутылочки с отваром у нее при себе больше нет, и я хочу знать, как она ее использовала. Но пока придерживаю язык за зубами. Мы идем через площадь, и Кухарка ни единым взглядом не удостаивает книжников, работающих над разбором завала.

– Кухарка, – окликаю я ее. Судя по ее взгляду, она уже знает, о чем я собираюсь спросить. – Эти люди… мы могли бы им помочь. Вывести их отсюда.

– Могли бы, – в голосе ее не слышно ни малейшего удивления. – А потом могли бы наблюдать, как Князь Тьмы забирает кольцо у Сорокопута, освобождает своих проклятых сородичей и разрушает весь наш мир.

– Но ведь это моя задача – добыть кольцо, – говорю я. – А не твоя. Ты могла бы вывести книжников из города, показать им путь. Ты же сама сказала, что карконы неизбежно возьмут город. Что случится с этими людьми, если столица падет?

Пока я говорю, мы как раз проходим мимо группы книжников, тушащих очередной пожар под присмотром ополченцев-меченосцев. Это совсем дети, подростки, они с трудом таскают тяжелые ведра с водой. Их надо бы переправить подальше отсюда.

– Это не наша проблема, – шипит Кухарка и тащит меня за собой как можно скорее. Прежде, чем солдаты меня разглядят и тоже приставят к делу. – Пока ты будешь добывать кольцо, меня ждут другие важные дела.

– Какие дела?

– Месть, – шепчет кухарка. – Эта сука, Комендант, тоже здесь, и, клянусь небесами, я…

– Ты считаешь, что отомстить Керис Витурии важнее, чем спасти тысячи жизней?

– Убрав ее, я спасу на несколько тысяч больше. Я долгие годы ждала своего шанса. И теперь, наконец…

– Да плевать я хотела, – говорю я ей. – Какой бы план мести ты ни придумала, сработает он или нет – это не стоит жизней детей книжников, которые просто умрут, если никто не поможет им прямо сейчас. Прошу тебя…

– Девочка, мы не боги. Мы не можем поспеть сразу везде. Народ книжников долго выживал среди разных бед и до сих пор не уничтожен. Значит, они смогут выжить и на этот раз. Наша задача – это все, что имеет значение. Идем же, осталось мало времени. – Она кивает мне на здание впереди. – Это казармы Черной Гвардии. Сорокопут будет здесь через час. Когда она прибудет, ты узнаешь, что должна делать.

– Стой… Подожди! Как я попаду внутрь? Как я…

– Тебе нужен был план, который Князь Тьмы не сможет прочитать у тебя в голове, – говорит она. – Я только что предложила тебе его. Корзина у ворот полна стираной гвардейской униформы. Хватай корзину и беги в кладовку прачечной на втором этаже. Оттуда просматривается коридор. Когда придет время, ты узнаешь, что тебе делать. Если Сорокопут будет пытаться тебя убить, скажи ей, что это я тебя послала. А теперь иди.

– Ты… почему я ничего не знаю! Ты что, знакома с ней?

– Шевелись, девочка!

Я делаю пару шагов, потом оборачиваюсь к ней.

– Кухарка, – я не могу не смотреть в сторону квартала книжников. – Пожалуйста, просто передай им…

– Я буду ждать твоего возвращения здесь. – Кухарка быстро отбирает у меня кинжалы, не обращая внимания на мои протесты, в том числе и тот, что подарил мне Элиас. – Давай, поторопись. Иначе нам обеим конец.

Я чувствую себя очень неуверенно, лишившись всех своих клинков. Но все же послушно иду к казармам. Что задумала Кухарка? Как мне догадаться, что нужно делать? Я замечаю у входа корзину со стиранным бельем и подхватываю ее, прижимая к бедру. После чего, переведя дыхание, направляюсь к главному входу через широкий мощеный двор.

Земля подо мной содрогается – это на той стороне улицы упал огромный снаряд, попавший в дом. Дом стоит несколько секунд, потом рушится. Два легионера, охраняющие вход, ныряют в укрытие, и я следом за ними. Когда становится ясно, что больше снарядов нет, я потихоньку вылезаю и двигаюсь к двери, надеясь, что легионеры еще не достаточно пришли в себя, чтобы мной заинтересоваться. Но мне не везет.

– Эй ты, – окликает один, вскидывая руку. – Подойди, мы должны обыскать твою корзину.

– Не понимаю, зачем нам сейчас все эти сложности, – говорит второй. – И зачем нам сейчас вообще униформа. Все равно мы все уже покойники.

– Заткнись, Эддиус, – легионер заканчивает осмотр корзины и машет мне рукой. – Давай, девчонка, проходи.

Вестибюль казарм заставлен койками. Должно быть, они предназначены для гвардейцев, которые должны отдыхать, сменяясь с караула на стене. Но сейчас все койки пусты. Во всем проклятом городе сегодня никто не спит.

Хотя совершенно ясно, что казармы почти пусты, я осторожно пробираюсь между коек и на цыпочках взбегаю на второй этаж. Тишина пугает меня. Поднявшись по лестнице, я вижу перед собой длинный коридор, уводящий во тьму. Двери по его сторонам закрыты. Открыта только одна. Я слышу из-за нее шорох ткани, чье-то частое, болезненное дыхание и тихие стоны. Я прохожу мимо и наконец нахожу кладовку прачечной. Стоны из-за соседней двери не умолкают. Должно быть, там лежит кто-то раненый.

Где-то через полчаса стоны сменяются криками. Совершенно точно, что это женщина, и на миг я даже думаю, не Сорокопут ли это? Может быть, Кухарка ранила ее? Может, план предполагает, что я просто войду в помещение и заберу у нее кольцо, пока она при смерти? Я тихонько выхожу в коридор и крадусь к комнате, из которой слышатся крики. Мужской голос что-то мягко произносит, как будто пытаясь успокоить женщину.

Новый крик. На этот раз я останавливаюсь и прислушиваюсь. Нет, раненые кричат не так. Это больше похоже на…

– Где же она? – сдавленно выкрикивает невидимая мне женщина. Дверь в коридор с треском распахивается, и я едва успеваю отскочить обратно в кладовку. Перед этим мельком я вижу женскую фигуру, которая меряет шагами комнату. На миг мне даже кажется, что это Кровавый Сорокопут. Но у этой женщины нет маски, и она на последнем сроке беременности.

И в этот миг я понимаю, что за стоны слышала и почему Кухарка спрашивала меня, училась ли я у Нелле. Нелле объясняла мне, как варить зелья от тяжелых месячных и для предотвращения беременности, но также она показывала, как облегчить боль роженице и позаботиться о только что родившей. Мне просто пришлось всему этому учиться, потому что дедушка считал помощь в родах одним из самых важных навыков, основной своей задачей как доктора.

Наконец, я понимаю, каким образом собираюсь получить кольцо Кровавого Сорокопута.