Я просыпаюсь в своей постели в Навиуме посреди ночи.

– Побережье! – я сама не заметила, что говорю это вслух, пока не услышала какой-то звук в комнате. Это Авитас, который несет стражу в дверях моей комнаты, внезапно пробуждается от звука моего голоса и сразу же обнажает меч.

– Ну и стражник из тебя, – хмыкаю я. – Ты же почти сразу заснул.

– Прости, Сорокопут, – отзывается он сдавленным голосом. – Виноват. Мне нет оправданий…

Я закатываю глаза.

– Полно тебе, я просто пошутила.

Я спускаю ноги с кровати и ищу штаны. Авитас, покраснев, отворачивается к стене и стучит пальцами по рукояти меча.

– Капитан, что с тобой? Ты что, до сих пор не видел никого из собратьев-солдат голым?

Долгая пауза, потом смешок, весьма смущенный. Он заставляет меня почувствовать себя… странно. Как будто Авитас собрался поделиться со мной своим секретом, и я должна подойти ближе, чтобы его расслышать.

– Нет, Кровавый Сорокопут, таких солдат, как ты, – еще никогда…

Щеки мои загораются, я приоткрываю рот, чтобы ответить ему… но молчу. Небеса, как хорошо, что он не может толком разглядеть меня – красную, как помидор, и разевающую рот, как рыба, выброшенная на берег! Не веди себя так глупо, Сорокопут. Я натягиваю штаны, набрасываю рубашку и берусь за доспех, стараясь преодолеть смущение. В Блэклифе я то и дело видела обнаженными всех своих товарищей – Декса, Фариса, Элиаса – и бровью не вела. И сейчас не собираюсь унижаться перед капитаном, краснея, как глупая девчонка.

– Я иду на побережье, – говорю я, надевая наручи и кривясь от боли в животе. – Мне нужно проверить…

Впрочем, я не хочу говорить, что именно собираюсь проверить. Не хватало еще опозориться в случае, если я ошибаюсь.

– Ты не хочешь сначала объяснить мне вот это? – Харпер указывает на мой раненый живот. А, вот оно что. Он видел, как я исцелила себя. Он слышал, что мне говорил Князь Тьмы.

– Не хочу.

– Сильвиус, доктор, пришел осмотреть тебя, когда за ним прибежал Декс. Я его не пустил. Сказал, что Декс преувеличил тяжесть твоей раны. Но перед уходом доктор упомянул, что состояние раненых детей в особняке Аквилла чудесным образом улучшилось за очень короткое время, – Харпер на миг умолкает, ожидая ответа, но я молчу, и он огорченно вздыхает. – Я твой заместитель и телохранитель, Сорокопут, но я не знаю твоих секретов. И я не смогу защитить тебя, если другие узнают их прежде меня.

– Мне не нужна защита.

– Ты – второе после Императора лицо в Империи, – говорит он. – Тебе может быть не нужна защита только в одном случае – если никто не воспринимает тебя как угрозу. Потребность в защите – это не слабость, Сорокопут. А вот недоверять своим союзникам – настоящая слабость. – Голос Харпера слишком взволнованный, лишенный обычной бесстрастности Маски. Сейчас его слова хлещут, как кнут, и я смотрю на него с изумлением.

Заткнись и выметайся. У меня нет на тебя времени. – Я с трудом успеваю остановить себя. С моих губ едва не сорвались подобные слова. Харпер прав.

– Это долгая история. Лучше сядь, – говорю я ему.

Когда я заканчиваю рассказывать о своей магии, об ифрите и исцелении Элиаса, а потом – Лайи, обо всем, что было потом, – он выглядит очень задумчивым. Я жду, что он начнет задавать вопросы, чтобы узнать все подробности.

Но он просто говорит:

– От меня об этом никто не узнает. Пока ты сама не будешь готова рассказать. А сейчас… сейчас, ты говорила, ты собиралась на побережье?

Я удивлена, что он так быстро сменил тему, но и благодарна ему за это.

– В юности я слышала одну историю, – говорю я. – О Князе Тьмы, джинне, чей народ пленили книжники. Он ждал тысячу лет, чтобы отомстить им за свой народ.

– И это имеет к нам отношение, потому что…

– Что, если надвигается война? Не очередная разборка с карконами, а настоящая, большая война? – Я не могу передать то чувство, которое испытала, когда со мной говорила об этом Кухарка. Тогда у меня пробежал мороз по коже. Ее слова несли в себе правду. Я снова вспоминаю слова Квина о Князе Тьмы: «Чего добивается он, что ему нужно? Может ли она дать ему то, что он хочет? Какими путями Комендант способна добиться согласия Отцов кланов на то, чтобы этот вонючий Гримарр разорял беднейшие районы города?»

– Ты сам слышал Князя Тьмы. Комендант ему не союзница, не товарищ. Она – его слуга. Если он хочет войны с книжниками, то просто использует ее как орудие для достижения цели. Она уже уничтожила книжников Империи, а теперь охотится за теми, кто успел убежать.

– Убежать в Маринн, – кивает Харпер. – Но чтобы справиться с мореходами, ей потребуется флот. Их военному флоту нет равных.

– Именно, – я мычу сквозь зубы от боли, пытаясь закрепить доспех, и Авитас мгновенно оказывается рядом и осторожно застегивает пряжки за меня. – Одно смущает – Керис никогда не стала бы помогать Князю Тьмы из соображений верности. Ты же слышал Квина – она верна только себе самой. Значит, он должен был что-то предложить ей взамен, в уплату за службу.

– Может быть, Империю, – предполагает Харпер. – Трон. Хотя, если бы он стремился занять трон, зачем он тогда оставил тебя в живых?

Я качаю головой. Я сама ничего не понимаю.

– Мне нужно на побережье, – говорю я. – Потом объясню, зачем. Пока принеси мне отчеты о финансах Отцов кланов. А еще передай плебеям информацию о госпиталях и убежищах. Нужно открыть еще несколько убежищ, воспользуйся помощью наших союзников. Если понадобится, займись реквизицией частных домов. И помни, над каждым убежищем для лишившихся дома плебеев должно виться два флага – Императора и Сорокопута. Если я не ошибаюсь, совсем скоро нам понадобится поддержка плебеев.

Я снимаю с крючка темный плащ, накидываю на голову шарф и выхожу из комнаты. Все мои чувства обострены. Меня зовет боль плебеев, сейчас размещенных в казармах, их раны ждут меня как целительницу. Но я игнорирую этот призыв. Сегодня ночью мне необходимо заняться совсем другой магией.

Хотя я обычно добираюсь до города подземными туннелями, сейчас выбираю улицы Навиума. Комендант повсюду расставила патрули на случай внезапного вторжения карконов. Хотя до побережья от казарм всего две мили, я иду вдвое дольше, чем обычно. Я постоянно сворачиваю, следя, чтобы за мной не было хвоста.

Когда наконец я добираюсь до прибрежной полосы, то тут же замечаю часовых. Большинство из них прячется в низких скалистых утесах вдоль линии берега, за которым тянется полоса песка. Патрули стоят и на самом пляже.

Ясно, что солдаты поставлены здесь, чтобы Гримарр не мог незаметно осуществить вылазку на берег. Но будь причина только в этом, Комендант не прислала бы сюда такое множество людей. Нет, тут кроется что-то еще. Комендант знает, что я выжила.

Я выскальзываю из тени прибрежной хижины и быстро перебегаю к низкому амбару чуть выше меня самой. Скрывшись за его стеной, я вынимаю платок и покрываю маску грязью из коробочки, которую принесла с собой. А потом быстро перебегаю к сарайчику, который еще ближе к берегу.

Теперь, когда я почти у цели, то вижу, что никакого способа добраться до берега незамеченной нет. Если, конечно, не отвлечь как-то часовых. О небеса, вот незадача!

Как мне сейчас не хватает Элиаса! Он может сделать невыполнимую миссию выполнимой. Каким-то образом ему удавалось всех обвести вокруг пальца, задача решалась легко и просто. Я помню, что меня это одновременно и раздражало, и вдохновляло.

Но Элиаса здесь нет. А быть схваченной патрулями Коменданта – слишком большой риск. Злая и разочарованная, я собираюсь возвращаться, и тут за моей спиной вырастает тень. Я успеваю наполовину выхватить из ножен меч, но сильная рука зажимает мне рот. Я кусаю ее и бью своего противника локтем под дых. Он кряхтит от боли, но старается не шуметь, чтобы не услышали люди Коменданта. Запах кедра и корицы.

– Харпер? – шепчу я.

– Проклятье, Сорокопут, – выдыхает он в ответ. – У тебя очень острые локти.

– Ты идиот, – какая досада, что я вынуждена шептать. С каким удовольствием я бы как следует на него наорала! – Какого черта ты здесь делаешь? Я приказывала тебе…

– Я передал твои приказы Дексу. – В голосе Харпера звучит что-то вроде извинения, но этого недостаточно, чтобы моя ярость улеглась. – Сорокопут, это работа для двух Масок, а не для одной. Может, сделаем ее раньше, чем нас обнаружат?

Проклятье! Он раздражает меня все сильнее. Особенно потому, что он, похоже, прав. В очередной раз. Я напоследок ударяю Харпера локтем в живот, понимая, что это выглядит детской местью. Но испытываю удовлетворение, когда он охает от боли.

– Ладно, иди, отвлеки этих дураков, – приказываю я, кивая на ближайший патруль из нескольких солдат. – И сделай это как следует. Раз уж ты здесь, помоги мне.

Он бесшумно исчезает. И уже через полчаса я выбираюсь на прибрежную песчаную полосу, чтобы увидеть то, что хотела увидеть. С Харпером мы встречаемся в условленном месте. Попытка обмануть солдат и заставив их думать, что началась карконская вылазка, немного утомила его.

– Ну что? – спрашивает он меня.

Я качаю головой. Сама не знаю, торжествовать мне или испытывать ужас.

– Добудь мне лошадь как можно скорее, – говорю я. – Мне нужно срочно кое с кем встретиться. И придумать способ связаться с Квином. – Я оглядываю побережье, все еще покрытое обломками утонувшей флотилии. – Если все так плохо, как я думаю, нам понадобится любая помощь.

Прошел уже месяц с момента моего появления в городе. Через неделю после того, как меня едва не убили на темной улице Навиума, Гримарр наконец решается на финальную вылазку. Нападает он в полдень. Карконские паруса видны неподалеку от берега, и барабаны восточной сторожевой башни начинают бить тревогу, оповещая о самом худшем. Маленькие штурмовые лодки Гримарра начинают переправлять его армию к Навиуму. Припасы карконской армии подошли к концу – Керис обрезала все поставки провизии. Он устал ждать, изголодался и разозлился и теперь желает взять город.

Катапульты Навиума непрерывно мечут огонь и камни, но это недостаточная защита от сотен боевых кораблей, которые в ответ обстреливают город. Комендант с Острова приказывает разместить две с половиной тысячи солдат в руинах юго-восточного предместья, где ожидается высадка карконов. По большей части это отряды ополченцев, как говорит мне Декс. Плебеи – верные защитники своих семей – обречены на гибель, если мой план не сработает.

Декс находит меня во дворе казарм Черной Гвардии. Плебеи, которым мы предоставили там убежище, очень взволнованы. У многих родственники в ополчении, и сегодня им предстоит встретиться с Гримарром и его ордой в бою. Все они лишились домов и имущества. С каждой секундой надежда на то, что они сумеют вернуть это, слабеет.

– Мы готовы, Сорокопут, – говорит Декс.

По моему приказу две дюжины людей, не умеющих ничего, кроме как подчиняться приказам, будут убиты. Вестовые, часовые на сторожевых башнях, барабанщики, передающие приказы… Если мы хотим победить Гримарра, надо сначала обезвредить Коменданта. А это означает – перерезать ее линии сообщения. Другого способа нет. После того, как барабанщики умолкнут навеки, у нас будет всего несколько минут на осуществление своего плана. И этот план должен сработать.

Я отдаю Дексу приказ, и он исчезает. За ним следует отряд в двадцать человек. Несколькими секундами позже прибывает Авитас со свитком. Я беру его и узнаю печать Керис Витурии. Литера К ясно видна и плебеям, окружающим меня. Новости распространяются быстро. Итак, Керис Витурия, комендант города, женщина, из-за которой сгорели плебейские предместья Навиума, послала Кровавому Сорокопуту и ее Черной Гвардии письмо.

В глубине души я благодарю Кухарку, где бы она сейчас ни была. Это она добыла для меня печать, рискуя жизнью. И передала печать мне вместе с посланием: «Что бы ты там ни задумала, пусть это сработает, потому что если она нанесет ответный удар, он будет жестоким. И придется туда, где ты менее всего ожидаешь и где будет больнее всего».

Я открываю письмо – на самом деле это пустой лист пергамента – и притворяюсь, что читаю его, а потом бросаю свиток в ближайший костер, будто бы придя в ярость.

Плебеи наблюдают за мной с растущей тревогой. Я почти преуспела. Почти готово. Эти люди – сухой хворост, который только и ждет искры огня. Я готовила их к этому моменту всю неделю, рассказывая истории про Коменданта, которая пирует вместе с Отцами патрициев, пока плебеи страдают от голода. Поползли слухи, что Керис Витурия хочет захватить корабли карконов и создать из них торговый флот. Поэтому Отцы позволят безжалостному Гримарру разгромить и юго-восточное предместье, лишь бы кварталы патрициев и торговцев остались целы. Все это ложь, но в ней есть доля правды, в которую легко поверить и которая легко возбуждает народный гнев.

– Я никогда не пойду на это, – заявляю я громко, чтобы все слышали. Я изображаю гнев, который быстро перерастает в настоящий. Для этого мне достаточно вспомнить преступления Керис – как она пожертвовала тысячами жизней только для того, чтобы получить корабли для войны, задуманной Князем Тьмы… Как она воспользовалась страхом и слабостью Отцов, которые всегда ставят свою жадность выше нужд народа… Она предательница, и то, что я сейчас делаю – первый шаг к ее низложению.

– Сорокопут, – Авитас отступает на шаг, играя свою роль с большим мастерством. – Но это же приказ. Приказ есть приказ.

– Не в этих обстоятельствах, – отвечаю я. – Она не может просто отсиживаться в башне – в башне, которую она украла у лучшего адмирала этого города – и думать, что мы не бросим ей вызов.

– У нас нет столько людей…

– Если вы собираетесь бросить вызов Керис Витурии, – вперед выступает наш провокатор из Черной Гвардии, как бы случайно оказавшийся в толпе и переодетый плебеем, – тогда позвольте мне пойти с вами. Мне есть, за что ей отомстить.

– И я пойду, – Из толпы выходят еще двое мужчин, один из клана Аквилла, другой из клана Атрия. Я смотрю на прочих плебеев. Ну же. Давайте.

– И я хочу пойти, – вперед выходит женщина – не из моих провокаторов, незнакомая, – в руках она держит дубинку. За ней выходят и другие. Молодая девушка, похожая на ее сестру. И еще один мужчина.

– И я пойду! И я! – из толпы слышится все больше голосов, люди заражаются возбуждением друг от друга, и, наконец, готовностью горит вся толпа. Это зеркальное отражение бунта, который замышляла Мама Рила, только на этот раз бунтующих возглавляю я.

Я разворачиваюсь, чтобы идти, и вижу, что Авитаса рядом нет. Он отправился за солдатами ополчения, которых уже заранее склонил на мою сторону, и за плебеями из других наших убежищ.

Возглавляемая мной толпа наполняет улицы, направляясь к Острову. Когда ко мне присоединяется Харпер со своими людьми, за нашими спинами – целое войско. Авитас идет рядом со мной, в одной руке он держит факел, в другой – обнаженный меч. Лицо его, вопреки обыкновению, горит гневом. Харпер родом из плебеев, но, как и все Маски, он умеет скрывать свои чувства. Я никогда не спрашивала его, что он испытывает при виде разгрома в предместьях плебеев.

– Не отвлекайся, Сорокопут, – слышу я его голос, и мне неприятно осознавать, что он читает мои мысли. – Твое чувство вины сейчас неважно. Ты разберешься с ним позже.

Когда мы наконец добираемся до моста на Остров, городская стража при нашем приближении смыкает ряды. Я иду прямо на них, и тут вперед из толпы бросается ополченец. Очень вовремя!

– Карконы уже атакуют сторожевые башни! – кричит он капитану стражи. – Позвольте мне пройти туда и умереть как герой! Или же продолжайте защищать ее и умрите как трусы.

– Нет нужды разыгрывать такой спектакль, Кровавый Сорокопут.

На той стороне моста распахиваются огромные деревянные ворота, ведущие в Башню Острова. В них появляется Комендант в сопровождении дюжины Отцов. Ее холодный голос дрожит от ярости. За спиной Керис Отцы в ужасе созерцают мечи, факелы и гневные лица толпы. Стража безмолвно расступается, и мы беспрепятственно проходим на мост.

– Сорокопут, – выговаривает Комендант. – Ты ничего не понимаешь в тонкой работе…

– Мы тут умираем от голода, пока ты жрешь жареную дичь и свежие фрукты в башне, которая тебе не принадлежит! – выкрикивает яростный голос из-за моей спины.

Я подавляю усмешку. Один из присутствующих Отцов как раз сделал себе состояние на торговле фруктами, и последняя поставка на Остров была три дня назад. Я постаралась, чтобы эта новость дошла до плебеев.

– Генерал Витурия! – подбегает вестовой из юго-восточного предместья, на этот раз даже не подосланный мной. – Карконы совершили высадку! Их ведет колдун Гримарр, его люди уже наводнили Предместье! Вот, прочтите доклады, они уже складывают множество погребальных костров! Они захватили группу меченосцев, которые отказались присягать Гримарру, и сожгли их на костре! Приказывайте, генерал!

Керис на миг замирает, не находясь с ответом. Это длится всего лишь мгновение, мгновение ее слабости. «Хочешь низложить ее? Для этого надо стать такой, как она».

– Я принимаю командование этой военной операцией, – я прохожу мимо Керис, мимо Отцов и жестом подзываю Авитаса и ополченцев из первых рядов моего войска. – Керис Витурия, ты отстранена от командования. Можешь наблюдать за ходом действий, как и присутствующие Отцы кланов.

Я поднимаюсь по лестнице, Авитас и мои ополченцы следуют за мной. Когда мы поднимаемся на площадку командования, Авитас зажигает ярко-голубой факел, и мы продолжаем восхождение. Все наши надежды сейчас горят в огне этого факела. Он кажется таким маленьким, неспособным одолеть мрак великой ночи.

Авитас дважды машет факелом. Мы ждем.

Небеса! Было невероятно трудно синхронизировать действия всех наших людей так, чтобы план сработал без помех.

– Сорокопут! – Харпер указывает мне на запад моря, где из-за мыса появляется лес мачт.

Это флот меченосцев.

Со стороны плебеев, которые тоже поднимались вслед за мной, слышатся торжествующие выкрики. Отцы, напротив, выглядят испуганными.

А что до Коменданта – за все годы нашего знакомства я никогда не видела ее ни удивленной, ни испуганной. Но сейчас ее лицо белеет, словно у трупа.

– Флот не утонул той ночью, – говорю я ей. – Он просто отплыл подальше и переждал шторм. А ты уговорила своего хозяина-джинна забросать берег обломками старых кораблекрушений, чтобы народ поверил, что флота меченосцев больше нет, и в этом виновата я. Я была на побережье, Керис, пробралась мимо твоих сторожевых псов. Мачты, обрывки парусов, обломки дерева… Все, что валяется сейчас на нашем берегу, принадлежат кораблям, утонувшим много лет назад.

– С чего бы мне пытаться спрятать наш флот? Это дикое обвинение.

– С того, что тебе нужны эти корабли для войны Князя Тьмы с Маринном и книжниками, – отвечаю я. – Так что ты решила дождаться нашествия карконов и позволила погибнуть тысячам плебеев. Позволила ублюдку Гримарру высадиться на нашей земле, чтобы потом напасть на его войско и захватить корабли карконов. Тогда бы ты получила вдвое больший флот для войны.

– Адмирал Аргус и вице-адмирал Висселлиус никогда не будут подчиняться твоим приказам.

– Ты полагаешь, что они живы? – Я в открытую смеюсь. – То-то я удивлялась, что жены их не оплакивали, пока кланы носили траур.

Внезапно со сторожевых башен Навиума слышится барабанный бой. Это мои барабанщики посылают известия вместо тех, которых убили люди Декса. Вестовые появляются у подножия башни – они ждали только моего сигнала. Я передаю им приказы, которые нужно переправить в юго-западный квартал. Сейчас отрядам, расположенным там, предстоит отбить главный удар карконских варваров.

Я замечаю, что Комендант пытается незаметно отступить к дверям. Тут же ее окружают мои люди и не дают скрыться. Я хочу, чтобы она видела, что сейчас произойдет. Хочу, чтобы стала свидетельницей крушения своего плана.

Авитас поднимает последний синий факел, я принимаю его и посылаю сигнал сперва в сторону южной башни у моря, а потом – на север, в сторону военного порта.

Тяжкий звон цепей, заграждающих вход в канал, слышен даже отсюда. Со стороны военного порта, где еще стоят жалкие остатки нашего флота – две дюжины кораблей.

Никто из плебеев, наблюдающих за происходящим со стороны моста, не может ошибиться в том, чьи флаги реют над мачтами. Два скрещенных меча на черном поле. Герб клана Витурия, причем изначальный, до того, как Керис добавила в него свою мерзкую литеру К.

Также невозможно не узнать гордую седовласую фигуру на носу флагманского корабля.

– Адмирал Аргус и вице-адмирал Висселлиус мертвы, – говорю я Керис. – Теперь флот возглавляет адмирал Квин Витуриус. Команду составляют люди клана Витурия, истинные люди клана Витурия, вместе с добровольцами из клана Атрия.

Это тот миг, когда Керис Витурия понимает, что я сделала. Она видит, что ее отец, которого она считала бежавшим и скрывающимся, вступает в игру. Комендант чувствует, что я победила. По ее лбу стекают капли холодного пота, она невольно сжимает и разжимает кулаки – и рвет на груди униформу, будто ей не хватает воздуха. Тогда я замечаю ее татуировку – ВСЕ…

Она перехватывает мой взгляд, сжимая губы в тонкую линию. И тщательно застегивает воротник униформы.

– Этого не должно было произойти, Кровавый Сорокопут, – голос Коменданта тих и ровен, как всегда в те моменты, когда она более всего опасна. – Запомни это, пока игра не закончена. Если бы ты просто убралась с моего пути, то могла бы спасти жизнь многим. Но теперь… – она пожимает плечами. – Теперь я вынуждена прибегнуть к крайним мерам.

По моей спине пробегает холодок, но я не подаю вида и оборачиваюсь к Черным Гвардейцам. Все они происходят из союзных кланов.

– Арестуйте ее и отведите в камеру для допроса.

Я нарочно отворачиваюсь, когда они уводят ее. И переключаю внимание на Отцов.

– Что она вам обещала? – спрашиваю я. – Хороший рынок сбыта для ваших товаров? Прекрасных покупателей твоего оружия, Отец Татиус? Твоего зерна, Отец Модиус? Твоих лошадей, Отец Эквитиус, и твоей древесины, Отец Лигниус? Война – это отличная возможность подзаработать денег для таких жадных, трусливых подлецов, как вы?

– Сорокопут, – Авитас тем временем передает мне послание барабанщиков. – Гримарр отводит назад свои войска. Он заметил, что мы атакуем его корабли, и хочет защитить свой флот.

– Ваш план не сработает, – я обращаюсь только к Отцам. – Южные моря сегодня ночью покраснеют от крови карконов. И когда народ Навиума будет рассказывать истории о сегодняшнем дне, ваши имена в легендах будут звучать не лучше, чем имена карконов. Их будут произносить с омерзением и презрением. Но еще есть шанс все изменить. Если вы сейчас же присягнете на верность Императору Маркусу Фаррару и принесете обеты мне, как его заместителю, здесь и сейчас. Если вы после этого подниметесь на корабли вместе со своими людьми, – я указываю на корабли, идущие сюда из военного порта, – и не примете участие в сражении.

Остальное не занимает слишком много времени. Декс остается на Острове, наблюдает за ходом битвы и возвращает толпы плебеев в безопасное место. Мы с Авитасом поднимаемся на борт последнего корабля – я настаиваю на этом. Кровь моя кипит, призывая к бою, я страстно желаю отомстить этим варварам, расплатиться с ними за разрушение предместий. Я хочу лично найти Гримарра и причинить ему боль.

– Сорокопут, – зовет меня Авитас, который уезжал в предместья. Он уже вернулся, неся с собой сияющий боевой молот.

– Я нашел это в особняке Аквилла, – сообщает он, – когда проверял там запасы провианта. Смотри, какая вещь.

Молот выкован из черного металла, на нем выгравированы три слова, которые мне хорошо знакомы. Верность до конца.

Рукоять молота ложится мне в ладонь так удобно, как будто я родилась с ним в руках. Он идеален, не слишком тяжел и не слишком легок. Один его конец заострен для быстрых смертельных ударов, а тупым концом очень удобно ломать кости.

До рассвета я успеваю поработать обоими концами молота. Когда небо окончательно светлеет, мы видим, что уцелели только двенадцать кораблей варваров, и все они стремительно отплывают к югу. Квин Витуриус преследует их. Хотя я старалась найти и лично убить колдуна Гримарра, ему удалось бежать. Я всего один раз видела его в бою – высокого, бледного, похожего на мертвеца. Да, он еще жив, но, я надеюсь, проживет недолго.

Клич наших моряков наполняют меня дикой радостью. Мы победили. Мы победили! Карконы бегу! Квин догонит и уничтожит отступающих. Плебеи поддержали меня. Комендант брошена в тюрьму. Скоро мы предъявим ей обвинение в предательстве.

Я возвращаюсь в казармы Черной Гвардии. Мой доспех залит кровью врагов, на плече висит боевой молот. Плебеи, которые ютятся в казармах, почтительно уступают мне дорогу. При появлении Харпера и наших людей они издают радостные приветственные крики.

– Кровавый Сорокопут! Кровавый СОРОКОПУТ!

Под их славословия я взлетаю по лестнице, как на крыльях, а в комнате меня ждет послание с печатью Императора Маркуса. Я догадываюсь, что там, в конверте. Прощение для Квина Витуриуса, восстановление его в правах Отца Клана и новое назначение для него – Адмирал военного флота Навиума. Два дня назад я послала Императору запрос путем зашифрованного барабанного послания. Маркус утвердил назначение, Ливия немало поработала над этим.

Кто-то стучит в мою дверь. Авитас распахивает ее, и на пороге появляется Декс с пепельно-серым лицом. Тело мое обращается в свинец, когда я вижу выражение его лица.

– Сорокопут, – он с трудом выдавливает слова. – Только что мы получили барабанную весть из Антиума. Вы немедленно должны оставить все дела и вернуться в столицу. Императрицу, вашу сестру, отравили…