Глава 9
Индейцы

За час до заката группа разбила лагерь: это была их первая ночь под открытым небом среди американской пустоши. Усталые животные с трудом везли всадников по шоссе, но Штайнер вдруг показал всем на дорогу через насыпь – в километре отсюда виднелось отдельно стоящее здание, которое некогда представляло собой симпатичную загородную гостиницу рядом с небольшим озером и полем для гольфа. Там, на заваленной камнями подъездной дорожке у молчащего фонтана, путники и расположились.

В отеле их никто не встретил. Небольшая дюна доходила до ступенек, ведущих к вращающейся двери. Окна, выходящие на озеро, от которого остался лишь потрескавшийся котлован, помутнели от грязи. Многолетняя пыль пеленой окутала все вокруг, а тюлевые занавески придавали помещениям еще более зловещий вид.

Штайнер молча проследовал к отелю, чтобы осмотреть его, проверить окна и двери. К досаде Уэйна, никто не спешил расседлать лошадей – все с безразличным видом стояли рядом с измученными животными, как наемные участники похорон. Уэйн думал, что Орловский остановит капитана, но глава экспедиции притих, разглядывая пустынные земли из-под запылившейся шляпы. В его глазах читалась тоска по Москве.

Пока у людей еще оставалось немного сил, Уэйн энергично крикнул:

– Ну-ка, давайте снимать седла. Доктор Риччи, привяжите лошадей у фонтана, нальем им туда воды. И помогите мне с повозкой.

– Уэйн? – Орловский снял шляпу и с подозрением посмотрел на бывшего безбилетника, который справлялся с ситуацией куда лучше его самого. – Хорошо… – одобрительно кивнул он. – Профессор Саммерс, забудьте на время о сейсмографе – в ближайший час землетрясений не предвидится. Настройте рацию на Нью-Йорк, надо связаться с Макнэром и узнать, нет ли каких новостей из Стокгольма. Риччи, идите за Уэйном, похоже, он свое дело знает.

Покормив лошадей и установив палаточную столовую, Уэйн оставил ученых заниматься ужином. Штайнер сумел открыть одно из окон гостиницы и теперь ходил по верхним этажам здания, осматривая спальни. Залезая через окно вслед за капитаном, Уэйн обернулся: его попутчики работали среди лошадей и разложенного оборудования. Он сделал небольшой, но значительный шаг, укрепив за собой право быть полноправным членом экспедиции. В то же время следовало присматривать за Штайнером, который бодро вышагивал среди покрытых пылью столов в полумраке бара. Они оба – и Уэйн, и капитан – заняли свое место в Америке.

Десять минут спустя нашли пять галлонов солоноватой воды в котле центрального отопления отеля, и Уэйн с интересом ждал, что же на это скажет Штайнер.

– Здесь вода, Уэйн, и так наверняка по всей Америке, в тысячах заброшенных гостиниц. Пусть лишь несколько галлонов, но этого достаточно.

– Для одного человека – да.

– Или двух. Вполне… – Штайнер стал насвистывать себе под нос какую-то грустную мелодию. – Я возьму тебя с собой. Не успеешь оглянуться, Уэйн, как мы уже будем на пляже в Малибу.

Уэйн откачал ценную воду в ведро, чтобы отнести к повозке с дистиллятором и перелить в бак. Можно ли доверять Штайнеру? Вряд ли. Он вдруг понял, что если капитан и правда бросит их, вскоре Уэйн сам сможет возглавить экспедицию.

– Штайнер, зачем вам Америка? Тут же ничего нет.

– Поэтому я здесь. Да и ты на самом деле так не считаешь. В Америке есть все.

– Только для меня, Штайнер.

На закате члены экспедиции устроились отдохнуть на террасе у отеля и, сидя на раскладных стульях, наблюдали, как лучи вечернего солнца отражаются светло-красным от фасадов высоток Трентона. «Эти пустынные города на восточном побережье Америки намного красивее Бенареса или Самарканда», – думал Уэйн. Не хватало только торговцев ювелирными изделиями, предметами из слоновой кости и приправами.

Поужинав, Штайнер отправился к пересохшему озеру с винтовкой под мышкой, якобы на поиски добычи.

– Черт… Вот ему не сидится на месте. – Пол Риччи отряхнул лацканы своего смокинга. – Уэйн, пойди глянь, что он там задумал.

– Уэйн устал не меньше твоего, Пол. – Анна Саммерс коснулась руки Уэйна и сказала ему: – Оставайся тут. Пусть Штайнер побудет один.

С тех пор как Уэйн стал заведовать запасами воды, Анна проявляла к нему особое внимание и уже сумела выпросить себе несколько лишних литров. И все же Уэйну казалось, что теперь она видела в нем не юного безбилетника, а молодого мужчину, почти своего ровесника. Ему нравилось быть полезным Анне, и он часто вызывался помочь. Поразительно, как чудесно преобразилась профессор, приняв ванну в одном из номеров третьего этажа – Уэйн принес ей туда воды, а еще подарил старую помаду, найденную в ящике туалетного столика, яркую и жирную, в позолоченном тюбике, каких в Европе не видели уже лет пятьдесят. Сияние темно-красных губ Анны затмевало даже великолепный закат. Уэйн решил, что надо будет найти еще какой-нибудь редкой косметики.

– Ничего страшного, Анна, я все равно собирался проведать мулов.

Смущенный тем, что впервые назвал ее по имени, Уэйн убежал с террасы. Он планировал провести вечер, делая записи в дневнике, однако отсутствие Штайнера его напрягало. Уэйн быстро глянул на мулов, спокойно стоявших у импровизированной поилки из декоративного фонтана, и пошел вдоль берега пересохшего озера. Вокруг простиралась изящно очерченная пустыня; на зеленые клочки, оставшиеся от поля для гольфа, падали тени от гигантских кактусов, похожих на канделябры.

Штайнера нигде не было. Пройдя с километр, Уэйн присел отдохнуть в старый гольфмобиль, застрявший в дюне у девятой лунки.

Здесь ему и явилось необычайное видение, первый мираж Великой американской пустыни.

Из-за юкковой рощицы в трехстах метрах от Уэйна показался караван из шести одногорбых верблюдов. На четырех из них восседали путники в длинных белых бурнусах. Даже издалека Уэйн заметил настороженные взгляды темнолицых странников, каждый из которых держал дочерна загоревшие руки на седельной кобуре с древней винтовкой. Они продвигались размеренным темпом, не замечая Уэйна, прямо ко входу в разрушенный отель. Верблюды осторожно ступали среди ржавеющих машин, припаркованных на въезде, и наконец исчезли за пыльными финиковыми пальмами, которые клонились к неоновой вывеске – буквы можно было разобрать в свете закатного солнца.

Стараясь не выдать себя, Уэйн неподвижно сидел в гольфмобиле. Кто эти встревоженные путники на странных животных? Может, азиатские арабы, что перебрались через Гималаи и пустыню Гоби и каким-то образом пересекли сухопутный мост Беринговых проливов? Вероятно, их манила бескрайняя пустыня, где они могли почувствовать себя как дома – ради такого проедешь и полмира. Несмотря на их бродячий вид, оружие и недобрые взгляды, мысль о том, что он не один на этом бесплодном континенте, придала Уэйну уверенности.

Сзади послышались шаги. Уэйн обернулся и увидел, что рядом с гольфмобилем стоит Штайнер. Он разглядывал зеленое поле с таким видом, будто собирался выстрелить вслепую. В лучах садящегося за горизонт солнца лицо Штайнера выглядело таким же изнуренным, как у арабов, и все тайные дороги континента словно отпечатались в его глубоких морщинах.

– Получается, Уэйн, ты не первый американец. Не важно, куда они идут, за ними последуют и другие. Думаю, нам надо представиться.