Сцена 2
Игральные кости
Когда мы вернулись в Нисикёгоку, Митараи позвонил в Токио. Из того, что я услышал, стало ясно, что он говорил с Иида-сан.
– Да… дело раскрыто. Да… конечно, известно. Преступник жив. Я сегодня встречался… Кто? Приходите завтра после обеда ко мне в офис. Как зовут вашего брата?.. Фумихико? Никогда бы не сказал… Очень милое имя. Скажите ему, чтобы он тоже пришел. И пусть захватит записки отца. Передайте, что я настаиваю. Без них ничего рассказывать не буду. Да, завтра я целый день в офисе. Можно в любое время, только позвоните заранее… До свидания…
Митараи положил трубку и стал набирать другой номер. Видимо, решил позвонить Эмото.
Я взял на кухне швабру и принялся убирать комнату. Все-таки мы жили у Эмото целую неделю. Митараи, закончив разговор, так и остался сидеть посреди комнаты, погруженный в глубокую задумчивость, и даже не пошевелился, когда я возил около него шваброй.
Дождь продолжал моросить, и теперь можно было, не боясь, открыть окно.
* * *
На вокзале мы поднялись на платформу, держа в руках наш немудреный багаж. Эмото уже ждал нас с двумя коробочками с бэнто.
Дождь наконец прекратился.
– Это вам. В дороге пожуете. Приезжайте еще, – сказал Эмото.
– Спасибо. Ты нам так помог. Даже неудобно как-то, – проговорил я. – Теперь ждем тебя в Токио. Еще раз спасибо за все. Мне здесь очень понравилось.
– За что благодарить-то? Я же ничего не делал. Ко мне часто друзья приезжают, живут у меня… Квартира всегда в вашем распоряжении. Рад, что разобрались с этим делом.
– Я тоже, хотя пока ничего не знаю. Этот небритый гений не изволил пока доложить. – Я указал на Митараи.
– Ага! Значит, это секрет?
– Точно, – подтвердил мой друг.
– Гений не меняется, – вздохнул я. – Разбрасывает по комнатам вещи, а потом найти не может. Забывает. Когда у него проводят генеральную уборку, какого только барахла из разных углов не вытряхивают…
– Ну это обычное дело… Но все же лучше, чтобы он поскорее все рассказал, пока не забыл.
– Да уж, лучше поторопиться.
– Интересно, почему среди предсказателей попадается так много чудаков?
– Да потому, что этим делом в основном старичье занимается.
– Ты хочешь сказать, что, хоть он еще молодой…
– Ну что поделаешь? Жаль, конечно…
– Эй, молодцы! – прервал наш разговор Митараи. – Хватит болтать. Прощаемся. Сейчас поезд разлучит нас и умчит меня и Кадзуми за пятьсот лет отсюда. Мы облачимся в римские доспехи и снова усядемся на белых ослов!
– Ну вот! Он всегда так, – сказал я, обращаясь к Эмото.
– Тяжко тебе с ним, верно?
– Если он мне обо всем расскажет, я напишу тебе письмо. Длинное, со всеми подробностями.
– Буду ждать. Приезжай снова, не откладывай. Летом, когда фестиваль поминовения предков, у нас огни зажигают. Очень красиво.
* * *
Дело было сделано. Митараи, мечтавший поскорее добраться до своей кровати, настоял, чтобы мы не дожидались последнего поезда в Токио и уехали пораньше.
Состав тронулся с места, оставляя позади стоявшего на платформе и махавшего рукой Эмото, и, набрав скорость, рассекал поля, погружавшиеся в закатные сумерки. Я повернулся к Митараи:
– Может, хоть как-то намекнешь? Это ведь делу не повредит.
– Намекнуть?.. Вот тебе намек – скотч.
– Ты это серьезно?
– Серьезнее быть не может. Скотч – это даже не намек, а ключ ко всему.
Я растерялся:
– Выходит, Тамио Ясукава, его дочь, Сюсай Ёсида и Хатиро Умэда совершенно ни при чем?
– Ну я бы так не сказал. Просто они нам не нужны.
– Ты имеешь в виду, что у нас есть все необходимые данные, чтобы раскрыть это дело?
– Именно так. Больше ничего не требуется.
– Но подожди… эта Таэко Судо… Мы же не знаем ее адрес. Так ведь?
– Знаем.
– Откуда? Из данных, которые у нас есть?
– Да, из данных, которые есть.
– Но ты же, наверное, еще что-то узнал? Что-то, о чем мне неизвестно. Пока я ездил в Осаку и Нагою.
– Ничего я не узнал. Полеживал на берегу Камогавы, и всё. У нас вся информация была на руках еще до того, как наш поезд прибыл на вокзал Киото. То есть мы могли поехать к Таэко Судо прямо с вокзала. А мы вместо этого стали тупить.
– Но кто такая эта Таэко Судо? Ее действительно так зовут?
– Скажешь тоже!
– Ну я о ней знаю? Знаю или нет?! Кто же она? Как ее звали тогда? Сорок лет назад… Скажи! Что ты тянешь? А как же Азот? Она ее сделала?
– Азот?.. – с раздражением проговорил Митараи. – Она существует. Живет, действует. Она все это и сотворила.
Я подскочил на месте.
– Что?! Но как?!
– С помощью колдовства, понятное дело.
Мое возбуждение мгновенно испарилось.
– Так, да? Шутишь? Верно… такого не может быть… Но сегодня… Кто эта женщина? Кто она?!
Митараи, прищурившись, ухмыльнулся.
– Ты можешь объяснить?! Сколько можно, правда! Сердце сейчас разорвется!
– Да ладно тебе! Ты сам обдумай все хорошенько, а я пока посплю немного, – рассеянно проговорил мой друг, привалившись головой к окну.
– Эх! – вздохнул я. – Тебе-то хорошо, а мне?.. Разве так делают? Ты не считаешь, что у тебя есть обязанности перед верным другом? Мы же с тобой в связке работали. Ты нашей дружбой дорожишь или нет, в конце концов?!
– Это уж чересчур! Ты что такое говоришь? Угрожаешь мне, что ли? Я же не говорил, что не буду тебе ничего объяснять. Так нельзя, честное слово. Я собираюсь все разложить по полочкам и уж потом подробно рассказать что и как. Это во-первых.
А во-вторых, я страшно устал. Душой и телом, как говорится. Дай хоть чуть-чуть передохнуть.
И еще. Если я тебе сейчас все расскажу, завтра придется повторять то же самое этому Фумихико. Кроме того, здесь нет доски – мне надо будет кое-что нарисовать, чтобы ты лучше понял. Поэтому давай перенесем это на завтра. В офисе я все расскажу. Ты что, один день потерпеть не можешь? Кончай на меня наседать и спи.
– Но я не хочу спать.
– Зато я хочу. Две ночи не спал. Мечтаю поскорее сбрить щетину. Колется. Только к стеклу прислонишься… Невозможно заснуть. Вот скажи: зачем мужикам щетина? Ладно… Вот тебе еще одна наводка. Сколько лет Судо-сан, как думаешь?
– Где-то под пятьдесят, наверное.
– Ну ты даешь! А еще художник называется! Шестьдесят шесть только что исполнилось.
– Шестьдесят шесть?! Получается, сорок лет назад ей было двадцать шесть?..
– Не сорок, а сорок три.
– Сорок три?.. Тогда, значит, двадцать три… Все понятно! Она – одна из шести! Выходит, в ее яме было чье-то другое тело?!
Митараи зевнул во весь рот:
– На сегодня хватит. А ты пока подумай: легко было подобрать девушку того же возраста, да еще занимавшуюся балетом?
– Что?! Значит, я не прав?! Черт возьми! А как же тогда?.. Вот дьявол! Я сегодня точно не засну!
– Подумаешь, ночь не поспишь… Зато завтра все узнаешь. Наша дружба стоит одной бессонной ночи, как считаешь? – С этими словами Митараи удовлетворенно закрыл глаза.
– Тебе нравится наблюдать, как я мучаюсь?
– Да не особо. Просто я спать хочу.
Но прошло всего ничего, как Митараи открыл глаза, вынул из сумки саше – подарок Таэко Судо и, положив его на ладонь, принялся рассматривать.
Глядя в окно поезда, трудно было поверить, что несколько часов назад прокатилась гроза. Сгустившиеся сумерки на медленно проплывавшей мимо линии горизонта прорезала багровая полоса заката.
Я возвращался мыслями к семи дням, которые мы провели в Киото. За неделю много всего произошло. Я вспоминал разговор с дочерью Тамио Ясукавы на берегу Ёдогавы, визит в Карасума, к Сюсай Ёсиде, Хатиро Умэду в форме полицейского. И, наконец, последнее – встреча с Таэко Судо всего несколько часов назад, поверить в реальность которой так трудно. Меня не покидало ощущение, что все происшедшее сегодня на самом деле было очень давно.
– Значит, мои поездки в Осаку, в Мэйдзи-мура, все это бесполезно?
Я проиграл. Меня одолевала горечь поражения. А Митараи, поигрывая шелковым саше, заметил с отсутствующим видом:
– Ну я бы так не сказал.
– Почему ты так думаешь? – спросил я, воспрянув духом. Неужели все-таки мои изыскания пошли на пользу дела и навели Митараи на какую-то мысль?
– Ты хотя бы посмотрел Мэйдзи-мура. Теперь знаешь, что это такое.
Митараи перевернул саше и потряс. Ему на ладонь выпала пара игральных костей. Он помешал их пальцем.
– Она думала, что к ней явится кто-то молодой, вроде нас с тобой. Так она сказала?
Я кивнул.
– А это хорошо? Мы оправдали ее надежды?
– Что ты имеешь в виду?
– Да я так… ничего особенного.
Мой друг еще долго не выпускал кости из рук. А солнце тем временем медленно уплывало за горизонт.
– Представление окончено, – подвел черту Митараи.
