Это экономика, которую всё время трясет. Сейсмическая зона. За последние четверть века – 4 кризиса (начало 1990-х годов, 1998 г., 2008–2009 гг., 2014–2016 гг.).

Мы – огосударствленная экономика. Длинный, базовый тренд – рост доли государства и в банках, и в реальном секторе. Сегодня, по оценке, она составляет выше 60 %. Это экономика, в которой доминируют вертикали и «слоны» – крупнейшие компании, олигополии, со сверхконцентрированной собственностью, с долей среднего и малого бизнеса не выше 25 %.

У нас крупная собственность, она неустойчива, ее переделы – постоянны.

Мы – экономика «обмена сырья на бусы». Она, как и раньше, крайне зависит от внешних факторов – цен на нефть и газ (57 % экспорта товаров (I полугодие 2017 года)), от курса доллара к евро (чем доллар слабее, тем выше мировые цены на сырье, и наоборот), от крупнейшего клиента – ЕС. До 2015 г. 49–50 % внешнеторгового оборота приходились на ЕС, сегодня – 43–44 % (ФТС). Но этот клиент хотел бы снизить зависимость от нас. В документах ЕС и США поставлена цель сокращения доли России как поставщика топлива и другого сырья.

У России впереди – высочайшие технологические риски. Основной удар от санкций – именно по технологиям. Зависимость от импорта оборудования и инструментов – 70–90 %, по отдельным позициям – до 95—100 %.

У нас – очень мелкая финансовая система. Ее доля в глобальных финансах не была выше 1 %, сегодня, по оценке, 0, 4–0,5 %. Она в 2-х – 3-х кратном размере не адекватна экономике.

25 лет деформаций в финансах – низкая монетизация (60—70-е место в мире), низкая доступность кредита (60—70-е место в мире), высокий процент (входим в 25 % стран мира с наиболее высоким процентом), высокая инфляция (цены производителей промышленных товаров и тарифы на грузовые перевозки выросли в 2017 г. на 7,5–8,2 %) (Росстат), переоцененный рубль, слабые финансовые рынки, их спекулятивная модель. Избыточное фискальное бремя – 37–38 % ВВП (на уровне «развитых» экономик, растущих с низкой скоростью), отсутствие сильных налоговых стимулов для роста и модернизации.

Мы постоянно находимся под угрозой финансового кризиса. В 2017 г. росли риски кэрри-трейд – постоянно увеличивался приток горячих денег нерезидентов, основанный на высокой доходности финансовых активов внутри России и закрепленном курсе рубля. Трижды кэрри-трейд послужил спусковым механизмом для финансовых шоков – в 1998, 2008–2009 и 2014 годах. Это может произойти и четвертый раз.

«Болотная» экономика – пока она стагнирует, очень медленно растет. Почему? Низкая доля инвестиций в основной капитал (чуть больше 20 % ВВП).

Какие ответы на всё это «людей действующих»?

Высокая доля офшоров. Больше 70 % входящих – исходящих прямых инвестиций через офшоры и подобные им.

Еще один ответ – много неформальной, серой экономики. Больше 40 % ВВП (Всемирный банк, начало 2010-х гг.).

Всё это постоянные вызовы для семейного имущества – как его сохранить, как прирастить, как создать активы для будущих поколений семьи, чтобы их стартовые площадки – были выше.