Как-нибудь отдам: кредитный риск

Можно хоть до безумия талдычить тем, кто берет кредиты – считайте свои риски. Но в глазах жажда – взять, потребить. Как-нибудь справимся.

Эти истории о валютных рисках. И кредитных.

Валютный риск? Это риск ваших потерь от изменения курса одной валюты к другой.

Кредитный риск? Риск – не отдать. Взяли в долг – деньги, имущество – и не отдали.

Этими рисками нужно управлять. Считать их. «Как-нибудь справимся» – не пройдет.

Абстрактно? А вот обычные истории.

Кредит на покупку квартиры взят в 2005–2007 годах. Сумма? От тридцати до трехсот тысяч долларов. Брали в валюте. Погашение в валюте, независимо от того, какой курс рубля. Под какой процент? Скорее всего, под 11 %. На какой срок? От 15 до 20 лет. Исправно платился. К 2015 году банку отдано гораздо больше взятой суммы. Остались должны половину кредита. Или даже две трети. До погашения – годы.

При каком курсе рубля брался кредит? 26–28 рублей за доллар.

На что рассчитывали? В 2005–2007 годах рубль неуклонно укреплялся к доллару. Доллар – дешевая валюта. Инфляция высока, зарплаты растут вместе с экономикой. Справимся! Лучше купить свое, чем платить за аренду жилья. По деньгам то же, а останешься ни с чем.

Что дальше? Девальвация рубля в 2014–2015 годах более чем в 2 раза. Курс – больше 60 рублей за доллар. Каждый месяц платеж в рублях больше, чем раньше, в 2–2,5 раза.

И – не можем платить. Кризис, уволили. Ушла в декрет, не работаю. Развод, муж не платит. Заболели. Снизили зарплату. Вышел на пенсию. В семье – один работающий. После ежемесячной выплаты процента остается пара тысяч рублей. Или вообще ничего не остается. Жилье – одно. Отберут – останутся на улице. И дети – один, два, трое, многодетная семья.

Это и есть валютный риск. Не так, пусть по-другому, случится с каждым. С любым, кто поверит, что рубль – стабильная валюта. Или тем, кто не считает свои риски.

Сколько таких историй? В самый кризис, в 2014–2016 годах их было больше 20 тысяч семей по стране, 60—100 тысяч человек.

Кто они? Молодые семьи, здоровые, сильные, желающие работать, основа основ любого государства. Поколение 30—40-летних. Когда они взяли ипотеку? 75 % семей сделали это в благословенные 2006 – первом полугодии 2008 гг. В те годы, когда цены на нефть, газ, металлы росли, как на дрожжах, на Россию обрушился поток валюты, а рубль центральный банк держал переоцененным. При инфляции в 9—13 % в эти годы, непрерывном росте рублевых зарплат рубль укрепился к доллару с начала 2006 г. до середины июля 2008 г. почти на 20 %.

Никто не ждал падения цен на нефть или кризиса осени 2009 г. Полная эйфория, темпы роста экономики – 5–8 %.

Что случилось с рублем? Первый форс-мажор валютные заемщики выдержали. За полгода, к марту 2009 г. рубль упал к доллару почти на 60 % (с 23 до более, чем 36). Но мировые цены на нефть отросли, и вскоре наша валюта оказалась в зоне 28–30 рублей за доллар.

Все вздохнули, перекрестились – и выдержали, и снова наступила эйфория. Валюты – завались, всё растет. Никто, ни один человек в правительстве, Банке России или банках не прогнозировал будущего шторма.

И, наконец, он настал. Второй форс-мажор – с конца 2013 г., когда сначала Банк России раскачал курс рубля заявлениями и ускоренным переходом к его свободному плаванью, а затем с весны 2014 г. беспрецедентно быстро, рывком усилился доллар к евро. У нас это всегда ведет к падению рубля.

Еще одним толчком вниз для рубля стали обрушение цен на нефть в 3–4 раза и вспыхнувший у нас кризис. И последнюю точку в ослаблении рубля поставили массовый возврат валютных долгов корпораций под влиянием санкций, утрата более 30 % международных резервов России и взрывное, в 1,6 раза повышение ЦБР своей ключевой ставки в декабре 2014 г.

Для рубля всё это – непереносимые риски. Бежать, слабеть, болтаться, как осенний лист на ветру. И, конечно, упасть – в 2–2,5 раза.

Абсолютное большинство прогнозистов не могли предвидеть этой череды несчастий. Цены на нефть? Все видели впереди только рост. Рубль? Все с гордостью отчитывались, какой у нас крепкий рубль.

Типичный форс-мажор. Валютный риск накрыл банки, арендаторов офисов (у них плата обычно считалась в долларах) и семьи с ипотекой.

Какие потери от валютного риска? У 40 % валютных заемщиков выплаты по ипотеке составляли от 30 до 70 % ежемесячного дохода семьи, у 21 % семей – от 100 до 130 %, у 18 % – выше 130 % ежемесячного дохода.

Какие семьи? Самые обычные, почти все с детьми, от 1 до 3–4, кто-то со стариками. Что делать с семьей из 4-х человек, в которой 3 «иждивенца»?

География? По всей стране, хотя больше всего в Москве и Санкт-Петербурге. Что покупали? Не особняки, не заморские виллы. Самые обычные семейные квартиры, чтобы жить. Всё-таки лучше, чем арендовать.

Состояние дел? В 2015–2016 годах квартиры обесценились, суммы долгов в рублях взлетели в 2–3 раза, 80 % квартир, как залоги, не покрывали долгов. Большинство семей прекратили платежи в 2015 г., хотя до этого многие годы платили исправно. Сроки ссуд – еще 10–20 лет.

Что происходило? Массовые суды, выселяющие семьи и выставляющие их квартиры на публичные торги. С миллионными долгами, штрафами и пени даже после продажи квартир

Это и есть валютный риск. И кредитный. Не так, пусть по-другому, случится с каждым. С любым, кто поверит, что рубль – стабильная валюта. Или тем, кто не считает свои риски.