Глава 9
Проснулась я сама. Меня никто не будил, не торопил, даже вежливо в дверь не стучался. Я просто открыла глаза, чувствуя себя выспавшейся и полной сил. Встала и с приятным удивлением обнаружила новую одежду — тонкую рубашку и расшитый золотыми нитями сарафан, которые кто-то аккуратно развесил на стуле.
Испробовав наконец местную ванну, я привела себя в порядок и оделась. Хмыкнула, оглядев себя в зеркало, — очень уж непривычно было видеть на себе не джинсы, а старинную царскую одежду. И, размышляя, что делать дальше, взяла прислоненный к стене у кровати посох.
Глазницы черепа сразу зажглись мертвенно-зеленым светом.
— Доброе утро, Яр, — поздоровалась я, уже не ощущая себя странно от того, что разговариваю с черепом на палке.
— Ааааррргххх, — широко зевнул тот, клацнув челюстью. — Ох, и славно я вздремнул. Хорошо все-таки рядом с Источником. Вот сейчас пусть хоть три волколачьи стаи нападут, разберемся со всеми!
— Не надо, — вздрогнула я. — Ну их всех! И без того дел по горло.
И вот тут, словно специально выждав момент, в дверь постучали.
— Заходите, кто там! — отозвалась я.
В спальню вошел Костопрах. Поклонился, оценил мою готовность к новым свершениям и сказал:
— С пробуждением, царевна. Завтрак готов. Не изволишь ли пройти в трапезную? Или велеть сюда подать?
— Изволю пройти, — со смешком ответила я. Ну никак не привыкну к этой высокопарной старинной речи! — Кстати, что там на завтрак? А то терзают меня смутные сомнения…
— Не изволь беспокоиться, — Костопрах вежливо пропустил меня вперед. — Я еще вчера к данникам три телеги отправил, так что продуктами дворец теперь обеспечен. Ну а повар у нас свой нашелся.
«Надеюсь не тот зомби, который вчера от Белогора удирал», — мелькнула мысль, но озвучивать ее не решилась.
А ну как и вправду он? Я же тогда есть не смогу — брезгливость не позволит. Лучше уж не знать, кто там что готовит. Спокойнее.
С такими примерно мыслями я вошла в трапезную. Однако едва увидела накрытый стол, тотчас их все отбросила. Оладушки в большом блюде исходили горячим паром, а вкруг теснились мисочки и плошечки. Сметана, варенье, свежая клубника — все выглядело так аппетитно!
Запивать все это предлагалось каким-то медово-травяным напитком, пряным и горячим. От него в крови словно начали лопаться маленькие пузырьки, наполняя тело энергией и жаждой действия.
А под конец завтрака, когда я уже неспешно допивала последнюю кружку, в трапезную вошел Белогор. Отказался от оладушек, которых оставалось еще порядком, и спросил:
— Ну что, царевна, готова к путешествию?
— Разумеется, — я кивнула, стараясь не думать при этом про Навь. — Насколько это возможно, конечно.
— Тогда пойдем, чего время терять, — он улыбнулся, а когда я поднялась, неожиданно протянул мне пуховый плед. — Только накинь вот это, иначе замерзнуть можешь. И посох свой оставь, если, конечно, не хочешь, чтобы дух, в него заключенный, навсегда в Нави остался.
После этих слов Яр практически сам в руку Костопраха прыгнул. Я же послушно закуталась в плед и выжидающе уставилась на Белогора.
Тот отошел от стола и, как и вчера, вытащил прямо из воздуха нож. Глубоко вздохнул и медленно провел им черту сверху вниз, словно разрезая какую-то невидимую ткань.
И это действительно был разрез. Не ставший уже привычным огненный росчерк, а именно черный разрез самого пространства, из которого явственно потянуло холодом, тоской и чем-то жутким. Страшным. Неземным.
Но тут Белогор взял меня за руку, и страх пусть и не исчез совсем, но отступил. Этого оказалось достаточно, чтобы я собралась с духом и вместе с колдуном шагнула вперед. В лицо ударил холод, а привычный мир исчез. Мы вошли в Навь.
Больше всего окружающий пейзаж походил на страшные фантазии какого-нибудь любителя Лавкрафта. Сумрачно, холодно и мертво было вокруг. Словно мы оказались внутри некоей старинной кинохроники, тусклой и черно-белой. Лишь по клубящемуся темному небу то и дело пробегали злые алые сполохи бесшумного зарева.
Вокруг расстилалась каменистая, покрытая инеем пустошь. И никого, кроме нас, на ней вроде бы не было, однако краем глаза я то и дело ловила какие-то смазанные движения вокруг. При этом стоило на них сосредоточиться, как все пропадало.
— Ну как, налюбовалась? — раздался голос Белогора.
Нет, не Белогора Теперь рядом со мной стоял Наволод. Белогор остался там, в мире живых. А вот Наволод со своим бледным лицом, волосами цвета пепла и черной одеждой смотрелся в здешних пейзажах очень даже органично. Для пущего антуража его и без того яркие изумрудные глаза сейчас слегка светились.
— На что тут любоваться-то? — ответила я, зябко кутаясь в плед. — Мне никогда не нравился Лавкрафт.
— Кто?
Я только махнула рукой:
— Никто. Куда нам идти? И долго ли?
Наволод улыбнулся, явно чем-то довольный. С его нынешней внешностью это смотрелось страшновато.
— Не слишком, но в Нави нет времени. Смотри под ноги и не сходи с тропы.
Я взглянула вниз. Действительно тропа. Я бы даже сказала, тропинка — узкая, но прямая. Она бледно светилась, а по краям ее из-под земли то и дело вырывались тонкие язычки едва видимого голубоватого пламени.
— Газпром и сюда добрался? — Шутка была так себе, но мне срочно надо было взбодриться. Такое ощущение, что этот мир медленно, потихоньку вытягивал из меня саму жизнь. Безумно захотелось просто лечь, свернуться калачиком, сберегая остатки тепла, и заснуть. Желательно навсегда.
— Это Мертвый огонь, — ответил Наволод. — Он защищает тропу, пока мы на ней стоим.
— От кого защищает? — не поняла я. — Тут же пусто. Даже ветра нет.
— Посмотри на небо. Что ты там видишь?
Я послушно задрала голову и сообщила очевидное:
— Ничего не вижу, кроме туч. Ну, подумаешь, они в разные стороны летят. Может там роза ветров такая. Психованная.
Колдун улыбнулся шире, совсем жутко.
— А теперь? — И взмахнул рукой.
И тут же с моих глаз словно спала пелена.
В тучах над нами купались исполинские змеи! Огромные чешуйчатые тела то скрывались в скоплении облаков, то появлялись снова, разгоняя их по небу. При этом ни крыльев, ни еще чего-то подобного у змеев не было. Глаза на страшных мордах сверкали столь ярко, что с земли казались звездами, а по гибким телам пробегали огненные сполохи.
— Твою ж дивизию! — охнула я и сглотнула, поскольку в горле резко пересохло. — Надеюсь, они нас не видят?
— Видят. Но пока ты со мной и на тропе, тебе ничего не грозит, — ответил Наволод, и змеи вновь исчезли.
— Я так понимаю, вокруг нас тоже не пусто? Ты всех скрыл? — нервно уточнила я.
— Да, — он кивнул. — Хотя ты, царевна, меня, конечно, удивила тем, что Нави почти не боишься. Я уж к самому худшему готовился.
Это он что, думал, я тут визжать начну и в обмороки падать? Вот еще! Нас инфернальными змеюками не испугать!
«Ну, точнее, испугать, но не настолько», — мысленно поправилась я, а вслух заверила:
— Не переживай, у меня нервная система крепкая. В нашем мире все с детства к стрессам привычные.
— Что же это за мир такой? — Наволод посмотрел на меня уже с интересом. — Неужели настолько жуткий?
— Нормальный мир. Только более технически развитый. Магии, кстати, нет, так что компенсируем фантазией и фильмами. Фильмы — это выдуманные истории, которые показывают по аналогу вашего блюдца или зеркала волшебного, — пояснила я. — И вот этих фильмов у нас полно на самые разные темы. Я их столько насмотрелась, и ужастиков, и фэнтези, что, кажется, ко всему уже готова. Так что в обморок не упаду, не переживай. Сама дойду, тащить меня не придется.
— Занятно, — Наволод задумчиво хмыкнул. — Нет, тебя нести — не проблема. И я рад, что ты не из пугливых. Но рисковать твоим спокойствием все равно не хочу, так что пелену Сокрытия снимать не буду. Не надо тебе видеть, кто нас вдоль тропы сопровождать будет. А границу Мертвого огня они пересечь без моего приказа не посмеют. Главное, с тропы не сходи, и все в порядке будет.
А я что — я и не против. Учитывая, что гадостей я во дворце Кощея насмотрелась порядочно, и Наволод об этом знал, но все равно обитателей Нави предпочел скрыть, наверняка причина была веская. И пусть я по-прежнему была уверена, что в обморок не упаду, но пару ночных кошмаров они бы мне наверняка обеспечили. А оно надо?
Так что, послушно кивнув, я поплотнее укуталась в плед и последовала за Наволодом.
Холодно! Знала бы, у Костопраха шубу какую-нибудь вытребовала. И шапку. В сокровищнице, помнится, крутая шапка лежала, из золотой ткани, мехом отороченная и камнями драгоценными расшитая. Вот сейчас бы ее сюда…
Я шла, согреваясь мыслями о золоте в Кощеевой сокровищнице и не спуская взгляда со светящейся тропы. А еще старалась не думать о летающих над головой змеях и той нежити, которая незримо шла сейчас совсем рядом.
«Интересно, если они приказов Наволода, как он сказал, слушаются, то получается, они его подданные? — мелькнула мысль. — Не зря же его Князем называют».
Я задумчиво оглядела шедшего впереди колдуна. Спокойно идет, размашисто, уверенно. Словно и впрямь чувствует себя как дома, и тварей этих не боится совсем.
«А у тебя на руке его обручальное колечко. Да, удачно ты женихом обзавелась, Машка, прямо джекпот сорвала, — поздравила я себя. — Р-раз — и Князя мира мертвых получила. Надолго ли — вопрос другой. Как и то, захочет ли он потом от тебя избавиться, чтобы доступ к Мертвой воде навсегда себе оставить. А пока одно можно сказать: дура ты, Василиса! Никакой царевич с ним и рядом не стоит».
Хотя сестренка вроде как в Ивана Царевича влюбилась, даже с отцом из-за этого поссорилась. Тут уж не до расчета — с любовью спорить бесполезно. Тем более у Наволода внешность специфическая, на обычного человека тянет с трудом.
С другой стороны, уродом его тоже не назовешь. Напротив, черты лица хоть и холодные, но красивые. Бледный, конечно, но и такое бывает. А цвет волос и вовсе не в счет, у нас вон толпа народа вообще в кислотные цвета их красит.
В общем, вскоре был сделан вывод, что мой невольный жених очень даже ничего. Правда, никаких эмоций от этого я не ощутила. Думать вообще становилось все сложнее и сложнее.
Время вокруг словно замерло. Я механически шагала вслед за колдуном, понятия не имея, сколько уже его прошло. Час? А может, день? Зато чувствовала, что с каждым шагом все больше наваливается усталость. Не физическая, нет. Эта усталость шла изнутри, вместе с равнодушием и апатией. Не хотелось ничего. Но я держалась, понимая, что все это напускное, не мое. Навь — не место для живых.
Нет, так не пойдет! Надо с этим состоянием бороться. Надо!
«Давай, Марья, давай, — пыталась поддержать я сама себя. — Какая еще апатия? Апатия — это отношение к сношению после сношения. Так откуда она тут возьмется-то? Вон единственный сексуальный объект впереди вышагивает. И плевать ему на тебя».
— Куда идем мы с Пятачком, большой-большой секре-ет, — тихонько запела я, шагая в такт словам. Правда, дальше песня не вспоминалась, и я продолжила «Рамштайном»: — Ду-у! Ду хаст! Ду хаст мишь!
— Ты это чего, царевна? — Наволод тут же с подозрением оглянулся. — Заклинание какое сотворить пытаешься? Не надо! Это Навь, и твои чары тут только навредят. Да и мы почти пришли уже. Вон смотри, тропа заканчивается.
Я замолчала и глянула через его плечо. Действительно, в полусотне шагов впереди тропа обрывалась, да так резко, словно обрезанная ножом. И когда мы дошли до ее конца, именно нож вновь появился в руке Наволода. Он снова разрезал пространство, и в мрачный мир Нави ворвался… неужели это солнечный свет?!
— Добро пожаловать обратно, — произнес колдун. — Выходи первая.
Спорить и не подумала. Быстро подошла к разрезу, уже собираясь сделать шаг в портал, мельком бросила взгляд назад, но тотчас об этом пожалела.
Нет, никаких существ я по-прежнему не видела, однако на подернутой инеем каменистой земле вокруг Наволода скользили тени. Множество изломанных, постоянно меняющихся силуэтов ластились к нему, будто выпрашивая внимания и…
И тут меня коснулся чужой голод. Страшный голод, который утолить могла только чужая жизнь. Существа жались к своему повелителю в надежде получить дозволение и наброситься на столь желанный, иначе и не назовешь, деликатес. На меня.
Перепуганно дернувшись, я рванулась вперед, к выходу. Споткнулась и упала прямо в горячий песок, ослепленная солнцем и горячим ветром пустыни.
Ох, как же здесь было жарко! Особенно по сравнению с мерзлой Навью!
Проморгавшись, я поднялась на ноги и огляделась. Обалдеть! Я действительно прошла через мир мертвых и нахожусь в пустыне за несколько тысяч километров от дворца!
— Невероятно! — восторженно сорвалось с губ.
— Почему же? Я ведь обещал, царевна. А слово я держу всегда, — раздался голос позади меня.
Я обернулась. Наволод исчез, вновь став Белогором, русоволосым и улыбчивым. Живым. И зеленые глаза теперь не сияли инфернальным светом, а просто смотрели на меня. Доброжелательно и с каким-то интересом, словно колдуну действительно нравилось наблюдать за моей реакцией.
Не удержавшись, улыбнулась ему в ответ. Потом, правда, опомнилась и мысленно себя одернула. Сдержаннее надо быть! Передо мной все ж наведенная иллюзия, маска магическая. А тот, кто ее носит, вряд ли испытывает такие эмоции на самом деле.
Поэтому улыбку с лица стерла и, переключившись на деловой лад, уточнила;
— Куда дальше?
— Смотри, — Белогор вытянул руку, указывая куда-то вдаль.
Я прищурила глаза и приложила ладонь ко лбу, защищаясь от солнца. Впереди, почти у горизонта, сквозь дымку разогретого воздуха виднелся огромный оазис. Он был оцеплен высокой стеной, за которой высились белоснежные купола и шпили башен.
Аграба. Вне всякого сомнения, это была она.
— Это сколько ж до нее топать-то? — пробормотала я, мысленно прикидывая, как сильно прожарюсь на этом пекле в плотном сарафане да с поддетой рубашкой.
— Точнее выход из Нави не рассчитать было. Все ж это не Тайная тропа. Да и маги местные могут в штыки столь близкое появление чужаков принять. Но не переживай, домчим быстро, — успокоил Белогор и, наклонившись, поднял плед, с которым я при выходе из Нави свалилась в песок. Встряхнул, прошептал что-то, еще раз встряхнул и отпустил. А плед остался висеть в воздухе!
Коротким повелительным жестом колдун заставил плед спланировать к нашим ногам и уверенно на него наступил. Плед слегка прогнулся, дрогнул, но выдержал.
— Иди сюда. — Белогор протянул мне руку.
Я тут же послушно ухватилась за мужскую ладонь и поднялась следом. Покачнулась, когда плед под ногами завибрировал, словно надувной матрац на воде, и тотчас была перехвачена за талию крепкой рукой Белогора. Даже ойкнуть не успела, как оказалась прижата к колдуну.
Удерживали меня уверенно и заботливо. Приятно…
Одновременно нос уловил исходящий от мужчины горьковатый запах луговых трав и сообщил, что ему тоже все нравится.
Да что ж такое-то?!
Я не знала, куда деться от смущения, попутно мысленно ругаясь на свой организм. Предатель! Тоже мне, нашел предмет вожделения — колдуна бледного, наполовину с того света вылезшего! Нет бы на Ланселота так реагировал, там хоть рыцарь с внешностью Ричарда Гира!
Резко выдохнув, попыталась отстраниться от Белогора, но горячая рука на талии тотчас сжалась сильнее, не позволяя этого сделать.
— Лучше я тебя придержу, иначе с непривычки упасть можешь, — произнес он. — Все ж плед тонкий, и заклинание полета на нем лежит нестабильно, в отличие от местных ковров.
Пришлось кивнуть и временно капитулировать перед собственным организмом. В конце концов, не так уж в моей жизни и много было мужских объятий. А таких, которые мне бы действительно нравились, уверенных, крепких, — и вовсе не припомнить. Друзья и знакомые среди ребят были, но человека, способного пробудить во мне желание, среди них не нашлось.
Конечно, я пробовала завести романтические отношения. На первом курсе даже пыталась встречаться симпатичным парнем Глебом. Началось все с совместной работы по составлению бизнес-плана, потом была взаимная помощь в написании рефератов и различных работ.
Наконец однажды я его поцеловала. Первая. Решила попробовать, как это вообще, ибо сам по себе Глеб был нерешительным, а храбрость проявлял лишь в мире онлайн-игр. Даже обнимая после свиданий, он словно боялся ко мне прикасаться.
Так вот, даже от поцелуя я не почувствовала и половины того, что ощущала сейчас. Через месяц поняла, что ждать от Глеба чего-то нет смысла, и мы расстались. А после просто отпустила от себя мысль о поиске молодого человека, решив, что тот, кто захочет, найдет меня сам.
«Может, потому и отреагировала так на Белогора: он и нашел сам, и помогает, и обнимает совершенно иначе. Какая бы девушка на моем месте равнодушной осталась?»
Развить мысль дальше не успела, так как наш транспорт двинулся вперед. Плед, не поднимаясь высоко, заскользил над песком, сначала медленно, постепенно увеличивая скорость. Не критично, конечно, ветром не сдувало, но вибрировать тонкая шерсть под ногами стала сильнее, так что тут уж я и сама ухватилась за Белогора покрепче. На всякий случай. Тем более против тот не был, скорее даже наоборот.
Или это мне показалось?
Оазис тем временем стремительно приближался. По пути мы обогнали большой караван с верблюдами и повозками, заваленными тюками. Сопровождали его стражники с саблями на боку. Большего я заметить не успела, но, казалось, они совершенно не удивились нашему способу передвижения.
Впрочем, уже через пару минут стало ясно почему. Мимо нас пронесся хороший такой, толстый ковер, обшитый по краю золотыми кистями и с приделанным сверху балдахином для защиты от солнца. На ковре, скрестив ноги, восседал богато одетый бородатый мужик с кальяном. Обгоняя, он наградил нас пренебрежительным взглядом, таким, каким владелец «мерседеса» смотрит на пассажиров какого-нибудь «запорожца».
А и подумаешь! Зато не пешком!
На подлете к оазису плед замедлил скорость и плавно опустился на землю.
— Прибыли, — констатировал Белогор, после чего поднял плед, встряхнул и, аккуратно сложив, убрал в небольшую заплечную сумку.
До ворот Аграбы оставалось всего ничего. Мощенная базальтом дорога, на которой мы стояли, вела прямо к ним. И по ней шли люди. Много людей! Смуглые, в чалмах, некоторые в халатах, но большинство в широченных шароварах и простых жилетках на голое тело, они шли куда-то по своим делам, совершенно не обращая на нас внимания.
Ворота белоснежного города поражали своими размерами. Уверена, их делали в расчете на то, что какому-нибудь правителю может взбрести в голову въехать в город на слоне. Да чтоб тот слон стоял еще на одном, а тот, в свою очередь, еще на одном. И так раз пять. Примерно.
Сейчас ворота были распахнуты, и люди свободно ходили, не обращая внимания на пятерых стражников. Те, собственно, отвечали людям взаимностью. То есть тоже не обращали ни на кого внимания, а, сидя чуть поодаль на корточках, азартно бросали кубики, предварительно яростно тряся их в маленьком деревянном стаканчике.
— Хороша охрана, — хмыкнула я.
— Это не охрана в том смысле, каком ты думаешь. Они лишь следят за тем, чтобы толкотни у ворот не было да мелких потасовок, — пояснил Белогор. — А за порядком совсем другие следят. Тут купол магический над городом.
Так что мы смешались с толпой и, миновав ворота, оказались на площади, где раскинулся огромный восточный базар. Вокруг стоял шум, гам, где-то громко орал верблюд. Между прилавками толклись толпы людей. Было душно, пахло специями и потом. А над крышами глинобитных домов, где-то вдалеке, рвались в небо башни дворца, сложенного из белого камня.
— И где нам искать Аладдина? — растерянно спросила я, отворачиваясь от назойливого торговца, который старательно совал мне под нос связку фиников, что-то настойчиво требуя.
— А вот там и искать, — Белогор кивком указал на дворец.
— Э-э? — я моргнула.
Нет, я помнила по детскому мультику, что Аладдин в принцессу влюбился, но все же! Баюн-то его вором называл!
— Когда я вчера в зеркало смотрел, показало оно мне этого Ала Ад-Дина, — пояснил Белогор. — Как оказалось, твой искуснейший вор несколько лет назад женился на царевне Багдадской — Будур. Сам султан их брак одобрил и подарил Аграбу.
Совпадение… опять совпадение! В Голливуде за этим миром точно кто-то подсматривает!
Но что теперь делать? Вряд ли новоиспеченный шах… или, как его, султан, да еще с молодой женой под боком вот так возьмет и бросит все, чтобы отправиться с нами неизвестно куда.
— Так мы что, зря сюда шли?
— Не думаю, — Белогор качнул головой. — Аладдин — парень молодой, горячий. Уверен, прискучило ему в золотых палатах сидеть.
— Прямо так и уверен? — я скептично хмыкнула.
— Ну, мне, к примеру, скучно, — широко улыбнулся он. — Пойдем, царевна, все равно не узнаем, если не спросим.
И, подхватив меня под руку, потянул в сторону дворца.
Покинуть базар оказалось не так-то просто. И дело было даже не в толкучке. Никогда, слышите, никогда и ни при каких обстоятельствах не вступайте с восточными торговцами в разговоры! Вообще на них не смотрите! Если, конечно, вас не интересуют мешочки специй, живая курица, стеклянная бижутерия или платки.
Я вот сделала глупость: не понимая язык, вежливо улыбалась настырным торгашам и всеми силами старалась показать, что их товар меня не интересует. И очень зря! Мои отрицательные жесты воспринимались не как отказ, а как готовность поторговаться или возможность предложить что-то другое. Ах, тебе не нужен бурдюк верблюжьего молока? Тогда купи вот это монисто! И монисто не надо? Тогда тебе просто жизненно необходим вот этот медный кувшин!
Так что спустя короткое время я выработала два железных правила. Первое, простое — никаких эмоций на лице. И второе — изо всех сил стараться не встречаться с торговцами глазами! Второе важнее, так как один раз, случайно поймав взгляд одного местного предпринимателя в богатом халате и чалме, я с некоторой оторопью наблюдала, как он сорвался с места и принялся расталкивать толпу, чтобы добраться до меня. А если учесть, что в руках торговец крепко сжимал скатанный ковер и причитал при этом так, словно я вот сию секунду лишаю его самого необходимого…
Короче, взгляд в землю, вцепиться в Белогора, и все!
Тем более Белогору, в отличие от меня, ничего не предлагали. Наоборот, люди расступались перед ним, словно и сами не понимая почему. Словно что-то тревожное заставляло их непроизвольно уступать дорогу незнакомцу.
Причину этого я понимала, но сейчас связям колдуна с потусторонним миром была только рада. Солнце и так уже перевалило за полдень, а настырные торговцы могли бы и вовсе задержать нас до ночи.
Когда наконец мы вышли на относительно спокойную улочку, я с облегчением вздохнула и искренне сообщила Белогору, что как распугиватель толпы он крут. Даже посоветовала в следующий раз снять на фиг магическую маскировку и идти в своем настоящем виде, ибо выглядит внушительнее.
— Это уж лишнее, — хмыкнул он. — Личина человеческая ведь не только лицо мое скрывает, но и ауру истинную. На людей она давит сильно, чуждая она для них. Откроюсь — волнения вокруг начнутся. А зачем с местными колдунами ссориться? Подумают еще, что умышленно народ пугаю.
— Давит? Да ладно? — я недоверчиво посмотрела на Белогора. — Костопрах мой вон или нежить — те да. Те явно не от мира сего. А ты просто бледноват, да глаза светятся, и только. Оригинально даже, если подумать. Я вон всю Навь с тобой прошла, и ничего.
В направленном на меня изумрудном взгляде колдуна промелькнуло что-то странное. Задумчивое и серьезное.
— Оттого ты ничего не ощутила, что кольцо мое носишь, — произнес он. — Связь оно дает на обе стороны. Хотя, входя в Навь, я был готов и к тому, что кольцо не подействует и тебя придется погрузить в сон.
Ого! А ведь не врет, похоже!
— Это вот к такому «самому худшему» ты готовился, значит? — вспомнила я и растерянно помотала головой. — Надо же.
— Не думай об этом. Все уже прошло, и прошло хорошо, — с некоторой поспешностью посоветовал Белогор и сразу сменил тему: — Пойдем, царевна, лучше одежду подберем тебе нормальную.
— А что с этой не так? — я оглядела свой сарафан. — Да, от местной она отличается, но не дешевая. Или, думаешь, меня в такой всерьез не воспримут?
— Нет, почему же, воспримут. Но тебе разве не жарко? — поинтересовался он.
— А-а, ты в этом смысле, — протянула я и признала: — Да, что-нибудь полегче надеть я бы не отказалась.
— В таком случае, нам туда, — Белогор указал на здание чуть впереди по улице, в котором, судя по выставленным на витрине нарядам, располагалась одежная лавка для состоятельных покупателей.
Едва мы вошли, навстречу тотчас выскочил толстячок хозяин. Однако даже рта не успел раскрыть, как упал на пол и захрапел.
— Что?..
— Усыпил, — ответил обалдевшей мне Белогор. — Чтобы не мешался и болтовней своей не отвлекал. Проснется, как уходить будем. За одежду я заплачу, в накладе он не останется. Так что выбирай наряд спокойно, царевна.
— Хорошо, — не стала спорить я, поскольку общество назойливых продавцов в принципе никогда не любила. Так что погрузилась в мир восточных шаровар из яркого атласа, мерцающих платков из местного аналога органзы, шелковых топов и всего того, что мог предложить этот импровизированный бутик.
Выбирала одежду хоть и тщательно, но быстро — помнила, что времени у нас не так и много. Так что довольно скоро остановилась на богато украшенном вышивкой лифе из голубого шелка с вырезом, в котором удачно расположился кулон с сапфиром, и шелковых же шароварах, столь тонких, что казались полупрозрачными. На ноги я надела мягкие темно-синие туфельки с загнутыми золотистыми носиками.
Образ дополнила браслетами и, взглянув на себя в зеркало, откровенно пожалела, что в свое время не сделала пирсинг живота. Смотрелось бы очень в тему.
Навернув на голову платок из переливчатой органзы, я закрыла лицо, оставив лишь глаза, и констатировала:
— А ничего так получилось. С восточным колоритом.
Обернулась к Белогору и обнаружила, что тот тоже преобразился. Своей иллюзии он наколдовал белоснежную чалму, украшенную брошью с изумрудами, и искусно расшитый восточный кафтан с атласными шароварами. Шаровары были заправлены в сафьяновые сапожки с загнутыми наверх носами и подпоясаны широкой лентой из золотого шелка.
Однако я помнила, что в реальности одежда у него другая, поэтому уточнила:
— Только иллюзия? Тебе, значит, не жарко?
— Нет. — Белогор слегка улыбнулся. — Я не ощущаю ни жары, ни холода. Совсем.
— Везет, — искренне позавидовала я и, не удержавшись, крутнулась: — Нравится?
— Тебе идет, — к моему удовольствию ответил тот.
А потом взял и накинул на меня шелковое покрывало. Тонкое, но скрывающее все, что, собственно, я так долго выбирала и подчеркивала. Вот блин!
— От жары, — пояснил он.
После чего, как и обещал, оставил на прилавке несколько золотых кругляшей, и мы вышли из лавки на горячий воздух улицы.
До дворца оставалось совсем немного, но даже это самое «немного» Белогор предпочел не пройти, а проехать в богатом паланкине на мягких подушках.
— И что дальше? — спросила я, ощущая некоторое неудобство от того, что меня несут четыре взрослых человека. — Как мы попадем во дворец?
— С этим все просто, — ответил Белогор. — Думаю, нас там уже ждут.
— Это как?
— Помнишь, я говорил о защитном куполе над городом? Я тут уже поколдовал изрядно, так что магию мою местные колдуны учуяли. Тем более что я и не скрывался особо, — пояснил он. — Поэтому они уже знают, что я ищу встречи с Аладдином. Да не один, а с царевной одной далекой северной страны. Аладдин не устоит. Да и кто устоит? Таинственная царевна, неизвестный маг, дальние страны… Люди так предсказуемы. И совершенно не важно, где они живут.
Я только удивленно покачала головой. Ну надо же! В этом мире магия, похоже, с успехом заменяла самую крутую разведку. Раз-два, и вычислили «шпионов» иностранных. И разговоры небось подслушали еще… о, кстати!
— А как мы с ними общаться будем? — забеспокоилась я. — Я местного языка не знаю.
— Хм. А амулета на знание языков у тебя нет? — Белогор даже удивился.
— Откуда бы? — удивилась я в ответ. — Я только несколько дней как в ваш мир попала, сама магией не владею, а из колдунов только тебя знаю.
— Что радует, — вполголоса пробормотал он, а потом, словно опомнившись, мотнул головой и произнес: — Я могу зачаровать тебе амулет, только необходимо выбрать вещь.
— Кулон подойдет? — указала я на свой сапфир.
— Да, вполне, — Белогор кивнул и, накрыв его ладонью, что-то сосредоточенно забормотал.
По коже разлилось мягкое тепло, а я смущенно прикусила губу. Потому что рука у колдуна была намного больше кулона и сейчас, по сути, лежала не столько на камешке, сколько на моей груди… преимущественно левой.
Но закончилось все быстро. Из-под ладони Белогора на миг полыхнул яркий свет, и руку он убрал.
— Вот и все, — констатировал колдун.
— Так просто? — уточнила все еще смущенная я.
— Совсем не просто. — Белогор отрицательно качнул головой и довольно прищурился. — Не каждый может с камнями договориться. Я — могу.
Еще бы сын Хозяйки Медной горы не мог!
От осознания этого стало приятно. И тепло в груди до сих пор не исчезло…
— Спасибо, — поблагодарила я с запинкой и отвела взгляд.
К счастью, в следующий момент паланкин покачнулся и опустился на землю, так что я смогла побороть странную реакцию организма и сосредоточиться на деле.
Прямо впереди раскинулся дворец султана. Огромный, белоснежный, с мозаичными лазурными и золотыми куполами и ажурными решетками. Все это великолепие было скрыто за высокой стеной и очередными здоровущими воротами, покрытыми позолотой.
У ворот нас, собственно, и высадили. А когда мы вышли из паланкина, я увидела, что Белогор оказался прав — нас действительно здесь ждали. По обеим сторонам от ворот стояло десятка два воинов с обнаженными саблями у плеч.
