Глава 5
Буквально оцепенев в седле, я в панике смотрела на огромное, мускулистое, покрытое короткой шерстью тело, которое венчала волчья голова! Бугрящиеся мышцами руки заканчивались мощными когтями, а вместо ног и вовсе были здоровые волчьи лапы.
— Волколак! — крикнул посох, раздувая зеленое пламя в глазницах.
Оборотень поднял к небу морду и издал жуткий, скребущий душу вой. Тотчас прозвучал многоголосый ответ, и из рощицы стали выскакивать такие же твари.
— Засада! — Конь ударил копытом о землю. — Слазь давай! Биться будем!
— Чего?! — я аж поперхнулась. — Совсем сдурел? Ноги… тьфу! Копыта в руки и бегом отсюда!
— Далеко не убежим! — огрызнулся Конь. — Буян-остров рядом, у воды нагонят и ударят с тыла! Так что биться сейчас будем не на жизнь, а на смерть! Слазь!
— Вот еще лозунги самурайские тут покричи, Федор Емельяненко с гривой, — перепуганно пробормотала я, высвобождая левую ногу из стремени, и спрыгнула на землю.
Руки откровенно тряслись. Я попробовала успокоить себя соображениями на тему, что нам, бессмертным, вообще должно быть по барабану, но помогло слабо. Вот сожрут меня, и что? Из какого, простите, материала воскресать придется? Демонстрировать буквальное исполнение пословицы «из грязи в князи»?
— Марья, давай-ка вон к тому валуну беги да спиной к камню встань, — приказал посох. — Конь наш их задержит, он в битвах толк знает, а вот тебе лучше поберечься. Да меня держи покрепче и на врагов направляй поточнее. Тут силы Источника нет, так что моя магия ограничена.
Дослушивала я его, уже прижимаясь спиной к указанному валуну с полтора моих роста высотой. Конь одним прыжком оказался рядом и, встав между нами и волколаками, начал бить копытом в землю и всячески демонстрировать собственную крутость. Особенно круто получилось, когда по вороной шкуре словно прошла волна играющих тугих мышц и седло с моими сумками оказалось сброшено на землю. Причем каким образом сами собой расстегнулись подпруги, я понятия не имела.
Волколаки же, сообразив, что мы не собираемся цепенеть от ужаса или удирать, теперь медленно подходили, разворачиваясь полукругом.
Вожак хрипло, угрожающе заревел. Стая ответила ему рыком и злым тявканьем. Вожак расставил руки-лапы в стороны, и оборотни, повинуясь, остановились. А он выступил вперед.
— Красуется перед стаей, — негромко прокомментировал Яр. — Показывает, что он самый сильный и свирепый.
— Так давай его первого и сожжем! — я тотчас старательно направила посох на вожака.
— Лучше побережем мои силы, — ответил тот. — Против нашего Коня у него шансов никаких. Да и демонстративная победа над сильнейшим противником у стаи боевой дух поуменьшит.
— Стратег, — оценила я. — Кутузов, не иначе. Ладно. Ждем.
И уставилась на вожака, который тем временем не спеша, сгорбившись, подходил все ближе. Он медленно поднял руки, и когти показались мне размером с хорошие такие ножи.
Конь тоже сделал шаг навстречу оборотню. Глаза его пылали багровым огнем, верхняя губа приподнялась, демонстрируя впечатляющие клыки.
Первым нервы сдали у вожака волколаков. Он хрипло взрыкнул и прыгнул, одним махом взлетев на такую высоту, что мне пришлось задрать голову. И, словно пикирующий истребитель, выставив вперед когти, атаковал коня, рассчитывая покончить с ним одним страшным ударом.
Однако Конь оказался готов к такому и отскочил в сторону. Вожак ударил когтями в землю, взбивая ее словно тесто. В стороны полетел дерн и камни. Конь взбрыкнул задними копытами, но вожак в безумном прыжке, невозможным образом изогнувшись в воздухе, смог уклониться и в свою очередь полоснул лапой, слегка задев одну из ног коня.
Конь яростно заржал и крутанулся, встав на дыбы. Новую атаку летящего оборотня он встретил молотящими воздух передними копытами, и на этот раз волколак увернуться не смог. Копыто ударило его со смачным хрустом, ломая кости и отбрасывая прочь. Но упасть на землю оборотень не успел. Конь сделал скачок и перехватил извивающегося в воздухе вожака клыками. Мотнул головой, встряхивая волколака словно котенка, подбросил, развернулся и нанес страшный удар задними ногами. Миг, и изломанное тело оборотня рухнуло прямо перед недвижимо стоящей стаей.
Я восхищенно выдохнула. Вот ведь ниндзя непарнокопытный!
Стая глухо заворчала, немного отступая от Коня, который встал на дыбы и торжествующе заржал. А потом я отчетливо услышала хруст. Тело вожака, валяющееся в пыли, задергалось, сломанные кости шевелились под кожей. С хрустом встала на место сломанная шея, а пробитая голова прямо на глазах затянулась. Оборотень открыл желтые глаза, насмешливо, как мне показалось, взглянув на гарцующего коня, и одним прыжком поднялся на ноги.
Стая торжествующе взвыла.
— Какого?! — я вытаращилась на ожившую тварину. — Он что, тоже бессмертный?!
— Волколаки под чарами! Сейчас их только серебро возьмет да огонь! — закричал посох. — Конь, не подпускай их к нам! Царевна, на изготовку!
Тотчас вскинула посох повыше, и, оказалось, вовремя. Вожак прыгнул на отступившего было Коня, норовя полоснуть его когтями по горлу. Но в тот же момент из глазниц черепа вырвалось зеленое пламя, закручиваясь в дымные жгуты, и ударило оборотня в грудь, обращая в пепел.
— Авада кедавра!!! — завопила я от избытка чувств. Страх мешался с яростью, рождая внутри меня незнакомые доселе ощущения.
Стая бросилась вперед. Конь рванул им навстречу, а я вновь направила посох на одно из тел. Неудачно. Пламя хлестнуло по воздуху, лишь слегка опалив шкуру оборотня и заставив того взвыть от боли.
— Точнее бей! — рассерженно рявкнул посох. — Чай, мои силы тут небезграничны!
Я судорожно кивнула и нацелилась на нового врага точнее, на этот раз обращая его в пепел.
Конь крутился, прыгал, лягался и пускал в ход клыки, разбрасывая волколаков в стороны. Но их раны быстро затягивались, и кольцо вокруг нас сжималось все туже. Целиться посохом стало совсем трудно: я очень боялась задеть сражающегося Коня. Поэтому еще два выстрела прошли мимо. Посох выругался и приказал:
— Возьми меня двумя руками и ударь о землю!
Тем временем один из оборотней смог проскочить мимо Коня, который методично вбивал копытами в землю кого-то не столь расторопного. Волколак торжествующе завыл и бросился ко мне. В тот же момент я ударила посохом о землю, заранее прощаясь с жизнью, так как прицелиться в летящую тушу уже не успевала.
А затем заорала от страха и неожиданности, подброшенная в воздух неведомой силой. Я просто взлетела вертикально вверх, точно на вершину валуна!
Волколак, не в силах остановить прыжок, со всей силы врезался в валун и завизжал от боли. Попытался прыгнуть снова, но в следующий миг, сбивая его мощной грудью прямо в полете обратно на землю, меж нами встал Конь.
— Ты не пройдешь! — возоржал он и перекусил волколаку шею. Сплюнул клок шерсти и рявкнул остальным: — Бегите, глупцы!
После чего ухватил клыками за загривок очередного потерявшего осторожность оборотня, отбрасывая его в сторону и оставляя у себя в пасти изрядный кусок волчьего организма. А я добавила пламени.
И стая не выдержала. Завывая и оскаливаясь, волколаки бросились прочь. Из почти пары десятков их осталось меньше половины.
Я успела полоснуть пламенем одного из отстающих, увеличив тем самым скорость отступления остальных, а потом без сил опустилась на камень. Конь внизу еще бил копытом по земле и торжествующе ржал, посох воинственно сверкал мертвенно-зеленым светом в глазницах черепа, а я сидела на верхушке валуна и чувствовала, как адреналин уходит, оставляя вместо себя усталость и опустошение.
Мы победили.
С верхушки валуна меня спустил посох. Когда волколаки скрылись из вида, просто велел спрыгнуть и замедлил падение возле самой земли.
Плавно опустившись на ноги, я первым делом подошла к коню.
— Эх, и здоров же ты драться! Прямо Брюс Ли в конском виде!
— Кто? — подозрительно переспросил Конь, тем не менее гордо изгибая шею.
— Был в моем мире один мастер мордобития такой, — пояснила я. — Врагов раскидывал направо и налево. Прямо как ты. Давай оботру тебя, что ли?
Конь согласно кивнул. Я прислонила посох к валуну, полезла в сумки и достала оттуда кусок сложенной ткани. Правда, что-то он мне напоминал…
— Ну, не скатертью-самобранкой же обтирать! — возмутился Яр. — Вон пирог разверни, да и используй обычную тряпицу.
Так и сделала, хотя руки потряхивало от пережитого. Кто бы мне еще неделю назад сказал, что придется отбиваться от самых настоящих оборотней! Паноптикум! Видимо, только это ощущение нереальности не давало мне окончательно впасть в панику. Хотя кровь волколаков, которой был залит круп Коня, и воспоминание о когтях этих тварей очень тому способствовали.
— И почему Кощей серебряные вставки на твоих подковах не предусмотрел? — пробормотала я. — Все было бы куда проще.
— Я наполовину нежить. Не держится серебро на мне, чернеет и силу теряет, — ответил тот. — Мне другое странно. С чего это вдруг волколаки напасть решили? Они ж не дураки совсем — с Кощеем ссориться.
— Те двое Василису упредить хотели, — подал голос посох.
— Думаешь, она весточку получила и убийц отправила? — спросила я. — Сестра родная?
Яр немного помолчал и нехотя ответил:
— По всему выходит, что так. Да и родная она тебе лишь по крови, а не по душе. Выросли вы в разных местах, не видели друг друга никогда. Не сестра ты ей, а та, что на пути к трону Кощееву нежданно-негаданно встала.
— Вот тебе и «добро», — я присвистнула. — Я, конечно, золото люблю, но чтобы ради этого родственников убивать? Потрясающий мир.
— А я все равно не понимаю, почему нечисть Василисе подчиняется, — не успокаивался Конь. — Все ж Марья — наследница Кощея. За ней войско и золота у нее куда больше, чем у кого-либо еще. А волколаки — типичные наемники. Уж могли бы договориться на лучшие условия сотрудничества.
— Вряд ли, — не согласился посох. — Василиса умеет убеждать, да и чародейка сильная, вся в мать пошла. К каждому подход найдет, в душу заглянет. Говорит складно да дельно. Сам не заметишь, как уже волю ее исполнять желаешь всем сердцем…
Он запнулся и закашлялся.
Я с беспокойством посмотрела на Яра. Пламя в глазницах черепа потускнело.
— Устал я нынче, — пояснил тот. — Тяжело без Источника. Теперь восстанавливаться дня три буду.
— Ничего. Мы вроде уже близко, — подбодрила я то ли его, то ли себя.
Обтерев коня и водрузив на него седло, я немного повозилась, разбираясь с подпругой, но все-таки смогла самостоятельно его оседлать и навесить сумки. Довольная собой, откусила кусок пирога с вязигой и сказала:
— Вперед, труба зовет!
— Не слышу никакой трубы, — Конь тотчас заозирался. — Где? Опять враги? Слезай!
— Все в порядке, — я потрепала его по шее. — Просто выражение такое. Едем!
Конь всхрапнул недоуменно, но тронулся с места. Сначала шагом, а когда мы миновали поле боя, перешел на размашистую рысь.
Я внимательно оглядывалась, но волколаков и след простыл. Вскоре мы въехали в рощу, и под копытами Коня зачавкала влажная земля. Потянуло сыростью и прохладой. В воздухе все отчетливей пахло водой и тиной.
А за ракитником раскинулось озеро. Оно было огромное, с поросшими камышом и затянутыми ряской берегами. Противоположный его берег полностью скрывал туман. Но интересовал меня не он, а подернутый дымкой остров прямо по центру озера.
— Буян? — уточнила я.
— Он самый, — подтвердил посох.
Я было приободрилась, но, как оказалось, рано. Когда мы подъехали к берегу, Конь оценил расстояние до острова и сообщил:
— Без магии не допрыгну.
Неприятная новость заставила меня растерянно оглядеться, однако ни лодки, ни парома в поле зрения не обнаружилось. И как, спрашивается, добираться?
— А плавать ты умеешь? — с надеждой спросила я.
— Плохо. И недолго.
— Вот и я тоже. Тем более в доспехах. Чего делать будем?
— Водяного звать надобно, чтобы подковы мои зачаровал, — сообщил Конь. — Тогда пройду по воде аки посуху.
Водяного?
Я только растерянно моргнуть успела, как посох уже заорал во весь голос:
— Ой ты, царь болотный! Царь речной да колодезный! Царь ручейный да озерный! Прими поклон уважительный да слова добрые! Здоровья тебе да детям твоим! Не гневись, выйди к нам, сделай милость!
А затем шагах в двадцати от нас на водной глади вспух горб и широкой волной, пенясь и разгоняя ряску, пошел к берегу!
В считаные секунды волна поднялась на высоту человеческого роста и резко опала у самого берега, окатив нас брызгами. И являя нашему взору… да, это точно был Водяной. Никем иным старик с длинной спутанной бородой и космами темно-зеленого цвета, чей торс заканчивался рыбьим хвостом, быть и не мог.
Лицо его чем-то неуловимо напоминало лягушку, а между пальцев рук я разглядела перепонки. Водяной был закутан в тину, а на голове старика поблескивала небольшая трезубая корона, украшенная изумрудами.
Маленькие рыбьи глазки уставились на нас, быстро, цепко оглядели и недобро сощурились.
— Василиса? — булькающе произнес Водяной. — И ты еще смеешь тут появляться? Изыди, стервь, по-хорошему, пока не утопил!
О как! Значит, с ним отношения у моей сестры не заладились? Вот тебе и «подход к каждому найдет». А к Водяному-то не отыскала!
— Простите, но я не Василиса. Меня Марьей зовут, — приободрившись, вежливо произнесла я. — Сестра ее, к собственному несчастью.
— Истинно так, — подтвердил Яр. — В далеком детстве потерянная, а ныне законная наследница Кощеева.
Нам не поверили. Взгляд Водяного стал еще подозрительней.
— Гладко стелешь, да только не тому на уши болотную тину вешаешь. Я тебя, как рыб своих, насквозь вижу. Убирайся, — отрезал он и развернулся к нам спиной, намереваясь уйти обратно в озеро.
Ну офигеть теперь! И каким образом ему доказать, кто я? И вот чего, спрашивается, моя Премудрая сестричка с ним контакт не наладила? Все куда проще было бы!
Яр и Конь молчали, видимо, тоже не зная, что сказать.
— Но я не вру! — крикнула в спину Водяному я. — Я действительно Марья! А Василиса вообще меня убить хочет, вон волколаков даже подослала! И… и если вы мне не поможете, то поможете ей! Она вам, уверена, большое спасибо скажет!
Логика была так себе, отчаянная, но неожиданно подействовала: Водяной перестал погружаться в воду и обернулся. На лягушкообразном лице промелькнуло сомнение.
— Она точно не Василиса? — уточнил Водяной у Коня.
— Да чтоб мне больше мяса не едать! — заверил тот и стукнул копытом.
Тогда из горла речноболотного царя вырвался клокочущий звук, словно он полоскал горло. В ответ зазвучало разноголосое кваканье, причем сначала удаляясь, а затем вновь приближаясь. Словно кто-то что-то передавал по цепочке.
И похоже, так и оказалось, потому что, едва лягушки затихли, Водяной посмотрел на нас уже с интересом.
— Ну, допустим, — булькнул он. — Квакши говорят, с волколаками Василисы вы и впрямь сражались. И чего ты хочешь, Марья? На Буян перебраться?
Я утвердительно кивнула.
— Хорошо. Но забесплатно помогать не стану. Положено так. Чем платить будешь?
Вот никогда торговаться не любила, но выбора, похоже, не было. Судя по морде этого… жаболюда, почует слабину, такую цену назначит, что не расплачусь до конца бессмертия.
— Даже и не знаю, царь-батюшка, — печально вздохнула я. — У меня и нет-то ничего. Сами мы не местные…
— А золото в Кощеевой сокровищнице? — тут же спросил Водяной ехидно.
— Не дам! — решительно отрезала я, но тут же вновь нацепила образ несчастной сиротки. — Да и что там золота того? Чуточка всего, на содержание царства едва хватает, а тут еще враги войной идти хотят! Отца нет, сама я не справлюсь, нанимать воинов надо, а на что? Денег не-е-е-ту-у… — под конец, заломив руки, провыла я и добавила для окончательного понимания: — Совсем нету. Ваще.
Водяной недоверчиво покачал головой, но, поймав мой невинный взгляд, усмехнулся:
— Да, в том, что ты истинная наследница Кощеева, сомнения не осталось. Как и в том, что ты не Василиса. Та обычно подкупом не брезгует. Ладно. Давай тогда так — отдашь мне то, чего ты в своем царстве не знаешь.
Тут уж я от смешка не удержалась.
— Ну нет! Я только пару дней как тут появилась и в своем царстве вообще ничего не знаю. Так что, тебе все отдавать надобно тогда? Не пойдет!
Конь одобрительно всхрапнул.
Водяной насупился.
— Ну, не хочешь, как хочешь. А только самой тебе до Буяна не добраться. Через озеро без моего согласия ходу нет.
Я задумалась. Прямо тупик какой-то. Может, и правда золота отвесить? На остров-то надо…
И тут вдруг вспомнилось кое-что:
— А вот как насчет скатерти, а? Не простой, а самобранки! Пусть и не каждый день стол накроет, но иногда полакомиться деликатесами сможешь.
Водяной заинтересованно подполз поближе.
— А ну, показывай!
Показала. Артефакт, конечно, было жаль, но, в конце концов, что мне, еды подданные не найдут? А вне действия Источника от нее и вовсе толку нет.
Так что скатерть перекочевала к новому владельцу, а сам болотный царь довольно хлопнул в ладоши.
— Ну что ж, конь, подставляй копыта.
Конь осторожно подошел, и Водяной, что-то пошептав себе под нос, сильно дунул на каждую из ног. Те на мгновение окутались зеленым дымом, запахло тиной и гнилушками. А когда дым исчез, копыта начали отливать неестественным изумрудным блеском.
— Благодарю, Водяной-царь, — вежливо сказала я. — Мы можем идти, или будут еще какие формальности?
Водяной явно не понял, что я спросила, но на всякий случай важно утвердил:
— Скатертью дорога.
Получив разрешение, Конь осторожно ступил в озеро.
Нет, не в озеро. На озеро! И свободно поскакал по поверхности воды! Лишь брызги показывали, что под нами водная гладь, а не земля.
Я во все глаза смотрела на это чудо и не могла отделаться от опасения, что еще шаг, и мы полностью уйдем под воду, но нет. Мы уверенно приближались к острову.
Подумать только, я по воде скачу! Это происходит на самом деле и это… Это же офигенно!
А вскоре Конь ступил на заросшую шелковистой травой землю. Легендарный остров Буян оказался небольшим, в основном заросшим низким кустарником, с одним лишь огромным раскидистым дубом. К нему-то мы и направились.
Еще издалека я заметила исходящее от него сияние, а приблизившись, увидела толстенную золотую цепь, свисавшую меж нижних ветвей. Цепь раскачивалась, играя гранями на солнце, а на ней, как на качелях, восседал… здоровый чернющий мейн-кун!
Нет, правда, у одной из моих сокурсниц был точь-в-точь такой же кот, пушистый, почти метр в длину и с небольшими кисточками на ушах. Она столько фотографий Кузьмы… точнее, Кузериана фон Брегхоффа показывала, что ошибиться я точно не могла.
Кот безмятежно оглядел приближающихся нас… и зажмурил глаза, продолжая раскачиваться на цепи.
— Это что еще за игнор и френдзона? — пробормотала я чуть слышно, чтобы ненароком не обидеть животное.
Остановившись за несколько шагов до дуба, Конь молча преклонил передние ноги, давая мне возможность спуститься вниз без вот этих вот легкомысленных спрыгиваний. О репутации заботится, значит.
Я слезла и подошла поближе к дереву. Кот лениво приоткрыл один глаз, облизнулся, а потом широко зевнул.
— Кот Баюн? — осведомилась я, гадая про себя, как нужно обращаться к котам. Не подзывать же серьезное магическое существо банальным «кис-кис»?
Кот приоткрыл второй глаз и уставился на меня уже с любопытством.
— Василиса? Зачем явилась? — протянул он томно и вновь зевнул, продемонстрировав небольшие белоснежные иглы клыков.
— Меня зовут Марья. Дочь царя Кощея Бессмертного.
Глаза кота широко раскрылись. Теперь в них блеснул неподдельный интерес.
— Пришла к тебе за помощью и советом, — продолжила я.
Кот понятливо кивнул и прекратил раскачиваться. Вовремя, кстати, а то у меня уже запоздалая морская болезнь началась.
— Отца моего враги похитили. Пропал Кощей, как сквозь землю провалился. Вот хочу сыскать его да домой воротить…
Я оборвала сама себя. Да что же это такое?! Воздух тут такой, что ли? Говорю, словно былины вслух читаю. Проще надо быть, понятней.
— В общем, помощь мне нужна, — сказала я. — Информация требуется. Кто, как и почему. Ну и про мир здешний есть пара вопросов. Ты ведь, как говорят, самый мудрый и знающий в этих местах, — я покосилась на стоящего позади Коня.
Посох торчал из своего крепления на седле и светил глазницами черепа, но молчал. Значит, на этот раз самой отдуваться придется.
— Ведаю я и впрямь много, — протянул Баюн. — Ветер мне новости пересказывает, а он везде летает. И о тебе он говорил, но помогать тебе я не стану.
Да они что, сговорились тут все?! Он-то с какой стати разговаривать отказывается?!
Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Что я, получается, зря от оборотней отбивалась?!
— Да пойми ты, Марья, не со зла я, — отгадав мои мысли, пояснил кот. — Меня попросили молчать. Очень, скажем так, настоятельно попросили.
— Василиса? — дошло до меня.
Баюн промолчал, но взглянул столь выразительно, что и без слов поняла моя ненаглядная сестрица продолжает активно вмешиваться во внутреннюю политику.
И что делать? Я в задумчивости уставилась на Баюна, перевела взгляд на цепь… и поняла, что выход, кажется, нашелся. Ибо сестрица моя, может, и умная, а я зато богатая! И на этот раз на горло себе наступлю, но ресурсов не пожалею!
Улыбнулась и елейно протянула:
— А цепь-то у тебя, Баюн, гляжу, медная. Не солидно…
— Золотая! — возмущенно ответил кот. — Думай, что говоришь-то!
— Да медная, медная, — я обидно засмеялась. — Ты по ней ходишь, лапами ее натираешь, вот и блестит, словно металл драгоценный. Но меня, дочь Кощееву, не проведешь! Я золото за версту чую. Вон и пятнышко зеленое виднеется, медь-то окисляется со временем. Не углядел ты…
Кот посмотрел, куда я указала, и вскочил на цепь. Пробежал по ее звеньям, подскочил к замеченному пятнышку и, смачно плюнув на лапу, начал яростно натирать предательское место. Вскоре пятно исчезло. Облегченно фыркнув, Баюн обернулся и попросил:
— Ты уж, Марья, сделай милость — молчи про это. А то уважение потеряю. Оно ведь как получилось: Царь Морской, когда Буян сюда перенес, золотую цепь при себе оставил. Антимагический, дескать, металл. Колдовству мешает. А мне вот эту, медную, отдал. Снял, поди, с корабля затонувшего. Я все лапы стер поначалу, пока ее начищал да в порядок приводил.
— Понимаю, — я сочувственно кивнула. — Нехорошо с тобой поступили. И статус понизили, и без защиты магической оставили, да?
Тяжелый вздох был мне ответом.
И тут я выдала свой козырь:
— А вот если ты мне поможешь, я тебе вместо медной такую же золотую велю сюда доставить. Не поскуплюсь.
— Прямо сама отдашь? — Баюн недоверчиво уставился на меня. — Золотую цепь в пять пудов весом? Да точно ль ты Кощеева дочь?
— Точно, точно, — мрачно пробурчала я. — Соглашайся быстрей, пока не передумала.
Кот спрыгнул на землю и на задних лапах подошел ко мне. Протянул переднюю и сказал:
— Договорились, царевна.
Я осторожно пожала ее и в свою очередь подтвердила:
— Договорились.
Дружный облегченный вздох Коня и Яра позади меня сказал о том, что я все сделала правильно.
— Так о чем узнать желаешь? — спросил Баюн.
Я задумалась. Вопросов было много, а времени мало, поэтому спрашивать о том, как перенести сокровищницу в мой мир вместе с собой, естественно, не стала. Хотя и очень хотелось. Однако сейчас необходимо было выяснить, как спасти отца и кто вообще его поймал. Это и спросила:
— Для начала хотелось бы узнать, кто Кощея подставил и в ловушку заманил. Василиса? Обиделась, что ее наследства лишили и решила сокровищницу отжать?
— Подставил? Хм, судя по всему — предал, — пробормотал Баюн. — А при чем здесь отжать?
— Отобрать, значит, — пояснила я, решив, что постараюсь аккуратнее подбирать слова.
— Ага, понятно. Запомню, — кот пригладил лапой усы. — Не все так просто, царевна. Василиса и впрямь связана с пленением царя Кощея. Но дело то сладить непросто было. Не справилась бы она в одиночку, все ж чародейка молодая, в полную силу не вошла еще. Есть над ней кто-то более сильный, только имя, увы, не назову, не обессудь. Неведомо мне оно, чарами хитрыми скрыто. Хотя маг сильный, это я чую. И потому скажу еще — не только сокровищница нужна им, но и Источник магии, что Кощею принадлежит.
— Источник? А че сразу наш-то? — пробормотала я.
— Так к остальным подобраться нелегко, — пояснил Баюн. — Например, Источник Живой воды у Царя Морского находится, и сражаться с его войском бесполезно, все раны на воинах заживают тотчас. Да и находится Источник на глубине, в пучине морской, а людям дышать надобно. Знаю, что дружина из тридцати трех богатырей во главе с магом Черномором пыталась как-то к нему пробиться, но успехом дело не закончилось. Воздушные мешки Черномор на богатырей наколдовал, да другого не учел. На глубине, как оказалось, давление такое, что стальные шлемы сминает, словно бересту.
Я покивала. Ага, это мне понятно. У нас вон Марианскую впадину никак толком не исследуют из-за этого самого давления.
А кот тем временем продолжал:
— Или вот источник Мертвого ветра у Карачуна — в снегах да холоде вечном. Кому туда идти захочется, коль там само дыханье замерзает? Источник камня Живого круг рыцарей охраняет с великим волшебником Мерлином во главе. А Живой огонь заморскому колдуну Артаксару принадлежит. Служат ему пылающие дэвы да ракшасы, ну и Жар-птица чужого не пустит, супротив ее пламени ни один доспех не выстоит. В общем, ни к одному магическому источнику так просто не подступиться. Хотя, уверен, к ним маг тот тоже подходы ищет, да только благодаря сестрице твоей к Кощею наперед остальных лазейку подобрал.
— Глобальненько, — пробормотала я, только сейчас начиная осознавать, что этот мир отнюдь не ограничивается русскими сказками. И что он совершенно не лубочный, а огромный и живой. — Ладно, а что за Тридевятое царство такое? И как туда попасть?
Кот вновь запрыгнул на цепь и в задумчивости сделал пару шагов туда-сюда.
— Тридевятое царство… Правит там царь Гвидон, Салтанов сын. Человек с нелегкой судьбой. В детстве его с маменькой вместе в бочку смоляную законопатили да в море скинули. Избавиться, значит, желали от наследника престола царского. Бабские происки, сама понимаешь.
Я кивнула, хотя пока ничего не понимала.
— Говорят, он с тех пор умишком немного двинулся. Закрытых пространств боится. И темноты. Белка там у него… была. Представляешь, орехи ест, а некоторые откидывает. А коли расколоть те забракованные орехи, то вместо съедобного ядрышка там смарагд-камень. Как чудо сие открылось, так экономика Тридевятого царства сразу в гору пошла, а белку ту пуще глаза Гвидон берег. Но недолго…
— А что случилось? Заболела, что ли?
Кот немного замялся, но все же ответил:
— Ну, скажем так, белочка эта уж больно папеньке твоему приглянулась…
— Спер? — понятливо осведомилась я.
— Всем говорил, что позаимствовал на время, — тактично отметил Баюн. — Но вот на какое конкретно время, не уточнил. Дело то сразу опосля свадьбы Василисы и сына Гвидона — Ивана Царевича случилось. Кощей тогда как раз явился с заявлением, что дочь свою наследства лишает и от Источника отлучает. Ну заодно и белочку того-с… подобрал.
— Я-яр? — я обернулась к посоху. — Это правда? У нас есть белка, которая изумруды делает?
— Была, — нехотя признал тот. — Да только сдохла.
— Как сдохла? Когда? — кот аж подпрыгнул.
— Да уж года два как, — ответил череп. — Кощей ее было воскресил, дабы финансовый поток не прерывался, но нежить орехи есть не захотела. На мясо свежее посматривать начала. Ну и отпустил Кощей белочку на вольные хлеба. Что дальше с ней случилось, неведомо.
Баюн нервно сглотнул. Да и мне как-то не по себе стало и от разыгравшейся фантазии, нарисовавшей образ плотоядной белки-зомби, и вообще. Неудобно как-то. Был живой раритет, а папочка из него — такое.
— Значит, Гвидон с того момента на Кощея зло затаил, — резюмировала я.
— Затаил, затаил, — закивал кот. — Так громко затаил, что на всю магическую информационную сеть заявил, мол, при первой возможности самолично Кощею голову срубит. Оно, конечно, дело нелегкое, да и бессмертный твой папенька, но сам порыв говорит о многом.
— Да уж, — согласилась я.
— Потому-то мы так быстро и узнали, кто Кощея в полон взял, — добавил Конь. — Гвидон сразу сообщил, что-де угрозу свою исполнил.
— Он моему отцу голову отрубил?! — я ахнула.
— Похоже, что так.
— Истинно так, — подтвердил Баюн. — Как есть отрубил. И рядом с телом поставил Мы с Водяным самолично в Колодце событий видели.
— Что за Колодец событий? — мрачно уточнила я.
— А тут, за дубом моим находится, — кот кивком головы указал куда-то вправо, в заросли. — Что ветер нашептывает и что чарами не скрыто, то можно там увидеть. А пленение Кощеево скрывать Гвидон и маг, что за ним и Василисой стоит, не стали. Посмотреть хочешь?
— Нет, — я отрицательно качнула головой. Глядеть, как вновь обретенному отцу, пусть и бессмертному, голову рубят, не для моих нервов. — Лучше скажи, как до Гвидонова царства добраться.
— Ну, отсель на юго-восток идти надобно, — произнес Баюн. — Девять пар башмаков железных стоптать, девять хлебов железных в пути съесть да девять дорог исходить…
— Короче, до фига, — поняла я. — А если башмаки в подковы моего Коня перевести?
— Э-э… так-то оно, конечно, быстрее будет… — протянул Баюн неуверенно. Видимо, ни разу до сего момента с такой математикой не сталкивался.
— Ладно, разберемся, — я махнула рукой. — А теперь главное: где Кощея держат?
— В тюрьме неприступной, — ответил кот. — Стоит башня посередь стольного града царства Гвидонова, охраняется дружиной крепкой да чарами сильными. В подземелье ее висит Кощей, закованный в двенадцать цепей, словом крепким заговоренных. И тает его сила день ото дня. Отец-то твой, конечно, бессмертный, но только телом. Разум да силу при должном усердии даже у столь могучего колдуна отобрать можно. Хоть и не сразу.
Я скосила глаза на посох и шепотом спросила:
— А у нас вообще шансы-то есть?
Однако череп не ответил, лишь мигнул огоньками в глазницах.
М-да, невеселенькая картина вырисовывается. Я, Конь да палка относительно волшебная, ибо без поддержки магического Источника быстро выдыхается. Ударный отряд — курам на смех. Короче, одни мы точно не справимся. Помощь нужна — это без вариантов.
О помощи я и спросила:
— А у Кощея вообще друзья имеются? Или хотя бы союзники? У кого поддержки попросить можно? Пусть даже не за простое спасибо? — добавила я, ибо жадность жадностью, но без Кощея мне тут жизни не дадут. Так что надо позвенеть золотом, пусть и не слишком громко.
— Друзей не было, — немного подумав, ответил кот. — Но союзников да помощников найти можно было. Вот только сейчас бесполезное это дело. Откажутся все, как пить дать.
— И почему они откажутся?
— Так Василиса со всеми уже поговорила и убедила не вмешиваться.
Я с досадой ругнулась.
— Вот стерва! Но умная.
— Премудрая, — поправил Баюн. — У нас прозвища зря не дают.
— А у меня прозвище какое?
— А никакого. Не заслужила еще.
— Пф-ф, и пожалуйста, — я фыркнула. — Мне и Бессмертной неплохо быть, я, может, корни семейные чту и фамилии своей не стыжусь в отличие от некоторых… Василис.
— Ну, вообще-то именоваться Бессмертной тебе тоже формально не следует, — лениво сообщил кот.
— Чегой-та?
— Бессмертие — это дар Кощея, и, например, Василисе он не передался. А поскольку вы близняшки, полагаю, у тебя его тоже нет.
И вот тут я нервно сглотнула. Вспомнила, как при вопросе о моем бессмертии замялся скелет, и поняла, что эта наглая костлявая сволочь специально этот факт утаила, чтоб я в замке с перепугу не закрылась до конца жизни. Резко пришло осознание того, что и впрямь могу погибнуть, ведь Василиса на меня вроде как полноценную охоту объявила, и я окончательно испугалась.
Меня могла сожрать моя же нежить! Меня могли сожрать волколаки! Меня могли сожрать все!!! Приеду домой, на косточки этого интригана разберу! А уж потом…
Потом-то что делать?
Здравый рассудок и логика подсказывали, что раз шансов победить нет, значит, пора валить. И вопрос вырвался закономерный:
— А как с Карачуном связаться?
— Домой вернуться решила? — щурясь, протянул Баюн. — Понима-аю. Вот как только цепь золотую мне справишь, сразу расскажу.
У-у, меркантильное животное!
— Да будет у тебя цепь! Будет! — нервно выпалила я. — Завтра же прикажу…
Договорить не успела, так как кот неожиданно зашипел, и шерсть на нем встала дыбом. А в нескольких шагах от нас воздух вдруг подернулся огненным сполохом, из которого вышел высокий мужчина лет тридцати на вид. Русоволосый, с аккуратной бородкой и яркими изумрудными глазами. Симпатичный даже. Одет он был в простую льняную рубаху с вышивкой, подпоясанную узорчатым поясом, и холщовые штаны, заправленные в сапоги из мягкой кожи.
— Всем здравия! — широко, белозубо улыбнулся он, а потом вытянул руки в мою сторону и добавил. — Кроме Василисы.
И меня охватило самое настоящее пламя!
