Отец всегда говорил ей: «Пруденс Элизабет Смолл, ты моя крошечная эльфийская девочка, и когда-нибудь ты будешь знаменитой». И она пришла к выводу, что он прав. Отец был умным человеком, сапожником, который был наделен пророческим даром. Рональд Смолл умер, когда Пруденс было девять лет, поэтому он не увидел, как его девочка выросла и стала шоу-звездой, но она иногда представляет, как он наблюдает за ней с небес. Она видит его как один из ярких лучей света, падающих с вершины небосвода через клубы дыма и пыли, исходящих от самого Бога. Она слышит отцовский голос, смешивающийся с аплодисментами и восторженными ахами, когда она проделывает свои трюки. Голоса зрителей звенят от волнения, от необъяснимого удовольствия, которое они испытывают.

Она называет это восхищением. Ощущением близости к божественному, которым она управляет. Даже когда они смеются, то делают это по ее усмотрению. Они не видели никого лучше ее, Пруденс Смолл, и она знает, что отец гордился бы ею.

Она слышит его слова: «Хорошая девочка. Ты устроила первоклассное представление».

Когда Пруденс выполняет танец с обручем, она встает на цыпочки, как маленькая балерина, и вращается до головокружения, усиленного запахом опилок, слоновьего навоза и львиной мочи с обертонами попкорна, жареного арахиса и карамельных яблок. Этот запах манит ее обратно и каждый вечер выводит на арену, всю в оборках и блестках. Иногда она думает, что могла бы питаться этим запахом. Ей кажется, что она могла бы вечно жить в одиночестве на каком-нибудь пустынном острове без еды и питья, если бы только имела этот запах, запечатанный в бутылочке, которую она носила бы на шее и время от времени наливала себе в чашечку – просто для того, чтобы взбодриться.

Некоторые люди думают, что звезда цирка – это шпрехшталмейстер, укротитель львов или дама, которая раскачивается на трапеции. Но в цирке Пруденс эти люди не имеют значения. В ее цирке именно она заставляет зрителей возвращаться снова и снова. Она, толстая дама: Королева-под-Куполом. Когда она надевает розовую пачку и блестящее серебристое трико, то знает, что все вращается вокруг нее. Она становится солнцем в планетной системе своего маленького передвижного цирка.

Ирония, заключенная в ее фамилии, не ускользает от Пруденс. Она думает, что фамилия Смолл была лишь побуждением для того, чтобы вырасти большой. Такой большой, как только было возможно. Ее фамилия – это постоянное напоминание, чтобы расти дальше, быть олицетворенной силой природы. Такая огромная женщина может проглотить все вокруг: крошечных размалеванных клоунов, детишек из зрительного зала, сосущих леденцы, даже гимнастку, которая висит у нее над головой. Один хороший глоток, и они исчезнут где-то глубоко внутри нее. Пруденс воображает себя маленьким бездонным автомобилем, который выносят клоуны: они кладут туда чемоданы, собак, корзинки для пикника и даже кухонную раковину. Пруденс чувствует себя такой же бездонной, и ей кажется, что она никогда не сможет наполниться.

Слоны, выстроенные в линию за ее спиной, машут хоботами, предвкушая удовольствие. Силач мистер Марсель в полосатом трико и с закрученными усами стоит рядом, и, когда Пруденс прекращает свое балетное кружение, он берет ее за руки, и они танцуют на арене. Рядом с ним она чувствует себя невесомой. Сила тяжести исчезает. Он понимает, как ему повезло; он шепчет, что Пруденс прекрасна, что она лучшая женщина, какую заслуживает мужчина. Они наклоняются в одну сторону, потом в другую, и публика хохочет, словно это шутка, а не синхронное совершенство, не любовь в ее высшем смысле.

Уэйн, шпрехшталмейстер, наряженный во фрак с красным галстуком-бабочкой и с цилиндром на голове, дует в свисток, объявляя о начале парада.

– Дамы и господа, девочки и мальчики, добро пожаловать в волшебный мир цирка! Это мир, где возможно все!

Мистер Марсель не отпускает Пруденс, но ведет ее к Софи, ее любимой слонихе. Пруденс поднимается по пандусу на спину Софи, и можно подумать, что она слишком толстая и тяжелая для слонихи, но та вовсе не возражает.

Дрессированный пес Эммет прыгает на руки Пруденс и, когда она отпускает его, делает обратное сальто на широкой серой спине Софи. На нем ошейник в мелкий горошек, который сшила сама Пруденс, поскольку она не только звезда цирка, но и цирковая швея. Это лишь одна из многих причин, по которым они не могут обойтись без нее. Она незаменима.

Большая серая слониха возглавляет парад-алле. Пруденс сидит у нее на спине, машет и улыбается, как рекламная красотка – мисс Америка, мисс Вселенная, – но она куда более значительна, чем эти девицы. Пруденс может проглотить их на завтрак, а потом отрыгнуть, потому что ей не понравится вкус. Кожа да кости; они ничего не знают о жизни. Об этой жизни, полной свежеиспеченных удовольствий: буханка мягкого сливочного хлеба на завтрак, другая – на ланч, третья – на обед. Эти девушки тощие и сухие, как ржаные хлебцы.

В цирке пятнадцать клоунов могут выбраться из крошечного автомобиля, дрессировщик может сунуть голову в пасть льва, а 350-фунтовая женщина может стать звездой.

Дети выстраиваются в кафетерии на ланч, и Пруденс одаряет каждого из них цирковой улыбкой.

– Как поживают мои маленькие акробаты? – спрашивает она.

Маленькие мальчики хотят убежать из дома вместе с цирком. Маленькие девочки хотят розовые балетные пачки и серебристые трико. Она дает им пюре с мясной подливой. Некоторые хотят больше, другие – меньше. Предполагается, что все порции должны быть одинаковыми, но Пруденс Смолл понимает, что такое голод. Она знает, что голод похож на самого большого и опасного льва в клетке. Вы думаете, что можете приручить его и даже подружиться с ним, но он все равно остается диким животным, вещью в себе. У Пруденс урчит в желудке, когда она выкладывает на тарелки идеально круглые шарики пюре, пользуясь совком для мороженого, и поливает их мясной подливой, а потом кладет сбоку немного зеленого горошка.

Иногда дети играют с Пруденс, чтобы посмотреть, как много еды она может дать. Они просят еще и еще – такую порцию, которая сгодилась бы для нее, – и Пруденс Смолл не разочаровывает их. Она ничего держит за душой. Там, откуда приходит еда, всегда есть добавка.

Пруденс Смолл уже двенадцать лет работает в католической школе Милосердной Богоматери. Она заведует кафетерием. Дети называют ее миссис Смолл, хотя она никогда не была замужем. К некоторым учителям они обращаются «мисс такая-то», но ее называют «миссис», и она привыкла к этому званию и к тайной жизни, которую она якобы ведет с мистером Смоллом и их детьми. Это отличается от ее школьной жизни, где она составляет меню. Чизбургеры. Рыбные палочки по пятницам. Она заказывает мороженое мясо и огромные банки восковой фасоли. Она следит за тем, чтобы укладываться в бюджет и чтобы еды всегда хватало.

Некоторые дети знают ее секрет, в то время как другие все тринадцать лет ни о чем не подозревают. Некоторые узнают уже в первую неделю, проведенную в детском саду, когда они приходят в слезах и просят отпустить их домой, к мамочке. Тогда Пруденс дает им пирожное, наклоняется и шепчет в ухо: «Хочешь узнать мой секрет?» Они шмыгают носом и кивают.

«Я из цирка», – шепчет она, и плач прекращается. Ребенок с тихим восторгом смотрит на нее, и оба переносятся в то место, где творится волшебство. Пруденс рассказывает цирковую историю, и вскоре ребенок улыбается: он чувствует запах слонов и попкорна, затая дыхание, наблюдает за танцем акробатов на канате. Язык цирка универсален, и миссис Смолл хорошо знакома с ним. Она описывает силача Марселя, дрессированного пса Эммета и гимнастку на трапеции. Пруденс говорит и говорит, пока не приходит время возвращаться за стойку, назад к уборке и готовке для старших детей, которые приходят на ланч после следующего урока, к картошке с мясной подливой и зеленым горошком, который, похоже, не нравится никому из учеников.

Тарелка Пруденс тяжело нагружена: горы картофельного пюре с остроконечными пиками. Подливка сегодня удалась на славу, в меру соленая и с кусочками жирного мяса. Врач советует Пруденс отказаться от соли, держаться подальше от картофеля и белого хлеба. «Углеводы – это смерть для диеты», – говорит он, но Пруденс намазывает сливочным маслом очередной кусок и собирает остатки подливы. Цирковая толстуха должна есть, чтобы оставаться в деле. Тайная цель Пруденс – набрать пятьсот фунтов. Ее план состоит в том, чтобы каждый день есть немного больше, чем вчера. Продолжать даже после того, как она наелась досыта. Сделать еще несколько глотков.

Врач прописывает ей таблетки от высокого давления и ингаляторы от астмы; он советует носить черные эластичные чулки для распухающих икр и лодыжек и снабжает многостраничными фотокопиями меню с обилием свежих фруктов, черного кофе, творога и хрустящих ржаных хлебцев. Он хороший человек и желает Пруденс добра. Просто он не понимает и недооценивает ее. Ясно, что этот человек никогда не бывал в цирке.

Тем не менее она устала. Двойная жизнь имеет свою цену. Но Пруденс нашла лекарство – волшебную таблетку, которая помогает ей идти по жизни, делает походку пружинистой и дает массу энергии для цирковых выступлений после восьмичасовой работы в кафетерии. Таблетка заставляет Пруденс снова чувствовать себя молодой. Одна из старших девочек с приятным лицом и очаровательным старомодным именем Теодора достает ей эти таблетки по пять долларов за штуку.

– Это цена хорошего латте, – однажды сказала Теодора.

– Но что это такое на самом деле? – спросила Пруденс.

Теодора посмотрела на нее и улыбнулась.

– Специальные витамины, – ответила она.

Пруденс кивнула, понимая, что это не витамины. Но это не имело значения. Даже если это молотые рога самого дьявола. Эти таблетки помогали ей лучше себя чувствовать. Они помогали забыть о боли и двигаться туда, где она могла быть настоящей звездой цирка.

– Пру! Где ты, Пру?

Это мистер Марсель; он входит через заднюю дверь и катит тележку с коробками. Пруденс вытирает с губ остатки подливы, поднимается с широкого стула и старается идти медленно, чтобы не создавать впечатление, будто она спешит. Пусть Марсель думает, будто она не помнит, что сегодня четверг – тот день, которого она дожидалась с начала недели.

На его синей куртке красуется надпись «Паглиери и сыновья: доставка еды», а ниже стоит имя: «Фред Марсель». Пруденс никогда не называет его по имени; это почему-то кажется ей неправильным. Для нее он мистер Марсель, цирковой силач. Его голова под фирменной фуражкой обрита налысо, но лысина ему идет. Пруденс так и сказала бы, если бы не считала это грубостью.

Он подмигивает ей, когда закатывает внутрь контейнеры с мороженым и коробки с заготовками для гамбургеров. Ее сердце трепещет в груди, как крылья огромной бабочки.

– Как поживаешь, Пру?

– Прекрасно, мистер Марсель. Просто отлично. – Пруденс прикасается к его лбу тыльной стороной ладони и смотрит, как он выгружает коробки рядом с холодильником, прежде чем повернуться к ней.

– Я слышал, что сегодня на улице была большая шумиха.

Она кивает. Бездомная девушка, о которой все говорят.

– Ужасное дело, – говорит Пруденс и поджимает губы.

– Убитый юноша вроде бы оказался сыном губернатора.

– В самом деле? – спрашивает Пруденс. Ей так не терпится встретиться с Теодорой и получить новые витамины, что она почти не обращает внимания на слова других людей.

– Да, губернатор и его жена были на телевидении. Они обещали вознаграждение любому, кто поможет найти эту девушку. Десять тысяч долларов. Мой брат уже кое-кого расспросил и предложил мне помочь ему.

Брат мистера Марселя работает частным сыщиком, и мистер Марсель помогает ему по выходным и по вечерам.

– Я в основном обеспечиваю мускулы, – говорит он. – Если дело особенно скверное, ему иногда нужен кто-то, чтобы прикрывать спину.

Работа на частного сыщика кажется очень увлекательным делом, но мистер Марсель объясняет, что большей частью нужно просто сидеть, наблюдать за людьми и ожидать, пока кто-нибудь из них не сделает что-нибудь интересное. Чаще всего им приходится ловить с поличным неверных супругов или недобросовестных работников.

– Значит, ты поможешь в поисках девушки? – спрашивает Пруденс.

Мистер Марсель пожимает плечами.

– Не знаю. Зависит от того, что он предложит мне сделать. Десять тысяч долларов – это куча денег, даже если разделить ее на двоих.

– Да, это верно, – соглашается она.

– Ты о ней ничего не знаешь, Пру? Как ты думаешь, она когда-то училась в этой школе?

– Я даже не знала, где она живет, пока сегодня утром не началась суматоха. Но все это очень грустно. Девушка, у которой не было лучшего места для жилья, чем старый разбитый автомобиль.

Мистер Марсель выглядит немного разочарованным, и Пруденс действительно жаль, что она ничего не может рассказать ему. Возникает искушение что-то выдумать, например, имя девушки: «Я слышала, что ее зовут Анна», но лгать мистеру Марселю неприемлемо.

– Сегодня, Пру, у меня есть для тебя нечто особенное. – Он снова подмигивает и катит тележку к своему грузовому фургону.

Мистер Марсель и Пруденс обмениваются маленькими подарками. Цирковыми подарками. Она вручила ему воск для усов и маленькую расческу, и теперь он закручивает вверх кончики усов именно так, как она однажды предложила. Возможно, он так носит усы только по четвергам. Может быть, после этой доставки он смоет воск и расправит усы… она не знает. Иногда она думает, что он закручивает усы только для того, чтобы порадовать ее. Польстить цирковой толстухе. Она пытается представить, как он каждое утро подкручивает усы перед зеркалом, готовясь к выступлению. Иногда она думает об этом дома, когда сама стоит перед зеркалом и готовится к рабочему дню. Она думает о том, как ее силач подкручивает усы, и улыбается.

Время от времени она откладывает для него какую-нибудь сладость: кекс или большую плюшку. Или вырезает из газеты полосу комикса, который, по ее мнению, должен ему понравиться.

А что Марсель дарит ей? Вещи для цирка, разумеется. Бумагу ярких расцветок, жестяные банки с рисунками китайских фруктов, кусочки проволоки и бечевки. Пруденс говорит, что ей нужно, и он понимает, хотя никогда не видел этого. Он приносит ей пустые катушки для ниток и деревянные ящики из-под фруктов с этикетками из Южной Америки. Слова испанские, система весов метрическая, а мультяшно-зеленые авокадо с веселыми рожицами улыбаются на солнце: aguacates.

Сегодня он приготовил для нее что-то особенное. Она угадывает это по тому, как он щупает свой карман, пока они разговаривают. Она просматривает счет-фактуру и проверяет по пунктам содержание доставки. Коробки соленых крекеров в маленьких пластиковых пакетах, банки говяжьего бульона, упаковки картофеля быстрого приготовления.

Он спрашивает, что нового в цирке, и она улыбается. Ей не терпится рассказать ему. Она описывает новую девушку, которая вращает тарелки, рассказывает об ученом медведе, который ездит на велосипеде. Тем временем Марсель ощупывает предмет, лежащий в кармане синей форменной куртки, и мечтательно улыбается, словно маленький мальчик, потому что никогда не становишься настолько старым, чтобы забыть о цирковых чудесах.

Наконец он вынимает из кармана сжатый кулак и протягивает ей что-то. Его большие руки поросли жесткими черными волосами, что отчасти делает его похожим на медведя. Пруденс улыбается при мысли о мистере Марселе на велосипеде, и он раскрывает пальцы, чтобы показать сюрприз.

– О-ох! – говорит Пруденс, и это больше похоже на вздох, чем на восклицание. Мистер Марсель держит на ладони миниатюрную золотую слониху. Сначала Пруденс просто смотрит, не осмеливаясь прикоснуться к ней. Слониха мягко сияет даже в мигающем свете кухонных флуоресцентных ламп. Пруденс прикасается к ней, металл еще теплый от ладони мистера Марселя, и немного влажный. Скорее всего, слониха изготовлена из бронзы, а петелька наверху намекает, что когда-то она была частью ювелирного украшения. Она отполирована до блеска.

– Где ты ее нашел? – спрашивает Пруденс.

– Странное дело: брат отдал мне ее вчера вечером. Сказал, что это от одного из его клиентов. Я сразу же подумал о тебе. Очистил ее и положил на приборную панель, чтобы не забыть.

Она представляет, как могучий мистер Марсель трет слоника зубной щеткой с чистящим порошком для бронзы. Заставляет его сиять.

– Она прекрасна, – говорит Пруденс. – Именно то, что мне нужно. Я назову ее Присциллой, золотой слонихой.

Это лучший подарок, полученный от него. И хотя мистер Марсель с навощенными и подкрученными усами даже не подозревает об этом, он снова спас ее цирк.