Глава 11
Грядущая пандемия гриппа: враг у ворот
Наше исследование эволюции вирусов, по необходимости, было сосредоточено на понимании и объяснении прошлых событий. Даже оглядываясь назад, вирусолог вынужден делать определенные допущения: за исключением поддающихся датировке и морфологической интерпретации ископаемых остатков растений и животных (чего мы не имеем в отношении вирусов), существует мало пунктов эволюционной истории, на которых можно было бы строить наши гипотезы. Тем не менее нами движет желание экстраполировать приобретенные знания об эволюции вирусов, чтобы делать предсказания о будущем. Не тщетны ли наши усилия? По самому своему определению угрозы означают потенциальные будущие исходы, и мы, естественно, крайне нуждаемся в умении оценивать и понимать риски, которые могут представлять вирусы для человечества в грядущие годы. Мы полагаемся на тех, кого мы выбрали управлять нами, на ведомства государственного здравоохранения, надеясь, что они смогут определить шаги, призванные смягчить последствия новых, возникающих на наших глазах патогенов. Работа этих органов заключается в наблюдении (а значит, и в раннем выявлении) заболеваний, в перспективной разработке вакцин и лекарственных препаратов и даже в целенаправленном изменении человеческого поведения за счет распространения информации, установления полезных правил или принятия нужных законов.
На пресс-конференции в Пентагоне, проведенной в 2009 году, министр обороны Дональд Рамсфельд изложил парадигму мышления, которую, по его мнению, можно было приложить к рассуждениям о военной стратегии США на Ближнем Востоке: «Есть старые избитые истины. Это вещи, о которых мы знаем, что мы их знаем. Есть, однако, известное о неизвестном. Это вещи, о которых мы знаем, что мы их не знаем. Есть, однако, и неизвестное о неизвестном. Это вещи, о которых мы не знаем, что мы их не знаем». Я возьму на себя смелость утверждать, что известное о неизвестном в отношении вирусов и их взаимодействий с хозяевами намного перевешивает известное об известном. Более того, знакомясь все ближе с непредсказуемой эволюционной гениальностью вирусов, мы сталкиваемся с куда более удручающей концепцией – концепцией неизвестного о неизвестном. Эти факторы невозможно определить количественно, и по самой своей природе они являются неосязаемыми и непредсказуемыми, и в настоящее время мы не способны адекватно их оценивать. Недавно возникшие вирусы, эволюционирующие с непостижимой скоростью, относятся именно к этой последней категории (Jones et al., 2008; Woolhouse et al., 2008; Kuiken et al., 2003; Woolhouse, Scott, Hudson, 2012). Мы знаем лишь об их существовании, но они не влияют на нашу способность взвешивать риски.
Позвольте мне заложить основу дискуссии о будущем наших взаимоотношений с вирусами, расширив для этого проведенный нами анализ вируса гриппа. Угроза пандемии гриппа существует всегда. Наши знания о поведении вирусов подобны знаниям о землетрясениях: мы точно знаем, что они произойдут, но не можем предсказать, когда это будет и насколько разрушительными будут последствия; об этом мы можем только гадать. В течение двадцатого века пандемии гриппа случались с интервалами от двадцати до сорока лет. К категории известного об известном относятся знания о неизбежных землетрясениях и пандемиях гриппа в будущем. Форма, какую примет эта пандемия, тяжесть заболевания, которое она причинит, а также угроза, которую она будет представлять для состояния здоровья мира, – все это целиком и полностью относится к категории известного о неизвестном. Вирусы, вызывающие сезонные эпидемии, и вирусы прошлых пандемий приобретали свою антигенную идентичность из небольшого набора генетического разнообразия генов, кодирующих гемагглютинин и нейраминидазу. Только эти гены доступны для модификаций в вирусах гриппа. Существуют три подтипа ГА (H1, 2, 3) и два подтипа НА (N1, 2). Комбинации этих оболочечных белков, используемые вирусом, порождают великое разнообразие антигенных свойств. Каждый из подтипов ГА и НА сам по себе обладает значительным разнообразием, будучи производным индивидуальной и неповторимой эволюционной истории. Циркулирующие вирусы человеческого гриппа используют гены ГА и НА, приобретенные в результате перетасовки между вирусами, которые циркулировали в прошлом между людьми, дикими и домашними птицами, и часто свиньями, а следовательно, подвергались разнообразному давлению отбора. Больше того, эта горстка подтипов ГА и НА представляет собой лишь ничтожную долю генетического разнообразия подтипов ГА и НА, циркулирующих в птичьих популяциях. Очень важно не упустить из виду тот факт, что каждое конкретное сочетание восьми сегментов вирусных генов, составляющих «генную команду» вируса, определяет свойства вируса и его пандемический потенциал. Будет разумно принять, что этот потенциал метагенома вируса гриппа продолжает эволюционировать; вирусы пока не до конца исчерпали возможности изменений генома, ни за счет перетасовки генных сегментов, ни за счет эволюции в результате мутаций и естественного отбора.
