Телефон Эстер звонит где-то на кухне. Бегу туда, рассчитывая найти его на рабочем столе рядом с банками с мукой, сахаром и печеньем. Но не тут-то было. Я никогда не подхожу к ее телефону и даже не замечаю звонка, но сейчас мне вдруг делается тревожно. Может быть, Эстер действительно попала в беду; может быть, ей нужна моя помощь. Может быть, звонит сама Эстер – хочет попросить меня о помощи. Например, она заблудилась, ей не хватает денег на такси… ну или что-то вроде того.

Но ведь в таком случае она скорее позвонила бы на мой телефон. Конечно, это логично. И все-таки… Может быть… Включаю духовку вместо подсветки и слушаю глуховатый рингтон. Иду на звук, как сказочные Гензель и Гретель шли по хлебным крошкам в глухом темном лесу. Звук слабый и доносится как будто издалека – или как будто в ушах у меня вата. Я открываю и закрываю дверцы духовки, холодильника, кухонных шкафчиков, хотя это кажется совершенно нелепым – искать телефон в холодильнике. И все же я ищу.

Продолжаю поиски. Телефон умолкает и звонит снова. Я почти уверена, что звонок переключится на автоответчик и все поиски ни к чему не приведут, как вдруг нахожу его в кармане красной толстовки на молнии, которая висит на плечиках в нашем крошечном шкафу для верхней одежды.

Выхватываю телефон, обрушив вешалку, и, глядя, как она падает на пол, нажимаю кнопку приема вызова. На экране вижу: «Неизвестный номер».

– Алло! – кричу я, прижимая трубку к уху.

– Это Эстер Вон? – спрашивает голос на том конце линии.

– Нет, это не она! – выпаливаю я и тут же жалею о том, что поспешила. Наверное, надо было ответить: «Да, это я». Зачем? Затем, что мне любопытно. И дело не только в неизвестном номере. Мне тоже то и дело звонят с неопределяемых номеров. Как правило, звонят коллекторы и напоминают о неоплаченных счетах: старых кредитных картах с отрицательным балансом, по которым я не платила годами, о студенческих кредитах.

– Она дома? – спрашивает низкий мужской голос. Судя по голосу, его обладатель не любит вести светские разговоры, не ценит остроумные ответы или шутки.

– Нет, – говорю я и поспешно добавляю: – Что ей передать? – Почти в полной темноте стараюсь нашарить нашу доску для записи и маркер. Подхожу к криво висящей доске, собираясь записать имя и номер телефона под загадочной надписью: «Убежала. Скоро буду». Внезапно эта фраза становится очень многозначительной. «Убежала. Скоро буду».

Это написала Эстер, точно! Почерк не мой, а ее. Смесь курсива и печатных букв, слова то с прописной, то со строчной. Почерк у нее одновременно мужской и женский. Вот интересно, когда она сделала эту надпись и почему? Может, на прошлой неделе, когда бегала в книжный магазин поискать забытые очки без диоптрий? Или пару дней назад, когда спешила в Эджуотерский филиал Чикагской публичной библиотеки на Бродвее, чтобы успеть вернуть книгу до закрытия? Эстер помешана на том, что книги нужно возвращать вовремя.

А может быть, размышляю я в ожидании, пока тип на том конце линии решит, передать ей что-нибудь или нет, может быть, она написала это вчера вечером, прежде чем вылезла через окно и спустилась вниз по пожарной лестнице? Да, скорее всего, уверяю я себя. Волноваться нет причин. Эстер оставила мне записку; она скоро будет дома. Ведь так и написано на доске.

К моему замешательству, тип на том конце линии сухо отвечает:

– Это личное дело. – Голос у него сдавленный. – Сегодня у нас была назначена встреча. Она не пришла.

Судя по всему, он не считает «личным делом» сведения о небрежности и забывчивости Эстер. Чего нельзя сказать о том, как его зовут или о причине его звонка. На заднем плане слышны звуки, которые я изо всех сил пытаюсь расшифровать: машины, плеск волн, бетономешалка. Правда, я ни в чем не уверена. Все звуки сливаются в общий шум. Гвалт. Грохот.

– Я передам, что вы звонили… – говорю я, ожидая, что мой собеседник назовется. Или скажет, зачем звонил.

– Я сам перезвоню, – говорит он и нажимает отбой. Я стою босиком на черно-белой плитке; ноги у меня мерзнут. Телефон темнеет. Провожу пальцем по экрану. Телефон требует ввести пароль. Как пароль?! Ах ты… Сердце у меня бьется чаще.

Я наугад тычу в экранную клавиатуру. После очередной попытки меня предупреждают о блокировке. Телефон перезагружается. Мне приходится ждать целую минуту – шестьдесят долгих секунд, за которые можно сойти с ума от злости – пока мне снова предложат ввести пароль. То же самое повторяется еще раз. И потом опять.

Я не самая умная личность на свете; мне довольно часто об этом напоминают. Поэтому не слишком удивляюсь, сообразив: я понятия не имею, как войти в телефон Эстер, не зная ее пароля и не имея отпечатка ее пальца. Радует одно: неизвестный абонент обещал перезвонить. Ворчливый голос на том конце линии сказал, что он перезвонит сам.

В следующий раз поступлю умнее, внушаю я себе. Непременно!