МОТОЦИКЛ, катящийся по дороге на север Нью-Йорка, по-прежнему называется American Iron, хотя теперь его только собирают в Штатах, а запчасти делают по всему миру. Ну и что, думает Баки, если уж на нем едет сам Капитан Америка, значит, марку признали. Может, его четырехтактный двигатель с объемом 1250 кубических сантиметров и водяным охлаждением и не доставит ездока, куда надо, так же быстро, как летающий автомобиль, но вид по дороге гораздо красивее. Щит за спиной добавляет сопротивления, но он ведь не ищет легких путей?

Бросив взгляд в небо, Баки видит, что в вышине все так же летят Сокол и Краснокрыл.

Прошлой ночью Баки снова снился кошмар, который преследует его с тех пор, как он согласился стать Капитаном Америка. В страшном сне нет никакой логики, но полно эмоционального смысла, а Баки думает, что в этом и есть суть ночных видений. Едва Баки закрывает глаза, перед ним разворачивается картина войны, где-то на укреплениях в Голландии. «Тигры» и «Панцергренадеры» пытаются помешать продвижению союзных сил, а Капитан Америка и Баки подбираются к германским флангам. Кэп бросает щит и опрокидывает офицера СС. Щит летит обратно, и Кэп кричит:

– Лови его, Баки!

И он ловит.

Но теперь Баки больше не Баки. Он стоит в костюме Капитана Америка и держит пойманный щит. Старый Капитан Америка исчезает, как Чеширский кот, и только звезда на груди никуда не девается.

– Баки, смотри не потеряй щит. Он мне еще понадобится.

– Не потеряю, Кэп. Не надо…

– Повтори это по-русски.

– Что? Это еще зачем?

А затем исчезает и звезда.

Баки чувствует себя маленьким ребенком, будто красно-бело-синий костюм велик на шесть размеров и он никогда не дорастет до него. Он кричит:

– Это не я! Я не виноват!

– В чем не виноват?

Баки подскочил и сел на кровати. На краю окна в дешевом отеле сидел Сокол.

– Ты вообще никогда дверью не пользуешься?

– Идти пять этажей по вонючей лестнице? Ну уж нет.

– Ты же не собираешься по мне стрелять?

– Что-что?

– Извини, Сэм. Так зачем пришел?

– Увидел тебя в новостях. Сначала в восторг не пришел. Но потом подумал и решил, что не знаю, кто бы справился лучше.

– Похвала какая-то странная, но продолжай.

– Я кое-что узнал про то, где искать Шэрон Картер. Подумал, что ты не откажешься отправиться на поиски дамы Стива.

– Она ведь твой друг?

– Совершенно верно.

– Тогда пойдем.

Уговоров не понадобилось. Баки облачился в костюм и теперь ловит лицом ветер и мошек, которых приносит с севера. Этот ясный солнечный день может обернуться безобразной схваткой, но на войне было много таких дней. Ныне живущие в основном думают о Второй мировой как о событии мрачном, в черно-белых тонах. Они не осознают, что поход на Париж после высадки в Нормандии выпал на время между началом июля и концом августа 1944-го. Такие вот солнечные ясные дни иногда как раз и кончались кровавой бойней.

Сокол по спирали спускается к дороге и сворачивает вбок от шоссе. Остановившись у края дороги, они обсуждают тактику и общий план.

– На снимках со спутника на дороге к северу видны грузовики. Они выехали с базы ЦЕЛИ, на которой работал Доктор Фаустус. Грузовики ненадолго останавливались около комплекса по другую сторону леса – у заброшенной клиники для душевнобольных, которую, как мы подозреваем, использовал для прикрытия Фаустус. Кто знает, что там происходило?

Баки видит среди деревьев трубы дымоходов, до которых меньше полукилометра. Они напоминают ему ужасные картины, которые он видел в Германии и Польше.

– Я знаком с Фаустусом. Могу себе представить.

– Вряд ли, Баки. Однажды Фаустус пытался развязать расовую войну. Он даже промыл мозги Уильяму Бернсайду, из которого в пятидесятых пытались сделать Капитана Америка. Только подумай! Поставить парня, который носил форму цветов Капитана Америка, во главе толпы ксенофобов и расистов?

Даже мысль об этом приводит Баки в бешенство, закрепляя ненависть по отношению к Фаустусу.

Мотоцикл спрятали в кустах. По опавшей листве они пошли в сторону комплекса, а Краснокрыл с высоты «докладывал» обстановку. Они остановились у забора из сетки, очерчивающего территорию, в тени высокой сосны. Сокол решил осмотреться глазами Краснокрыла.

– Агенты ЦЕЛИ. Парни в желтых костюмах пчеловодов. Похоже, всё закрывают, оборудование грузят в самолет вертикального взлета и посадки.

– Ведроголовые? Так они же просто зануды с автоматами.

– С ними один из лучших спецов Красного Черепа, корчит из себя начальника. Профессор Арним Зола собственной персоной. Еще один псих из Третьего Рейха, как и сам Череп да Фаустус.

– Я так понимаю, нет смысла спрашивать, кто из нас пойдет по верху, кто по низу?

Их совместная атака с воздуха и с земли врасплох застает агентов ЦЕЛИ, занятых погрузкой. Треть из них уже лежит, а остальные пока даже не поняли, что произошло. Не слышно ни выстрелов, ни криков, ни споров – двое методично и жестко показывают доведенную до совершенства технику группового боя.

Сокол экономит движения и наносит результативные удары, чем напоминает Баки о Стиве Роджерсе. Дело не в стиле, а в отношении. Глядя на Сэма, Баки вспоминает, как они с Кэпом однажды почти поймали задремавшего где-то в Дании Красного Черепа. Баки улыбается и понимает, что ему никак нельзя подвести Сокола или показать, что он недостоин своего места. Баки нужно доказать, что он стоит оказанного ему доверия.

Поняв, что Сокол сам справится с оставшимися грузчиками, Баки, некогда совсем юный солдат, теперь облаченный в костюм Капитана Америка, бежит к зданию, где когда-то была местная прачечная.

– Сокол, я за Золой!

Профессор Арним Зола – это не просто «зануда с автоматом», а бронированный киборг с плазменным пистолетом на катушке Теслы. Если бы не щит, водородный заряд из этого пистолета оставил бы в Баки дыру. Ответный выстрел выжигает нервную систему четырех прислужников Золы, несмотря на их защитные костюмы.

Растерянный пчеловод стоит прямо между Золой и Баки, но никак не мешает профессору-киборгу выстрелить снова: мясо и кости лишь слегка снижают скорость водородного заряда. В кирпичной стене, перед которой только что стоял Баки, появляется десятимиллиметровая дыра.

Стив Роджерс никогда бы не стал отсиживаться в защите. Баки кидает щит, зная, что, пока тот не вернется, он полностью беззащитен. Это рискованный бросок, рассчитанный на рикошет от стальных подпорок, стен и бетонного пола, и поэтому окончательную точку удара предсказать невозможно.

Арним Зола целится по трем стальным подпоркам, обрушивая значительную часть второго и третьего этажей на пути щита. Баки приходится делать затяжной прыжок, чтобы обломки не похоронили щит под собой. Троим оставшимся техникам ЦЕЛИ везет меньше.

Зола отступает на стальной помост и переводит оружие на Баки в тот момент, когда Сокол выбивает окно и сбрасывает на профессора шестиметровый теплообменник. Человека из плоти и крови такое знакомство размазало бы по помосту, но киборг Зола только отряхивается от ржавеющей груды металла и пускает в Сокола заряд, который не оставляет никакого запаса энергии в его пистолете.

Забравшись на частично обвалившийся третий этаж, Зола бросается в комнату без окон и захлопывает за собой дверь. Оставшиеся внизу агенты ЦЕЛИ перезаряжают оружие и стреляют из плазменных пистолетов, оставляя в стене, напротив которой стоял Баки, новые дыры. Кидая щит, Баки кричит Соколу:

– С этими я разберусь, не дай Золе уйти!

Сокол вырывает стальную дверь на третьем этаже и видит, что Профессор Арним Зола подключился к устройству, которое занимает почти всю комнату и вибрирует на такой частоте, что можно распрощаться с зубами. По шести или семи мониторам бегут ряды цифр. Из многочисленных колонок раздается голос Золы.

– У вас ничего не получилось. Все, что нужно, я заберу с собой.

Сокол вдруг понимает, что цифры – это обратный отсчет в секундах, и только что мелькнуло 7,306.

На 3,963 Сокол бросается к земле и хватает Баки.

С территории комплекса они вылетают на отметке 2,511. Упав на землю, они кувыркаются и катятся дальше. Баки прикрывает обоих щитом, а здание разрывает огненным шаром, который выжигает территорию на сорок пять метров во все стороны.

Они встают, прихлопывая мелкие язычки пламени, и смотрят, как огонь поглощает здания.

– О чем задумался, Баки?

– Интересно, что Красный Череп так отчаянно прячет?