Глава двадцатая
Первым из кареты вышел Робер. Хотя «вышел» – это не слишком правильное слово. Было видно, что каждый шаг, каждое движение дается ему с немалым трудом, одну ногу он попросту подволакивал, поскольку та, похоже, не очень ему подчинялась. Да, палачи Ордена славно потрудились над нашим другом. Его лицо было одним сплошным кровоподтеком, правая рука висела плетью, а на теле, которое виднелось из-под когда-то белой, а теперь испещренной бурыми пятнами драной рубахи, нам даже отсюда хорошо были видны следы ожогов.
И все равно, даже такого, практически искалеченного, нашего друга боялись. Иначе зачем вокруг него столпилось столько чернецов? И почему каждый его палец на руках был закован в стальной кругляш, покрытый рунной вязью? Я слышал про такие оковы. «Перчатки магов», порождение Ордена, блокирующие любую магию.
Они боялись его.
И Луизу тоже. Она вышла из кареты следом за своим избранником, причем Робер подал ей свою левую руку. По традиции следовало бы правую, но такой возможности у него не имелось. Да, впрочем, Лу и не поняла даже, что условности нарушены. Потому что она не могла ничего видеть.
Орден ослепил ее. Ей выжгли второй, уцелевший в переделке у Гробниц, глаз. И я знаю, кто это сделал.
Форсез. Клянусь всеми богами, это его рук дело.
Он ждал моих друзей там, у столбов, и даже сквозь непроницаемый мрак, находящийся под капюшоном, я распознал торжествующую улыбку на его лице. Точнее – том кошмаре, что заменяет ему лицо.
Если бы я мог все вернуть назад, то этот скользкий гад никогда бы не вышел из Палаты Раздумий. Да пусть меня бы даже в Силистрии казнили за это, я согласен на такой размен. Прав был Монброн, тысячу раз прав. Надо было его придушить. Надо!
Он терпеливо ждал, пока наши друзья доковыляют до того места, где им предстояло умереть, и только после этого что-то им сказал.
Луиза, услышав его голос, покрутила головой, Робер, придерживающий ее за руку, что-то шепнул ей на ухо, та улыбнулась, показав десны с обломками зубов, и тихонько зашлепала босыми ногами дальше, оставляя за собой следы в виде капелек крови.
И я понял – для них Форсеза не существовало. Как, впрочем, и близкой смерти, и толпы вокруг, и палачей Ордена. Они просто радовались тому, что снова вместе. И навсегда останутся друг с другом, потому что их души уйдут за Грань рука об руку.
– Милости, – гаркнул кто-то из толпы. – Милости!
Правильней было бы крикнуть: «королевской милости», но Стивен Третий на казнь не пожаловал.
– Дети же еще совсем! – поддержали крикуна сердобольные горожанки. – Какое такое зло они сотворить могли?
Толпа зашумела, и это очень не понравилось появившимся у столбов, к которым уже привязывали наших друзей, отцам-настоятелям.
– Маги есть зло! – рявкнул один из них, да так, что перекрыл многоголосый гул. – Возраст и пол не есть основание для милосердия! Любой, кто использовал волшбу во вред людям, повинен смерти! А кто ее специально для того учил – сожжению на медленном огне! А те, кто милости для врагов рода человечьего просит, считай род тот самый предают! Они хуже магиков! Они изменники, потому тоже смерти повинны!
Умеет Орден страх на людей нагонять, что да – то да. Крики мигом стихли, народ просто молча глядел на то, как вокруг наших друзей умело раскладывают вязанки хвороста таким образом, чтобы огонь добирался до их сердец медленно, как его поливают маслом, как Форсез выбирает факел, которым он зажжет костер.
Меня била мелкая дрожь, я сжал кулаки так, что сквозь пальцы закапала кровь. Рози буквально висела на мне, постоянно шепча что-то в ухо, но я не разбирал ее слов.
А де Лакруа с де ла Мале были безмятежно спокойны. Робер что-то говорил своей любимой, Луиза время от времени улыбалась, стараясь, впрочем, не слишком широко раскрывать рот. Как видно, воздух, попадая в обломки зубов, причинял ей сильную боль.
И на Форсеза, выбравшего и даже запалившего факел, даже внимания не обращали.
Как, впрочем, и на рослого отца-настоятеля, который развернул пергаментный свиток и зычным басом начал перечислять их грехи, разумеется, сплошь и рядом выдуманные.
Умерли они так же, как прожили свои последние минуты – светло, печально и вместе. Первой ушла Луиза, которой длинная черная стрела попала в многострадальную глазницу, ту, что ранее была закрыта повязкой. Робер пережил ее буквально на несколько секунд, с той разницей, что его стрела тюкнула в то место, где кончается нос и начинается лоб. Выстрел истинного мастера, мне про такое еще Агриппа рассказывал. Мол – в эту точку попасть может только тот, кто становится с луком одним целым. А тут еще и с такого расстояния! Ясно же, что откуда-то сверху стреляли, то ли из вон той ратуши, то ли с какой-то из башен, находящихся неподалеку от площади.
На площади установилась такая тишина, что было слышно, как с факела, который держал в руках Форсез, смола на камни площади капает. А после раздалось его же бешеное шипение:
– Не-е-е-е-е-е-ет! Нет! Кто? Сгною!
Он сдернул с себя капюшон, оскалился и завертелся на месте, как волчок, даже не осознавая, похоже, что толпа, увидев его облик, изрядно перепугалась.
– Не тех жечь хотели! – пробормотал стоящий рядом с нами седой мастеровой. – Не человек ведь это. Демон!
Форсез настолько впечатлил местных жителей, что те даже про наших убитых друзей забыли, хоть это происшествие и было из ряда вон выходящим. Да что там – кое-кто из наиболее впечатлительных кумушек даже в бега подался, истошно вопя.
И это было нам на руку.
– Уходим, – прошипела мне в ухо Рози и потащила за собой. Эбердин этого говорить было не нужно, она сама додумалась до того, что пора, пожалуй, уносить отсюда ноги.
Кинув прощальный взгляд на тела наших друзей, я поспешил за своей невестой.
– Ворота! – наконец-то проснулся отец-настоятель. – Все ворота закрыть, из города никого не выпускать! Каждого допросить! Всех, кто вызывает малейшее подозрение – под замок!
– Это пока еще не ваш город! – донесся до меня чей-то выкрик. – Форнасионом правит династия Лигернов, так было, есть и будет!
Чем там дело кончилось – не знаю, но как в сторону главных ворот пронеслась свора чернецов я заметить успел. Там нам выйти точно не судьба.
Но Рози туда и не собиралась, она уверенно нырнула в один из бесчисленных городских переулков, потом в другой, и все это время неустанно сквернословила себе под нос, поминая наших родителей, родителей наших родителей и так до шестого колена включительно.
Вскоре я понял, что у нее было на уме. Боковые ворота, предназначенные для торговцев скотом, были тут такие. Они в любом крупном городе есть. Ну не вести же коров или свиней через главные ворота, верно? Толкучка, запах, кучи дерьма. Кому это надо? И через торговые тоже, купцы не любят суеты.
Одно плохо. Опоздали мы. Их перекрыли буквально на наших глазах, вызвав при этом справедливое недовольство селян, которые расторговались на городских рынках, поглядели на площадную жуть, и как раз собирались отправиться домой, по своим хуторам, где можно поведать соседям о том, до чего же все-таки в Форнасионе паскудный люд обитает. И человеков живых сжигает, и внешне как дикое зверье выглядит. Нет, братие, они все ж не такие, как мы! Дичает народ в городах, дичает! Что значит – от землицы оторвался.
Но им ничего не грозило, максимум – ночевка в городе под открытым небом. А вот мы оказались в ловушке.
И виноват в этом был я. Нет, о своем решении я не сожалел, потому что теперь я точно знал, что хочу сделать в этой жизни, прежде чем уйду за Грань.
Убить Форсеза. Лично. Своими руками.
Вот только для этого мне надо было остаться живым. Он хоть сейчас и здесь, недалеко от меня, но дотянуться до него я не смогу, это точно. Скорее всего даже магией.
Но ничего. Я подожду.
– Что делать? – Рози приложила пальцы к вискам. – Что делать?
– Может, тут какие ходы подземные есть? – спросила у нее Эбердин.
– Может, и есть, – буркнула Рози, выглядывая из-за угла, где мы примостились, и рассматривая все прибывающих к воротам чернецов, разбавленных уже знакомыми мне ребятами в серых плащах. – Боги, да сколько их сюда нагнали? И что, все по наши души?
– А то по чьи же? – раздался голос у нас за спиной. – По ваши, так и есть.
Два ножа сверкнули в полумраке закутка, где мы прятались.
Два, потому что я свой доставать не стал. Во-первых, для Агриппы их у нас выбить, как комара прихлопнуть, во-вторых, если бы мы ему были нужны, то уже лежали бы на земле оглушенные.
– Ну-ну, – проворчал он, хмуро глядя на серьезно настроенных девушек. – Не стоит делать резких движений. Я не враг.
– А кто тогда? – и не подумала убрать нож Эбердин.
Рози ничего не сказала, она смотрела на Агриппу так, будто что-то пыталась вспомнить.
– Сам не знаю, – усмехнулся тот. – Скорее всего, не очень умный человек, который в последнее время совершает глупость за глупостью. И сейчас сотворит еще одну. Идите за мной.
– Идем, – сказал я своим спутницам. – Другого выхода все равно нет.
– Ты его знаешь? – уточнила у меня Рози.
– Да, – подтвердил я. – Знаю. И хорошо.
Агриппа бесшумно двигался в совсем уже сгустившихся сумерках, отменно ориентируясь в хитросплетении городских трущоб, через которые пролегал наш путь. Про этот квартал нам когда-то давно рассказывала Луиза. Точнее – не рассказывала, а предупреждала, чтобы мы, грешным делом, сюда не попали. Место глухое и страшное, как, впрочем, и любые трущобы больших городов. У нас в Раймилле тоже в квартал Шестнадцати Висельников случайные люди не забредали. Если жить хотели, разумеется.
– Тут, – в какой-то момент остановился Агриппа у разрушенного дома. – Да, тут. Пошли-ка внутрь. Если за последние пару лет никто проход не заделал, через двадцать минут окажетесь за городской стеной.
Дом внутри оказался сущей помойкой, похоже, местные жители сюда попросту сволакивали всякий мусор не один десяток лет. Так я думал ровно до того времени, пока Агриппа не разворошил кучу дурно пахнущего хлама, под которым обнаружился люк, закрытый массивной деревянной крышкой.
– Воровской отнорок, – объяснил нам он. – Приготовьтесь к сомнительным ароматам, молодые люди. Вас ждут сточные канавы Форнасиона и все то дерьмо, что люди в них сливают каждый день.
Сомнительные ароматы? Это он как-то мягко выразился. Даже у меня с отвычки голова закружилась от той невозможной вони, которая встретила нас под землей. О том же, что булькало, чмокало и хлюпало у нас под ногами, лучше вообще было не думать.
– Я хочу назад, – пробормотала Рози, цепляясь за меня. – Лучше костер, чем это!
– Не лучше, – возразил ей Агриппа. – Твое тело после того, как обуглится, будет смердеть еще более отвратно, смею заверить. Так нынче Орден обращается с теми магами, которые попадают в их руки. Так что вот от этих запахов можно отмыться, а от того – никогда.
И воин зашлепал по жиже, ориентируясь в местном мраке по каким-то своим, только ему известным приметам.
– Как ты меня нашел? – спросил я, пристроившись за ним.
– Без особой радости, – проворчал Агриппа. – Я надеялся, что хоть в этот раз у тебя достанет ума не засовывать голову в жерло вулкана. И убедился в том, что мне легче тебя самому убить, чем всякий раз спасать из очередной передряги. Скажи, каким надо быть идиотом, чтобы заявиться в город, битком набитый теми, кому нужна твоя жизнь? Да еще двух девок с собой притащить?
– Мной? – предположил я, игнорируя то, как он назвал моих спутниц. Ему говори, не говори – все едино.
– Именно, – одобрил мой ответ Агриппа. – Тобой. Но поскольку хоть какие-то остатки ума у тебя еще остались, я рассудил, что в главные ворота ты не попрешься и отправишься к боковым. Так и вышло. И хорошо еще, что я успел туда раньше остальных.
– Каких остальных? – влезла в разговор Рози.
– Ты думаешь, я один соображать умею? – сплюнул на ходу Агриппа. – Нет. Сейчас город мелкой гребенкой будут прочесывать, а после тех, кого загребут, через сито просеют. Но это все ерунда по сравнению с тем, что начнется завтра утром.
– А что начнется завтра утром? – задавая этот вопрос, я заранее знал, что ответ мне очень не понравится.
– Завтра вас и вашего Ворона будут загонять как дичь, по всем правилам высокого охотничьего искусства, – обыденно, без малейшего пафоса сообщил нам Агриппа. – Через три часа в Форнасион прибудет архимаг Туллий в сопровождении полусотни лучших чародеев конклава. Он мог бы и раньше пожаловать, но не хотел присутствовать на аутодафе по каким-то своим соображениям. Так вот – они обеспечат магическую поддержку в охоте. Добавьте сюда пять сотен хороших вояк, выделенных на сию благую цель Линдусом Восьмым, уже стоящих лагерем в паре лиг отсюда. Да еще отряды охотников за головами. Короче – если хотите жить, дуйте живо к своему Ворону, а после всю ночь гоните лошадей так, чтобы к утру быть как можно дальше отсюда. Только не к Тальстаду, там везде заставы, уже не пройдете. Но на севере кольцо еще не замкнулось. Обогните прибрежные утесы Кироны, и пробуйте прорваться к лесам. Может, выйдет чего.
– Боги, да за что же они так нас ненавидят? – простонала Рози. – Полсотни магов, полтысячи воинов!
– Не льсти себе, – посоветовал ей Агриппа, оступился и грязно выругался. – Вас даже на костер не поволокут, убьют на месте. Ворона вашего, понятное дело, живым попробуют взять, а вы им вовсе не нужны. Вы только повод.
– Повод для чего? – не поняла Эбердин.
– Для захвата королевства, – объяснил ей Агриппа. – Ваши тела приволокут сюда, в Форнасион, и предъявят королю Стивену вместе с доказательствами того, что он помогал вам скрыться от правосудия. Я эти доказательства уже видел, они очень неплохо выглядят. Утепленные плащи его гвардейцев, оружие с клеймами личной королевской оружейной, припасы с пометкой «кухня его величества», куча других мелочей. А это нарушение всех договоров, которые Стивен заключал с Орденом Истины и королем Линдусом Восьмым. Лично мне думается, что его сразу после разговора и убьют. Чтобы не затягивать. А потом скажут, что его удар хватил. Мол – не перенес мук совести и отправился за Грань.
– Чушь какая, – даже остановилась Эбердин. – Тут же все белыми нитками шито. Ни один нормальный человек в это не поверит!
– А и не надо. – Рози тоже поскользнулась и чуть не упала. – Тебе же сказали – повод. Предлог. Главное – за что-то зацепиться. Да еще припомнят попытки освобождения Луизы и Робера, отсутствие на казни… В сумме – хватит.
– А гвардия Форнасиона? – спросил я. – Они же на месте стоять не будут?
– Полсотни магов, мой мальчик, – отозвался Агриппа. – У гвардии нет шансов. Да их у всех мужчин города нет. Так что завтра к вечеру в этом королевстве будет новый король. И даже если вас не поймают, то вряд ли что-то изменится.
– Де Лакруа и де ла Мале оказались обычной разменной монетой, – помолчав, сказала Рози. – Единственным, кто на самом деле хотел их смерти, был ублюдок Форсез. Ребятам просто не повезло.
– Как не повезет и вам, если не уберетесь подальше из этих мест. – Агриппа остановился. – А ну, тихо!
Где-то в тоннелях, за нашими спинами, послышались голоса и бряканье железа.
– Вот ведь! – Агриппа засопел. – Вспомнили все же! Ну не судьба мне вас до Пустошей довести, как сначала хотел. Придется уж вам самим. До выхода из каналов осталось всего ничего – два раза налево повернете и упретесь в стену. Рычаг у самого пола, внизу, слева. Как выйдете в овраг, сразу наверх не поднимайтесь, какое-то время так идите. Ну а там разберетесь. Главное – не попадитесь кому на глаза, когда в Пустоши свернете. Ночь-то ночь, но на ровном месте далеко видно.
– А вы куда? – спросила у него Рози.
– Пойду повидаюсь с теми, кто нам на пятки наступает, – как-то даже весело сообщил Агриппа. – Если их много, попробую за собой в дальние галереи увести. Ну а если мало, то тут и положу. От них через недельку даже костяков местная живность не оставит.
– И все-таки – вы кто? – Эбердин была серьезна, как никогда. – За кого мне богов молить?
– Человек прохожий. – Агриппа потрепал меня по плечу и, привычно ловко скользнув между нами, скрылся в темноте.
– Эраст? – Горянка толкнула меня в плечо. – Он кто?
– Это мой отец, – ответил я ей. – Что ты так смотришь?
– Он не похож на барона из Лесного Края.
– Так бывает. Жизнь исключительно разнообразна. – Я двинулся вперед. – Все, пошли скорее. Похоже, нас на самом деле как зверей обложили.
Нам снова повезло. Я подозреваю, что за последние два дня мы исчерпали свой лимит удачи лет на десять вперед. Хотя то, чему мы стали свидетелями на площади, не дай боги видеть никому. Когда убивают твоих друзей, а ты только смотреть на это можешь… Я знаю, что теперь будет преследовать меня в самых жутких кошмарах.
И все-таки нам повезло. Нас не прихватили в глубоченном овраге, мы смогли пересечь тракт и уйти в Пустоши незамеченными. А еще видели огни огромного лагеря, который разбили воины Линдуса. Впечатляет. Столько народа на два десятка сопляков – это сильно. Поневоле себя уважать начнешь, даже зная, что на самом деле ты только «предлог».
– Про Лу и Робера рассказывать будем? – спросила у нас Эбердин, когда бегом меряли ногами Пустошь, спеша к тому месту, где нас ждали друзья и лошади.
– Надо, – высказал я свое мнение. – Нельзя такое утаивать. И потом – злее будут.
– Ага. – Горянка бежала легко, как молоденькая кобылка, даже не задыхаясь, в отличие от меня. – Или, наоборот, кое-кто истерику устроит. Есть у нас там такие. Придется наставнику на них орать.
– Истерика ладно, – резонно заметила Рози. – Монброн, вот кто меня беспокоит. У тебя, Эраст, хоть иногда проблески разума случаются, а у него рассудок вообще в голове не ночевал. Я не я буду, если он не упрется и не начнет орать, что пока не отомстит всем виновникам смерти де Лакруа и де ла Мале, отсюда не уедет. Мол, это вопрос чести. И что тогда? Без него не поедешь ты, без тебя не поеду я.
– Жакобу или Фальку надо сказать будет, чтобы они его по затылку ударили посильнее, – предложил я. – Пока он без сознания будет, мы его на корабль погрузим, а там пусть если захочет, в холодную воду сигает, причиндалы себе морозит. Я следом за ним не прыгну, можешь быть уверена.
– Обидится, – предупредила меня Эбердин. – Я бы точно зло затаила.
– Обидится, – согласился с ней я. – Но потом, со временем, поймет, что это было нужно. Не для него. Для всех. Гарольд хоть и упрямый, но признавать правду умеет.
Луна поднималась все выше и выше, время текло, как вода сквозь пальцы, а успеть сделать надо было еще очень многое. И – да, мы не знали, как наши друзья отреагируют на те новости, что мы им принесем.
Угадал каждый из нас. И при этом каждый из нас немного ошибся. Агнесс, Магдалена и Грета зашмыгали носами и залились слезами, причем последняя было начала завывать в голос. Вот только Ворону делать ничего не пришлось. Фриша и Миралинда отвесили рыдающим товаркам по затрещине, велели заткнуться и седлать лошадей, потому как времени у нас в обрез.
Гарольд, который до сих пор себя не простил за ту ошибку, у пристани, узнав, чем все кончилось, пошатнулся и чуть в костер не упал. Говорить, правда, ничего не стал, и это меня порядком обеспокоило. Зато достал из кармана замусоленный платок и затянул на нем узел.
Зато разорался Карл, чего никто из нас не ожидал. Он начал убеждать наставника в том, что ему стоит остаться тут и кое-кого «подрезать при случае». А потом, мол, он нас нагонит.
Что до Ворона – он, выслушав все новости в очень кратком изложении, погонял желваки на скулах, в последнее время обозначившихся куда резче, чем обычно, внимательно изучил карту и то место, куда нам надо было попасть к «часу зайца», а после отдал приказ всем срочно собираться.
Странное дело – наша компания провела в этих развалинах времени всего ничего, а все равно на сборы ушло какое-то время. Правду говорят – когда у людей нет своего дома, они делают им то место, где им удается преклонить голову хотя бы на одну ночь.
Нам собирать было нечего, так что, натянув на себя свои привычные одежды, мы с Рози притулились у стеночки, глядя на то, как наши соученики седлают коней.
– Знаешь, Эраст, а я ведь вспомнила твоего отца, – внезапно сказала де Фюрьи. – Он точно не барон из Лесного Края. Я видела его у нас дома, в Асторге. Он служит одному очень могущественному магу, имя которого я называть не хочу.
– Служит, – не стал отрицать я. – Мы все кому-то да служим, в той или иной степени. Но это не мешает ему быть моим отцом.
– Да я и не против. – Рози зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Хороший свёкр. Камзол сшит на заказ, перстни с камнями чистой воды, и по речам понятно, что в венах течет старая кровь. Всяко лучше, чем какой-то захолустный барон, который только и знает, как кабана загнать и ключнице юбку в коридоре задрать. Единственное… Поместье в Лесном Краю ведь есть?
– Обязательно, – подтвердил я. – А как же? Душа моя, а у меня тоже к тебе вопрос имеется.
– Не сомневаюсь. – Рози глубоко вздохнула. – Да, это сделала я. Когда Гейнард сказал, что сегодня их сожгут, я спросила у него, имеется ли хоть малейший шанс на спасение. Налет на тюремную карету, что-то еще… Он ответил, что нет. Поверь, любимый, если мой брат говорит «нет», значит так оно и есть. Я слишком хорошо его знаю.
– И тогда ты решила их убить? – без малейших ноток обвинения в голосе уточнил я.
– Гейнард даже за это не хотел браться, – неохотно ответила Рози. – Боялся, что ищейки Ордена встанут на след и доберутся до него. Брат уже знал про то, что случится завтра. Ну про магов и воинов Линдуса, имеется в виду. Само собой, что он не имел ни малейшего желания себя компрометировать в глазах новой власти. Про облаву, правда, не знал. Видать, хромают у него источники.
– Может, просто говорить не стал? – предположил я.
– Если бы он про нее был в курсе, то не то что Лу и Роберу, но и нам рассчитывать бы ни на что не пришлось, – усмехнулась Рози. – Риски-то какие! А если кто увидит и после донесет кому следует? Или на обратной дороге самого Гейнарда прихватят, а после свяжут это с тем, что нас так и не поймали? Он ведь на корабле с нами не поплывет. Короче – ему было бы проще прямо в лавке вас двоих прирезать, а меня в мешок запихать и в Асторг отправить. Так что не знал, хвала всем богам.
– И как ты его уломала ребятам помочь? – поинтересовался я.
– Права на распоряжение моей частью семейного состояния, – равнодушно ответила Рози. – Право распоряжения, конечно, не передача в собственность, но, по большому счету, я теперь бесприданница. Так что вопрос о поместье был не праздный.
– Мы идеальная пара, – только и оставалось сказать мне. – Как ни крути.
– Я тебе про это с первого года обучения твержу, – пожала плечами Рози. – А золото… Ерунда это все. И потом – именно я буду контролировать торговые связи между Асторгом и Халифатами. Единолично. И если нам там хотя бы годика три доведется пробыть, то все совсем не так уж скверно. Дворец мы не купим, но дом с парком, фонтанами и павлинами – почему бы и нет? О, вроде все, наши готовы к дороге. Дай мне руку!
И снова ночная скачка, и снова постоянное ожидание того, что вот-вот копыто моей лошади попадет в сурочью нору и я кубарем полечу через ее голову на снег. У нас так Жакоб чуть шею не свернул, еще там, в Тальстаде. Хорошо хоть лошадь ему смогли купить в ближайшей деревушке.
А будь на его месте кто-то пожиже – так и все. Еще одна могила отметила бы наш путь.
Совсем уж жутким был спуск вниз, к реке. Хоть дело и шло к рассвету, но все равно – темнотища, тропу, пусть даже широкую, толком не видно, а факел не запалишь. Огонь издалека видно будет, и точно найдутся те, кто заподозрит неладное. А после решат проверить – кто это там с факелами по дороге шныряет?
По той же причине мы не могли понять – есть там кто, у старого причала, или нет. Темнота ведь, да еще и обрыв закрывает от лунного света.
В общем – натерпелись мы. Клянусь, когда Рози произнесла: «Гейнард уже тут», у меня чуть сердце не оборвалось. Врать не стану – я подсознательно ждал, что все сорвется.
Корабль оказался довольно большой, мне рисовалось нечто поскромнее. Правда, лошадей все равно нам никто бы с собой забрать не дал. Жалко. Столько раз они нам жизнь спасали, столько мы с ними прошли, а теперь придется их оставить здесь. Хотя… Может, без нас у них будет больше шансов уцелеть. Лошадь бесхозной долго не пробегает.
Гейнард, кстати, нас отругал за то, что мы их сюда, вниз спустили. Мол – надо было наверху их оставить, чтобы они обратно в Пустоши убрели. И ищи потом то место, где мы спешились.
Оно, конечно, верно, не говоря уж о том, как мы с ними намучались при спуске. Но… Кто знает, что нас тут ждало?
Еще он, совершенно не стесняясь, попросил наставника подтвердить клятву, которую ранее взял с сестры. Дескать – раз все здесь, то почему бы и нет? Не сомневаюсь, что он только для этого сюда и прибыл. Наставник, впрочем, возмущаться или отказываться не стал, выполнив его просьбу.
– Очень хорошо, – потер руки Гейнард, дослушав Ворона, и махнул рукой, подавая сигнал человеку, стоящему на борту судна. – Марк, можно.
На корабле раздалось несколько вскриков, что-то плюхнулось в воду, и это «что-то», вероятнее всего, являлось мертвым телом.
Рефлексы сработали моментально, сверток с Филом, который я было взвалил себе на плечо, бухнулся на землю, пальцы охватили рукоять шпаги, но тут меня остановил привычно рассудительный голос Гейнарда:
– Господа маги, не стоит волноваться. Все в порядке. Просто у меня было слишком мало времени, а вот свободного судна с проверенной командой в распоряжении не имелось. Пришлось арендовать вот это корыто вместе с экипажем. Я пару раз пользовался их услугами, то есть говорить о каком-то давнем сотрудничестве в данной связи, право, смешно. Контрабандистов никто и никогда не назовет постоянными партнерами, не того пошиба эти люди. Так как я мог вас отправить с теми, кому не доверяю? А если они доставят вас не туда, куда следует, а прямиком в главную гавань Форнасиона? Потому сейчас мои люди делают то, что должно, а именно – избавляются от балласта, которым являются старая команда и их капитан.
Выглядело это все не очень красиво, но зато звучало крайне разумно.
Через пару минут последние бедолаги с привязанными к ногам грузами отправились через борт в реку, а люди Гейнарда заняли их места.
– На этом все, – брат Рози поежился под холодным ветерком. – Вам пора в трюм и в путь, скоро рассветет. Увы, но до самого моря вам придется сидеть в замкнутом пространстве, чтобы не привлекать внимания. Если вы и сможете выбираться на палубу, то только ночью и по двое-трое за раз. Но это в ваших интересах, так что, думаю, потерпите. Да и мне пора, поскольку встреча с отрядами ловцов не входит в мои планы. Эбердин, не смотри на меня такими глазами. Я всегда держу свое слово, меч находится на судне, лежит в трюме на сундуке.
– Спасибо. – Ворон недоуменно посмотрел на счастливую горянку и протянул руку брату Рози. – И за корабль, и за то, что помогли двум моим ученикам уйти за Грань без мучений.
– Сделал, что мог. – Гейнард обменялся с наставником рукопожатием. – Большее, увы, не в моей власти.
– Куда уж больше. – Ворон глянул в сторону Форнасиона. – Я и на это оказался не способен. Вот такой я дрянной наставник.
– У вас будет шанс отдать должок, – вкрадчиво произнес Гейнард. – Даю слово, что предоставлю его. Может, не прямо завтра, но непременно.
– Не сомневаюсь. – Ворон махнул рукой, давая нам понять, чтобы мы двигались быстрее. – И буду ждать. Можете на меня рассчитывать. Не только потому, что я дал слово. Это уже личное.
Мне очень хотелось вставить свое слово в их беседу, но я прекрасно понимал, что мое мнение здесь никого не интересует.
Ну и ладно. Главное не это. Главное, чтобы Ворон не забыл меня прихватить с собой тогда, когда Гейнард предоставит ему шанс, о котором говорил.
Потому что долги надо платить. Особенно, если это долги крови.
