Глава одиннадцатая

Не знаю, что там себе подумали боги о моих словах, но, в любом случае, их гнев на погоду никак не распространился.

Утро следующего дня выдалось прекрасным. Небо было синим, как глаза Рози, солнце ярким, а воздух прозрачно-звенящим от мороза, изрядно окрепшего за ночь.

Почти все обитатели замка высыпали во двор сразу же после завтрака. И неудивительно – мы не видели солнца добрых полмесяца. Его прятали постоянно висевшие над нами тучи, то наливающиеся чернотой скорого снегопада, то вроде бы совсем поредевшие и посветлевшие, но все равно скрывающие от взглядов небесный огонь. А человек – он не может без Солнца. Он не гном. Если не видеть его света, то мир раньше или позже тоже станет для тебя серым.

Даже Ворон – и тот вышел во двор, попыхивая своей трубкой. Мало того, он еще и улыбался! Впрочем, в этом ничего удивительного нет. До того он весь завтрак отчитывал нас за то, что вчера вечером по наводке Геллы был поднят переполох, вследствие которого мы чуть не выломали дверь, ведущую в его покои. Да и выломали бы, кабы на ней не висела магическая защита, которую никто из нас снять не смог. И замок тоже был зачарован, по крайней мере, Фрише, которая довольно долго возилась с ним, позвякивая набором отмычек (замечу, отменно сработанных), сделать ничего не удалось.

В результате, мы отправились спать, осознав, что в данный момент мы бессильны что-либо изменить или выяснить.

А утром наставник обнаружился внизу, в обеденном зале, с тем самым выражением лица, которое Луиза обычно называет «вот теперь нам всем станет очень-очень плохо».

И плохо стало. В это утро каждый из нас усвоил то, что он невероятный невежа, ни в грош не ставящий покой своего учителя, бесцеремонный разгильдяй, плюющий на то, что у других людей тоже есть право на отдых, и, наконец, варвар, позволивший себе повредить дверь работы позапрошлого века, от которой, между прочим, проку больше, чем от нас всех. Она, по крайней мере, всегда знает, что ей надо делать – открываться или закрываться.

А мы – нет!

Правда, после этого он традиционно подобрел и почтил нас своим вниманием, выйдя во двор. И не стал ругаться даже тогда, когда мы, подобно детям, затеяли развлекаться снежными забавами. Точнее – все начал Карл, который сыпанул снегу за шиворот вечно мерзнущей де Прюльи. За нее немедленно вступился Эль Гракх, который, как многими было замечено, в последнее время всегда обнаруживался близ черноволосой южанки. Он лихо слепил снежок и метнул его в Фалька.

Естественно, Карла поддержал Гарольд, после чего на сторону Эль Гракха моментально встал Мартин, и через минуту двор гудел от смеха, воплей и визгов.

Собственно, только Ворон и Аманда не приняли участия в этой забаве. Мессир ди Скорсезе – и тот, хохоча во весь рот, бросался в нас снегом.

Ради правды, Аманды здесь вовсе не было. Она и к завтраку не вышла, оставшись в спальне. Просто лежала там на топчане и смотрела в потолок. Мы пробовали как-то с ней заговорить, но впустую. Нас для нее словно не существовало.

– Эх! – я бросил снежок в Сюзи Боннер и моментально получил сдачу в виде довольно массивного снежного кома, залепившего мне все лицо. – Так нечестно! Магию не использовать!

– Это не магия, – задорно ответила мне Сюзи. – Я его для Фалька берегла, но ты попался под удар первым! Сейчас новый лепить буду!

Наверняка жулит! Очень уж он крепок был для такого размера. Снег нынче не липкий, подморозило же. Маленький снежок слепить легко, но такой?

Но – не пойман, не вор!

– Эй, – меня дернули за рукав. – Приятель! Там к тебе пришли!

– Чего? – не понял я, протирая лицо полой плаща. – Ко мне? Кто?

Будь передо мной кто-то другой, а не Тюба, наш горбатый привратник, я бы подумал, что данная фраза – начало какого-то многоходового розыгрыша, вроде тех, что иногда придумывают наши девочки, чтобы немного взбодрить атмосферу. Не все в этом участвуют, но Рози, Сюзи и Альба Эмбер иногда и втроем такого могут наворотить! Например, летом эта троица нарисовала карту забытого всеми тайного винного погреба, которая после была подброшена Карлу. Причем перед этим они на карту чары старения навели, умелые настолько, что даже наставник потом, после того как Карл был наказан за разрушение целых четырех стен в подвалах замка, их похвалил.

Фальк после хотел их всех одним махом в мешок посадить и утопить в ближайшем водоеме, но мы отговорили его это делать. Без них будет очень скучно жить.

Кстати – он, похоже, так до конца и не поверил, что стал жертвой шутки. Я его после несколько раз видел в подвалах, где он стены простукивал. Как видно, тот самый тайный погреб искал.

А Тюбе верить можно. Он на редкость прямолинейное и искреннее существо. Некоторые его считают дураком, а вот я, например, думаю, что он соображает где-то даже лучше нас. Просто он всегда называет белое белым, горькое горьким, а подлость – подлостью, не подбирая «правильных слов» и «верных выражений». Мы часто юлим, выражаемся иносказательно или просто молчим, а он всегда называет вещи своими именами. Что видит – то и говорит, не особо задумываясь, с кем и о чем он беседует.

По большому счету – счастливец он. Живет открыто, ничего не боясь и ни о чем не сожалея.

– Кто? – переспросил Тюба у меня. – Человек, кто ж еще? Оборванец какой-то. Так и сказал – фон Рут мне нужен, что из Лесного Края. Ты ж оттудова?

– Оттудова, – чуть напрягся я, пытаясь сообразить, кто же это такой осведомленный мог ко мне пожаловать. – Ну, пошли, посмотрим, что за гость такой.

– Не-не, не гость! – замотал головой Тюба. – Какие гости? Я его внутрь, ета, не пущу. У ворот с им говори. Хозяин сказал – только своих внутрь пускать. А эта рвань мне точно не своя!

– У ворот – так у ворот, – не стал с ним спорить я. – Как скажешь.

Выйдя через боковую калитку, я глянул на визитера, который в этот момент стоял ко мне спиной.

Ну да, рвань как есть, прав Тюба. Шубейка, висящая клоками, сапоги, которые таковыми уже не назовешь, какой-то ободранный треух на голове. Надо от него подальше стоять, а то еще блох нацепляю от этого красавца. Или каких насекомых похуже.

– Ты меня звал? – окликнул я незнакомца. – Что хотел?

Оборванец повернулся ко мне. Был он довольно молод, может, лет на пять старше меня. И самое главное – он точно не жил на улицах, теперь я это знал наверняка. Мне, когда он еще спиной ко мне стоял, резануло глаз то, что лохмотья на нем… Как бы так сказать… Сидят не как влитые. Я большую часть жизни в подобных одеяниях проходил и знаю, как такой наряд носить. В нем каждая вещь, которую ты нашел, украл, снял с трупа, имеет свое место. А здесь, похоже, шубейку вовсе подгоняли под образ, местами просто распарывая по шву. Но все равно больно крепкой она выглядит. И даже пуговицы на ней имеются, которых быть не должно в принципе. Костяная пуговица – вещь штучная, ее если хотя бы одну продать, то дня три на эти деньги питаться можно. У него же их аж пять! Хорош бродяга, который полмесяца сытой жизни на себе носит.

Опять же – грязь на лице. Она свежая, а не въевшаяся, давняя. Холода три месяца как пришли, вода в реках и озерах остыла, а значит, время пришло бродягам грязью зарастать до новой весны. А где грязь – там парша. Ее тоже не видать.

И зубы у него все на месте, похоже. У меня вот трех не хватает слева, их в драке с портовыми вышибли, когда я только-только на улице жить начинал. У той же Фриши правого верхнего клыка как не бывало, а у покойного Флика они вообще через один росли. У этого же – полный комплект. Вон он рот как растянул в улыбке, прямо напоказ их выставил. Это как так?

Ну и кто же ты такой?

– Эраст фон Рут? – уточнил у меня этот тип. – Верно?

– Верно, – положил я ладонь одной руки на шпагу, а вторую изготовил для «Ножей крови». – Чего надо?

– Не нервничай, приятель, – незваный гость кошачьей неслышной походкой приблизился ко мне. – Я не враг, я друг.

– У меня друзей хватает, новых не надо, – совсем уж насторожился я. Ворон не раз и не два повторял: «Если кто-то утверждает, что он ваш друг, будьте готовы к тому, что в ближайшую пару минут вас попробуют убить». – Стой где стоишь.

– Хорошая школа. Впрочем, не удивлен, – отметил незнакомец. – Еще раз повторю – успокойся. Я не за твоей жизнью пришел. По крайней мере – не на этот раз.

– Что немного успокаивает, – в тон ему произнес я. – Так может, нам и говорить не о чем тогда?

– Есть, – в руке незнакомца сверкнул на солнце перстень. – Узнаешь?

Еще бы не узнал! Это его мне показал Агриппа во время последней встречи. Вон и странный зверь на задних лапах на фоне двух скрещенных секир. Я, кстати, потом в книгах порылся, но так и не выяснил, что это за животина такая. Наверное, этой твари вовсе на свете нет, ее просто придумали эти… Как их… Геральдисты!

– Как, дыхание восстановилось? – весело спросил лже-оборванец. – Хвала богам. Тем более что оно тебе еще ох как понадобится. Потому что бежать тебе из этого замка надо прямо сейчас и очень-очень быстро.

– В смысле? – опешил я.

– Странно, – незнакомец почесал нос. – Агриппа говорил, что ты сметливый парень и его ученик. А он таких глупых вопросов не задает никогда.

– Хорошо, – пожал плечами я. – Вот умный вопрос – почему я должен отсюда бежать?

– Потому что уже очень скоро здесь будет полным-полно тех, кто хочет убить и тебя, и твоих приятелей, гвалт которых даже здесь слышно, и, конечно же, вашего предводителя. Как там его? Шварца. Герхарда Шварца. Тебе достаточно причин, которые я назвал?

Причин было достаточно. Информации маловато.

– Кто хочет нас убить? За что?

– О боги! – закатил глаза под лоб посланец Агриппы. – Увижу нашего общего друга, скажу, что очень тобой разочарован. Да-да, на лестную оценку даже не рассчитывай. Какая разница кто идет за твоей головой? Главное – что идут, этого достаточно. Потому живо дуй… Где вы там живет? Да, впрочем, неважно. Так вот – набей седельную сумку сухарями и вяленым мясом, прихвати огниво, оружие на бок, седлай коня – и вон из замка! И сразу – всякие сопли вроде «а как же мои друзья» выслушивать не буду. Я сделал то, что обещал, потому – будь здоров. Мне, знаешь ли, тут задерживаться тоже не след. Среди тех, кто уже близко, есть люди, знающие меня в лицо. И они представляют, кто я и чем занимаюсь. Да, если ты опасаешься «проклятия бежавшего ученика», то не переживай. Его тень на тебя не падет.

Мне жутко хотелось узнать, кто он такой, но я промолчал. А смысл спрашивать? Видно же, что все равно не ответит.

– Вот еще что, – остановился оборванец, уже сделавший пару шагов в сторону. – Чуть не забыл. Не вздумай валить отсюда вот по этой тропе, ведущей в деревню. Это дорога к смерти. Как с горы спустишься, бери левее.

– В сторону Штауфенгроффа? – уточнил я.

– Я не знаю, что там находится, – поморщился незнакомец. – Мне в этих местах раньше бывать не приходилось. Главное – в деревню не суйся. Обогни ее по дуге, а после проваливай в свой родной Лесной Край. Это не я тебе советую, это приказ Агриппы. Причем в Центральные королевства не по главному тракту следуй, а через переправу, что на Стийе. Этот путь длинней, но безопасней. Разбойников там повывели, ну а волков, если что, как-нибудь да разгонишь. На то ты и маг. Оттуда уходи в пустоши Лироя, оттуда двигай до Форнасиона, а там попробуй сесть на какое-нибудь суденышко, курсирующее от моря до верховьев Кироны. Она через полконтинента течет, по ней, если повезет, почти до своей глуши дойти сможешь. Пусть долго, зато относительно безопасно. И вот еще – в больших городах рожей своей не свети. Искать тебя, скорее всего, не станут, но кто знает? Все усвоил?

Да чего там усваивать. Маршрут-то знакомый, мы таким образом в свое время в Халифаты добирались, с той, правда, разницей, что из Форнасиона мы отправились к южной оконечности Королевств, а здесь мне надо будет забирать севернее.

Мне? Одному? Я что, для себя уже все решил?

И все-таки – кто же идет за нашими головами?

Я преисполнился решимости взять непонятного визитера за грудки и как следует потрясти, но поймал руками только воздух. Его и след простыл. Я стоял у ворот один одинешенек.

А может, оно и к лучшему? Не знаю, кто это был такой, но возникает у меня ощущение, что если бы я попробовал выбить из него силой какие-нибудь сведения, то совершенно необязательно, что у меня бы это получилось. Проще говоря – это очень, очень непростой человек был, сведущий в том, как тихо приходить, ловко убивать, и сделать так, чтобы тебя потом не поймали. Что же до не слишком удачного маскарада, то подозреваю, что состряпан он был на скорую руку, потому и смотрелся немного неестественно. Причем именно для меня, потому что я успел побывать на самом дне и соображал, что там к чему, а для какого-либо селянина или благородного он будет выглядеть вполне правдоподобным.

Ладно, демоны с ним, с этим странным ловкачом. Мне-то что делать? На самом деле улизнуть втихаря и в одиночку?

Наверное, года два назад я так бы и сделал. Но не сейчас. За это время я настолько поглупел, что позволил себе такую роскошь, как друзей, из-за которых, как правило, в моей жизни и случаются всякие неприятности.

А еще есть наставник, с которым сейчас мне придется как-то объясняться. И я заранее знаю, что это будет очень, очень трудный разговор.

Но – нужный.

Сложно не понять, почему на меня не подействует «проклятие бежавшего ученика». Со смертью учителя оно перестает действовать.

Стоп. А если это все же ловушка? На нас всех?

Боги, ну почему опять я? Почему вы не послали кого-то с этим предупреждением, например, к Магдалене? Или к Мартину? Ну пусть бы у них голова болела, а не у меня.

Ладно, надо идти к учителю. Выбора нет, а время идет.

Хорошо, я к нему подойду и скажу… А что, собственно, я скажу? «Наставник, тут скоро к нам пожалует кто-то, не знаю кто, и сделает нам всем плохо». Не надо обладать хорошо развитым воображением, чтобы понять, что он мне на это все ответит. Больше скажу – я бы и сам не сильно мне поверил. Не сказать, не поверил вовсе.

Но при этом угроза-то реальна. Агриппа кто угодно, только не шутник. И еще – он очень, очень не любит расставаться с чем-то, что принадлежит ему. Если он отдал свой перстень этому странному человеку, значит, на то у него были очень веские обстоятельства. Например, он захотел в очередной раз спасти от смерти одного недалекого паренька.

А если все наоборот? Если он с этим перстнем расстался не по доброй воле? Может, его стянули с пальца уже неживого Агриппы?

Да ну, чушь. Я не могу себе представить того, кто победит этого человека. Да-да, бессмертных не бывает, а на всякого хорошего бойца всегда найдется лучший, это так. Но кем должен быть тот, кто сможет убить Агриппу.

Например – магом. Да и искусство отравления тоже иногда дает хороший результат в таких случаях. А мастер Гай в совершенстве владеет и тем, и другим.

Но тогда совсем уж ерунда выходит. Убить великолепного бойцового пса, чтобы выманить на лесную дорогу меня? Недоучку, которому в базарный день цена медяк? Ну да, подобная фраза звучит унизительно, но в подобных ситуациях следует оценивать себя честно.

Если же зайти с другой стороны, то все равно выходит дребедень. Причем та же самая – прикончить отменного телохранителя, чтобы вывести из под удара бесполезного мальчишку?

Нет, не сходится. Значит, все же это послание от самого Агриппы было. И опасность на самом деле рядом. Неизвестная, но реальная.

Вывод – надо в лепешку расшибиться, но доказать Ворону, что я не вру. Как? По-прежнему не знаю. Но начну с того, что расскажу ему все, что услышал.

Увы, увы, но все пошло именно так, как я и подозревал. Саркастическая улыбка заплясала на его губах почти сразу, после он несколько раз издевательски хмыкнул и под конец сообщил мне невероятно язвительным тоном следующее:

– Мой дорогой фон Рут. Как мне думается, ты изрядно переоцениваешь всех нас, включая меня. Кому мы нужны?

– Если магов убивают, значит, это кому-нибудь нужно, – умоляюще проныл я. – Мастер, поверьте, тот, кто передал мне эту новость, не склонен к шуткам почти в любом виде. Тот максимум забав, на который он может расщедриться, это хороший подзатыльник. Если он сказал, что надо бежать – значит, надо бежать.

– Беги, – показал мне Ворон на дверь. – Демон с тобой, беги! Я лично дарую тебе такое право. Грейси не разрешил, тебе можно. Фон Рут, я еще раз тебе повторю – нет никакой опасности. Тебя разыгрывают. Вчера мы были в Кранненхерсте, там тишина и покой. Даже местные великовозрастные болваны – и то не проказничают. Правда, этот лжекупец… Но и его за серьезную проблему счесть никак нельзя. И потом я… Ну неважно. Короче, – хочешь уезжать – уезжай. Я даже разрешу тебе прихватить с собой твоих приятелей, если на то будет их воля.

– О чем беседа? – подошел к нам Вартан.

– Вот, мессир ди Скорсезе, этот подмастерье только что сообщил мне, что нас ожидают какие-то бедствия, – похлопал меня по груди Ворон. – Какие именно, он не знает, когда именно – тоже, единственное, в чем уверен, так это в том, что пожалует сия напасть во-о-он оттуда. Но оно и понятно – другой дороги здесь нет. Призывает немедля бросить все и бежать.

Ди Скорсезе тем временем смотрел то на него, то на меня, и, верно истолковав его недоумение, наставник пересказал толстяку содержание нашего разговора. Правда, в таких выражениях и таким образом, что любому стало бы ясно, что верить в эту чушь никак нельзя.

– Погоди, – наконец остановил поток его злословия Вартан. – Герхард, на мой взгляд, сейчас ты перегибаешь палку. Не думаю, что этот юноша ставил перед собой цель каким-либо образом посмеяться над тобой, он, насколько я успел его узнать, для этого достаточно умен и осторожен. И потом – а если фон Рут прав? Если опасность существует? Мы вчера на эту тему общались, и ты был согласен с теми опасениями, что я высказал.

– Согласен – кивнул наставник. – Но не сейчас же это случится? Зачем им я? Есть масса других магов, которые представляют собой куда большую угрозу и опасность для того начинания, что они затеяли. Какой смысл размениваться на мелочи?

Интересно, «они» – это кто? Но спрашивать не стану. Знания – сила, но здоровье дороже. И физическое, и умственное.

– Имя, – коротко ответил ди Скорсезе. – Твоя беда – твое имя. Его помнят, его знают, вокруг него могут сплотиться. Ну и месть, разумеется, как без этого? Я даже и не скажу наверняка, что тут приоритетнее.

– Вартан, ты же знаешь, я вчера сам все проверил, – начал закипать наставник. – Тишина и покой. Везде – тишина и покой! Сугробы, елки в снегу, пьяненькие селяне и дым из печных труб. И более – ничего. Ни-че-го! Фон Рут, ты еще здесь? Проваливай. Хочешь – в замок, хочешь – из замка. Тебе решать.

И, махнув рукой, Ворон отправился в тепло, за ним поспешил мессир ди Скорсезе, что-то говоря на ходу.

Семь демонов Зарху, лучше бы нашим наставником был он! В данный момент, разумеется, а не всегда. Он не настолько самоуверен и заносчив. И умеет слушать других, а не только себя.

– Это чего было? – подошел ко мне Карл, за которым подтянулись и остальные мои друзья. – Ворон аж побелел от злости! Ты чего такое ему сказал?

– Никогда не поверила бы, что такое произнесу, но согласна с Фальком, – прощебетала Рози, поправив свою меховую шапочку. – Рассказывай, дорогой, и не тяни.

– Какой смысл? – печально произнес я. – Он мне уже не поверил.

– Ну мы, может, и поверим, – пообещал Гарольд. – Слушай, не заставляй себя упрашивать.

– А то стукну, – пригрозил Фальк. – Ты меня знаешь.

К нам тем временем подтянулись почти все наши соученики. Всем было любопытно узнать, что послужило причиной такого поведения наставника.

– Уффф, – обвел я глазами толпу соучеников, искренне сожалея о том, что придется выкладывать правду сразу всем. Лучше бы сначала было это обсудить в узком кругу. – Значит, так. Мне тут рассказали, что нам всем лучше как можно быстрее покинуть замок. Почему, отчего – не знаю, понял только, что какая-то опасность уже совсем рядом, потому что в Кранненхерст соваться нам нельзя, уходить следует по дороге на Штауфенгрофф. Тот, кто донес до меня эту новость, заслуживает доверия, потому я и предложил наставнику подумать о том, чтобы последовать данному совету. Он меня послал куда подальше.

– Звучит как бред, – громко заявил Мартин. – Я бы на месте мастера сделал то же самое. «Кто-то», «где-то», «что-то». Никакой конкретики.

Несколько человек поддержали его одобрительными кивками.

– А кто это заслуживающее доверия лицо? – поинтересовалась Луиза. – Ты его откуда знаешь? И почему оно о тебе заботится?

– Это личное, – насупился я. – Ответа на этот вопрос не жди.

– Твое личное – это я, – возмутилась Рози. – Другого у тебя не предвидится. Что же до остального… Мартин прав, звучит дико, но, с другой стороны, времена-то тоже непонятные наступили. Иной бред может оказаться и правдой. Представьте себе, если по нашу душу сейчас из Кранненхерста выступил отряд Ордена Истины, а? Через пару часов он будет под стенами замка, а мы все будем ногти грызть с досады, что Эраста не послушали.

– Тьфу на твой поганый язык, де Фюрьи, – сплюнула на снег Фриша. – Вечно ты какие-то мерзости пророчишь.

– Прозвучит странно, но правы все, – поплотнее запахнул плащ Гарольд. – И Рози, и наставник, и Мартин. История неправдоподобная, но проверить, все ли в порядке, не помешает. Пойду к Ворону, отпрошусь у него, заседлаю коня и быстренько проедусь до деревни. Похожу там, погляжу, может, чего и запримечу.

– Я с тобой, – с готовностью пробасил Фальк. – Вдвоем сподручней, согласись?

– Куда в тебя еда лезет? – невинным тоном поинтересовалась у него Сюзи. – Ты готов пихать в себя пищу круглые сутки. И, что особенно обидно, даже брюхо у тебя не растет. Я вот одни овощи ем, и все равно толстею.

– На одном месте сидеть не надо, – посоветовал ей Карл. – Вот я, когда не ем, то все время в движении.

– В движении за новой порцией еды, – удачно скопировав его интонации и подбоченясь как наш друг, продолжила его фразу Эмбер. Да еще и щеки надула, став на самом деле чем-то похожа на Фалька.

В общем – не сильно мне поверили соученики. Да я и сам бы в подобное не поверил, окажись на их месте.

Вот только мне очень не хотелось, чтобы Гарольд отправился в Кранненхерст. Что-то внутри меня протестовало против этого поступка.

И я испытал немалое облегчение, узнав, что он туда не поедет. Вместо него в деревню решил отправиться Вартан. Он перехватил моего друга по дороге к Ворону и отговорил его от данного решения, приведя пару разумных доводов, вроде: «Не зли наставника понапрасну» и «Он все равно тебя не отпустит, хоть бы даже из своего привычного упрямства».

А ему, мессиру ди Скорсезе, Ворон точно ничего запретить не мог.

Правда, смог оскорбительно дружелюбно посоветовать ему не слишком гнать свою клячу по снегу и быть поосторожнее на поворотах. Он проорал все это, открыв окно в своем кабинете, а после так брякнул створкой, закрывая ее, что та чуть не слетела с петель.

Все-таки сложный у него характер! Даже не сложный, а… Нет, не стоит углубляться в эту тему. Чутье у него под стать характеру, узнает, что я о нем такое думал, совсем мне конец настанет.

Самое досадное, что уже позже, после обеда, сидя в зале над учебником, я не раз ловил на себе укоризненные взгляды соучеников. Оно понятно – так славно денек начинался, у всех было радостное настроение, Ворон был благодушен, но тут влез я со своими сомнительными пророчествами и предупреждениями. И вот результат – наставник зол как собака, причем сразу на весь мир, в замке поселилась некая нервозность, а Гарольд так и вовсе затеял заточку своей шпаги. Шарканье точильного камня по доброй стали окончательно разрушило недавнюю идиллию.

– Монброн, ты можешь заниматься этой ерундой где-то в другом месте? – не выдержала в конце концов Фриша, которая уже минут двадцать тщетно пыталась создать иллюзию двери в одной из стен. – Твое «ширх-ширх» меня сбивает!

– Не могу, – флегматично ответил ей мой друг.

– Почему? – издевательски поинтересовалась у него девушка.

– Не хочу, – последовал все такой же невозмутимый ответ.

– Только о себе думаешь, – поддержала Фришу Гелла. – Мне вот вообще непонятно, накой тебе эта железяка? Мы – маги, наше оружие – ум и знания!

– Расскажи об этом тем, кто только на них и надеялся, – посоветовал ей Гарольд, вставая на ноги и крутанув шпагу так, что та превратилась в один росчерк стального цвета. – Читала «Жизнеописания великих магов прошлого»? Если бы иные из них к своим заклинаниям прибавляли умение обращаться с вот этим вот предметом, то они бы прожили куда дольше. Не понимаю, почему нельзя сочетать и то, и другое.

– Может, дело только в том, что твои успехи в науках не так хороши, как бойцовские навыки? – предположила Магдалена. – Вот ты и пытаешься одно заменить другим. Компенсировать, так сказать.

– Может, – внезапно согласился с ней Монброн. Возможно, дело было в том, что никакой издевки в голосе девушки не было, она просто выдвинула предположение – и только. – Чего скрывать, до тебя, например, мне точно далеко. Факт есть факт.

– Но дальше всех зашел твой приятель, фон Рут, – поджала губы Гелла. – И знаешь в чем?

– Ну-ну, – подбодрил ее Гарольд.

– В умении все портить!

Надо было бы что-то сказать, но я предпочел промолчать. С этими девчонками только влезь в перепалку – сам не рад будешь.

И все равно останешься в дураках.

Впрочем, не случилось бы никакой перепалки, поскольку в этот момент в зал вбежал Тюба, весь какой-то растрепанный и встревоженный.

– Эта, – завертел он головой. – Хозяин где?

– Я тут, – отозвался Ворон, сидящий в кресле. – Что такое?

– Хозяин, – горбун потыкал пальцем в сторону двери, ведущей в зал. – Там люди. Много. И они, чую, не с добром идут, сталбыть. Не могут такие с добром идти!

– Какие такие? – рывком вскочил на ноги Ворон.

– В черном оне все! – затараторил привратник. – Еще воины с ими, много, в кольчугах! Хотя и эти, в черном, тоже оружные, я это сразу приметил. И еще какие-то, в возке. Я ворота бревнышком заложил, только, опасаюсь, их это не сильно-то придержит. Вам бы на стены, поговорить с ими. Они ж почти уже тут, рядышком. Через пару минут у входа будут!

– Сдается мне, что сегодня может случиться небывалое, – на редкость спокойно и как-то даже немного устало произнес наставник. – Но если я прав, то вряд ли кто-то из нас этому обрадуется. Все во двор! Но на стены никому не лезть!

И он спешным шагом покинул залу.