Глава 5
«Мотылек», упорхнувший с миллиардами накоплений будущих пенсионеров
13 сентября 2006 года возле стадиона «Спартак» на улице Олений Вал в Москве было совершено покушение на первого заместителя председателя Центрального банка Андрея Козлова, курировавшего банковский надзор. Андрей Андреевич садился в машину после футбольного матча между командами сотрудников ЦБ. Киллер выпустил несколько пуль. Водитель погиб на месте, Козлов позже скончался в реанимации. Он был принципиальным противником мошенников и беспощадно гнобил банки, занимавшиеся сомнительными операциями. «Мы санитары леса, санитаров леса не любят, но кто-то должен это делать, и мы это делаем», – говорил о своей работе Козлов. В ходе расследования выяснилось, что заказчиком убийства был как раз один из «черных банкиров» – Алексей Френкель, хозяин ВИП-банка. У этой отмывочной конторы ЦБ по инициативе Козлова отозвал лицензию, и Френкель решил отомстить своему обидчику (совладельцами этого и еще одного банка Френкеля – «Диаманта» – были будущие олигархи братья Зиявудин и Магомед Магомедовы, но следствие посчитало, что они к убийству непричастны).
Трагедию весьма двусмысленно прокомментировал Александр Хандруев, занимавший пост Козлова в ЦБ в середине 1990-х: «У меня не укладывается в голове, что кому-то из банковского сообщества было выгодно таким образом решать свои проблемы. Ведь владельцы банков, у которых были отобраны лицензии, могли с легкостью купить себе другой банк и таким образом решить свои проблемы». Лично у меня не укладывается в голове, почему не самый последний в банковском сообществе человек считает это нормальным явлением. И что самое печальное, он прав – мошенники меняют банки с той же легкостью, с какой грабители меняют перчатки. Я был лично хорошо знаком с Андреем, мы с ним много раз обсуждали эту проблему. В то время я был депутатом Госдумы и после его смерти внес пакет поправок в банковское законодательство, которые так и назвал: «поправки Козлова». Они, в частности, предусматривали «запрет на профессию» для банкиров, уличенных в «схематозе». К сожалению, эти поправки так и не были приняты.
Одним из наиболее виртуозных наперсточников от банковского бизнеса был, несомненно, Анатолий Мотылев. Этот товарищ строил из себя саму скромность, как Александр Иванович Корейко. Ходил в поношенном пиджаке с заплатками на локтях, всячески демонстрировал равнодушие к виллам и яхтам. Единственное, что наводило на мысль о фальшивости этого аскетизма, – обилие девиц модельной внешности в офисе Мотылева. Наш Франциск Ассизский умудрялся проворачивать многомиллиардные аферы по многу раз, и в каждом случае это сходило ему с рук.
Анатолий Леонидович родился 11 августа 1966 года в Москве. Его отец, Леонид Мотылев, с 1973 по 1986 год руководил Госстрахом – монопольным распорядителем всех страховых фондов советской экономики. Сын пошел по стопам отца – в 1987 году окончил Московский финансовый институт (ныне – Финансовая академия при правительстве РФ), с 1987 по 1990 год преподавал в этом институте. «Я ведь учился на международном отделении Финансового института, – вспоминал потом Мотылев. – Очень элитарный был факультет, с серьезным конкурсом. Его окончание сулило загранкомандировки, работу в зарубежных банках, в страховых компаниях, в экономических отделах посольств, в торгпредствах. Процент людей, имевших возможность в советские времена выезжать за рубеж, был мизерный – и я мог в него попасть. Я поступил бы на этот факультет в любом случае. Отец хорошо знал руководство института, его тоже знали». Защитил кандидатскую диссертацию по теме «Страховой рынок Великобритании и система его государственного регулирования». С 1990 по 1995 год работал в Госстрахе и пришедшем ему на смену ОАО «Росгосстрах», где был заместителем председателя и вице-президентом.
Параллельно с работой в Росгосстрахе в 1992 году Мотылев основал банк «Глобэкс», в котором до 1996 года был председателем совета директоров, а с 1996 по 2009 год – президентом. В феврале 1996-го сотрудники УЭП ГУВД Москвы задержали Мотылева по подозрению в хищении средств в особо крупных размерах – 2 млрд рублей. Речь шла о незаконном списании средств Росгосстраха со счета в «Глобэксе», но обвинение ему предъявлено не было. Через две недели после освобождения Мотылева (его выпустили за отсутствием события преступления) совет директоров банка возглавил Андрей Дунаев – бывший министр внутренних дел России. 65-летний генерал некогда руководил угрозыском Чеченской автономной республики, вызволял Горбачева из заточения в Форосе во время путча ГКЧП в августе 1991-го. В октябре 1993-го был на стороне «мятежников» из Белого дома – вице-президента Александра Руцкого и спикера парламента Руслана Хасбулатова, вместе с которыми угодил в тюрьму «Лефортово». После амнистии в 1994 году был на пенсии, однако его связи в силовых структурах помогли быстрому взлету «Глобэкса», который обзавелся новыми клиентами и проектами. Через аффилированные структуры «Глобэксу» принадлежали бизнес-центр «Новинский пассаж», часовой завод «Слава», две тысячи гектаров земли в Подмосковье, подмосковный поселок Family Club, торгово-развлекательный центр в Новосибирске и другие объекты.
В конце 2008 года «Глобэкс» обанкротился. Точнее, его передали на санацию государственному Внешэкономбанку, который купил 98,94 % акций «Глобэкса» у Мотылева за символические пять тысяч рублей. Все эти активы после санации достались «ВЭБ-инвесту». Для спасения банка потребовалось 2,5 млрд долларов бюджетных денег. Впоследствии выяснилось, что сотни корпоративных заемщиков «Глобэкса» были компаниями-однодневками, с помощью которых Мотылев перекачивал деньги для своих операций с недвижимостью. «Из сотен заемщиков «Глобэкса» лишь несколько десятков были реальными компаниями с положительным балансом на счетах», – заявил тогда Виталий Вавилин, возглавивший «Глобэкс» после его выкупа государством, а до этого занимавший должность предправления тольяттинской «дочки» ВЭБа – Национального торгового банка.
Подозрения о махинациях в «Глобэксе» возникли задолго до его санации. В 2009 году нынешний первый зампред Центрального банка Дмитрий Тулин заявил, что еще в 2004 году, будучи сотрудником ЦБ, он предостерегал руководителей о проблемах «Глобэкса», но его начальство ничего не предприняло. «Привлеченные с рынка денежные средства «Глобэкс» использовал для приобретения объектов недвижимости, конечными владельцами которых являются владельцы банка», – писал в служебной записке Тулин. В итоге он даже в знак протеста ушел из Центробанка. Работая в аудиторской фирме Deloitte, он опубликовал в «Аналитическом банковском журнале» статью под заголовком «История банка «Глобэкс» как зеркало проблем российского банковского надзора». «Невозможно работать с таким грузом на душе, – писал Тулин. – «Глобэкс» был чемпионом по фальсификации финансовых отчетов (до 100 % капитала)».
Как следует из тулинской статьи, Центробанк проявил подозрительное разгильдяйство, а состоявшееся в декабре 2004-го включение «Глобэкса» в систему страхования вкладов стало едва ли не роковой ошибкой регулятора, в разы увеличившей стоимость неизбежной санации. По словам Тулина, в руководстве ЦБ он был единственным, кто категорически выступал против этого решения: «Тяжелый разговор с Андреем Козловым… Смотрит на меня, несчастный и потерянный, и говорит, что вот мы и столкнулись «с объективными ограничениями в эффективности банковского надзора», а я ему в ответ, что больше не хочу работать в этом бардаке. Игнатьев (председатель ЦБ до июня 2013 года) пытается меня успокоить. Говорит, что еще ничего не потеряно, мы сможем отозвать у банка лицензию после принятия его в систему страхования вкладов. Просит продолжить работу в штатном режиме и глаз не спускать с «Глобэкса». Когда статья Тулина увидела свет, Андрея Козлова уже три года как не было в живых. А Геннадий Меликьян – его преемник на посту главы надзорного блока ЦБ – назвал публикацию «по меньшей мере неэтичной». Предложения, о которых говорит Тулин, «обсуждаются довольно давно, имеют как плюсы, так и минусы, которые сдерживают их внедрение», подчеркнул Меликьян.
На санацию «Глобэкса» ЦБ выделил ВЭБу 87 млрд рублей в качестве депозита. ВЭБ за счет этих средств прокредитовал свою «дочку» – специально созданную компанию «ВЭБ-инвест», которая, как описывал журнал «Эксперт», в свою очередь, выкупила на себя девелоперские активы, подконтрольные Мотылеву: коммерческую недвижимость, объекты недостроя, землю, находящуюся в залоге у банка. Эти активы перешли на баланс «ВЭБ-инвеста», а кредиты, выданные под них, были погашены. «В «Глобэксе» не было людей, которые могли выдавать кредиты. Не было нормальных кредитчиков, рисковиков. Вместо них работали грамотные люди, которые раньше занимались тем, что оформляли кредиты нужным клиентам», – рассказывал Вавилин в интервью «Эксперту». По его словам, «Глобэкс» не был коммерческим банком в классическом понимании. «Объем рыночных сделок, кредитных и иных, был незначительным. В основном банк был нацелен на финансирование и обслуживание проектов и бизнесов его владельца, Анатолия Мотылева, которому через аффилированные структуры принадлежали многочисленные объекты недвижимости, находившиеся на разной стадии развития», – объяснял Вавилин.
Вы спросите: а что же наш герой – Мотыль, как его называли в банковских кругах? А ничего. Он даже легкого испуга не почувствовал. В конце 2009 года Анатолий Леонидович на украденные из «Глобэкса» деньги начал плести новую финансовую паутину. Сначала он создал АМБ-банк, а в 2012 году возглавил пул инвесторов, которые купили гремевший в 1990-е банк «Российский кредит». После кризиса 1998 года его собственники – Бидзина Иванишвили и Виталий Малкин – перевели свой основной бизнес в Импэксбанк (в 2005-м был продан Райффайзенбанку). «Российский кредит» на четыре года попал под управление Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО). После этого «курса реабилитации» банк фактически не занимался ничем, кроме обслуживания еще не распроданных активов Иванишвили. Однако в августе 2011 года, буквально за несколько дней до отставки упомянутого Геннадия Меликьяна, «Российский кредит» был принят в систему страхования вкладов. Вполне возможно, именно поэтому он и приглянулся Мотылеву.
В то время Иванишвили готовился к выборам в парламент Грузии и пользовался поддержкой Кремля как альтернатива Михаилу Саакашвили, поэтому проблем с одобрением смены собственника банка не возникло. Мотылев и Ко щедро заплатили за «Российский кредит» более 350 млн долларов, что давало 20 %-ную премию к капиталу банка. Один из участников мотылевского пула Борис Хаит – бывший совладелец почившего в бозе Мост-банка и президент страховой группы «Спасские ворота» – еще летом 2013-го заверял «Ведомости», что «Роскред» превратится в многопрофильный финансовый институт федерального уровня. Руководить банком Мотылев поручил бывшему начальнику управления анализа платежного оборота и наблюдения за платежной системой ЦБ Петру Ушанову, который несколько лет проработал руководителем временных администраций в ряде обанкротившихся банков, в том числе и в «Мосте».
Позже Мотылев добавил в свое портфолио еще два банка – «Тульский промышленник» и М Банк (основанный еще в 1990 году Мосстройэкономбанк). Общая сумма вкладов населения в банки Мотылева составляла 1,1 млрд долларов. Эти деньги и стали объектом хищений по различным схемам. Например, путем выдачи заведомо невозвратных кредитов. Так, в 2013 году некая Ольга Иванова по указанию Мотылева открыла в «Российском кредите» счета ООО «Аликанте», «ЛигалВерсия» и «Медиа резерв» – фирм-однодневок, не осуществлявших никакой финансово-хозяйственной деятельности. Затем для участия в операции был использован Станислав Маркеев – гендиректор вполне благополучного ООО «Брокерские и депозитарные услуги». Господин Маркеев подал в М Банк заявку на получение кредита в 700 млн рублей. Заем, по документам, брался на приобретение высоколиквидных ценных бумаг на 12 месяцев.
Компания «Брокерские и депозитарные услуги» считалась вполне добросовестным заемщиком, поэтому вначале кредитный комитет М Банка, а потом и его и. о. председателя правления Ованес Джалалян одобрили кредитование брокерской структуры. В тот же день на счет «Брокерских и депозитарных услуг» в М Банке были зачислены кредитные средства. Однако сразу распорядиться ими по своему усмотрению участники криминальной схемы не могли, так как на дальнейшие операции с 700 млн рублей необходимо было получить разрешение общего собрания общества. Маркееву удалось добиться согласия компании на перечисление денег на счет ООО «Универ капитал» – целью платежа, по документам, было приобретение ценных бумаг. Затем «Универ» отправил 700 млн рублей компании «Анект» для инвестирования их в акции. «Анект», в свою очередь, приобрела у ООО «ЛигалВерсия» за 696 млн рублей 25 векселей, выпущенных компанией «Аликанте», причем подписала их номинальный директор «Медиа резерва». Векселя никакой ценностью не обладали, так как были выписаны организацией, не ведущей никакой деятельности.
Все сделки были совершены подозрительно быстро – в течение двух дней. Господин Маркеев, в свою очередь, пролонгировал действие кредитного договора, согласившись на увеличение до 17 % годовой ставки по нему. Первоначально кредит, взятый в М Банке, погашался, однако затем, летом 2015 года, обязательства по займу были переданы «Брокерскими и депозитарными услугами» фирме-однодневке «ЛигалВерсия». М Банк не возражал, так как соответствующее решение принял лично Мотылев, имевший доверенность председателя правления банка-кредитора Виктории Фиалко.
Однако банальных схем по выводу денег из банков Мотылеву оказалось мало. Он начал игру на новой поляне – рынке пенсионных накоплений. Согласно реформе, начавшейся еще в 2001 году, пенсии россиян были разделены на две части – страховую и накопительную (в 2010 году был отменен Единый социальный налог, и его заменили обязательными взносами работодателей в различные социальные фонды). При этом граждане получили возможность распоряжаться накопительной частью взносов, поступавших в Пенсионный фонд России (ПФР), – либо оставить их по умолчанию в распоряжении ПФР (отсюда пошел термин «молчуны»), который передавал их в распоряжение государственной управляющей компании в лице Внешэкономбанка, либо направить в негосударственный пенсионный фонд (НПФ). По идее, и ВЭБ, и многочисленные НПФ должны вкладывать эти огромные деньги в различные ценные активы, чтобы приумножать доходы будущих пенсионеров. Однако ВЭБ проводил консервативную инвестиционную политику, а вот частным фондам никто не мешал обещать своим клиентам золотые горы. К тому же регулирование в сфере НПФ осуществлялось довольно слабо, а система гарантирования вкладов вообще появилась только в 2015 году.
Мотылев, видимо, смекнул, что это настоящий Клондайк. К 2015 году он являлся владельцем семи НПФ с красивыми названиями: «Солнце. Жизнь. Пенсия», «Солнечное время», «Сберегательный», «Адекта-пенсия», «Сберегательный фонд «Солнечный берег», «Защита будущего» и «Уралоборонзаводский», под управлением которых находилось порядка 60 млрд рублей пенсионных средств граждан. Скупка НПФ проходила на фоне очередного моратория на пополнение накопительной части пенсии, поэтому для предыдущих владельцев пенсионные активы утратили привлекательность. Связанные с Мотылевым фонды не попали в систему гарантирования пенсионных накоплений, но полностью отсечь его от пенсионных денег оказалось практически невозможно. Для чего они понадобились Мотылеву – пояснил в интервью «Коммерсанту» бывший вице-президент «Российского кредита» Андрей Куликов. По словам финансиста, речь идет о вложении средств НПФ в ипотечные сертификаты участия (ИСУ), обеспеченные девелоперскими проектами. Иными словами, топ-менеджер честно признал, что деньги пенсионеров пошли на развитие бизнеса хозяина его банка. Половина активов НПФ, находившихся под управлением мотылевской фирмы «Интерфин Капитал», были вложены в ИСУ. Это около 27 млрд рублей.
В 2015 году вице-премьер по социальным вопросам Ольга Голодец нанесла чувствительный удар по участникам пенсионной индустрии, когда в конце июня в кулуарах Петербургского экономического форума заявила об использовании НПФ для затыкания балансовых дыр в банках. Месяц спустя, 24 июля 2015 года, империя Мотылева рухнула. Дыра в одном только «Российском кредите» составила 126 млрд рублей. Согласно разъяснениям ЦБ, «в случае невозможности исполнения обязательств со стороны НПФ, а также в случае отзыва у фонда лицензии» регулятор за счет своих средств компенсирует их клиентам часть потерь, а именно сумму страховых накопительных взносов, поступавших от работодателей на счет застрахованного, но без учета инвестиционного дохода, который был заработан за годы накоплений. Таким образом, Мотылев оставил будущих пенсионеров без денег, которые они планировали получить, открывая счета в его фондах.
Главное следственное управление Следственного комитета возбудило в отношении Мотылева уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК (мошенничество в особо крупном размере). Однако к тому времени аферист уже отбыл на берега Туманного Альбиона. Его подельников Басманный суд заключил под стражу, а самого организатора хищения объявили в розыск. По решению суда в счет погашения ущерба был наложен арест на кое-какую недвижимость Мотылева в России – в частности, на его загородный дом, квартиры и машино-места в подземных паркингах, а также на несколько земельных участков в Одинцовском районе Подмосковья. Это при том, что общая сумма украденного Мотылевым оценивается более чем в три миллиарда долларов. Что любопытно, аресты своего имущества Мотылев обжаловал лично и даже добился снятия обременения с небольшой части своей собственности.
