Весь следующий день Арон старался, по возможности незаметно, наблюдать за Тлушем. Купец нервничал. И с первого, и со второго взгляда это могло показаться незаметным, но постепенно одна мелочь плюсовалась к другой: и слишком громкий голос, и неестественность жестов, и, порой, пренебрежительное отношение к делам в караване. Затем Тлуш спохватывался, вмешивался, как положено рачительному хозяину, но мысли его были явно о другом.

Можно было подумать, что купца выбило из колеи ночное нападение, но кое-что здесь не сходилось. Например, то, каким спокойным выглядел Тлуш сразу после атаки тварей. Когда его поведение изменилось?

Арон напряг память, перелистывая воспоминания. Во время их разговора Тлуш уже вел себя более напряженно, чем сразу после нападения, когда распекал десятников за перевернутые повозки. Может быть, его нервировала способность северянина предчувствовать будущую опасность? Или имелась другая причина?

Вечером, когда в котлах уже булькала похлебка, Арон, не забывавший периодически выискивать глазами Рикарда, заметил, как к тому подошел старший приказчик и, наклонившись, что-то сказал. Мальчишка бросил взгляд в сторону северянина и задал какой-то вопрос, на который приказчик покачал головой.

Когда Арон посмотрел в ту сторону спустя минуту, мажонка на месте не оказалось. Оставив недоеденный ужин, мужчина поднялся, но не успел сделать и пары шагов, когда к нему приблизился тот самый приказчик:

— Тарэс Цинт, тарэс ансун-ла Тлуш просит подойти к нему.

— Это может подождать? — отрывисто спросил Арон.

— Боюсь, нет, — извиняющимся тоном ответил молодой ирутец. Арон нахмурился: чувство опасности, весь день ощущавшееся как нечто отдаленное, резко придвинулось.

Нейтон, сидевший неподалеку, поднял голову, как и еще трое воинов из другого десятка. Северянин на долю мгновения встретился взглядом с каждым, потом повернулся к ирутцу:

— Тогда идем.

В этот раз Тлуш ждал его внутри своего фургона — самого крупного в караване. По внутреннему убранству было видно, что, даже путешествуя, ирутец мало в чем желал себя ограничивать.

— Тарэс Цинт, прошу вас, — купец сделал приглашающий жест, указывая на низкий столик, заставленный едой. Стульев рядом не было — ирутцы предпочитали трапезничать, сидя на полу на коврах, поджав под себя ноги. Ковры покрывали деревянный пол фургона аж в два слоя.

— С чего такая честь, тарэс ансун-ла Тлуш? — Арон подошел к предназначенному для него месту.

— Ваше предупреждение вчера спасло караван, а я даже не поблагодарил вас, тарэс Цинт, — купец ласково улыбнулся. — Хочу исправить свое упущение.

— В этом нет необходимости, — не торопясь садиться, ответил северянин.

— Ваша скромность похвальна, тарэс Цинт, но позвольте мне судить о том, есть ли в этом необходимость, — настойчиво проговорил купец, повторяя приглашающий жест.

— Тарэс ансун-ла Тлуш, — решил зайти с другого бока Арон, — я беспокоюсь о Рикарде. Он неожиданно исчез и…

— Не стоит тревожиться, тарэс Цинт, — махнул рукой Тлуш, — я попросил помощника присмотреть за мальчиком. Садитесь же, садитесь!

Северянин медленно опустился на ковер.

— Как ваша рана? — неожиданно озаботился купец.

— Лучше, — коротко ответил Арон.

— Какая жалость, что лекарь погиб, — вздохнул Тлуш, потом обвел рукой яства, стоящие на столе. — Угощайтесь, тарэс Цинт, — и, подавая пример, положил себе на тарелку щедрый кусок копченого мяса. Арон последовал его примеру.

— Как ваше предчувствие опасности, больше не проявлялось? — небрежно спросил купец, наблюдая, как северянин разрезает мясо.

— Пока нет, — с такой же интонацией отозвался Арон.

— Вот и чудесно! — в отличие от прежних слов, в этих ощущалась искренность.

— Вина? — Купец потянулся в сторону и вытащил из-за высокого ящика бутыль из темного стекла. — Взгляните, тарэс Цинт, настоящее эльфийское!

— Не нужно, тарэс ансун-ла Тлуш, — торопливо сказал северянин, но ирутец уже начал вытаскивать пробку, потом, зажмурившись от удовольствия, вдохнул запах. Арон почувствовал, как внутренняя темнота предчувствия скользнула острым когтем по нервам.

— Какой букет, тарэс Цинт, какой аромат! Право, я запрещаю вам отказываться. Вы должны это попробовать.

Арон посмотрел купцу в глаза — те выражали искреннюю радость гостеприимного хозяина, вот только под пристальным взглядом у Тлуша самую малость дернулся уголок левого нижнего века.

— Раз так, не могу отказаться, — проговорил Арон, улыбаясь, и протянул купцу пустой бокал, а когда Тлуш наклонил бутыль, готовясь налить, сделал резкое движение правой ногой. Стол от удара поехал на Тлуша, врезался тому в грудь и перевернулся. Бутыль вылетела из руки купца и упала на ковер, вино выплеснулось наружу. Там же в уродливой куче оказалась и вся еда.

Арон вскочил на ноги:

— Тысяча извинений, ансун-ла Тлуш! Тысяча извинений! Тварь что-то повредила в ноге, иногда, как сейчас, случаются судороги. Еще раз прошу прощения!

Лицо Тлуша исказила ярость, но пропала так быстро, что можно было подумать — померещилась.

— Ничего страшного, тарэс Цинт, — проговорил ирутец с усилием. — Сейчас я позову слугу, который все уберет и… Тарэс Цинт, не уходите! Право же, в самом деле, ничего страшного не случилось.

Арон, уже подошедший к выходу, остановился:

— Боюсь, мне нехорошо, тарэс ансун-ла Тлуш. Один из парней угостил меня сегодня копченой змеей, но впрок она не пошла. Еще раз прошу прощения.

— Нехорошо от… копченой змеи… — медленно повторил купец, выразительно глядя на него.

— Именно так, — подтвердил Арон, даже не пытаясь заставить свою ложь выглядеть убедительной. Они с Тлушем и без того прекрасно друг друга поняли. Сейчас воина больше интересовало, что купец предполагал делать в случае неудачи с вином. Вопрос «зачем» северянин отложил на будущее.

— Что ж, — протянул Тлуш, потом кивнул и улыбнулся, — тогда ступайте, тарэс Цинт. Хорошего вам вечера.

Арон поклонился на прощание и отодвинул полог. Поворачиваться к Тлушу спиной не хотелось, но чутье пока выжидательно молчало.

Неподалеку от фургона стояли, переминаясь с ноги на ногу, двое младших приказчиков и время от времени косились на Нейтона, который сидел, скрестив ноги, на траве, и перебирал четки. Стоило Арону появиться, взгляды всех троих обратились на северянина: две пары глаз смотрели удивленно, одна — с видимым облегчением.

— Что он хотел? — спросил Нейтон, когда они отошли за пределы слышимости.

— Угостить эльфийским вином в благодарность за вчерашнее предупреждение, — отозвался Арон.

— Вином, бутыль которого стоит шесть таланов? — уточнил наемник.

— Да. Я подумал, что благодарность слишком затратна, и отказался, — кивнул северянин.

— Вот как, — септ обернулся на фургон купца, хмурясь, потом спросил: — Скажи, Тибор, если снимемся этой ночью, шансов выжить больше?

Арон помолчал, пытаясь найти правильный ответ.

— Поздно, — проговорил. Невидимая туча опасности придвинулась слишком близко, — не успеем.

— Значит, ложиться спать сегодня не стоит?

— Стоит, но в броне и с оружием. Они придут перед рассветом. Нужно, чтобы вторая смена разбудила всю охрану.

— Кто «они»?

Арон с сожалением покачал головой.

— Не могу сказать, — и добавил: — Нейтон, нужно найти мальчишку-Темного. С ним у нас больше шансов выжить.

— Это ты тоже предчувствуешь?

— Нет. Это я просто знаю.

Ресан сидел у огня, наслаждаясь теплом, и медленно, растягивая удовольствие, грыз орехи — подарок младшей поварихи. Венд подошел, тихо сел рядом, молча принял от юноши угощение.

— Старый шаман дал тебе что-нибудь, что я не знаю? Что-нибудь для защиты?

— А…

— Если дал, то самое время это надеть или выпить, или — в общем, сделать то, что с этим положено делать.

— Почему?

Воин потер виски.

— Тибор сказал, что через несколько часов будет нападение, и что предыдущее по сравнению с этим — детская забава.

— Забава? В прошлый раз погибло пять человек!

— Именно. Не удивлюсь, если караван проклят. Сперва огненный дождь, потом, подряд, эти атаки.

— Так бывает? — удивился юноша. — Проклятие на целый караван? Не на конкретного человека?

— Отчего бы нет? — нахмурившись, Венд коснулся шаманского амулета на шее. Ресан поежился, тоже вспомнив о проблеме спутника.

Венд заснул почти мгновенно, а вот Ресан, все мысли которого крутились вокруг слов воина, не смог. Когда стражник из дежурного десятка пришел будить их, юноша все еще лежал, уставившись в темноту.

У костров, к которым они подошли, было достаточно оживленно. Люди, в бронях и с оружием, переговаривались вполголоса, но общий гул разносился далеко.

— Где купец? — требовал один из малознакомых Ресану стражников у младшего приказчика. Тот, бледный и, похоже, только что поднятый ото сна, лишь растерянно таращился. От дальнего края каравана подошел Тибор в сопровождении десятка мрачных наемников и сразу направился к стражнику, который уже взял испуганного приказчика за грудки.

— Оставь его, Шор, — велел Тибор. — Вряд ли он что-то знает. В лагере ни Тлуша, ни старшего приказчика нет, мы с парнями проверили каждую повозку. Темный тоже исчез.

— Ты был прав насчет Тлуша, — зло рыкнул стражник. — Он нас подставил!

— Плевать на Тлуша, — резко ответил Тибор. — Главное — найти мажонка. Тогда нападение отобьем.

— Я… — неуверенно начал Ресан, потом откашлялся и добавил уже громче. — Я могу помочь. — И на вопросительный взгляд Тибора торопливо проговорил: — У меня есть амулет поиска. Я могу его настроить на определенного человека, только нужна вещь, принадлежавшая этому человеку … Хотя бы такая, которую он держал в руках.

Тибор усмехнулся, полез в поясной мешок и вытащил оттуда… камень. Обычный речной окатыш. — В том, что Рикард держал его в руках, я уверен. Этого хватит?

Ресан растерянно моргнул. То, что среди собственных вещей Темного мажонка числился камень, юношу не удивило, — он вообще был морально подготовлен ничему в отношении Темных не удивляться. Но зачем это хранит пират?

— Должно хватить.

Сходить к своим вещам было делом одной минуты, проговорить над амулетом давно вызубренное сочетание слов и вернуться к кострам — делом второй. И вот золотая стрелка внутри сферы уверенно повернулась, указывая на фургоны.

При приближении стало ясно, что целилась она на обиталище Тлуша.

— Забавно, — негромко сказал Тибор. — Здесь я смотрел сам.

Держа в руках горящие факелы, они откинули полог фургона, вглядываясь внутрь. Пусто.

— Ты уверен, что амулет работает? — хмуро спросил Шор. Ресан кивнул. Если бы амулет сломался, стрелка вращалась бы бесцельно, как тогда в замке Тонгила.

— Выйдем, — велел Тибор, сам задернул полог, потом притянул Шора за плечо и что-то тихо сказал на ухо.

— Вот как? — стражник усмехнулся, шутливо отдал честь и торопливо зашагал к кострам.

— А ты иди к Венду, — обратился к Ресану Тибор. Юноша хотел было возмутиться, что не увидит самого интересного — а это интересное явно намечалось — но посмотрел в глаза наемнику и спорить передумал. Отошел в сторону — хотя и не очень далеко — и остановился. Шор тем временем вернулся, неся в руках широкий лоскут выделанной кожи, чем-то наполненный. Тибор кивнул, вытащил меч, левой рукой откинул полог, а Шор, размахнувшись, вытряхнул внутрь то, что принес. После чего Тибор метнулся внутрь.

Из фургона донесся сдавленный крик, звук глухого падения, потом еще один крик. Затем в наступившей тишине прозвучал голос Тибора, зовущий Шора. Тот тоже исчез в проходе, через несколько секунд появившись вновь с безвольно повисшим на руках телом. Следом возник и Тибор, бесцеремонно тащивший еще одного человека. Все четверо были усыпаны пеплом. Ресан моргнул, с запозданием осознав то, о чем сразу догадался Тибор: люди в фургоне скрывались под заклинанием невидимости. Пепел, вброшенный внутрь, разлетелся по повозке и показал очертания их фигур. А уж затем, от прямого столкновения с наемником, исчезло и само заклинание.

Привлеченные происходящим, к фургону подтянулись люди.

— Мальчишку нужно привести в сознание, — распорядился Тибор, забирая у Шора безвольное тело и протягивая Нейтону. — Займись пока. А с купцом мы сейчас побеседуем.

Ресан, подошедший ближе, во втором теле как раз опознал Тлуша. Купец полностью сознание не потерял, но, судя по выражению лица, вряд ли понимал, где находится.

— Рекер, сходи за веревкой, — приказал наемник. — Свяжем, пока не очухался. Шор, там еще остался старший приказчик, позаботься.