Глава 4
— Истен сказал, что Тибор спас его, — Ресан проводил взглядом русоволосого наемника, который, прихрамывая, только что миновал костры, направляясь в сторону повозок.
— Неужели? — пробормотал Венд, поскреб ложкой по дну деревянной миски и отправил в рот последние бобы. — Странно. А с каких пор ты ведешь беседы с Истеном?
Ресан пожал плечами:
— Уже несколько дней. Мне было интересно, что случилось в лесу после нашего ухода, но все отнекивались.
— А Истен, стало быть, рассказал?
— Ага.
— Чудеса.
— Да нет, ему скучно. С Истеном теперь никто не желает говорить. Ну, кроме брата. Другого кандидата на роль доносчика не нашли, а крыс в караване не любят.
— Это мне понятно, — кивнул Венд, — в отличие от того, почему ты захотел с ним общаться. Или Истен извинился за гадости, которые о нас наговорил?
— Ну… — Ресан замялся, — не совсем. Мне кажется, Истен просто не умеет просить прощения. Он как будто вообще не знает, как нужно вести себя с людьми.
Венд поднялся на ноги:
— Я бы посоветовал тебе держаться от Истена подальше. Такие как он притягивают неприятности не только к себе, но и ко всем окружающим.
Ресан моргнул:
— Ладно…
Тибора Венд нашел у одной из дальних повозок. Наемник оказался не один: рядом с ним на земле сидел единственный в их лагере Темный и что-то торопливо говорил. На одной щеке мальчишки и на его подбородке виднелись плохо стертые кровавые потеки, уже успевшие высохнуть. Словно бы недавно кто-то разбил ему нос. Хотя сам нос как раз выглядел целым.
Тибор сидел к Венду спиной, мажонок — в пол-оборота, и, кажется, никто из них не заметил его приближения. После краткого колебания воин рассудил, что может подойти ближе и послушать, о чем они говорят. В первую очередь Венда интересовал Тибор. Что могло тому понадобиться от мальчишки-Темного? Венд чувствовал себя обязанным наемнику, а ходить в должниках, особенно перед такими непонятными людьми, как этот молодой пират, воин не любил.
Подойдя ближе, Венд услышал торопливую речь подростка:
— Почему так получилось, тарэс? Я ведь тогда держал купол больше часа, а сегодня, когда тварь погналась за мной, выдохся после четвертого огненного шара, а после шестого вовсе потерял сознание.
— Хорошо, что ты все же убил ящера, — сказал Тибор.
— Да уж, — мажонок содрогнулся.
— Я не специалист, — проговорил Тибор задумчиво, — но не могло ли получиться так, что после огненного дождя ты не успел полностью восстановить резерв?
— Может быть, — неуверенно кивнул подросток, потом вздохнул: — С сильным Даром меня любой Темный возьмет в ученики. А слабые не нужны никому.
Тибор не ответил, вместо того развернулся и взглянул на Венда:
— Ты что-то хотел? Подходи.
Воин с запозданием осознал: наемник с самого начала знал, кто стоит за его спиной.
— Не хотел мешать, — проговорил смущенно. Тибор кивнул, словно поверил, и начал подниматься, слегка морщась от боли в ноге.
— Тарэс Цинт, — раздался издали голос купца, — я хотел бы спросить вас…
Венд обернулся к Тлушу, который вдруг резко остановился, замолчал и уставился на все еще сидящего мажонка так, словно перед ним оказалось привидение. Пауза длилась пару секунд, потом ирутец встряхнулся и с усилием отвел взгляд от подростка.
— Тарэс Цинт, буду признателен, если позднее подойдете ко мне, — потом отвернулся и, не дожидаясь ответа, торопливо зашагал прочь.
Венд вопросительно посмотрел на Тибора, но тот лишь пожал плечами.
— Хотел поговорить? Пойдем.
Они молча вышли за пределы круга, образованного повозками. Сперва Венд хотел узнать, зачем Тибор спас Истена, но за ту минуту, что они шли, неожиданно для себя передумал.
— Почему ты присоединился к каравану? — сказал он, едва они остановились.
— Что? — Тибор вскинул брови.
— Почему — на самом деле? Что могло потребоваться здесь пирату Кашимы?
Молодой наемник задумчиво потер подбородок.
— Вообще-то, Венд, я не вижу, каким образом мои дела имеют отношение к тебе. Я же не спрашиваю, что за интересы привели тебя с Ресаном из Радоги в Кирет-град, а потом отправили на юг.
Воин нахмурился. Не то чтобы он надеялся на подробный рассказ, но…
— Скажи хотя бы, что тебе нужно от меня и Ресана?
— От вас? — удивился Тибор. — Ничего.
— Тогда почему через два дня после встречи с Ресаном ты оказался в том же караване, что и мы? Скажешь, случайность?
— Не совсем, — спокойно признал наемник. — Когда юноша рассказал про ваш караван, я решил, что это удобный способ путешествовать. Безопаснее, чем в одиночку.
— И дружбу с подростком-Темным ты свел случайно?
— Венд, — Тибор вздохнул, — скажи прямо, в чем ты меня подозреваешь?
Воин не ответил. Проблема заключалась в том, что его подозрения пока оставались смутными, неоформленными и ничем толком не подтверждались. Он надеялся, что наемник проговорится и что-то станет понятнее. Не стало.
Тибор подождал минуту, но ничего не дождался.
— Что ж, когда определишься с моими злостными намерениями, обращайся.
Говорил Тибор вроде бы легко, но Венду послышалась в его голосе обида.
— Ты иногда ведешь себя странно, — попытался объяснить воин. Тибор невесело усмехнулся.
— Мне это часто говорят.
— Вот сегодня, например. Зачем ты спас Истена?
Тибор вскинул брови:
— Быстро же расходятся по лагерю слухи. Случайно я его спас. Не знал, что это он, просто увидел, как тварь собирается прикончить человека, и отвлек ее.
Что ж, так оно вероятно и было. Возможно, такое же реалистичное объяснение имелось у любой другой странности Тибора.
Или нет.
*****
— Я слышал, что именно вы, тарэс Цинт, предупредили о сегодняшнем нападении, — купец стоял перед Ароном, яростно дергая то один, то другой ус. Выражение лица у него было… необычное. Словно ирутец никак не мог решить, какую эмоцию должен испытывать.
— Тарэс ансун-ла Тлуш, — северянин не имел никакого желания беседовать с купцом, не пытался это нежелание скрыть, и голос его звучал раздраженно, — я ранен и устал. Разговор не может подождать?
— Боюсь, что нет.
— Я предупредил людей, что чую опасность, — отрывисто сказал Арон. — Без деталей. За подробными предсказаниями будущего ко мне не обращайтесь. Что-то еще, тарэс ансун-ла Тлуш?
— Почему вы ничего не сказали мне?
— Чтобы вы подняли меня на смех? — Арон пожал плечами. Настоящая причина заключалась в том, что купцу он не доверял, но не сообщать же об этом Тлушу.
— Я бы отнесся к предупреждению, тем более исходящему от вас, тарэс Цинт, очень серьезно, — Тлуш укоризненно покачал головой. Арон не ответил, глядя в пространство за спиной купца — там к одному из костров как раз подходил мажонок. Походка у него была неровная, пошатывающаяся — должно быть, так давал знать о себе опустошенный резерв. От перенапряжения у мальчишки даже лопнули сосуды в носу — когда Арон нашел его, лежащего без сознания, нижнюю часть лица мажонка покрывала корка подсыхающей крови. Тварь, которую он убил, стражники уже выволокли за пределы лагеря, но помочь Рикарду или, хотя бы, проверить, жив ли он, никто не пожелал.
Арона смущало, что истощение резерва так сказалось на состоянии мажонка. Когда сам северянин потерял Силу — после перехода через Врата полуэльфийки — физически он чувствовал себя превосходно. Может быть, причина крылась в возрасте Рикарда?
Сейчас, увидев подростка, Арон вспомнил сегодняшнее странное поведение купца.
— Тарэс ансун-ла Тлуш, — сказал он, меняя тему, — почему вы так удивились, увидев Рикарда?
— Рикарда? — переспросил Тлуш. — А-а, вы говорите о нашем юном маге? Когда в лагере делали перекличку, он не появился. Я предположил, что он тоже погиб или был унесен тварью, — купец широко развел руками. Арон кивнул:
— Я вам еще нужен?
— Пообещайте, что как только почувствуете приближение опасности, скажете об этом мне первому, — требовательно произнес Тлуш.
— Скажу, — не стал спорить Арон и, развернувшись, пошел прочь.
Он действительно был ранен и действительно устал, но самой большой неприятностью оказался разговор с Вендом. Его бывший лучший друг и в прошлой жизни не отличался доверчивостью, но его нынешняя подозрительность не шла с прежней ни в какое сравнение. Вспоминать их последний разговор было неприятно.
Среди ночи Арон проснулся. Причина оказалась самой прозаической — болела нога. Более того, воспалилась и торкала изнутри. Перед тем, как, с помощью Венда, перевязать ее во второй раз, он промыл рану горячей водой и даже остатками вина, купленного еще в Кирет-граде. Не помогло. Несколько минут северянин сидел, размышляя о том, что можно сделать. Пока что, как он ни прокручивал варианты в голове, получалось только одно.
Пока северянин шел — вернее, хромал, — через лагерь, несколько воинов из дежурного десятка проводило его взглядом, но никто ни о чем не спросил. Ночь была жаркой, так что многие предпочли спать под открытым небом, а не в повозках. Рикард, к счастью, тоже. Игнорируя откровенное любопытство на лице ближайшего стражника, Арон присел рядом с мажонком и осторожно тряхнул за плечо. Мальчишка вскинулся мгновенно, разворачиваясь к мужчине и поднимая правую руку, сжатую в кулак, словно подготовленную для удара. Северянин был почти уверен: если мажонок разожмет пальцы, на ладони обнаружится язык пламени, в любой момент готовый стать огненным шаром.
— Все нормально, — сказал Арон негромко. Рикард несколько раз моргнул, медленно опустил руку, но не расслабился.
— Что вам нужно, тарэс?
Северянин вздохнул:
— Твоя магия. Мне нужно, чтобы ты вылечил меня.
Мажонок уставился на него, широко распахнув глаза:
— Но я же Темный! — воскликнул шепотом. — Я не могу лечить.
— Это не сложно, — Арон поморщился. Как же ему не хотелось тратить время, объясняя, убеждая и доказывая. — Просто делай то, что скажу, и у тебя получится. И не спорь со мной, — в голос прорвалось раздражение.
— Хорошо, тарэс, только…
— Что еще?
— Мой резерв пуст.
Арон на мгновение прикрыл глаза, моля богов о терпении. Он понимал, что сейчас в нем говорят плохое настроение и боль, и только поэтому не взял мальчишку за шиворот и не встряхнул — чтобы тот замолчал, выслушал и сделал, как надо.
— Резерв не важен, — выговорил, пытаясь сохранять спокойствие. Судя по испуганному взгляду Рикарда, получилось не очень.
— Хорошо, тарэс.
Арон кивнул:
— Отлично. Наставники учили тебя контролировать поток Силы?
— Да, господин.
— Про нити рассказывали?
— Да.
Арон замолчал, пытаясь как можно яснее сформулировать то, что делал интуитивно, когда лечил Венда в Радоге.
— Для исцеления не нужны стихии. Ты должен напрямую обратиться ко Тьме, взять в свое эррэ ее нить, потом через ладони направить в рану.
Рикард моргнул, потом лицо приняло вопросительное выражение:
— И это все?
— Что еще тебе нужно?
— Но… это ведь обращение к Тьме. Даже если у меня получится, прикосновение Тьмы к не-магу может убить. Первый наставник предупреждал об этом…
Арон нахмурился:
— Тьма убивает только напрямую. Проведенная через мага, она становится безопасна.
— Но…
— Рикард, — тихо, но с недовольством сказал северянин. — Прекрати спорить со мной, — и добавил едко: — Если ты также пререкался с первым наставником, неудивительно, что он тебя выгнал.
Лице Рикарда отразило горькую обиду. Мальчишка отвернулся и глухо проговорил:
— Он не поэтому… И я не спорю с вами… я… я просто боюсь. Вдруг что-то пойдет не так и станет хуже?
— Делай так, как говорю, и все получится.
Рикард глубоко вздохнул. Сел, по-степному скрестив ноги, положил на колени ладони и закрыл глаза.
Арон почувствовал легкую растерянность. Его собственный опыт в роли Темного мага был невелик, но как проходило обращение к Тьме, он помнил. Иначе оно проходило. Собственно, для этого вообще ничего не следовало делать — Тьма всегда находилась рядом. Доля мгновения — чтобы позвать, впустить в эррэ и сделать то, что собирался…
Текли минуты, Арон молча ждал, наблюдая за мажонком. Вот дыхание подростка стало неровным, под закрытыми веками задвигались глаза, рука сжались в кулаки. Потом Рикард перестал дышать; длилось это так долго, что мужчина уже хотел вмешаться. Не успел — мажонок глубоко вдохнул, открыл глаза и вытянул по направлению к северянину руку. Осторожно положил поверх раны. Арон сглотнул, чувствуя, как на присутствие Темной магии отзывается его собственное эррэ, как, направляемая нитью Тьмы, течет энергия из его собственного резерва, излечивая рану. Резерв мажонка не имел значения потому, что присутствие его служило только проводником. Арон, по сути, излечивал самого себя.
Пальцы Рикарда на его ноге начали подрагивать, на лбу выступил пот. Еще минута, потом северянин кивнул:
— Достаточно.
Подросток торопливо убрал руку.
— Это не должно быть трудно, — с некоторым недоумением сказал Арон. Мажонок между тем рассматривал собственную ладонь, будто что-то чужое.
— Рикард?
— Опять то же чувство, что и во время огненного дождя. Словно я сейчас упаду замертво и одновременно — словно я всемогущ.
— Вот как, — сейчас, когда боль в ноге ушла, а начинающийся жар схлынул, Арон больше не испытывал раздражения. — Насчет второго могу точно сказать — самообман. Даже сильнейшие из магов не могут всего.
— Я понимаю, — подросток, наконец, прекратил разглядывать руку. — Это ощущение могущества — оно будто и не мое.
Арон только хмыкнул, поднимаясь. Похоже, мажонок готов заподозрить, что с «господином пиратом» еще более нечисто, чем все полагают. Если так, то начинать серьезный разговор среди ночи под любопытными взглядами стражников северянин не желал.
— Ты не можешь жить без того, чтобы не давать пищу для сплетен, — на следующее утро заявил Арону Кирк, привычно ухмыляясь. — Зачем ты вчера среди ночи подходил к Темному? Уже набралось не меньше дюжины версий, даже не знаю, какую выбрать.
— Можешь не выбирать, мне не интересно, — Арон закончил седлать коня и вскочил в седло.
— Скажи, тебя и впрямь не задевает это перемывание костей?
— Нет, — северянин пожал плечами. — А должно?
Не отвечая, наемник вернулся к первому вопросу:
— Так все же, что тебе на самом деле понадобилось от мальчишки?
— Кирк, — дружелюбно обратился к нему Арон, — даже если ты лично участвовал в создании этих сплетен, мне все равно. Но не лезь в то, что тебя не касается.
— Понял, — после паузы сказал Кирк, потом улыбнулся и заговорил о другом.
