Часть пятая
Англия, 1978-1979
1
– Как успехи? – спросила Элизабет у Ирен, явившись к ней с еженедельным визитом.
– Никак, – ответила Ирен. – Боб говорит, эта штука оказалась заковыристей, чем он думал. Он все еще возится с ней – твой дедушка, похоже, хорошо умел заметать следы.
С того дня, когда Элизабет отдала Бобу дневник, прошло два месяца, и потому она решила поискать другие способы установления связей с прошлым. И, выяснив с помощью «Руководства для офицеров» номер полка, в котором служил дед, попыталась найти его штаб.
После множества телефонных звонков и изрядного количества оставшихся без ответа писем Элизабет узнала, что десять лет назад полк прекратил свое существование и был слит с другим. Его штаб находился в Бэкингемшире, куда она одним субботним днем и отправилась.
Встретили ее с подозрением. Машину усердно обыскали на предмет наличия бомбы и заставили прождать целый час, по истечении коего к Элизабет вышел молодой человек.
Он был первым солдатом, виденным Элизабет въяве, и удивил ее своим невоенным обликом. Держался этот капрал как большинство клерков и мелких чиновников: полковые документы хранятся в особом месте, в режиме строгой секретности, и шансов получить к ним доступ практически нет.
– Понимаете, – сказала Элизабет, – мой дед сражался на той войне. Мне хочется больше узнать о нем. Люди редко задумываются над тем, какие жертвы принесли ради них – и продолжают приносить – вооруженные силы.
Все, что мне нужно, это имена тех, кто служил с ним в одном батальоне или роте, не знаю, как правильно сказать. Я не сомневаюсь, что в такой четко работающей организации, как армия, документы наверняка содержатся в образцовом порядке.
– Я в этом тоже не сомневаюсь. Но доступ к этим материалам ограничен. Как я вам уже объяснил, на них стоит гриф секретности.
Они сидели в небольшой деревянной сторожке у главных ворот. Капрал сложил руки на груди. Бледная нездоровая кожа, коротко стриженные каштановые волосы.
Элизабет улыбнулась.
– Вы курите? – Она протянула ему через стол пачку сигарет.
– Я, пожалуй, вот что сделаю, – сказал он, склоняясь к ее зажигалке. – Дам вам посмотреть историю полка. В ней вы, по крайней мере, найдете кое-какие имена. И у вас появится точка отсчета. Не думаю, правда, что многие из этих людей еще живы.
– В таком случае не будем терять время, – сказала Элизабет.
– Подождите здесь. Я выпишу вам пропуск.
Он вышел из комнаты, и его место тут же занял юноша с винтовкой, замерший на посту возле двери, – вдруг Элизабет вздумает с боем пробиваться на территорию штаба.
Вернувшись, капрал вручил Элизабет кусочек картона с английской булавкой, который она приколола к груди, и отвел в большое кирпичное здание, в комнату с простым столом из сосновых досок и двумя жесткими стульями. Наверное, мелькнуло у Элизабет, здесь обычно проводят допросы. Капрал выдал ей толстый переплетенный в красную ткань том и отошел в угол, откуда внимательно следил за тем, как она его перелистывает.
Среди имен, перечисленных в истории полка, чаще других упоминалось имя капитана, затем полковника Грея. Элизабет выписала его и несколько других на завалявшийся в сумочке конверт. Рассчитывать на то, что капрал бросится отыскивать для нее адреса этих людей, не приходилось. Элизабет горячо поблагодарила его и поехала назад в Лондон.
Вечером она позвонила Бобу – узнать, удалось ли ему продвинуться вперед с записной книжкой. И заодно сообщила:
– Я раздобыла имена людей, которые, как мне кажется, воевали вместе с дедом, но не представляю, как с ними связаться. Есть, например, некто Грей – похоже, довольно значительный персонаж. Но сейчас он наверняка глубокий старик, если вообще еще жив.
Она услышала, как на другом конце линии Боб задумчиво насвистывает.
– А в «Кто есть кто» вы смотреть не пробовали? – спросил он. – Если этот Грей чем-то отличился на войне или в мирной жизни, он может быть туда внесен.
Элизабет получила в муниципальной библиотеке на Порчестер-роуд трехлетней давности выпуск альманаха «Кто есть кто» и прочитала краткие жизнеописания пятидесяти двух Греев. Чем они только не занимались, однако до 1918-го родились лишь считанные единицы из них. Перевернув страницу, она обнаружила последнего.
«Грей, Уильям Аллан Маккензи, – прочитала она. – Старший врач-консультант Больницы королевы Александры, Эдинбург, 1932–1948; р. Калькутта, 18 сент. 1887; с. Томаса Маккензи Грея и Мэйси Макленнан; ж. в 1910, Джойс Амелия Уильямс, д. д-ра А. Р. Уильямса; один с., одна д. Обр: колледж Томаса Кемпбелла, университет Сент-Эндрюс. Б-р ест. наук, 1909».
Глаза ее, пробежав по набранным мелким шрифтом сведениям, уперлись в слова: «Участие в боев. действ. 1914–1918». Все сходилось.
Под текстом стояли адрес и телефон. Ланаркшир. Правда, справочник вышел три года назад. Уже тогда Грею было, подсчитала Элизабет, восемьдесят восемь.
Времени, как она и говорила капралу, терять не стоило. Вернувшись домой, Элизабет сразу направилась к телефону. Однако не успела снять трубку, как раздался звонок.
– Алло.
– Это я.
– Кто?
– Стюарт.
– О, Стюарт. Как вы?
– Хорошо. А вы?
– Хорошо, спасибо. Верчусь, дел по горло.
Элизабет ждала, что Стюарт объяснит, зачем звонит. Но он молчал, и ей пришлось самой произнести еще пару фраз. Ни на одну из них он не ответил, и в конце концов Элизабет не выдержала:
– Ну ладно. Вы хотели спросить что-то… конкретное?
– Я не думал, что для звонка нужна особая причина. – Обиделся? – Просто позвонил, чтобы поболтать.
Уже не в первый раз Стюарт звонил, чтобы поболтать, и молчал в трубку. Наверное, он стеснительный, думала Элизабет, рассказывая ему о своих делах. Она не умела прощаться с людьми, не притворившись, что вскоре будет рада с ними повидаться, и только положив трубку, сообразила: она умудрилась пригласить Стюарта в гости на ужин.
– Вы должны как-нибудь заглянуть ко мне, – вот что она, оказывается, сказала.
– Должен? – переспросил он. – Когда?
– Ну… Даже не знаю. Как насчет субботы?
Ладно, не важно. Он ей нравится. Она выкроит время и что-нибудь приготовит. Пока же она достала из сумочки конверт и начала набирать шотландский номер.
Палец Элизабет замер над нулем. Она представила себе холодный серый фермерский дом в Ланаркшире, старинный телефон, трезвонящий на столике в прихожей, и дряхлого старца. Вот он выбирается из глубокого кресла, стоящего в дальней комнате, и мучительно тащится по коридору – лишь для того, чтобы услышать голос совершенно посторонней женщины, задающей вопросы о войне, на которой он сражался шестьдесят лет назад.
Нелепость. Элизабет вздрогнула и опустила трубку на рычажки аппарата.
Потом пошла на кухню, бросила в стакан три кубика льда, ломтик лимона, налила джина. Добавила тоника, закурила и вернулась в гостиную.
Зачем ей все это? Для чего она хочет узнать о том, что было с ее дедом? Чтобы лучше понять себя? Получить возможность рассказать своим воображаемым детям о прошлом семьи? Наверное, это просто каприз, однако Элизабет уже приняла решение. В конце концов, чем грозит ей телефонный звонок? Ну, оконфузится. Не такая уж и страшная цена.
Она снова набрала номер. Раздались гудки. Восьмой, девятый, десятый. Четырнадцатый, пятнадцатый. Даже хромоногий старик успел бы за это время…
– Алло? – Женщина. Элизабет почему-то удивилась.
– О, простите… Миссис Грей?
– Я вас слушаю.
Легкий эдинбургский акцент. Далекий, очень старый голос. Джойс Амелия.
– Простите, что потревожила вас. Меня зовут Элизабет Бенсон. У меня к вам очень странный вопрос. В Первую мировую войну мой дед служил в той же роте, что и ваш муж, и я пытаюсь узнать о нем побольше.
Миссис Грей молчала. Может, плохо слышит, подумала Элизабет.
– Я понимаю, просьба странная, – добавила она. – Мне, правда, очень неудобно вас беспокоить. Но я просто не знаю, к кому еще обратиться. Алло? Вы меня слышите?
– Да. Я схожу за мужем. Вам придется подождать. И говорите погромче. Он глуховат.
Когда миссис Грей положила – с глухим бакелитовым стуком – трубку, Элизабет почувствовала, что ладони у нее покалывает от волнения. Она представила себе трубку, лежащую на столике под деревянной лестницей, с которой тянет сквозняком. Прошла минута, еще одна, и наконец в ее трубке раздался подрагивающий, но громкий голос.
Элизабет еще раз объяснила причину своего звонка. Грей половины не расслышал, пришлось объяснить в третий раз, прокричать имя деда.
– Зачем вам все это? Боже милостивый, столько лет прошло, – раздраженно произнес Грей.
– Простите, мне совсем не хочется докучать вам, я просто стараюсь найти кого-то, кто знал деда, понять, каким он был человеком.
Грей фыркнул.
– Вы помните его? Вы воевали с ним вместе?
– Да, помню.
– Каким он был?
– Каким? Каким? Каким он был? Да бог его знает. Сейчас это никого не волнует.
– Меня волнует. Пожалуйста. Мне правда нужно знать.
На том конце линии раздался какой-то невнятный шум, потом еще. Потом Грей сказал:
– Темноволосый. Высокий. Сирота или что-то вроде того. Суеверный. Это он?
– Я не знаю! – взвыла, сама себя удивив, Элизабет. Интересно, слышит ли этот разговор миссис Кириадес – сквозь стену. – Я хочу, чтобы вы мне сказали.
– Рейсфорд. Господи… – Снова фырканье. – Он был странным. Я хорошо его помню. Настоящий боец. Невероятная выдержка. Но это никогда его особо не радовало. Его что-то мучило.
– Он был добрым человеком? – спросила Элизабет. – Дружил с другими солдатами?
Она не питала уверенности, что в армии принято выражаться именно так, но лучших слов найти не смогла.
– Добрым? Ну, знаете. – Похоже, Грей засмеялся. – Замкнутым, это да.
– Он был… остроумным?
– Остроумным? Что за вопрос! Тогда война шла!
– Но чувство юмора у него было, как вы считаете?
– Полагаю, было. Весьма сдержанное, даже по моим шотландским меркам.
Элизабет чувствовала: к Грею возвращаются воспоминания, и решила нажать на него.
– Что еще вы помните? Расскажите мне все.
– От отпусков он неизменно отказывался. Говорил, что у него нет дома, ехать некуда. Любил Францию. Помню, я навестил его в госпитале, раненого. Году, надо думать, в пятнадцатом. Нет, в шестнадцатом.
Грей потратил несколько минут на попытки датировать это посещение. Элизабет перебивала его, но тщетно.
– А что-то еще? У него были друзья? Кто-нибудь, с кем я могу поговорить, кто помнит его?
– Друзья? Не думаю. Нет, был один сапер. Как его звали, уже не помню. Рейсфорд был одиночкой.
– Но хорошим солдатом.
Грей задумался, линия потрескивала.
– Он был отличным бойцом, но это не одно и то же.
В трубке зазвучал голос миссис Грей.
– Простите, но я вынуждена прекратить ваш разговор. Муж непривычен к долгим беседам, и мне не хочется, чтобы он переутомился. Понимаете?
– Конечно, – сказала Элизабет. – Я так благодарна вам обоим. Надеюсь, я не очень вам помешала.
– Нисколько, – ответила миссис Грей. – Есть человек, которому муж одно время писал. Его фамилия Бреннан. Он сейчас в Саутенде, в доме престарелых. Называется «Звезда и Подвязка». Это недалеко от Лондона.
– Огромное вам спасибо. Вы очень добры.
– До свидания.
Трубка со стуком легла на аппарат.
В наступившей тишине Элизабет услышала буханье музыки в квартире наверху.
