Глава 32

Нет ничего более неловкого, чем ужин в «тесном» семейном кругу. Особенно, когда тебе говорят, чтобы ты вел себя «непринужденно». Потому что как только ты услышишь об естественности, то сразу начинаешь выпрямлять спину, кушать микроскопическими порциями и скромно улыбаться с видом полного имбицила. То есть, делать ровно обратное.

Иногда одной фразой можно повернуть вечер в каком-то странном направлении. Вот и моя маман ляпнула об этой непринужденности. Поэтому теперь все сидели и молча ковырялись в своих тарелках, корча из себя особ королевских кровей.

Исходя из количества еды на столе, создавалось ощущение, что сегодня был как минимум Новый год. И сюда по количеству нетронутых блюд, должна прийти еще куча гостей. Я завороженно смотрел на фаршированного осетра и вспоминал, какая вилка здесь рыбная. Не знакомство, а экзамен на поступление в институт благородных девиц. И члены комиссии уже нацелили свои хищные взгляды на абитуриентку.

– Юлия, а где Вы учитесь? – спросил мой отец. Я мысленно поблагодарил его за то, что хоть кто-то разрушил эту тишину.

– Пап, че за вопросы? – положив голову на локоть, спросила моя младшая систер. – Можно подумать, что это мы Серегу замуж выдаем, а не наоборот.

– Никто никого замуж не выдает, – почувствовал я, как начинают гореть уши.

– Да? Чего тогда сидим? – деланно удивилась Дашка, – я к себе.

– Дарья, прекрати издеваться над Сережей и убери уже локти со стола, – вмешалась мама. – Юлечка, где ты учишься?

– В промышленно-технологическом техникуме. На технологии машиностроения. Но уже заканчиваю, диплом остался. Ну и преддипломная практика в апреле.

– С училища, значит, – хмыкнула Рис. Отец чуть не подавился, мать еще не осознала сказанное, а младшая ехидно улыбнулась. Сама Ищущая тут же добавила, чтобы сгладить эффект последней фразы, – а что в университет не поступила? Слишком сложно?

Я даже дышать от злости почти перестал. Мы так точно не договаривались. Нет, Рис могла поддерживать светскую беседу, но, по моему разумению, только тогда, когда ей задавали вопрос. Тут же она выхватила шашку и помчалась впереди всего отряда. Благо, несмотря на мои опасения, Юля не покраснела и не смутилась, а мягко улыбнулась и спокойно ответила.

– Нет, просто хотела поскорее пойти работать, а не висеть на шее у родителей. А то некоторые чуть ли не до тридцати учатся. Ты во сколько, кстати, универ закончила?

Дашка, в отличие от Рис, теперь откровенно ржала. Благо, что бесшумно. Отец обеспокоенно перевел взгляд на «дочку», да и мать начала понимать, что разговор движется куда-то не туда. И вместо института благородных девиц наше общество начинает напоминать «лобное место» в одном известном шоу.

– Лилечка у нас в двадцать три закончила университет. С отличием. Юлечка, вам салатик еще положить?

– Если можно, – не переставала улыбаться моя девушка, в то время, пока Рис имитировала вскипевший чайник.

Как-то я пропустил момент, когда они так сильно начали друг друга «любить». И что самое ужасное – нельзя сейчас вывести ни одну отсюда. Появятся лишние вопросы. Поэтому придется брать огонь на себя. И стараться хоть как-то отвлечь собравшихся.

– Пап, как тебе виски?

– Спасибо, хороший, – ответил отец сжав губы.

Раньше бы я этого не заметил, но теперь в арсенале была Наблюдательность. Сжатые губы, при ответе он прищурился, отвел взгляд. Значит, соврал. И я, то бишь Юля, немного промахнулась с презентом. Ничего, утащит на работу и передарит какому-нибудь подчиненному.

– Юлечка, а цветы очень красивые, спасибо, – сказала мама.

Вот теперь моя пассия покраснела. Именно за то, что ее незаслуженно похвалили.

– Юля, а где вы познакомились? – не унималась маман.

– На остановке. Сереже стало плохо.

– На остановке? – усмехнулась Рис. – Почему-то я не удивлена.

– Плохо? – услышала совершенно другое мама. – Сережа, что с тобой случилось?

– Да ничего серьезного, просто голова закружилась.

– Надо обязательно сходить в больницу. Это не случайно.

– Это жжж неспроста, – кивнула Дашка, – не дай бог в мозгу извилины появляются.

– Какие у нас сегодня все чересчур остроумные, – заметил отец, – прямо фонтанируют. Юля, Вам налить еще немного вина?

– Да, спасибо.

– Только аккуратнее, женский алкоголизм неизлечим, – хищно улыбнулась Рис.

– Лиля, давай я тебе картошки положу? – невинно поинтересовалась Юлька.

– Не имею привычки одновременно есть и разговаривать.

– Я поэтому и предложила.

– Перекур! – хлопнул себя по коленям отец. – Серега, идем проветримся.

– Юлечка, поможешь мне на кухне? – включилась мама.

Дарья Михайловна осталась с Дашкой, но судя по лукавому взгляду последней, она такой компании только рада. Конечно, в ее глазах тихоня-сестра открылась с новой стороны. А семнадцатилетняя Дашка была как ходячий НТВ, любила все, что связано со скандалами, интригами и расследованиями.

– Завелись девки, – сказал отец, даже не ежась от холодного ветра. Корл-полукровка, что и говорить. – Они знакомы что ли?

– Виделись один раз, но не разговаривали.

– Ведут себя, будто одна у другой мужика увела. Как там дела на новой работе?

– В целом нормально..

– Знаешь, хотел сказать… – отец замялся, явно подбирая слова, – ты молодец. Работу наконец сменил, девушку хорошую нашел. В общем… ну ты понимаешь.

– Спасибо, пап.

У меня ком встал в горле. Как-то неожиданно все случилось. Я привык к укорам отца и его перманентному недовольству всем, что связано с моим именем. И было видно – подобное откровение далось ему нелегко. Мы так и стояли молча на балконе, смотря вниз. Признаюсь, самое странное времяпрепровождение, потому что никто из нас не курил. Неловкое молчание прервал телефонный звонок. Я вытащил смартфон и увидел имя «Лилька». Странно, не скажу, что сестра часто баловала меня звонками. Случилось чего?

– Кто там?

– Да так, с работы, – ответил я, сбрасывая, – позже перезвоню.

– Ну пойдем, может все уже остыли. Лично я даже немного замерз.

В комнате воцарилось подозрительное спокойствие. Такое обычно бывает перед бурей, когда обезумевшие ласточки носятся над землей. Я насторожился, кожей чувствуя напряжение, попытался как-нибудь страшно посмотреть на Рис, однако та лишь фыркнула и отвела глаза. Мне кажется, боксеры отдохнули и готовы ко второму раунду.

– Юля! – одновременно сказал я, мама и Рис.

И все замолчали. Но в этот раз из-за моего телефона. Тот снова затрезвонил и мне пришлось встать из-за стола. Почему-то еще до того, как я посмотрел на дисплей, душа ушла в пятки. Предчувствие не обмануло. Опять звонила Лиля.

– Я на минутку. Я быстро. Сейчас.

Ушел на кухню, закрыл дверь и дрожащими пальцами нажал зеленую трубку.

– Лиля привет. Что-то случилось?

– Случилось, случилось.

Говорила не сестра. Голос был женский. Мягкий, бархатистый, но вместе с тем глубокий. Будто оплетающий тебя невидимыми нитями. Мне понадобилось немалых усилий, чтобы скинуть с себя морок говорившей.

– Кто вы? Где моя сестра? Что вы с ней сделали?

– Сколько вопросов. Я слышала, что ты прыткий, но не думала, что настолько. Меня зовут Омега. Твоя сестра у нас. И я с ней ничего не делала. Но это пока.

– Вы Всадник. То есть, Всадница…

– Я все же предпочитаю больше именоваться Всадником. К женщинам относятся не так серьезно. Мы с тобой обязательно поболтаем о том, о сем, но в другой раз. Сейчас я несколько тороплюсь. Поэтому давай к сути.

– Что вам надо?

– Тебя, глупенький, мне и моим друзьям нужен ты. Героический дурачок, собравший такие ценные Лики. Поэтому мы тебя ждем. Но недолго. Мы стали крайне нетерпеливы за те года, что провели в заточении. Поэтому у тебя десять минут. Если ты не успеешь, то твоя сестра умрет.

– Где… – у меня пересохло во рту, поэтому первое слово я проглотил, – где мне вас найти?

– Прислушайся к своей интуиции, – сказала Омега и отключилась.

Я убрал телефон в карман и прислонился к стене. Меня била крупная дрожь, колени подкашивались, по вискам тек пот. Ну да, Лилька же собиралась на пробежку. Из-за моего вмешательства сестра вдруг решила заняться спортом. Черт, черт, черт! Я постарался успокоиться и думать логически. Паниковать нельзя, жизнь сестры зависит именно от моих действий. Вытер пот кухонным полотенцем, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокаиваясь, после чего вышел из кухни.

– Ри… Лиля, можно тебя на минуту.

Рис с угрюмой физиономией встала. Нарочно медленно пододвинула стул и так же неторопливо направилась ко мне. Я скрипел зубами и невероятно сдерживался, чтобы не подскочить к ней и потащить силой. Наконец она заползла на кухню, а закрыл дверь.

– Только не читай мне нотаций, я просто немного развлеклась…

– Лиля у них.

– У кого? – сразу поменялась Рис.

– У Всадников. Омега звонила. У меня совсем мало времени. Я должен идти.

– Я с тобой, – сурово тряхнула головой девушка.

– Останешься с родителями, их больше некому защитить. Если еще с ними что случится…

Рис беззвучно открыла рот, чтобы возразить, но тут же его закрыла. Наверное, в этот момент мое лицо выражало какие-то дикие эмоции. Но лично я был готов уничтожить ее на месте, если девушка скажет хоть одно слово против. Поэтому, когда Рис кивнула, я кинулся в прихожую.

– Я буквально на полчаса, – говорил громко и на ходу.

– Сергей, ты куда? – удивился отец.

– По работе, надо забежать.. Отдать… Я быстро. Скоро вернусь.

– Сереж, – подала голос Юля.

– Я быстро, даже не успеете заскучать. Все.

Я захлопнул дверь, и, не став дожидаться лифта, ломанулся вниз. Пролеты проносились как одинокие деревца в окне «Сапсана», серые ступени мелькали под ногами. Подъездную железную дверь под моим натиском чуть не сорвало с петель. Я, тяжело дыша, ворвался в стылый зимний вечер и замер. Теперь куда? Как мне должна помочь Интуиция?

Ладно, надо бежать. Первый шаг он всегда сложен, но мне сейчас важно не стоять на месте. Я вышел из двора на улицу и медленно побрел к остановке, как вдруг замер. Перешел дорогу и нырнул в соседний двор. Прошел его и забрел в следующий. С каждой минутой мои шаги были быстрее и быстрее, пока я снова не побежал. Теперь я мчался так, точно меня преследовал какой-нибудь рахнаид. Бежал, не разбирая дороги и направления. Мимо новых и новых дворов, мимо еще одной улицы, заполненной стоящими машинами, мимо мелькающих как парафиновые свечки фонарей.

Навык Неутомимость повышен до первого уровня.

Чего? Какая Неутомимость? Я поглядел на уровень Бодрости. Его попросту не было, полоска пустая. А я думаю, почему во рту такой неприятный привкус дверной ручки и бок колет, словно в него острую спицу воткнули. Однако останавливаться сейчас нельзя. Времени мало, очень мало.

На бег это было уже похоже меньше всего. Скорее на пытающуюся быстро уползти улитку, которая в панике пытается скрыться от заметившего ее хищника. Я отплевывался густой слюной, изредка кашляя, но продолжал двигаться. Еще чуть-чуть. Еще. Вот следующий двор.

Навык Неутомимость повышена до второго уровня.

Я был готов упасть лицом в снег и захрипеть как загнанная лошадь. И почти уже совершил задуманное, когда увидел ее. Сестра сидела посреди детской площадки, привязанная к стулу. Старые качели и горка были выдраны с корнем и валялись в стороне. В другой части лежали развороченные мусорки и скамейки. Таким образом, в радиусе двадцати метров от Лили ничего не было. Лишь освещенные фонарями, которые кто-то развернул в сторону сестры, рытвины. А слева и справа подступала мгла, в которой мало что можно было разглядеть.

Это было похоже на какой-то безвкусный фильм из девяностых. Не хватало только голоса Володарского, который бы прокомментировал сие действо. Еще меня удивило полное отсутствие людей. Кого бы то ни было. В окружающих нас домах горел свет, изредка мелькали тени за полупрозрачным тюлем, однако на улице было пусто. Я стоял, скорчившись и опершись руками о колени, пытался отдышаться и думал. Что все вокруг ловушка – понятно стало с самого начало. Интересовало другое – как будут действовать Всадники и что они задумали?

Лилия заметила меня, но вместо радости почему-то замотала головой. Нет? Что нет? Ловушка? Да это и так понятно. Я все стоял, не в силах выпрямиться и тяжело дышал, когда сбоку вдруг заревел двигатель автомобиля и сестру ослепил свет фар. Внедорожник, а судя по звуку, это был он, рванул вперед, наматывая на колеса куски замерзшей земли перемешанной со снегом. И цель его была ясна.

∞

Я не знаю, откуда у меня взялись силы. Наверное, это и называют «вторым дыханием». Правда, я читал, что после того, как «оно откроется» вроде должно быть немного легче. У меня такого не было. Хотелось выплюнуть легкие и сдохнуть. И если бы дело касалось только меня, я бы так и поступил. Но перед глазами была сестра. Испуганная, связанная, с заткнутым какой-то широкой тряпкой ртом. А слева уже неизвестный гад включил зажигание.

Но я был ближе. Я был быстрее. Мышцы жаждали лопнуть от перенапряжения, сухожилия разорваться как старые нитки, кости отделиться от мяса и тогда я закричал. От невозможности и дальше терпеть боль и усталость. Бежал к Лильке, ресницы мокли от непролившихся слез, а я орал. Как дикий, затравленный зверь, знающий, что он сейчас умрет.

И я успел. В прыжке повалил Лильку вместо со стулом и кувыркнулся, перекатываясь с ней по грязному снегу. Смог, сделал! Машина промчалась позади и остановилась чуть дальше. Я не дышал, а хрипел и всхлипывал. Силы почти полностью покинули меня, руки стали ватными и слабыми. Но я все же освободил сестру от кляпа и стал развязывать.

Вы спасли дружелюбно настроенного обывателя.

– Сережа, нельзя, – были первые ее слова.

– Все хорошо, мы выберемся.

– Нельзя было меня трогать, там, под стулом…

Договорить она не успела, потому что уши заложило от ужасающего по своей мощности взрыва. Казалось, что само небо упало на землю. А та в ответ задрожала и я дрожал вместе с ней. Только спустя пару секунд, когда нас обдало облаком пыли, я понял, что произошло. Неподалеку, может быть в соседнем дворе или чуть дальше, рухнул дом.

– Детонатор. Они положили подо мной, – плакала Лилька, – сказали, двинусь, все взорвется, Сережа.

Я зачарованно смотрел на мелькающие строчки перед глазами и не верил в то, что произошло.