Глава 28
Разница между выражением «один раз живем» и «живем один раз» лишь в последовательности слов. Однако какое разное значение несут в себе эти фразы. Первое выражение удалое, бесшабашное, под которым подразумевается взмах руки и скоропалительное согласие на предложение сомнительного характера. Второе напротив, заставляет задуматься, поберечь себя, поразмышлять о дне завтрашнем.
Сегодня, впрочем, как часто в последнее время, я стал заложником первой фразы. Пойти на авантюру в Ногле, где Игроков и так не сильно жалуют, довериться дяде Троуга, который зарекомендовал себя как ненадежный деловой партнер и наконец… Пойти на преднамеренное убийство с самой банальной целью – с целью наживы. Думается, не такой бы редиской мои родители хотели бы вырастить сына.
Однако именно сомнений относительно необходимости задуманного не было. Мне нужен этот камень! Точка. Если я отпущу Липкого, то больше никогда не увижу артефакт. Да и, думается, самому торгашу тоже камешек вряд ли достался по наследству. Поэтому разговоры о гуманности и законопослушности здесь точно будут в пользу бедных.
Надо ли говорить, что я немного дергался. А когда открылась дверь и появился Липкий, по спине побежал холодный пот. Франсуа огляделся, брезгливо поморщился при виде грязного бродяги, спящего у входа, и кивнул бармену. Внимательно рассмотрел мою компашку, что ютилась в стороне и подошел к свою столу, за которым я и сидел.
– Как обычно? – спросил бармен без особого энтузиазма.
– Все зависит от ответа моего знакомого, – сказал Липкий, – ты принес?
– Да, – я почему-то похлопал себя по карману, хотя камень находился в инвентаре.
– Ничего не надо, – бросил Франсуа бармену и сел за стол, – знаешь, почему я прихожу сюда?
– Не пускают в хорошие заведения?
– Это самое безопасное место. Скоро сюда набьются Игроки. А убить кого-нибудь на виду у Ищущих значит буквально похоронить свое заведение.
– Либо, нужно будет перебить всех.
– Много внимания. Это слишком даже для отъявленных мерзавцев, а ты не такой. Хорошо, давай к делу. Где мой камень?
Франсуа провел дрожащей рукой по своим жиденьким волосам. Сдается мне, он волновался не меньше. Я бережно извлек Сертхол и положил на стол. В момент, когда пальцы расстались с камнем, тот ослепительно вспыхнул и снова стал мерцать своим обычным светом.
– Какая интересная реакция, – искренне удивился Липкий, – что у тебя за навыки обращения с артефактами? Или может быть направление?
– Игроки на подобные вопросы не отвечают, – холодно заметил я.
– Вдруг у меня окажется работа по твоему профилю, – улыбнулся Липкий, отчего и правда стал каким-то… липким.
– Ты не знаешь моего профиля, – ответил я спокойно, хотя меня уже заметно потряхивало, – вернемся к разговору и моей оплате.
Липкий торопливо кивнул и вытащил пять тяжелых мешков, которые положил передо мной. Я, по старой привычке, перевел все в рубли, про себя выругался и облизнул пересохшие губы. Много, очень много.
Сам Франсуа надел перчатку из грубой кожи, бережно взял камень и поднес к глазам. Радостно кивнул, будто даже сам себе и спрятал драгоценность не в инвентарь, а во внутренний карман. Видимо, тоже сталкивался с ворами.
– Надеюсь, ты не думаешь о каких-нибудь глупостях? – спросил Липкий.
– Расслабься, ты не в моем вкусе.
– Я к тому, что никто же не будет пытаться меня преследовать? Потому что это бесполезно.
С этими словами Липкий достал две вытянутые склянки, похожие на те, что используют в химических опытах. Обе закрыты обычными пробками, с цветными жидкостями в них. Первая – яркого синего цвета, а вторая – золотистого.
– Редкие штучки. Изготавливаются не один год. Броненосное зелье, – поднял он синюю, – в нем используются цветы Буреглаза. Он же цветет раз в восемь земных лет. Само зелье после смешения всех реагентов настаивается еще два года. А использовать можно лишь в течение полутора лет. Потом действие пропадает. И даже несмотря на это, стоит оно ого-го…
– Много? – спросил я.
– Много, – кивнул Липкий, – и все равно просто так ты Броненоску не достанешь. Очередь.
– Ага, типа как за айфонами, да?
– Примерно. Только имбицилов поменьше. Про Заклят я вообще молчу. Тоже штучка не из простых.
– Как я понял, они дают защиту от физического урона и заклинаний?
– Броненоска на минуту, Заклят на полторы. Вполне достаточно, чтобы оседлать «лошадку» и убраться отсюда подальше. Это я так, предупреждаю тебя от всяких необдуманных действий.
Я улыбнулся, пожал плечами, дескать, не понимаю о чем он говорит и потянулся за пылью. Мешки были тяжелыми, приятными, воздух вокруг них наполнялся запахом корицы. Хотелось раскрыть один из них и вдохнуть поглубже. Ощутить, как пряный аромат расползается по легким. Десять кило, десять, мать его, кило!
Я вздрогнул, вспомнив слова Охотника о «наркоманах», и поспешно убрал пыль в инвентарь. Липкий, что все это время внимательно и, как мне кажется, несколько осуждающе следил за мной, заговорил.
– Хочешь нюхать или чего доброго… – он замолчал. Лишь указал на вену, имитируя укол, – дело твое. Дам совет, не стоит оно того. Я видел многих Ищущих, точнее, какие они Ищущие? После этого просто Игроки. Все плохо кончали. Поэтому лучше не увлекаться… Что ж, раз дело сделано, – он поднялся на ноги, – и обе стороны вполне довольны друг другом.
Франсуа протянул мне руку. Я пожал ее, после чего брезгливо вытер. Торгаш оправдывал свое имя – пальцы оказались липкими, точно он запустил их в пакет с зефиром. Игрок залпом выпил сначала золотистую склянку, потом настал черед синей. Его передернуло, а руки покрылись гусиной кожей. Та потемнела, словно откусанное яблоко, что отложили и забыли.
Липкий шутливо поклонился и торопливо пошел в сторону. Наверное, он и вправду оставил где-то рядом со входом запряженную «лошадку». Стоит ему сейчас вскочить на спину животному и пуститься наутек, как камень пропадет навсегда. Исчезнет вместе с торгашом, который заляжет на дно. В этом я не сомневался.
Однако до двери Липкий не дошел. Спящий бродяга лихо вскочил на ноги, в его руке мелькнул клинок, а воздух сотрясся от звона стали. Четвертый меч Империи, а по совместительству дядя Троуга, недоуменно смотрел противника. Еще бы, только что Врейг нанес сокрушающий удар. Такими казаки разрубали врага от плеча до бедра. Однако Липкий лишь отскочил в сторону и теперь гневно смотрел то на бродягу, то на дверь, которую тот своим могучим телом перекрыл.
– Хозяин, беги за Вэрингами! – чуть ли не завизжал Липкий. – Ты видел, он первый на меня напал!
– Ничего я и не видел, – отвернулся бармен и полез за чем-то под стойку.
– Ах так! – чуть не задохнулся от злости торгаш. – Вы видели? – теперь он обратился к моим спутникам.
Лиций тут же опустил голову, Рис закусила губу, а Троуг фыркнул. И, видимо, тут Липкий все понял.
– Ты! – ткнул он пальцем в меня. – Ты!..
– Ровным счетом не понимаю, о чем вы. Наша сделка прошла наилучшим образом. Вам же теперь надо поторопиться, пока не кончилось действие Броненоски. Или как там называлось то зелье?
Врейг благодарно кивнул, смекнув в чем дело. А Липкий заскрипел зубами от злости. Я его понимал. Торговец против воина, болтун против бойца. Франсуа привык всегда действовать чужими руками. И до поры это работало. Пока он столкнулись лбами две силы.
– Мрази! – крикнул он. – Мрази! Помогите! Помогите, убивают!
– Доказано, что лучше кричать «пожар» вместо «убивают», – подсказал я, удивившись собственной циничности, – больше людей отзывается.
– Да пошел ты, – ответил мне Липкий и вынул какую-то странную трубку.
Он направил ее на Врейга и в близкого родственника Троуга устремилась струя пламени. Огнеметчик из торгаша вышел неплохой, потому что четвертый меч Империи закричал нечеловеческим голосом. Я смотрел на осыпающиеся искры Вуали и не понимал, что происходит.
Объятый пламенем «бродяга» бросился в сторону, уходя из-под линии огня и успел наложить заклинание, благодаря которому перестал гореть. Липкий стал разворачиваться вслед за ним, однако в этот самый момент его игрушка потухла. Я покачал головой, мощная штука.
Видимо, артефакт нужно было как-то перезарядить, но сделать это торгаш не успел. Врейг повалил противника, перехватил руку и пару раз хорошенько приложил ее о пол. Причинить вред Франсуа действительно было нельзя, но вот остальные его рефлексы работали в привычном режиме. Пальцы разжались и артефакт отлетел на десяток шагов в мою сторону. Пока эта парочка возилась на полу в партере, я тихонько подобрал вытянутую медную дудку с крохотной кнопочкой сбоку.
«Бушующее драконье горло».
При активации извергает струю драконьего пламени, бьющую на расстояние до пятнадцати шагов. Время действия струи – 4 секунды. Время перезарядки – 6 секунд. Дополнительные эффекты – уничтожает три накрытые на Игрока Вуали в секунду. Оставшиеся заряды: 6. Мастер Гранолод, мир Кроман.
У меня не сказать, чтобы в зобу дыханье сперло, но я был близок к тому. Время действия четыре секунды, а за каждую снимает три Вуали. Итого двенадцать защитных заклинаний за один выстрел. Ну или как это называется? Неплохая такая штучка. Я быстрым уверенным движением убрал трубку в инвентарь и стал смотреть за протекающим боем.
Собственно, его и не было. Обожженный Врейг сел на противника, прижав тому руки и ждал. Изредка лишь подлечивал себя и внимательно смотрел на кожу торгаша.
– Мрази, – всхлипывал Липкий. Он понял, что его дело труба, – какие вы мрази! Все вы!
– Ну-ну, будь мужчиной, – успокаивал Врейг противника, – веди себя достойно.
– Да пошел ты. Пошли вы все! Все…
Он замолчал, испуганно глядя на корла, что сидел на нем. Четвертый меч Империи в ответ улыбнулся и потянулся за клинком. Я усилием воли заставил себя не отвернуться – это мой выбор. И умирает он из-за меня. Врейг неторопливо провел острием по руке противника и когда по коже сбежала на пол тонкая струйка крови, удовлетворенно кивнул. Ударил в грудь без замаха, навалившись всем телом. Липкий схватился за клинок, разрезая себе пальцы и на его лице застыла странная маска скорби. Прошло всего несколько секунд, после чего тело рассыпалось в прах.
– Засранец какой, – подлечил себя Врейг и стал ковыряться в останках, подбирая разные предметы. Все правильно, его законная добыча, – а где трубка? Которой он меня… Она же тут была!
– Не понимаю, о чем ты, – поднялся на ноги я, – вроде не было ничего.
– Но она…
– Не было ничего.
Мы столкнулись тяжелыми взглядами. Я не являлся великим психологом, но понимал, что дяде Троуга не нравлюсь. Такое встречается часто, на уровне химии. Бывает, встретишь человека, перекинешься парой фраз и сразу ясно – твое. Бывает и ровно обратное. Вот когда сидишь напротив индивида и он вроде даже тебе ничего не сделал, а бесит. Просто своим присутствием. Вот тут имел место именно такой случай.
И сейчас я был готов пободаться, уж слишком вкусная плюшка на кону. А что? Откаты восстановлены, мана под завязку, нож на плече, кацбальгер под рукой. Пусть только даст повод. Однако звезды сегодня были на мой стороне, а может Врейг понял, что четвертый меч Империи это не так уж и круто.
Навык Убеждения повышен до двадцать третьего уровня.
Вы достигли тринадцатого уровня.
– Видимо, показалось, – опустил глаза дядя Троуга, надевая перчатку, – а вот этот камешек, – он бережно взял Сертхол и положил на пол рядом, – мне совершенно не нужен. Пусть его возьмет тот, кто захочет.
– Врейг, я хотел сказать, что ты нам больше ничего не должен. Сегодня я решил простить все твои долги… Просто так.
– Замечательно, – усмехнулся корл, – тогда не буду никого задерживать. И еще, если бы кто-нибудь подарил моему другу Брубо пять килограммов пыли, тоже просто так, он был бы так добр, что забыл обо всем, что здесь произошло.
Сказав это, Врейг выскочил за дверь. Троуг хотел было рвануть следом, но я жестом остановил его. Собственно, даже учитывая то, что я «заплатил» за дудку пять кило, то мы все равно остались в плюсе. В большом, жирном плюсе. Да и, думаю, игнорировать «просьбу» корла не вариант. Брубо здесь не последний человек.
Я поднял Сертхол, ощутив ладонью силу, что заточена в нем, и подошел к бармену.
– Пять килограмм пыли. Вам. Просто так.
Каждое слово падало отлитым куском железа, однако Брубо ничего не заметил. Или сделал вид. Деловито убрал деньги и слегка поклонился.
– Благодарю за вашу щедрость. Чего только не увидишь, правда, господин? Схлестнулись два Ищущих, главное, непонятно из-за чего. Впрочем, это не мое дело. Да и убитый, сказать честно, всем уже давно надоел. Ходит, сидит, заказывает мало. На таком не заработаешь.
– Как выяснилось, можно заработать даже на бесперспективном клиенте.
Брубо довольно хмыкнул.
– Можно заработать на всем. Было бы желание и знакомство с нужными людьми.
Я отошел к своим. Лиций выглядел немного напуганным и ошеломленным, Рис с Троугом довольными.
– Как все круто прошло, – сказала девушка.
– Теперь ты об-б-бладаешь камнем в полной мере и можешь соединить его с остальными, – произнес Лиций.
– Кстати, – кивнул я.
Вытащил Артхол и Картхол. Точнее единое нечто, во что они превратились. Это когда успели? Теперь камни напоминали застывший кусок лавы и почти не мерцали. Но я почувствовал в них силу, гораздо большую, чем в недавно приобретенном артефакте. Что ж, пришла пора познакомиться вам с новым товарищем.
Взрыв произошел на том самом месте, где я стоял. Разве что меня не отбросило в сторону. Хотя, казалось, конкретно от Сережи Дементьева сейчас ничего не зависит. Я предстал простым проводником между электрическим зарядами. Разве что природа их, мягко говоря, специфична.
Когда ослепительный свет ушел, остался только я и притягивающиеся друг к другу камни. Они искрили, сверкали электрическими дугами, вспыхивали разрядами. Мне вдруг стало невероятно холодно, будто я стоял голый в ледяной пустыне и вокруг никого. Лишь едва уловимый шум голосов, доносимый ветром.
Я вздрогнул и все исчезло. Тот же самый бар, друзья, правда в очень странных позах и на полу, доски на стенах, что выгнулись и тянулись ко мне, вращающиеся вокруг стулья и столы. Я с силой соединил камни и тут же убрал в инвентарь. Мебель рухнула на пол, а к нам подбежал возмущенный Брубо.
– Кто будет за это платить?! Кто, я спрашиваю?
– Я слышал, тебе кто-то недавно дал много пыли. Думаю, с ремонтом проблем не будет.
Я помог подняться Рис, Троуг с Лицием встали сами.
– Лучше нам уйти, Серег, – прошептал корл.
– Я того же мнения, – ответил я ему и добавил уже громче, – всего доброго, Брубо.
Бармен промычал что-то неодобрительное про «тут вам не будут рады». Я не стал отвечать, что сам сюда вряд ли вернусь. Никакой ностальгии по родине у меня не возникало, а путешествовать в Ногл для своего удовольствия – бред полный. Поэтому мы выскользнули наружу.
– Заведение на спецобслуживании, извините, – громыхал голос привратника, что дал от ворот поворот очередному завсегдатаю. Тот развернулся и побежал прочь, на ходу ругаясь.
Мы просочились мимо него, после чего чуть ли не бегом бросились к Вратам.
– А чего вы там лежали?
– Так по-другому никак, гляди, – корл показал мне левую руку, ладонь и пальцы которой потемнели и распухли, – тронул тебя. Так громыхнуло, что чуть в штаны не наделал.
– И нас на пол повалило, – поддакнула Рис.
– Значит, когда камни объединяются, я вроде как неуязвим?
– Слишком мало данных д-д-для заключения такого вывода. Однозначно можно с-с-сказать, что в этот момент тебя лучше не трогать.
– Ладно, с этим потом решим. Вот, ваша доля, – раздал я оставшиеся деньги, что передал Липкий.
– Мне такое нравится, – громыхнул Троуг, – пыль получили, заказчика накололи. Серег, ты чего такой хмурый? Все сделали по этому, Рис, как ты говоришь…
– По красоте.
– Ага, по красоте. Камень у тебя, деньги у тебя. Чего, Всадники из головы не выходят?
– Да есть кое-что пострашнее Всадников, – ответил я, подходя к «таможеннику», – мы вообще-то вторые сутки по мирам мотаемся. Соответственно, я вторые сутки без телефона. И мне кажется, что по возвращению кое-кого ждет очень жесткий разговор. С занесением в личное дело.
