Глава 5
Чтобы дико возбудить мужчину, женщина не обязательно должна быть красивой. В детстве и юности Олег Рабинов так и думал. Тогда он готов был лезть на стену от одного вида обнаженной груди. Ему хватало даже фантазии на эту тему.
Потом у него появилась Лена — красивое, очаровательное создание. С ней он и узнал, что такое настоящий, «живой» секс. После нее Олег мог заводиться только на красивую женщину. Их у него было достаточно. Поэтому, наверное, к сорока двум годам и наступило пресыщение. Красивые женщины продолжали возбуждать его, но уже совсем не так, как в молодости.
Однако Альбина как будто вернула ему молодость. Глядя на нее, он чувствовал себя пылким юнцом, думал не головой, а совершенно иным местом, чуть не лопался от переизбытка чувств и гормонов. А ведь она не была красавицей. Ей бы глаза побольше, носик поуже, губки потолще. Грудь неплохо было бы увеличить. Волосы можно отрастить подлинней… В ее внешности имелись недостатки, но чтобы их разглядеть, нужно было избавиться от чар, которыми Альбина истекала, как спелый персик соком. Энергетика в ней просто бешеная, заразная. Рабинов вспомнил, что такое бешенство чувств.
Но эти чувства требовали выхода, а с Альбиной не забалуешь. Олег Давидович к ней и так и эдак, а все без толку. Мол, не надо.
Вот и сейчас он обвил рукой ее талию. Альбина должна была воспринять это как дружеский жест, но поняла все правильно и предостерегающе глянула на него. Эта женщина продавала свои услуги за деньги, но проституткой никогда не была и не будет.
— А если ты меня заводишь? — спросил он.
— Давай не будем, — сказала она и поморщилась.
— Ты же сама…
— Что, я сама? — Альбина повела бровью.
— Сарафан этот…
Сарафан на ней красивый, с открытой спиной. Плечи обнажены, бретельки совсем тонкие. Скинуть бы их, стянуть сарафан… Шея у нее красивая, длинная. Провести по ней руками сверху вниз, пальцами зацепить за бретели, дальше — больше. И плевать на всех… Место практически безлюдное: летнее кафе с видом на пруд с единственной лодкой. В заведении кроме них только одна парочка. Альбина знала, где назначать свидание.
— Сарафан… В коже я выглядела бы лучше? — поинтересовалась она.
— С плеткой.
— Плеткой у нас называют пистолет.
— Пусть будет обычная плетка.
— У вас бурные фантазии, молодой человек.
— Я даже моложе, чем ты думаешь.
Сюда их привел его деловой интерес. Он заказывал, Альбина исполняла. Но Рабинов никак не мог сосредоточиться на деле. Фантазии у него действительно бурные. Они требовали выхода.
— Кристина сделала все как надо.
— Я в курсе.
Бродилова больше нет. Его исполнила Кристина. Вернее, девушка, которую Рабинов знал под этим именем. Наверняка и Альбину зовут как-то иначе. В их деле конспирация прежде всего.
Олег все понимал, но карты свои в последнем разговоре с Бродиловым приоткрыл. Он был уверен в том, что Игорек никуда с ним не поедет, поэтому и пригласил его на свидание с девушкой, которая должна была убрать клиента. Игорек сам виноват. Он отказался выплатить долг. У него была возможность избежать наказания, но он ничего не понял. Жаль, конечно…
А про Альбину он тогда сказал, потому что думал о ней. Не мог не вспомнить, очень ее хотел.
— Детали вас не интересуют.
— Детали меня интересуют. Мы договорились на «ты».
— Кристину укусила собака.
— Меня тоже, — заявил Рабинов.
— Что?! — Альбина глянула на него удивленно, с интересом, как будто в ожидании веселой шутки.
— Мне хочется на кого-нибудь наброситься.
— Я даже знаю, на кого именно, — сказала Альбина.
— Ты же нарочно надела этот сарафан.
— Я должна выглядеть женственно.
— Чтобы тебя хотели мужчины. Да, я тебя хочу.
— Думаю, нам пора расходиться.
— Про Кристину ты не должна была говорить. Укусила ее собака, ну и ладно. Мне-то зачем об этом знать. Но ты сказала… Потому что не хочешь уходить.
— Кристина серьезно пострадала. Вы должны об этом знать… — проговорила Альбина, глядя в сторону.
— Хорошо, я накину сверху, — сказал он. — Пусть это будет выплата по утрате трудоспособности.
— Временной утрате… В ближайшие дни мы ничем не сможем вам помочь. Ну, если вдруг… — Альбина спокойно посмотрела ему в глаза, но Олегу вдруг показалось, будто в душу его хлынула холодная вода.
Да, она чертовски сексуальная женщина. Он готов был на все, чтобы затащить ее в постель, но все же помнил, с кем имел дело. Альбина — профессиональный киллер, жрица смерти. Это с виду она самая обыкновенная девушка, а душа ее черна как сажа. Альбина могла убить его прямо сейчас. Достанет пистолет и выстрелит, даже глазом не моргнет.
Бродилов — не первый, с кем она разобралась по его заказу. Стояли на очереди и другие персонажи. Альбина это понимала, поэтому могла и дальше набивать себе цену.
— Вдруг.
— Об этом потом.
— Сейчас лето, время отпусков.
— Тем более.
— Я купил небольшой домик на Канарах. Мы бы могли справить новоселье.
Олег Давидович все понимал, но ничего не мог с собой поделать. Альбина действовала на него как наркотик, срывала крышу и выбивала клапан.
— Исключено, — сказала она и отрицательно качнула головой.
— Почему?
— Я знаю, как это будет.
— И что в этом плохого?
— Близость испортит наши отношения.
— Напротив, она их укрепит.
— Укрепит отношения и расслабит меня. Я могу совершить ошибку, а это недопустимо.
— Ты уже совершила ошибку. Мы не должны были сегодня встречаться, но очень хотели увидеться… Меня тянет к тебе, тебя — ко мне. Мы уже делаем глупости.
— Мне пора, — произнесла Альбина, опустила голову и стала подниматься.
Рабинов не стал ее останавливать. Он просто пошел за ней, поравнялся, укоротил шаг.
— Ты хорошо подумал? — спросила она.
— Хорошо.
Сейчас он просто не мог думать головой, но при этом все для себя решил. Если их личные отношения зайдут слишком далеко, то он женится на Альбине. В конце концов, даже закоренелые холостяки совершают глупости. Тем более что он уже стоит на краю пропасти, осталось только толкнуть его в спину. Возможно, Альбина уже согласна это сделать.
— Ну, смотри.
Они шли по тротуарной дорожке, которая вела к его машине. По обе стороны — деревья, кустарники. А справа еще и тропинка. Туда Альбина и свернула. Олег Давидович пошел за ней. Место безлюдное. Кусты все гуще.
Рабинов вдруг вспомнил, как в детстве ходил купаться на речку. Однажды он свернул с тропинки в такие же кусты и натолкнулся на парочку. Женщина лежала на траве, раздвинув жирные ляжки, а мужчина втаптывал в нее свою похоть. Олег тогда жутко возбудился…
— Еще раз подумай, — сказала Альбина, остановилась и повернулась к нему.
Он качнул головой. Рабинов не мог уже ни о чем думать. Только о ее теле…
Он не стал валить ее на землю, просто повернул к себе спиной и прислонил к дереву. Лето, тепло — колготок нет, а трусики снимались легко. Альбина кивнула, сощурилась и приняла его первое движение.
— Обратного пути нет, — прошептала она.
Волна захлестнула их с головой, подняла на пенистый гребень и бросила в самую пучину. Остальной мир перестал для них существовать. Все равно, если кто-то подсматривает.
* * *
Бабы, разврат, пьянки, гулянки — это путь в тупик. Пацаны от этого дуреют напрочь. Потому в бригаде — сухой закон. И никаких девок. Есть жена — хорошо, с ней и спи. А развлекаться на стороне можно только по субботам и воскресеньям. Так постановил Сафрон.
Только вот не все соблюдали такой режим. Начиная с него самого. Он вчера закутил не на шутку. Пробка в нос попала — рюмка за рюмкой, бутылка за бутылкой… А потом Клейстер новую девочку подогнал. Сафрон даже не пробовал сдержаться, а она не возражала. Он закрылся с ней в номере, снял пробу, так на всю ночь и застрял.
Проснулся поздно, долго приходил в себя, но в клуб подъехал к началу рабочего дня, вернее, ночи. А здесь снова девочки. Клейстер прогон стриптизершам устроил, хотел публику разогреть, да и их самих. Основной выход после двенадцати, там уже полная обнаженка будет, а сейчас так, чисто танцы.
Вечер только-только начинался, народ подтягивался вяло, зато девочки зажигали от души. Все разом на сцену вышли, шестов на них не хватает, но им и не надо. Бодрая музыка, быстрый ритм, четкие возбуждающие движения.
Только Сафрон никак не мог завестись после вчерашнего. Пивка бы сейчас холодненького, но это скользкий путь, дорожка под откос, в штопор. А он не какой-то там алкаш запойный. Минералка помогала плохо, но лучше что-то, чем ничего.
На сцену вышла Лия — главная жемчужина во всем этом ожерелье. Глаза ярко накрашены, под длинными пушистыми ресницами озорной блеск. Точеный носик, рабочий ротик. Волосы распущены, грудь колесом, тонкая талия, длинные ноги. А сколько в ней страсти!..
Какое-то время Сафрон смотрел на нее с вялым интересом, потом вдруг почувствовал прилив настроения.
Клейстер понял это и спросил:
— Хороша Лия, да?
— Хороша Маша, да не наша, — сказал Сафрон, приложился губами к стакану, но смог сделать лишь глоток воздуха.
Он поставил пустой стакан на столик, взял бутылку, сделал несколько глотков минералки из горлышка.
Лия появилась в клубе месяца три назад и сразу же заставила о себе заговорить. Публику в зале она заводила на раз. Публичный танец? Не вопрос! Полная обнаженка? Да, можно. А приватный танец — нет! Секс — ни фига, даже не надейтесь!..
Сафрон предложил ей свое покровительство, она ему отказала. Он не разозлился. Не хочет — не надо. Другие для этого есть. А Лия пусть работает, деньги для него вытанцовывает.
Клейстер понял все правильно, и Лию не трогал. Если она самому Сафрону отказала, то и другим нельзя… А почему эта барышня так поступила? Может, потому что за лоха его держит?
Лия танцевала, и Сафрон почувствовал, как между ними протянулась невидимая нить. Тонкая, холодная. Но Лия не останавливалась. Нить с каждым ее движением становилась толще и теплей. Сафрон вдруг понял, что очень скоро он станет самым настоящим шестом, на который эта девочка должна будет накрутиться.
— Это правда, что Лией менты интересовались? — спросил Клейстер.
— Лией? — Сафрон удивленно глянул на нее.
— Вроде какого-то там банкира убили.
— Да, убили.
Сафрон знал, что произошло вчера ночью. Был сигнал из ментовки, рука уже на пульсе. Но при чем здесь Лия?
— Там и телохранителя убили, который к Лие клеился.
— Да?
— Он к нам заходил, ребята его из клуба выкинули.
— И про телохранителя слышал… Так это из-за Лии?
— Ну да… Кеша им про нее рассказал.
— Эх, Кеша-Кеша!.. — Сафрон покачал головой.
Круча его не удивил. Этот мент в своем репертуаре. Но рядом с ним засветился еще один борзый опер. Сафрон помнил его по одному делу. Старший лейтенант Комов. Такой же отмороженный, как и Круча. Кешу они скрутили с такой легкостью, как будто он был беспомощным манекеном. В ментовку пацана отвезли, фоторобот составили…
К Кеше у Сафрона претензий нет. Девка там была какая-то левая. Пацан правильно сделал, что сдал ее. Но Круча и Комов!.. Не стоило им так себя вести. Сафрон — уважаемый человек. Нельзя врываться к нему в дом и устанавливать свои порядки.
— Да Лия в общем-то ни при чем, — сказал Клейстер. — Терпилы уехали, а она так и танцевала. Ей до них никакого дела не было…
— А это мне решать, при делах она или нет… Что-то громко у тебя здесь.
— Так работаем.
— Я в кабинет… Лию ко мне! — поднимаясь, сказал Сафрон.
Клубом управлял Клейстер, пацан из его команды. За два с половиной года он сделал себе карьеру — от рядового бойца поднялся до директора. Сперва деньги с коммерсантов снимал, затем за бизнесом одного крупного клиента смотрел, чтобы тот бабло не зажимал. Толковым оказался и деньги умел считать, потому Сафрон его и выделил. А он оправдал доверие.
Сафрон сделал шаг, остановился и, не оборачиваясь, бросил:
— Да, если Круча вдруг появится, то меня здесь нет.
— Да я его сюда и не пущу, — сказал Клейстер.
Сафрон кивнул. Мол, если ты, Клейстер, берешь на себя такую смелость, то я не против. Не было у него никакого желания общаться с Кручей. Может, он когда-то и побаивался этого мента, но сейчас ничего такого. Слишком уж крутой Сафрон для того, чтобы какой-то мусор мог безнаказанно борзеть, наезжать на него.
В крысятничестве Клейстер замечен не был, но баб любил, даже секретаршей обзавелся. По штату ему такая роскошь не полагалась, но Клейстер нашел выход из положения, подпряг стриптизершу. В свободное от своих основных обязанностей время Лера зависала у него в приемной. Она и сейчас была там, красила ногти за экраном компьютера. Все танцуют, работают, а она трусики на стуле протирает. Хорошо устроилась.
Сафрон на нее даже не глянул, прошел в кабинет как в свой собственный. Да в общем-то это и был его кабинет, Клейстер всего лишь пользовался им.
На сцене Лия зажигала в купальнике, а в кабинет к Сафрону пришла в платье, облегающем, но не коротком, без декольте. Волосы сведены в хвост на затылке. Даже ресницы не казались теперь такими длинными.
— Сделай мне кофе, — сказал Сафрон, едва она переступила порог.
— Что? — с удивлением спросила девушка.
— Я два раза не повторяю.
— Хорошо, — сказала она, пожала плечами, вышла, минут через пять вернулась с чашечкой кофе, небрежно поставила ее на стол.
Кофе наверняка делала Лера, но подала его Лия. Послушалась босса.
Сафрон взял чашечку, сделал глоток, поморщился и заявил:
— Танцуешь ты лучше.
Лия настороженно глянула на него и кивнула в знак согласия.
— Да ты присаживайся. — Он показал на стул за приставным столом.
Лия снова кивнула и села.
— Я слышал, у тебя роман с покойником, — сказал Сафрон.
— С покойником? — Ее брови взметнулись вверх.
— Не знаю, как его звали. В курсе только, что вместе с одним банкиром пацана грохнули.
— Павел его звали… — сказала Лия. — И не было у нас романа.
— Но как его звали, ты знаешь.
— Ну, привязался ко мне… Давай познакомимся, все дела.
— Дела были?
— Не было ничего.
— А привязался к тебе он?
— Ну, не я же к нему…
— А пацаны его из клуба выкинули, — проговорил Сафрон и снова сделал глоток кофе.
— Я-то в чем виновата?
— Какая-то телка подобрала его и другого какого-то типа. С ними уехала… А потом — три трупа. Может, это телка их и грохнула.
— Я здесь при чем?
— А может, ты с ней заодно? Вдруг у вас комбинация такая — ты отфутболиваешь, она подбирает?
— Не было никакой комбинации! — Лия заметно разволновалась.
— А вот я на тебя думаю.
— Бред!
— Я не понял, кто бредит? — возмутился Сафрон.
Он вдруг подумал, что на самом деле кофе был вполне себе ничего. Более того, он возбуждал с каждым глотком. Видимо, Лия подсластила его — своим чертовским обаянием.
— Я этого не говорила.
— Не говорила. Но сказала.
— Логика странная… Если я перехожу дорогу на зеленый свет, это же не значит, что я боюсь машин.
— А ты не боишься?
— Нет.
— А если вдруг какой-нибудь «ЗИЛ» с цепи сорвется, размажет тебя по асфальту и фамилии не спросит?
— Я хожу осторожно.
— Ходишь осторожно, а менты тобой интересуются. Крайней тебя хотят сделать, — заявил Сафрон.
— Меня?
— Так им же надо кого-то посадить. А ты девочка одинокая, беззащитная.
— Почему одинокая?
— А кто тебя может защитить?
— Закон… Я свои права знаю…
— Права еще доказать надо, — с усмешкой проговорил Сафрон. — Закроют тебя в камеру, месяца два там торчать будешь. Потом, может, и опустят… Ты хочешь этого?
— Нет.
— Тогда за меня держись. Я тебя в обиду не дам. Менты у меня на прикорме, они тебя не тронут.
— Да, но я буду должна заплатить за это. — Лия качнула головой, проницательно глянула на Сафрона.
— Все кому-то в этой жизни должны заплатить.
— Но я так не могу.
— А на сцене всей фигурой светить можешь? Знаешь ведь, за кого мужики тебя держат. Это добром не кончится. Когда-нибудь кто-нибудь подкараулит. Кому ты после этого пожалуешься? Мне? Так я скажу, что ты сама нарвалась. Ну а если мы с тобой… — Сафрон нарочно взял паузу.
— Я не знаю. — Лия замялась.
— Надо не знать, а делать.
За дверью вдруг послышался шум. Лера повысила на кого-то голос, ей ответили, дверь распахнулась. Через порог переступил Круча. Сафрон выстрелил в него взглядом, но ему — как о стенку горох.
— Какого черта?
Сафрон сжал кулаки, вспомнив, о чем говорил ему Клейстер. Не пустит он ментов. А они уже здесь — Круча, Комов. Идут, ничего не боятся, улыбаются так, как будто их тут приз ждет.
— Надо бы нам поговорить, Алексей Алексеевич, — сказал Круча, без приглашения усаживаясь на стул.
Мощный он мужик, впечатляющий, а наглости в нем хватило бы на целую бригаду. Сафрон вдруг почувствовал слабину в поджилках. Он хорошо помнил, как ему доставалось от Кручи. Этот мент и оскорблял его, и даже бил. Но это когда было…
— Я пойду? — спросила Лия, с интересом глянув на Кручу.
— Ну, если ты не Лия, — сказал Комов и тоже опустился на стул.
Этот мент был таким же здоровенным, как и его начальник. Круча мог заполнить свободное пространство целиком одной только своей персоной. В паре с Комовым он сделал кабинет невыносимо тесным. Неспроста Лия почувствовала себя здесь лишней. Да и Сафрону захотелось выйти отсюда.
— Это как раз Лия и есть, — сказал Сафрон, усмехнулся и выразительно глянул на стриптизершу.
Разве он не говорил, что менты ею интересуются?
— Очень хорошо, — глядя на нее, проговорил Круча.
— Лия не при делах, — с важным видом директорским тоном сказал Сафрон.
Лия должна была понимать, что с ментами у него разговор короткий… Если бы еще и эти наглецы в том не сомневались.
— А ее кто-то в чем-то винит? — спросил Круча и удивленно повел бровью.
— Я ее винил. Но уже во всем разобрался… Лия, ты свободна, — проговорил Сафрон и кивком показал девушке на дверь.
Лия поднялась, при этом вопросительно, даже как-то завороженно посмотрела на Кручу. Тот качнул головой. Он хотел допросить ее. Сафрон готов был ему это разрешить. Но не здесь. И не сейчас.
— Иди и ничего не бойся, — заявил Сафрон уже куда громче.
Только тогда Лия направилась к двери. Круча не стал ее останавливать, и Комов не перегородил ей путь. Но между собой они переглянулись. Дескать, никуда она от них не денется.
Лия вышла из кабинета, плотно закрыла за собой дверь. Сафрон сдержал вздох облегчения. Не тронули ее менты. Теперь она должна будет благодарить его за покровительство, расплачиваться за это своим телом… Одного раза с него вполне хватит. А там пусть эти опера делают с ней все, что хотят.
— В чем ты ее винил? — спросил Круча.
— Я не знаю, кто убил Бродилова. В курсе, что его телохранители уехали от клуба с какой-то телкой. Подумал было, что Лия с этой телкой заодно, но это не так, — выдал Сафрон и замолчал, давая понять, что на этом разговор закончен.
Но Круча почему-то не хотел этого понимать.
— А если заодно, то что? — спросил он.
— Как это что?.. Кто-то же завалил банкира.
— Телка завалила?
— Я этого не говорил.
— Но предполагал?.. Или ты точно знаешь? — Круча вдруг перестал улыбаться.
Два его глаза слились вдруг в одного спрута, который запустил щупальца в душу Сафрона.
— На меня валить не надо! — заявил тот и скривился.
— У тебя были непонятки с Бродиловым.
Спрут потянулся вслед за своими щупальцами, полез в душу. Тело у него ледяное, скользкое. Избавиться от спрута можно было только одним способом — убить его вместе с Кручей. Но это нереально. Этот мент заговоренный. Уже сколько раз его должны были убить, а он до сих пор жив.
— Были непонятки, — подтвердил Сафрон. — Но мы все решили. Мне деревня, Бродилову — лес. В смысле вырубка.
— А чем тебе вырубка не нравится?
— Почему не нравится?
— Вот и я говорю, что нравится. Теперь ты вырубку можешь к рукам прибрать.
— Как я ее приберу? Это собственность банка. Кто ее так просто отдаст?
— Продадут. По дешевке.
— Нет, там такая земля…
— Элитные особняки, такие же деревни и клиенты. Так я понимаю?
— Под элитных клиентов нужна соответствующая репутация. Кто со мной дела будет иметь, если я банкиров убиваю?.. Мне такая слава не нужна.
— Кто тебе поверит?
— Верить судья будет. Если вы ему доказательства предъявите. А у вас на меня ничего нет, да и быть не может! Так что счастливого пути! — Сафрон повел рукой в сторону двери.
— А если будут доказательства? — Круча не сводил с него глаз.
— Вот когда будут, тогда и поговорим.
— А будут?
— Если только липовые… Не советую. В порошок сотру! — Сафрон грозно глянул на Комова.
— Прямо так вот и в порошок?
— Начну с ваших погон… — заявил Сафрон. — А без них вы никто! На могиле напишут, как вас звали.
— Страшно, сил нет, — сказал Круча.
— А вот узнаешь!.. Да только поздно будет.
— Нам с Лией надо побеседовать.
— Она не при делах. Это я вам точно говорю.
— А мы все равно побеседуем.
— Только не в клубе.
— Почему?
— Потому что если сунетесь к ней, то вас вышвырнут отсюда, как шелудивых псов. На глазах у всех. — Сафрон нисколько не шутил, действительно готов был дать отмашку.
Пусть Круча не обижается.
— Не боишься?
Круча надавил, но Сафрон выдержал его взгляд.
— Нет, — твердо сказал он.
Круча кивнул, молча поднялся и, не прощаясь, убрался. Комов тоже ушел, напоследок предостерегающе глянул на хозяина кабинета и получил в ответ едкую усмешку. Все, прошли времена, когда Сафрон боялся ментов.
Опера ушли. Сафрон связался с Клейстером, велел ему взять их на сопровождение и, главное, оградить от них Лию.
А когда Круча покинул клуб, он вызвал ее к себе и спросил:
— Что я тебе говорил?
— А что говорили они? — Девушка даже не пыталась сдержать любопытство.
— Тебя крайней назначили.
— Нет.
— Да. Но я сказал, что ты не при делах. Уже адвокату позвонил… Никто тебя не тронет… Если будешь умницей.
— Я не хочу быть умницей. Это все какая-то глупость. Как я могу оказаться крайней, если ничего не делала?
— Делала. Стриптиз исполняла. За деньги. Значит, ты продажная душа и никакой веры тебе нет… Но я-то знаю, что ты умница.
— Ничего не понимаю.
— Раздевайся.
— Что?
Сафрон взял со стола пульт дистанционного управления, включил музыкальный центр.
— Не будь дурой.
Какое-то время Лия оторопело смотрела на него, затем резко поднялась, стряхнула с себя оцепенение. Грациозное движение бедер слилось с ритмом заводной мелодии. Платье слетело с нее почти сразу же. Под ним — серебристый купальник. Но и его время сочтено. Сначала долой лифчик, затем и трусики. Сафрон видел ее глаза и ничуть не сомневался в своей победе.
