Длинный, костлявый и жутко похмельный мужик, появился ровно через сорок минут. Засаленное пальто, растоптанные опорки, недельная неряшливая щетина, седые грязные патлы до плеч, – персонаж выглядел очень колоритно и прямо-таки олицетворял собой образ клошара. Но никак не доктора. Правда, справедливости ради, надо отметить, что кое-какое сходство с эскулапом ему все-таки придавали скрепленное проволочкой пенсне и облезлый медицинский саквояж.

Но как только он открыл рот, все сразу стало на свои места. Общая зачуханность быстро отступила, а на первый план выступил жесткий и злой профессионал высшего класса.

Я выслушал скупую похвалу за умелые своевременные действия, после чего, с чувством выполненного долга свалил обратно в хижину.

- Спасибо, что спас Луку, – с чувством поблагодарил меня Доминик. Левая скула у него заметно подергивалась, а родимое пятно стало еще ярче. Чувствовалось, что клошар сильно нервничает.

- Я его не спас, – честно признался я. – А только помог прожить эти сорок минут. Дальше все в руках вашего доктора и высших сил.

- Если бы не ты, – Красавчик покачал головой, – Луки уже не было бы с нами. А он мой младший брат. Выпьешь? – не дожидаясь ответа, клошар встал и достал покрытую пылью бутылку из шкафчика. – Арманьяк, двадцать пять лет выдержки. Храню для особых случаев.

- Пожалуй, не откажусь.

- Рад что ты с нами! – Доминик поднял рюмку и не чокаясь со мной, пригубил ее.

- Не спеши, – я сделал глоток янтарной жидкости с терпким, слегка резковатым вкусом и едва не зажмурился от удовольствия. А что, неплохо, весьма неплохо. Чуть ли не на следующий же день после моего переноса, к своему немалому разочарованию, я узнал, что организм поручика, то есть мой организм, вообще не переносит вина. Никакого, пускай даже очень качественного. После первой же капли начинается сплошной ад: изжога, тошнота, мигрень и прочие прелести, А вот более крепкие напитки – идут за милую душу. Не знаю почему так, но факт есть факт. С тех пор, я успел здесь попробовать только коньяк, кальвадос и виноградный самогон. И вот сейчас этот арманьяк. Пожалуй, последний выбился в лидеры по моим предпочтениям. А вообще. здесь в прошлом, очень неплохое пойло. Уж куда лучше, чем современная бодяженная дрянь.

- Что не так? – встревожился Доминик.

- Все не так. Извини, но я должен знать во что ввязываюсь.

- Спрашивай, – с готовностью предложил Красавчик. – Я тебе все расскажу. Это нормально.

- Кто вы такие?

- Бродяги, нищие, попрошайки, воришки, словом, все те, кого называют клошарами, – с улыбкой сообщил Доминик. – Мы предпочитаем называть себя вольными людьми, но и это прозвище признаем.

- А ты, значит, у них главный?

- Да, – пожал плечами француз. – Все считают меня своим лидером.

- С чего вы живете?

- Со всего понемногу, – уклончиво ответил Доминик. И тут же поспешно добавил: – Каждый торговец в Марселе считает, что если дать пару франков в неделю на нужды клошаров, то это принесет ему удачу.

«Конечно, удачу, – я про себя улыбнулся, – потому что, если не отдашь бомжам дань, тебе каждую ночь будут срать на крыльцо и мазать дерьмом окна. Или чего еще похуже. А это уже явная неудача...».

- На эти деньги, к слову, совсем небольшие, – продолжил француз. – Мы помогаем всем клошарам Марселя. Подкармливаем в голодное время, зимой обеспечиваем одеждой, лечим и даем приют. Каждый из них знает, что в случае необходимости, он может обратиться в «общину». И ему здесь помогут.

«Как благородно. Только ты забыл упомянуть, что взамен, каждый член «общины» платит десятину со своих доходов, – опять отметил я. – И только попробует не заплатить, так сразу лишится покровительства. Как в любом закрытом обществе. Криминальном и не очень. Так было и так будет всегда...».

- Хорошо, я понял. Что пошло не так? С какой стати вы поссорились с корсиканцами?

- До недавнего времени нас никто не трогал, потому что мы никогда не лезли в чужие дела, – Доминик добавил арманьяка в рюмки, – и по сути, никому не мешали. Но все изменилось с того момента, как Неро решил баллотироваться в городской совет. Знаешь, каким был один из пунктов его предвыборной программы?

- Откуда?

- Ах, ну да, прости... – Доминик виновато улыбнулся. – Неро провозгласил лозунг: дадим каждому клошару Марселя шанс на новую жизнь. После чего, на свои деньги открыл несколько ночлежек, устроил бесплатные раздачи одежды и пищи, словом, принялся активно воплощать идею в жизнь. Одновременно, развернул широкую компанию в прессе, и под шумок даже выбил финансирование на программу социальной реабилитации бездомных. Надо сказать, наши дурни поначалу повалили к нему толпами. Вот только, все было не так-то просто. Приюты оказались настоящими тюрьмами, где клошаров заставляли работать за миску пустой похлебки и при малейшем неповиновении нещадно избивали. Мало того, самые молодые и здоровые мужчины, да и женщины тоже, со временем исчезали. За первых два месяца пропало около сотни человек. Мы долго не знали, что с ними случилось, но потом один парень сбежал и все рассказал...

Клошар сделал паузу и нервно закурил. Я тоже достал сигарету из пачки. Надо же, какие страсти. А теперь, по логике событий, он мне расскажет, что клошаров куда-то продавали как дешевую рабсилу. Угадал?

- Оказывается, этот ублюдок, продавал их в Алжир и Тунис... – после недолгой паузы выдал Доминик. – Как рабов, мать его шлюха! Мы, конечно, кое-что предприняли и сюда приехала из Парижа проверка. Но, как ты догадываешься, ничего не произошло. Вообще ничего. Чины из департамента социальной политики встретились с чистыми, толстыми и довольными своей жизнью бывшими бездомными, сфотографировались с ними и тут же укатили обратно. Скорее всего, с кругленькой суммой в кармане. Естественно, наши стали сторониться приютов, словно католические монахи борделей. Тогда, люди Корсиканца начали хватать их прямо на улицах. Знаешь, мы никогда не ощущали недостатка в пополнении своих рядов, потому что в Марсель стекались бродяги и бездомные со всей Франции. Все-таки, здесь жизнь гораздо легче. Но сейчас дело обстоит ровно наоборот. Нас в городе осталось едва ли полусотня человек, да и то, только благодаря тому, что новый начальник департамента полиции, Робер де Голар, вмешался и прекратил похищения. Нет, конечно же, не из сострадания, а из-за того, что не поладил с Корсиканцем на почве контроля за потоками контрабанды и теперь всячески ставит ему палки в колеса. Но сделать с ним ничего не может. Впрочем, как и Неро с де Голаром. У обоих сильные покровители в Париже.

- Договориться пробовал?

- Пробовал, – мрачно кивнул Доменик, – только получилось еще хуже. Неро потребовал ему платить ежемесячно гигантскую, просто неподъемную сумму. Я, конечно же, отказался и обратился к Сицилийцу. Тот запросил меньше, но потом, вообще ушел в сторону, так как не захотел портить отношение с корсиканцами из-за каких-то клошаров.

- Как насчет силовых методов решения проблемы?

- Было дело. Мы атаковали их везде где находили, – Доминик допил арманьяк и зло стукнул рюмкой об стол. – Но, все равно, размен произошел неравнозначный. Понимаешь, у меня было не так много боеспособных людей. А сейчас их осталось едва ли пара десятков. Остальные... как бы тебе это сказать... Давно примирились с собой и с окружающим миром. Им проще отсюда уйти, чем убивать.

- Как дела обстоят на данный момент?

Доминик невесело усмехнулся:

- Все плохо. Портовые шлюхи, карманники и мелкие воришки, безропотно приняли нового хозяина и теперь платят Корсиканцу. Торговцы и ремесленники, тоже почти прекратили оказывать нам уважение. Доходы сократились до минимума. Мало того, клошаров начали пробовать выжимать из подземелий. Но, к счастью, не особо преуспели в этом. Все-таки мы здесь дома и знаем наизусть каждый спуск и тоннель.

«Ага... теперь понятно, почему вокруг подземной общины сплошные посты и секреты, – отметил я. – Но, честно говоря, у меня было гораздо лучшее мнение о марсельских босяках. Как он там сказал: примирившиеся с собой и миром? Клошары-пацифисты? Впрочем, это Франция, а не Россия. Здесь все по-другому. Н-да... попал, как кур в ощип...»

- От меня-то чего хочешь? Неужели думаешь, что я вот так возьму и разом решу твою проблему? Скажу сразу, ты ошибаешься.

- Нет! – клошар гневно сверкнул глазами, но сдержался и сдержанно сказал: – Нет, я так не считаю. Да, по большому счету, мы сами виноваты в своих проблемах, но и решим их тоже сами. C тобой или без тебя. Но и твоя помощь «общине» окажется не лишней. Надеюсь, не стоит напоминать, что у нас один и тот же враг?

- Не стоит. Своих врагов я знаю...

Тут дверь с грохотом распахнулась и в хижине появился сам мэтр Гинадон. Доктор повел вокруг мутными шальными глазами, узрел на столе бутылку, ловким выверенным движением схватил ее и алчно двигая кадыком, выхлебал одним махом. Потом хрипло перевел дыхание, икнул, и покачнувшись, пробормотал затухающим голосом:

- Лука будет жить. А я отдыхать...

И тихонечко сполз по стене на пол. А через мгновение, уже жизнерадостно храпел, поскуливая и подергивая ногой, словно щенок во сне.

Доминик усмехнулся и развел руками, мол, видишь, с какими кадрами работать приходится.

- Ладно, – я тоже не сдержался от улыбки. – Убить Корсиканца вы пытались?

- Было такое... – словно стыдясь признаваться, нехотя ответил Доминик. – Несколько раз. И не только мы. Но он словно заговоренный. А сейчас эта сволочь торчит безвылазно в своем имении. А там столько охраны, что даже пытаться не стоит. Но даже если мы его убьем, может стать только хуже. Место займет его средний брат, Лука, так тот, вообще полный урод и садист. Не остановится, пока не вырежет всех нас. Несмотря ни на что.

- Понятно. Ты говорил, что часть сицилийцев так и не приняла Франко Неро за главного?

- Точно, – подтвердил клошар. – И они еще попортят Корсиканцу немало крови. Это коренные, из Сицилии. Свирепые твари.

- В случае чего, сможешь выйти на них?

- Думаю, да... – после недолгого раздумья ответил Доминик. – Ты думаешь...

- Пока ничего не думаю. Как у тебя с оружием?

- Кое-что уже есть. Надо будет больше – достанем. Что-то еще?

- Нет, пока все. Я подумаю, чем смогу вам помочь.

Мы еще немного поговорили, после чего Красавчик отправился к брату, а мне выделили для проживания целую хижину, правда, размером с микроскопический курятник. Апартаменты, ети их в душу. Впрочем, не в претензии я. Топчан есть, матрас чистый, даже откидной столик и полки на стене присутствуют, так что устроюсь как-нибудь. Чай не барин. Ого! Даже половик на полу. Тем более, живем.

- Что-нибудь еще? – ковыряясь в носу пальцем поинтересовался тощий коротышка со смешным именем Бонифас и банальным прозвищем Клоп, занимающий в «общине» должность наподобие завхоза. – Посуду и новые одеяла, я сейчас принесу.

- Вроде ничего... – я огляделся. – Хотя, подожди, мне надо немного машинного масла и ветошь.

- Без проблем... – Бонифаций ушел и уже через пару минут притащил жестяную миску, эмалированной кружку, ложку и пару новых армейских одеял. А потом положил на стол масленку с куском фланели. – Вроде все. Лампа у тебя есть, керосин будешь брать у меня. Если что, обращайся. И это... спасибо за Луку...

После чего осторожно прикрыл за собой дверь.

Надо сказать, после того, как я не дал помереть брату Красавчика, отношение местного люда ко мне значительно потеплело. Но то, чтобы они преисполнились величайшего почтения, но настороженность все-таки исчезла.

- Можно сказать, прописку прошел, – я разложил оружие на столе и принялся готовить его к чистке. – Теперь осталось определиться; влезать ли в местные свары или просто отбывать свой номер, ровно до того самого времени, когда удастся без проблем свалить из города. Ведь когда-то этот шухер уляжется?

С одной стороны, мне глубоко плевать на местных бомжей и иже с ними. Да, Корсиканец еще тот беспредельщик, но, с какой стати, я должен за них вписываться? Сами прогадили малину, пусть сами и расхлебывают. К тому же, Доминик явно что-то недоговаривает. Так что, надо будет помочь отбиться – помогу, а на больше пусть не рассчитывают. А с другой стороны, этот макаронник хочет меня убить. И вряд ли упокоится до того, пока не сделает это. Так почему бы, не сделать ход первым? Самому это сделать довольно проблематично, но теперь, когда у меня есть, какая-никакая, но компания, шансов гораздо больше. Тем более, я пообещал отомстить за Люську. А обещания, особенно такие, надо всегда исполнять. Ну и? Как быть?

Неспешно разбираясь со стволами, я прикинул все варианты развития событий. Но решения все-таки не принял. Слишком мало исходных данных. Вот раздобуду побольше информации, тогда и посмотрим. Спешить-то некуда.

Ужин оказался вполне приличным: густая наваристая похлебка из бобов с бараниной, хотя и не отличалась особой изысканностью, но оказалась очень сытной и вкусной. А больше всего порадовало то, что опустившийся профессор кулинарных дел отличался изрядной чистоплотностью. И дело не в особой брезгливости; таковой, я как раз и не обнаружил в себе, просто дизентерия или какая другая подобная дрянь, могут вывести из строя не хуже пули. А оно мне надо? Особенно, с нынешним уровнем медицины.

После того, как с едой было покончено, начальник охраны «общины», бывший легионер, папаша Жюль Марокканец, старый смуглый бретонец со страшно изуродованным ожогами лицом, ознакомил меня с арсеналом.

Он обвел рукой узкую келью, очень похожую на ту, в которой я провел свою первую ночь и не очень доброжелательно предложил:

- Выбирай. Пистолеты у тебя есть, но можешь взять себе еще что-нибудь. Только быстро. Недосуг мне, надо посты проверить.

- Угу...

Честно говоря, особо выбирать было не из чего. Вдоль одной из стен, в импровизированной пирамиде стояло несколько армейских карабинов с охотничьими ружьями вперемешку, а рядом с ними, в деревянной лохани лежали револьверы и пистолеты разных систем. Один другого древней и обшарпанней. На полках разместились патроны – в бумажных пачках и насыпью – в цветочных горшках и стеклянных банках. Помимо всего этого, в арсенале оказался шикарный выбор холодного оружия; от древней абордажной сабли, до увесистой траншейной булавы. Не говоря уже о разных страхолюдных тесаках. А венцом коллекции, был короткоствольный кремневый мушкетон с раструбом на конце ствола. Калибром ни менее тридцати пяти миллиметров. Ну ни хрена себе...

- Чего смотришь? – папаша ухмыльнулся, заметив, что я во все глаза пялюсь на раритет. – Вещь, что надо, между прочим. Кружка картечи, полстакана пороха и можно целый взвод одним выстрелом положить. С таким мой прадед пиратствовал. Эх, молодежь, ничего вы не понимаете в оружии. Вот помню, в тысяча восемьсот восьмидесятом, в Марокко, у нас в Легионе...

- Это у вас все? – не особо церемонясь, перебил я его.

- А чего тебе еще надо? – искренне удивился легионер. – Картечницу?

- Своими стволами обойдусь. А вот пара пулеметов, вам никак не помещали бы. И гранаты тоже.

- Гранат и пулеметов нет, – приуныл легионер, – достать-то можно, но хлопотно сейчас это. И дорого. Зато есть динамит... – он приподнял крышку одного из ящиков и продемонстрировал мне шашку в красной бумажной обертке.

- Понятно, – прикинув сколько здесь взрывчатки, я невольно поежился. – Ты бы его отдельно от оружия держал, что ли. Смотри, греха не отберешься.

Старик сразу надулся и буркнул:

- Без сопливых обойдемся. Так берешь чего или нет? Если нет...

- Ладно, ладно, не ворчи, старый. Иду уже. Хотя, подожди... – на самом дне лохани, совершенно случайно, нашелся точно такой же «маузер» как у меня, только в очень сильно потрепанном состоянии. Все детали болтались, затвор треснул у выбрасывателя, а в самом стволе едва просматривались нарезы. Видимо, пистоль прожил долгую насыщенную жизнь. Либо его хозяин был полным мудаком. Зато магазин, оказался в довольно приличном состоянии, даже не с прослабленной пружиной. Почти, не с прослабленной. А к спусковой скобе тонкой бечевкой был привязан запасной, вообще почти новый.

Я попробовал их в свой пистолет и довольно хмыкнул: оба влезли как влитые. Что и требовалось доказать. Теперь осталось еще к «кольту» парочку найти и будет полный порядок.

- Этот возьму. Патронами к нему не поможешь?

- Сейчас... – недовольно бурча, папаша Жюль пошарился на полках и сунул мне в руки консервную банку из-под консервированного зеленого горошка, доверху заполненную маленькими патрончиками с тускло отблескивающими латунными гильзами. А потом мстительно заявил:

- И это... Я тебя сегодня в ночь дежурить поставлю. В одну смену с Умником и Воробышком. Умник – главный. Он тебе объяснит, что да как.

- Вот спасибо, stariї ti suchok ...

- Что ты сказал?

- Спасибо, говорю, добрый человек.

- То-то же. Свободен.

Умником оказался Серж, а Воробушком – Лилит, та самая строптивая девчонка с карабином. Так что, заново знакомиться не пришлось.

До начала дежурства еще оставалось пара часов, я вычистил и снарядил новые магазины, потом завалился на топчан и попробовал порыться в памяти. Но, как ни мучился, так ничего и не вспомнил о себе и о поручике.

- Да, печаль, досада... – качнул фонарем, чтобы проверить сколько осталось керосина в резервуаре и поставил его обратно на столик. – Ну хоть перед тем как поссать, ширинку расстегивать не забываю. Уже хорошо. Ну что, поручик? Будешь вписываться за бомжей?

На самом деле, я все уже решил. Точная винтовка с оптикой, неделя на подготовку, один выстрел – и конец зарвавшемуся мафиозо. Нет человека – нет проблем. Злой преемник? Вот клошары пусть и решают с преемником, а я раздобуду побольше денег, куплю гражданство и свалю в Россию. В общем, завтра же поговорю с Красавчиком. А пока... Сколько там времени?

Добираться до поста пришлось довольно долго. Впереди, бубня без умолку, плелся Серж, я посередине, а Лили шла замыкающей.

- Слышал, Алекс, про черного Жана? – таинственно понизив голос, спросил меня клошар. – Так вот, двести лет назад...

«Ты мне еще про черного Сталкера расскажи, – про себя хмыкнул я. – Вот непременно надо новичку лапши навешать о таинственных и жутких подземельях. Везде одно и тоже, будь то Марсель или Москва. Но ладно, мели дальше. Что там будет, если встретить твоего Жана?..»

Честно говоря, меня гораздо больше занимала Лили, чем болтовня Сержа. Маленькая, хрупкая, очень симпатичная, даже красивая, подчеркнуто опрятная, несмотря на вездесущую копоть, постоянно с чистым личиком – она сильно отличалась от остальных клошаров, мягко говоря, не уделявшим особого внимания своему внешнему виду. Я уже успел повидать в подземелье пару женщин, надо сказать, не особо страшных на мордашку, но Лили, на их фоне все равно смотрелась выпускницей института благородных девиц.

«Еще не совсем опустилась. Верней, не опустилась совсем. С гонором, явно умна и знает себе цену. Интересная девчушка. Сколько ей лет? Судя по всему, от силы двадцать. Может чуть больше, – неспешно думал я, стараясь не отставать от Сержа. – Какого хрена делаешь среди бомжей? Интересно было бы услышать твою историю, Воробышек. Ха... а ты действительно немного похожа на Эдит Пиаф...»

Но Лили не спешила раскрывать свои тайны. Заговорить со мной она даже не пыталась. Так и шла молча всю дорогу.

- Если встретишь черного Жана, не смотри ему в глаза... – могильным тоном продолжал вещать Серж.

«Не смотри в глаза, а возьми себя за яйца левой рукой, три раза дерни и плюнь через правое плечо... – в свою очередь, бурчал я про себя. – Вот же достал, идиот длинный. Дать тебе по печени, что ли?».

Неожиданно в нос шибанула жуткая трупная вонь. А через пару шагов, за поворотом, обнаружился ее источник – покрытый лохмотьями и разложившимися кусками плоти скелет. Я чуть не поседел от ужаса, когда костяк шевельнулся, но потом рассмотрел, что кости треплет пара крыс и облегченно выдохнул.

- Откуда он здесь?

- Вот дерьмо... – выругался Серж. – Это Франц Сопля. Шустрил на Корсиканца, все вынюхивал. Надо было эту падаль в дальние туннели оттащить, но наши поленились. Да кто ж знал, что его крысы жрать не захотят. Обычно, через пару дней даже костей не остается. Видно, совсем дерьмо человек был, если не по вкусу пришелся. Идем... здесь недалеко осталось...

Само место дежурства, представляло собой пару грязных матрасов, брошенных прямо на пол в одном из боковых ответвлений от главного коридора и сложенный из камней убогий очаг. Благородная простота, мать ее ети.

Ночь прошла спокойно.

Ну как, спокойно...

Смутные тени, зловещие шорохи, неясные стоны и монотонная капель, меня особо не тронули – все это, я пережил вполне нормально, но вот смрад.

Сука, заполняя собой все пространство вокруг, он напрочь заглушал чувства и заставлял содрогаться от омерзения к самому себе. Я даже проблевался несколько раз, но легче от этого не стало. Твою же мать, если придется остаться здесь хотя бы на неделю, то так и будешь всю жизнь вонять дерьмом.

Ублюдочное место. Полное жуткой безнадеги, тоски и вони.

Ну уж нет, долго здесь, я не задержусь. Пускай, даже придется ради этого вырезать половину Марселя.