– Тео? – Элинор отложила блокнот, и Теодора, что-то деловито строчившая, подняла глаза. – Я вот все думаю.

– Как же я ненавижу эти записи! Чувствуешь себя полной идиоткой, пытаясь изложить этот бред.

– Я вот тут думаю…

– Ну? – Теодора слегка улыбнулась. – У тебя такой серьезный вид. Принимаешь какое-то грандиозное решение?

– Да, – сказала Элинор, уже без колебаний. – Насчет того, что делать дальше. После того, как мы уедем из Хилл-хауса.

– И?

– Я поеду с тобой, – сказала Элинор.

– Со мной?

– Да, с тобой, к тебе. Я… – Элинор криво усмехнулась, – поеду к тебе.

Теодора подняла брови.

– Зачем? – спросила она напрямик.

– У меня никогда не было близкого человека, – сказала Элинор, гадая, где прежде слышала что-то очень похожее. – Я хочу быть с теми, кому я нужна.

– Я не подбираю на улице бродячих кошек, – весело ответила Теодора.

Элинор тоже рассмеялась.

– Значит, я что-то вроде бродячей кошки?

– Ну… – Теодора снова взялась за карандаш. – У тебя есть собственный дом. Ты будешь рада туда вернуться, даже если сейчас так не думаешь. Нелл, моя Нелли, мы все обрадуемся возвращению домой, когда придет время. Что ты написала про вчерашние звуки? Я никак не могу подобрать слова.

– Я поеду к тебе, – повторила Элинор. – Правда.

– Нелли, Нелли. – Теодора снова рассмеялась. – Послушай. Это просто лето, всего несколько недель отдыха в милом загородном пансионате. Дома у тебя своя жизнь, у меня – своя. Лето кончится, и мы к ней вернемся. Конечно, будем друг дружке писать, может быть, даже в гости съездим, но Хилл-хаус – это не навсегда.

– Я найду работу. Я не буду тебе мешать.

– Не понимаю. – Теодора с досадой отбросила карандаш. – Ты всегда напрашиваешься туда, где тебе не рады?

Элинор кротко улыбнулась.

– Мне нигде не рады, – сказала она.