Ископаемая вода, холодная и серая.

Она вспомнила краеведческие детали, хотя и не знала уже, когда успела их выучить. От паводковых стоков и атмосферных осадков набиралось менее одного процента объема Озер; она плыла сквозь жидкие останки ледника, растаявшего десять тысяч лет назад. Когда человеческая жадность осушит водоем до дна, он никогда не восполнится.

Пока же глубины более чем хватало, чтобы скрыть Кларк.

Русалка плыла день за днем. Видения прошлого, которого она не помнила, всплывали подобно пузырям в темной воде, сквозь боль в боку: она уже давным-давно перестала делать вид, что их нет. На берег она выходить не рисковала, но еще в Чикаго набила рюкзак сухими пайками, и когда ночами поднималась на поверхность, то плескалась там, как выдра, рвала вакуумные пакеты и ела, а перед рассветом вновь уходила на глубину.

Кажется, теперь она припоминала, что часть детства провела у слияния трех великих озер, в Су-Сент-Мари, торговой затычке на горлышке Верхнего озера. Город сидел на шлюзах и плотинах, словно тролль на мосту, собирая пошлины с проходящего тоннажа. Теперь он был не столь многолюден, как когда-то: четыреста километров от границы Независимого Квебека, но для кого-то и это было слишком близко, особенно после истории с арендой Нунавута. В тени великана зябко и в лучшие времена – а когда тот за ночь превращается в непобедимого монстра и лелеет детские обиды, жизнь становится совершенно невыносимой. Поэтому люди ушли.

Лени Кларк помнила исход. У нее было очень много личного опыта, связанного с тенями, великанами и несчастным детством. Поэтому она тоже уехала и не прекращала движения, пока на ее пути не встал Тихий океан и не сказал «дальше некуда». Она поселилась в Гонкувере и жила там день за днем, год за годом до тех пор, пока Энергосеть не превратила ее в то, чего даже бездна не смогла бы остановить.

Теперь она вернулась.

Минула полночь. Русалка бесшумно рассекала поверхность, корчащуюся в отраженном свете городских огней. На фоне западного неба, подобно невысокой крепости, теснились стены далекого шлюза, удерживая вздыбленные воды Верхнего озера – одинокий пережиток прошлого, до сих пор сопротивлявшийся общему истощению. Кларк оставила его по левую руку от себя и взяла курс на север, к канадскому берегу. Заброшенные причалы гнили здесь еще до ее рождения. Она распечатала капюшон и глубоко вздохнула, набрав полную грудь воздуха. Затем сняла ласты.

Даже с ее ночным видением высматривать здесь было некого.

Она пошла на север в Куинн и повернула на восток, ноги сами несли ее в тусклом свете фонарей. Никто не пытался ее остановить. Отель «Истборн Манор» по-прежнему гнил, так и не рухнув, хотя за последние двадцать лет кто-то снес все панельные дома.

На перекрестке с Коулсон она остановилась, глядя на север. Дом, который помнила Кларк, никуда не делся, стоял прямо на углу. Странно, как мало он изменился за последние два десятилетия. Если, конечно, воспоминания о нем не были… приобретены… несколько позднее.

Ей так и не повстречалось ни одной живой души или работающей машины. На востоке, впрочем, – на дальней стороне Ривервью, – четко обозначилась цепочка «оводов». Лени повернула голову; сзади тоже приближались боты. Они беззвучно шли по ее следу.

Она свернула на Коулсон-авеню.

Дверь признала ее спустя столько лет. Она раскрылась перед ней пастью, но светильники внутри – точно зная, что они гостье не нужны, – так и не зажглись.

Перед Лени тянулась голая прихожая без всякой мебели, ее стены странно поблескивали, словно их недавно выкрасили лаком. В левой зияла арка: гостиная, где обычно сидела и ничего не делала Индира Кларк. Еще дальше виднелась лестница. Пустой серый зев, ведущий в ад.

Пока Кларк туда не собиралась, а потому вздохнула и свернула в гостиную.

– Кен, – позвала она.

Комната походила на голую оболочку. Окна затемнены, но тусклого уличного света, пробивающегося из прихожей, для глаз рифтера было достаточно. Лабин стоял ровно посередине этого обнаженного пространства: одежда сухопутника, но на глазах линзы. Прямо за ним находился единственный во всей комнате предмет мебели: стул с привязанным к нему человеком. Тот вроде был всего лишь без сознания.

– Не надо было тебе приходить, – произнес Лабин.

– А куда еще мне идти?

Кен покачал головой. Казалось, его что-то неожиданно взволновало.

– Глупый поступок. Слишком предсказуемый. Ты должна была это понять.

– Куда? – повторила она.

– Это даже не то, что ты думаешь. Не то, что ты помнишь.

– Я знаю, – сказала Кларк.

Лабин, нахмурившись, посмотрел на нее.

– Они меня использовали, Кен. Я все знаю. Наверное, я все поняла с того самого момента, как у меня начались… видения, хотя понадобилось время, чтобы…

– Тогда почему ты пришла сюда? – Кен Лабин исчез. То, что стояло на его месте, казалось почти человеком.

– Ну ведь где-то я провела детство по-настоящему, – ответила Кларк спустя мгновение. – Они не могли подменить все. Мне показалось, что лучше всего начать поиски отсюда.

– И ты думаешь, они тебе позволят? Думаешь, я позволю?

Она посмотрела на него. Его плоские пустые глаза смотрели на нее, а лицо неожиданно исказилось от страдания.

– Наверное, нет, – вздохнула она наконец. – Но знаешь что, Кен? Это почти того стоило. Выяснить так много. Узнать, что они со мной сделали…

Позади Лабина человек на стуле дернулся.

– Что теперь? – спросила Кларк. – Убьешь, как Тифозную Мэри? Или я им нужна в качестве лабораторной крысы?

– Даже не знаю, что это изменит. Эта штука теперь повсюду.

– Да что за болезнь такая, объясни! – С легким удивлением она отметила, как мало ее волнует ответ. – Прошел почти год, а я не умерла. Даже симптомов нет…

– Рифтеры ей поддаются медленнее, – проговорил Лабин. – Строго говоря, это даже не болезнь. Больше похоже на почвенный наноб. Поглощает сульфаты или вроде того.

– И всего-то? – Кларк покачала головой. – Я трахалась со всеми этими лузерами, и теперь они даже не помрут?

– Оно убьет почти всех, – спокойно сказал Лабин. – Нужно только подождать.

– О…

Она попыталась хоть как-то отреагировать на новости, прочувствовать масштаб происходящего, но так и не преуспела. Наконец Лабин добавил:

– А ты заставила нас побегать. Никто не верил, что ты заберешься так далеко.

– Мне помогали, – ответила Кларк.

– Ты слышала.

– Я немало чего слышала. Но не знаю, к чему это все.

– Я знаю, – отозвался человек на стуле.

– Прости, Лени, – продолжил он. – Я пытался остановить его.

«Я тебя не знаю».

Кларк перевела взгляд на Кена:

– Он правда пытался?

Тот кивнул.

– Но он все еще жив.

– Я ему даже ничего не сломал.

– Однако, – она вновь посмотрела на связанного мужчину. – Так кто он?

– Тип по имени Ахилл Дежарден, – ответил Лабин. – Правонарушитель из Патруля Энтропии. И твой большой поклонник.

– Правда? А почему он связан?

– Для общего блага.

На секунду она задумалась, стоит ли развивать тему, а потом присела перед Дежарденом на корточки.

– Ты действительно пытался его остановить?

Ахилл кивнул.

– Ради меня?

– Вроде того. Не совсем, – ответил он. – Это… это сложно объяснить.

Он попытался освободиться от эластичных нитей, удерживающих его на стуле; те в ответ затянулись сильнее.

– Может, разрежешь веревки?

Она бросила взгляд через плечо; Лабин неотрывно следил за ней из полумрака.

– Нет, – ответила Лени. – Пока нет.

«Наверное, никогда».

– Брось, тебе его разрешение не нужно, – возразил Дежарден.

– Ты все видишь? – Он не должен был заметить ее движения, для простого смертного в комнате царила кромешная тьма.

– Дежарден – правонарушитель, – напомнил ей Лабин.

– И что?

– Ему улучшили функцию распознавания образов. Он видит так же, как обыкновенный сухопутник, но лучше интерполирует слабый сигнал.

Кларк повернулась к Дежардену и наклонилась поближе.

– Ты сказал, что знаешь.

– Да, – ответил он.

– Тогда расскажи, – шепнула она.

– Послушай, сейчас не самое подходящее время. Твой приятель крайне неуравновешен, и, если ты это еще не поняла, мы оба…

– Я так полагаю, – отозвалась Кларк, – что Кен сегодня сам не в своей тарелке. Иначе он бы нас уже убил.

Дежарден замотал головой и судорожно сглотнул.

– Ну что ж, – сказала Кларк. – Тебе известна история про Шахерезаду? Ты помнишь, почему она рассказывала свои сказки?

– О Боже, – простонал правонарушитель.

Русалка улыбнулась.

– Расскажи нам сказку, Ахилл.