Конечно, Перро не нуждалась в разрешении Амитава. Она бы и так запрограммировала «оводов» на его распознание. А еще запустила облако «москитов», крошечных летающих сенсоров, размером не больше рисового зернышка. Мозгов у них не было, но они могли себе позволить такое существование и всю принятую телеметрию передавали «оводам» для настоящего анализа. Это повышало охват в разы, по крайней мере, пока не выдыхались батареи.

Правда, затея все равно походила на игру в кости: Амитав должен был оказаться в пределах прямой видимости «овода» или «москита», когда Перро подаст сигнал, а для установления личности требовался достаточно хороший обзор. Только при такой давке на Полосе никакой надежностью тут и не пахло. Палочник мог легко спрятаться, если бы пожелал.

И все-таки. Лучше малые шансы, чем никакие.

Су-Хон закончила поздний ужин, сидя за столом напротив мужа, и почти мимоходом заметила его тоскливый, безнадежный и внимательный взгляд. Марти старался как мог – давал ей пространство, поддерживал. Ждал того обещанного момента, когда шок пройдет, ее защита спадет, и Перро понадобится помощь, чтобы собрать воедино осколки разбившейся жизни. Время от времени Су-Хон искала в себе следы этого неминуемого распада и ничего не находила. Конечно, антидепрессанты все еще действовали, даже когда от шока нервная система выработала на них частичный иммунитет; но таблеток не хватало. Сейчас она уже должна была что-то чувствовать.

Так и получилось. Она нечто чувствовала. Напряженное, страстное и всепоглощающее любопытство.

Перро протянула через стол руку, сжала ладонь Мартина, а потом направилась в рабочий кабинет. До начала смены оставалось еще полчаса, но никто на участке не станет возражать, если она заступит пораньше. Су-Хон скользнула в кресло – любимый антиквариат с широкими ручками и обивкой из настоящей кожи, – потянулась за шлемофоном, но тут рука мужа легко легла ей на плечо.

– Почему она столько для тебя значит? – спросил он. В первый раз зашел в кабинет после срыва.

– Марти, мне надо работать.

Он не ушел.

Перро вздохнула и развернулась, чтобы взглянуть мужу в лицо.

– Я не знаю. Наверное, дело… в загадке. Тайне. В чем-то, что можно решить.

– Не только в этом.

– Да почему? Зачем еще что-то выдумывать? – В ее голосе послышалось раздражение. Увидев по лицу Мартина, как это его задевает, она перевела дух и попыталась еще раз: – Я не знаю. Просто… люди по отдельности мало что значат, а вот она… она производит впечатление, понимаешь? По крайней мере там, на Полосе. Что-то делает ее важной…

Мартин покачал головой:

– Ты нашла себе ролевую модель?

– Я не говорила…

– А ведь она может быть кем-то совсем другим, Су. Что, если она – беглянка?

– Что?

– Неужели ты об этом не думала? Кто-то из Северной Америки, не обычная беженка. Почему она не уходит с Полосы? Почему не хочет вернуться домой? От чего прячется?

– Не знаю. Вот почему это тайна.

– Она может быть опасна.

– Для кого? Для меня? Она находится на берегу! И даже не подозревает о моем существовании!

– И все-таки. Ты должна доложить руководству.

– Возможно. – Перро демонстративно повернулась обратно к столу. – Мартин, мне надо работать.

Раньше он так легко не сдавался. Но теперь прекрасно играл назначенную роль, пройдя подготовку у шести врачей. «Ваша жена пережила чрезвычайно травмирующее событие. Она очень уязвима. Ей надо двигаться со своей собственной скоростью.

Не подталкивайте ее».

И он не подталкивал. Иногда Су-Хон даже чувствовала себя виноватой из-за того, что пользуется этим ограничением, но большую часть времени наслаждалась убаюкивающими объятиями шлемофона и мгновенным, точным контролем над тем, что она воспринимала или не воспринимала, над…

– Твою же мать, – прошептала она.

С левой стороны зрительного поля вспыхнул сигнал тревоги. Один из «оводов» подцепил рыбешку. Причем клюнула не какая-то мелочевка, а огромный хищник. Бот парил меньше чем в трех метрах от цели.

И в этот раз на крючок попался не Амитав. Брак плоти и механизмов. Женщина с шестеренками внутри.

Глубокая ночь, бесконечная облачная гряда. За черной водой Полоса сияла отдаленными размытыми отблесками прожекторов и обогревателей. Перро запустила светоуловители.

Русалка сидела прямо впереди, на иззубренном рифе в ста пятидесяти метрах от берега. Океан, искрящийся микроорганическим свечением, пытался прогнать ее, столкнуть. Риф выступал из волн на целый метр, и мириады крошечных водопадов сбегали по его бокам; когда же вода поднималась, русалка сама становилась круглым темным камнем, едва различимым в мерцающей пене.

Женщина поднялась на ноги. Вокруг дыбился прибой, добираясь до колен, она покачнулась, но не упала. Ее лицо походило на бледный овал, нарисованный на черном теле. Глаза же казались еще бледнее. Они смотрели в сторону парящего «овода».

Но, казалось, не замечали его.

Русалка понурилась, теперь глядя прямо перед собой. Гладкая и лоснящаяся рука цвета эбенового дерева протянулась вперед, пальцы напряглись: так могла бы нащупывать что-то слепая. Рот Кларк двигался. Слова заглушал рев океана. Перро вывернула фильтры на полную мощность. Звуки воды оборвала тишина. Остались лишь крики чаек вдалеке да несколько слогов:

– Нет… Я не…

Перро убрала высокие частоты. Теперь русалка стояла на полностью безмолвном плато, а вокруг беззвучно грохотал Тихий океан.

– Ты никогда так не делал, – сказала она. Онемевший прилив вздымался между ее ног. Пальцы русалки сомкнулись вокруг пустоты. Вид у нее был удивленный.

Еще одна волна омыла риф. Женщина покачнулась, выпрямилась, сразу сжав ладони в кулаки.

– Папа, – почти шепот.

– Мисс Кларк, – произнесла Перро. Русалка не отреагировала.

«Да, точно. Прилив».

Су-Хон повысила громкость, попробовала снова:

– Мисс Кларк.

Голова русалки дернулась вверх:

– Ты! Что такое?

– Мисс Кларк, я…

– Что-то в еде? Какой-то галлюциноген? Да?

– Мисс Кларк, я не понимаю, о чем вы…

Русалка улыбнулась, уродливо оскалив зубы под холодными пятнами белых глаз.

– Замечательно. Я все выдержу. Делайте что хотите.

– Мисс Кларк…

– Ни хрена вы мне не сделаете. Вы еще дождетесь.

Тихий океан безмолвно нахлынул сзади и в мгновение ока смахнул ее с рифа. Камеры поймали последний стоп-кадр: поднятый кулак, мелькнувший над кипящей водой. А потом он пропал.

«Ни хрена вы мне не сделаете. Вы еще дождетесь».

Су-Хон знала, что лично ей терпения не хватит.