Интерлюдия 4. И на Марсе будут яблони цвести
Марширующие строем кадеты дружно горланили:
– Хорошо, когда с тобой товарищи,
Всю Вселенную проехать и пройти.
Звёзды встретятся с Землёю расцветающей,
И на Марсе будут яблони цвести!
Эта песня стала практически неофициальным гимном Международного Академического Корпуса Обучения и Подготовки. Многие кадеты МАКОП и впрямь на полном серьёзе надеялись попасть на Марс. И неважно, что «Красная стрела» с первой партией учёных и техников только готовится к отлёту. Долетит ли корабль, да не случится ли за этот год чего с автоматически развёрнутым куполом? Не говоря уж о разработке пассажирского корабля для перевозки толпы колонистов. Конечно, на это брошены огромные ресурсы, как финансовые, так и интеллектуальные, но... Всегда есть какое-то «но», которое внезапно может разрушить все планы.
Уж Джейк-то это хорошо знал. Досадливо плюнув, он поправил зелёный «бойскаутский» галстук и крутанул колёса инвалидной коляски. Ему на Марс теперь уж точно не попасть. И чего стоит вся хвалёная наука, неспособная поставить на ноги одного парня после неудачного падения на тренировке?
Он направился к спальному корпусу. Сегодня у его отряда день физподготовки, для него – выходной. Следовало бы заглянуть в санчасть, отчитаться, но к чёрту. Не выгонят же его за это, раз уж из-за неполноценности не исключили. Благо предки подсуетились и всё устроили. Даже сиделку наняли, пристроив её на неполный курс. На Марс, естественно, ей, как и Джейку, не попасть, но выпускники МАКОП везде будут нарасхват, если, конечно, всё пойдёт в соответствии с планами. Первый выпуск только через три года, кто знает, что за это время может произойти.
Джейк уже подъехал к входу, когда услышал голоса за углом.
– Отвали, Ганс. Да отцепись ты, придурок.
– Да ладно, крошка, чё ты ломаешься.
Женский голос он не узнал, а вот Ганс... Хотя в Корпусе учился далеко не один Ганс, в том, с которым из них предстоит столкнуться, Джейк не сомневался. Хоть они и состояли в разных отрядах, но когда-то приятельствовали, вместе издеваясь над задохликами и приставая к девчонкам. Теперь Джейку было стыдно за то, каким козлом он был до того, как получил травму.
– Эй, Ганс, а что, симуляторы опять сдохли и у вас занятия отменили? – с нарочитым дружелюбием поинтересовался Джейк.
– Тебе какое дело, колясочник? Катись отсюда.
Ганс ухмыльнулся, уверенный, что удачно пошутил.
Джейк глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Не хватало только опять по привычке рвануться в драку и позорно растянуться на земле. Если бы он только мог встать... Но тогда Ганс не посмел бы так говорить, да и, скорее всего, сам Джейк стоял бы на стрёме, отгоняя любопытных.
– Джейкоб Дюранд, вот ты где! – обратилась к нему девушка. – А я как раз тебя ищу. Ты час назад должен был отметиться в санчасти.
Джейк выдавил из себя фальшивую улыбку и кивнул. Ну вот, теперь это точно его дело, раз девушка оказалась тут из-за него. Как её зовут, Джейк забыл, хотя несколько раз встречал в санчасти. То ли Хелен, то ли Хельга. Нет, вряд ли Хельга, к соотечественнице-немке Ганс так лезть бы не стал.
– Да, прошу прощения, не уследил за временем.
– Вот и катись побыстрее! Или подтолкнуть? – рыкнул Ганс.
Джейк стиснул кулаки, но не сдвинулся с места. Одновременно управлять коляской и махать кулаками не получится. Хоть силы у обоих раньше были примерно равны, теперь у Ганса явное преимущество. В маневренности уж точно. Да и с ноги ударить может, в отличие от Джейка.
А если подумать, что, собственно, Ганс ей сделает? Ну пообжимает чуток, да и всё. Он, конечно, говнюк, но не бандит и насильник. Зажать девчонку в углу – это ж не всерьёз. Вокруг полно народу ходит, стоит ей заорать, мигом сбегутся. Да она и сама сдачи дать может. Силой со здоровяком Гансом, конечно, не сравнится, но девица рослая, как коленом промеж ног двинет, мало не покажется.
Джейк тряхнул головой, отгоняя малодушные мысли. Он не боялся, что Ганс его изобьёт, в первый раз, что ли, по физиономии получать. Не хотелось выглядеть жалким калекой, валяющимся на земле в ожидании помощи. А Ганс наверняка отпинает коляску куда подальше.
– Нам надо идти... – начала Хелен, попытавшись обойти парня.
Но Ганс ухватил её за плечо и прижал к стене.
– Пускай калека сам едет... или ползёт. Лучше составь компанию мне, а не ему, для него ты слишком хороша.
Рука Ганса поползла с плеча девушки ниже, на обтянутые свитером выпуклости. Джейк подумал, что на другой этот свитер наверняка висел бы мешком. Да и вообще, какой свитер в этой аризонской жаре? Как она ещё тепловой удар не схлопотала? Сам Джейк вспотел даже в форменной рубашке с закатанными рукавами, да и Ганс весь раскраснелся, вон и синий галстук весь в пятнах, явно как платок его использовал.
– Позови кого-нибудь, – пробормотала девушка, бросив на Джейка умоляющий взгляд.
Он со свистом выдохнул сквозь зубы. Ну вот, она тоже не верит, что калека сможет что-то сделать. Мало ли, что всего год назад этот калека был лучшим футбольным нападающим среди всех отрядов в Корпусе. Эх, сейчас бы мяч в руки да зарядить им Гансу по башке, чтоб мозги на место встали.
Ударом по почкам здоровяка-немца не свалить, остаётся разве что подъехать и вцепиться в него, не позволяя отбросить коляску пинком. Повиснуть всем весом, оттащить от девушки, позволив убежать, а потом... Правила «сидячего не бьют» нет, а если б и было, Ганс бы его нарушил.
– Салют, товарищи!
Из-за угла вывернул парень. Джейк испытал одновременно облегчение и раздражение. Подмога прибыла, но почему именно в таком виде? Лично Джейк с новоприбывшим знаком не был, но в лицо знал. Неизменная гитара через плечо выдавала главного заводилу из «чёрного отряда», как их прозвали за чёрные галстуки «цвета космоса». В основном русские, сами себя они звали «пионеры звёзд» и прикалывали на галстуки по красной звёздочке за каждый сданный курс.
– Чаво те, товарищ? – с акцентом пробурчал Ганс.
Знание двух основных языков было обязательно для всех кадетов. Но необязательно идеальное знание.
– Хенде хох! Хайль Гитлер! – отозвался парень, «блеснув» своим знанием немецкого.
Ганс глухо заворчал. На упоминание Гитлера немцы реагировали болезненно.
– Начальства не видать? – то ли ничего не заметив, то ли проигнорировав, продолжил парень, оглядевшись по сторонам. Вытащил из кармана мятую папиросу. – Закурите? – Не дождавшись ответа, пожал плечами и чиркнул спичкой о коробок. – Собрались американец, немец и русский, прям как в анекдоте...
– Другого места курить не нашёл, рус? – процедил Ганс.
– Эх, вот вам и братство народов и дружбы очаг, – покачал головой парень. – Напомнить, как мы вас, фрицев, до Берлина гнали?
Ганс засопел и качнулся было в сторону обидчика, но остановился, не желая упускать девушку.
– Нам в санчасть пора, – решил вмешаться Джейк.
Ганс, конечно, отделает этого выскочку. Тот хоть и повыше на полголовы, но в плечах раза в полтора уже. И поделом, раз так выпендривается. Ладно бы, лично Ганса оскорбил, так весь немецкий народ-то за что.
– Так вперёд, не болей, кадет, – он хлопнул Джейка по плечу.
Вот ведь... Тупой он или издевается? Джейк заскрипел зубами, но смолчал. Что толку объяснять, только фальшивого сочувствия не хватало.
Девушка оторвалась от стены и обошла Ганса, который на сей раз не решился её останавливать.
– Как звать, красавица? – окликнул её парень.
– Хелен.
Джейк кивнул. Значит, всё же верно запомнил.
– Ленка, значит, по-нашему. А я Костя, – он зажал папиросу в зубах и протянул руку для пожатия. – Будем знакомы.
Девушка только чуть коснулась пальцами его ладони и поспешно отдёрнула руку.
– Э, слышь... – начал Ганс.
Костя поднял руку ладонью вперёд, призывая к молчанию. Щелчком отбросил недокуренную папиросу, сбросил с плеча гитару и протянул Джейку. Тот машинально принял инструмент.
Парень шагнул навстречу Гансу, разводя руками. И вдруг резко ударил с левой. Немец пошатнулся и растянулся от последовавшей подсечки. Не стесняясь бить лежачего, Костя ударил пяткой в солнечное сплетение.
– Мудак ты, фриц, – вздохнул он.
– Я Ганс, – простонал поверженный, с трудом хватая ртом воздух.
– Всё равно мудак, – решил Костя, с размаха врезав носком ботинка противнику в висок. Поглядел на шокированных такой жестокостью невольных зрителей и пожал плечами: – Жить будет. Если не помрёт.
Хелен подбежала и присела возле Ганса на корточки, проверяя пульс. Джейк закатил глаза. Ох уж эти медики...
– В санчасть, – распорядилась девушка.
Костя скривился, почёсывая в затылке.
– Чем они больше, тем громче падают... Но вот таскать таких бугаев...
Хелен закрыла глаза и поморщилась. Похоже, спаситель окончательно утратил в её глазах симпатию. Джейк бы с радостью помог, но...
Девушка закинула руку Ганса на плечи и попыталась поднять бесчувственное тело. К удивлению Джейка, ей это удалось. Костя ругнулся на русском, но всё же подхватил бессознательную тушу с другой стороны.
– Гитару не урони, – буркнул он Джейку. – Поехали.
***
Вернувшись с занятий, Настя обнаружила три записки, приколотые на гвоздь возле двери. Это объясняло хмурый взгляд дежурного на вахте – парню надоело бегать от телефона к комнате, чтобы сообщить отсутствующим кадетам о вызове из санчасти. Правда, он не поленился проставить время звонков. Последний вызов был полчаса назад и, в отличие от двух первых, предназначался Насте, а не Джейку.
Девушка вздохнула. Что ещё он натворил? Сначала не могли доискаться, а теперь просят его забрать. Вот горе луковое, ему надсмотрщик нужен, а не сиделка. Даром что ходить не может, а всё равно попробуй его найди, вечно где-то шастает.
Можно было бы пойти к дежурному, попросить позвонить в санчасть и выяснить, что стряслось... Только ведь наверняка там на телефоне сидит такой же дежурный, который не в курсе дел, а узнавать не побежит. В такие моменты отсутствие мобильной связи раздражало. Но формально МАКОП оставался секретным объектом, так что связь с внешним миром – исключительно с разрешения начальства, а для внутренней достаточно проводной сети между корпусами. Прямо будто в прошлый век вернулись. Кадет должен учиться и тренироваться, а не языком по телефону чесать! Если б ещё все соблюдали расписание и распорядок, находясь в положенное время в положенных местах...
– Да что ж это такое, – всплеснула руками Настя.
Билли оторвался от полураздетой девицы, с которой обжимался.
– Ну ты б постучалась, – пробурчал он.
– Галстук на дверь вешал бы! – возразила Настя. – И вообще, что ты тут делаешь?
– Джейк ключ дал, – пожал плечами парень. – Он не сказал, что ты придёшь.
Настя вздохнула. Ну конечно, разве откажет Джейк последнему другу. Именно последнему, а не лучшему или единственному. Остальные приятели быстро отвернулись от ставшего инвалидом парня. И она вполне могла понять желание помочь оставшемуся верным другу. Почему бы и не позволить ему уединиться с подружкой у себя в комнате, если тому сосед мешает. Но её-то предупредить ведь можно было! Нет, какое дело Джейку до сиделки, она всего лишь наёмный работник. И, похоже, он вообще забывает о её существовании, не говоря уж о том, чтоб знать её расписание занятий или предупредить Билли о её приходе.
– Собирайся, пойдём, – велела Настя. – Надо Джейка из санчасти забрать. Может, коляска сломалась, поможешь.
Билли кивнул и засуетился, приводя себя в порядок. Его подружка скорчила кислую мину и принялась неторопливо застёгивать блузку, в процессе демонстративно потягиваясь и выпячивая грудь. Настя забросила сумку в угол и вышла в коридор. Подумаешь, фифа, превосходство своё показать пытается. Ну и пусть на неё парни слюни пускают, зато в голове, поди, ветер гуляет. Наверняка, раз с Билли связалась.
Настя давно привыкла к тому, что никогда не будет привлекать к себе восторженные взгляды. Невысокая, пухленькая, да ещё и в очках. Что поделать, ноги от ушей и сиськи с арбуз ей не отрастить никак. Здесь, в Корпусе, её посредственная внешность особенно бросалась в глаза. Почему-то в МАКОП почти не было некрасивых людей, большинство будто с глянцевых обложек журналов сошло. Видимо, внешность тоже являлась одним из критериев отбора. Мол, в человеке всё должно быть прекрасно, и душа, и ум, и тело. Впрочем, это логично, в качестве колонистов для заселения Марса предпочтительно выбирать людей с хорошими генами.
С креслом Джейка всё оказалось в порядке. От Насти требовалось всего лишь подписать пару бумажек, подтверждающих, что она поставлена в известность о нарушении пациентом графика медицинских освидетельствований и обязуется не допускать подобного впредь.
И как она должна это контролировать? Можно подумать, великовозрастный оболтус станет слушаться сиделку, которая всего на три года старше. А если пропускать занятия, её попросту отчислят.
– Джейк, послушай, – начала Настя, как только они вышли из санчасти.
– Я больше не буду, – пробурчал парень.
Настя нахмурилась. Что он ещё успел натворить-то? Вроде не такой уж серьёзный проступок, чтоб из-за него безалаберный парень внезапно испытал острое чувство вины. Да и вообще сидит как в воду опущенный, по сторонам не смотрит, нахохлился. Даже на медсестру не пялился.
– Эй, чувак, ты чего? – удивился и Билли, перестав оглядываться на медкорпус, за дверями которого осталась фигуристая санитарка.
– Ничего, топай себе, – огрызнулся Джейк.
Билли обиженно засопел.
– Ладно, увидимся.
Джейк только угрюмо кивнул.
Настя вздохнула. Видимо, произошло что-то, в очередной раз напомнившее Джейку о его неполноценности из-за невозможности ходить. Но расспрашивать бесполезно. Захочет – сам расскажет. Но без участия этой медсестры наверняка не обошлось. Ох уж эти мальчишки...
На гвозде возле двери ждала очередная записка. На сей раз для них обоих. Распоряжение явиться в девять ноль-ноль к первому корпусу. Странно, они ведь в разных отрядах, что за общий сбор такой?
– Джейк, что случилось-то? – всё же для порядка поинтересовалась Настя.
– Неважно, – отмахнулся он. – Ты мне не психоаналитик, а сиделка, вот и не приставай.
Девушка пожала плечами и взялась за книжку. Избалованный мальчишка, привык всю жизнь всё получать на блюдечке с золотой каёмочкой. Хоть место в Корпусе, хоть любую девчонку. А тут эта медсестра его, поди, отшила, вот и разнюнился. Нельзя быть всегда первым и получать всё лучшее за просто так. Что он травму получил – это, конечно, печально. Но хоть почувствовал, каково не быть всегда на вершине. Да и наверняка медицина скоро изобретёт возможность поставить его на ноги. А если и нет, с деньгами и без ног можно хорошо жить и быть в центре внимания и всеобщего восхищения.
Сама Настя никогда в центре внимания не была. Разве что если над ней насмехались, дразня очкастым колобком или ещё как. Эх, несправедливо, что кому-то всё дано от рождения, а другим приходится довольствоваться малым.
Она углубилась в чтение. Только поставив себя на место очередной героини, девушка могла почувствовать, каково быть Избранной, лучшей среди всех. Здесь герои никому не нужны, её и в первопроходцы Марса не возьмут. Остаётся только помечтать о волшебном мире... Хотя, конечно, это нереально. Но помечтать-то всё же можно. Уж там она бы себя проявила...
***
– Шлюха! – выкрикнул доктор Джексон, экспрессивно размахивая руками. – Опять парней на драку спровоцировала! Из-за тебя бедняге чуть мозги не выбили! Вся в мать, лишь бы хвостом крутить!
Хелен стояла, опустив глаза, и молчала. Какой смысл пытаться объяснять, он всё равно не станет слушать.
– Всё из-за тебя! – ещё пуще взвился мужчина. – Из-за тебя и твоей матери! Я вынужден торчать здесь, лечить синяки и ссадины этих детишек! Если будешь так себя вести, я им всё расскажу! Всё! Пусть знают, что я сделал!
– Я ни в чём не виновата, – всё же не удержалась Хелен.
– Не виновата? Ах, она не виновата! Твоя мать тоже говорила, что ни в чём не виновата, когда прибегала ко мне, побитая очередным хахалем!
Он приблизился и схватил девушку за подбородок.
– Я помню, когда она получила вот этот шрам, – протянул он, прикоснувшись пальцем к едва заметной белой полоске под нижней губой Хелен. – Если б не я, такой рубец бы остался... А где благодарность?
Девушка молчала. Если уж он так завёлся, что опять начал путать её с матерью, тут точно бесполезно взывать к здравому смыслу.
– И вот, вместо того чтоб получать Нобелевскую премию, я сижу тут. Мои эксперименты, видите ли, нецелесообразны. Ха! Да что б они понимали! Если б они знали! А приходится скрывать – из-за тебя! А ты меня совсем не слушаешься!
– Я буду слушаться, – пообещала Хелен.
– Будешь, – кивнул доктор Джексон. – А иначе, как говорят русские, я тебя породил, я тебя и уничтожу! Быстро переодевайся и приступай к своим обязанностям!
Девушка с трудом сдержала вздох. Под обязанностями явно подразумевается не деятельность медсестры. Но стоит выразить недовольство, он ещё больше взбесится. А деваться ей некуда.
Хелен покорно направилась к шкафчику и, достав лабораторный халат, на нагрудном кармане которого значилось H. Jackson, принялась неохотно переодеваться.
Не дав девушке застегнуть пуговицы, мужчина толкнул её к кушетке. Хелен покорно легла и закрыла глаза. Она уже давно привыкла молча терпеть прикосновения потных ладоней, слюнявых губ и всё прочее. Его вполне устраивала безропотная покорность с её стороны, а любая инициативность только раздражала. И хорошо, хоть не заставляет притворяться, будто ей нравится.
***
– Товарищи двоечники, лодыри, хулиганы! – обратился к строю мужчина в военной форме без знаков различия. – А также отличники, хорошисты и все прочие. Догадываетесь, зачем вас здесь собрали?
Кадеты удивлённо переглядывались и пожимали плечами. Ребята и девчонки из разных отрядов, разных курсов, с разной успеваемостью, некоторые из них и видели-то друг друга впервые.
– Никак нет, сэр! – по-солдатски рявкнул Ганс, сделав шаг вперёд из неровного строя.
– Обращайтесь ко мне «товарищ комбат», – поправил мужчина.
– Батяня комбат, – хмыкнул кто-то в строю.
– Давай-ка пока без лишних фамильярностей, сынок, – погрозил пальцем тот. – Там время покажет, кому я стану как отец родной, а кому хуже отчима.
– Отчимы бывают добрее отцов, – пискнула какая-то девчонка.
– Первый приказ – к моим словам не придираться! – объявил товарищ комбат. – Сначала слушать, потом задавать вопросы по делу, если что непонятно. Всем ясно?
– А что, Корпус полностью превращается в военное училище? – с опаской осведомился Джейк.
– Нет, не превращается. Но вводятся военно-полевые занятия. Начальство решило, что пора вас, раздолбаев, поучить дисциплине и работе в команде. И вашу группу курировать поручено мне. И ещё какому-то штатскому профессору, потому как Корпус организация не военная, – судя по тому, как при этих словах товарищ комбат поморщился, текущее положение дел его не очень радовало. – Вот явится опаздывающий штатский, подъедет автобус и отправляемся.
– Но мы не отряд! – возмутился Ганс. – Пускай эти бойскауты, пионеры и прочие своими отрядами едут, а мы, пилоты, своим.
Его приятели в синих галстуках дружно поддержали вожака.
– Вот из-за таких взглядов наши занятия как раз и ввели! – рявкнул на него комбат. – Не нужно нам на Марсе общество с цветовой дифференциацией галстуков! Запрещать их вам руководство не захотело. Но отныне забудьте про строго внутриотрядную общественную жизнь! Будете как миленькие действовать дружно, ходить ровным строем и петь хором, независимо от цвета галстука!
– А вещи собирать когда? – лениво протянула фигуристая блондинка.
– Да, когда? – поддержала её подруга.
– А никогда, – ухмыльнулся товарищ комбат, явно наслаждаясь видом ошарашенных лиц. – Всё необходимое будет в автобусе или уже в лагере. Личных вещей с собой минимум. Только то, что при себе.
– Ну лады, – хмыкнул Костя, поправляя гитару на одном плече и рюкзачок с «аварийным набором» на другом.
Его товарищи по отряду в таких же чёрных галстуках и с такими же рюкзачками закивали. «Пионеры звёзд» следовали девизу «Будь всегда готов!», так что всё необходимое почти постоянно таскали при себе.
– Вон и профессор, – буркнул комбат, явно недовольный чрезмерной запасливостью некоторых кадетов. – И транспорт.
Со стороны санчасти приближался мужчина в белом халате в сопровождении ассистентки. А в ворота въезжал туристический автобус.
Задние сидения оказались завалены свёрнутыми палатками, примотанными бечёвкой, чтоб не разлетелись по салону. Оставшихся свободными мест как раз хватило по числу пассажиров.
Комбат недовольно оглядел кадетов, рассевшихся группами по отрядным цветам, но ничего не сказал.
– Поехали, – махнул он водителю, который мигом вскочил и козырнул старшему по званию. – Вольно.
– По шестидесятому на Финикс? – уточнил солдат.
– Какому ещё шестидесятому? – нахмурился комбат. – Нет такого шоссе! По шестьдесят шестому.
– Ну да, простите, оговорился, – повинился водитель.
Комбат кивнул. Автобус тронулся.
