Глава 3
«Снежная ведьма»

– Хелдер – мужик, а мужики должны отвечать за свои поступки. Ты не виновата, хватит корить себя, – тихо увещевала меня Хельга, как бы невзначай подсовывая вторую порцию мясного рулета.

– Теперь парень без работы. Из-за меня.

Я сдалась и отрезала еще один сочный кусочек. Сил нет устоять – настолько вкусно!

Хозяйка трактира «Снежная ведьма» многие блюда готовила сама, и получалось, без преувеличения, изумительно. К ней часто приходили поесть даже женатые стражи, что красноречиво подтверждало мое мнение.

– Чем вообще Хелдер думал, когда шел воровать? – Хельга презрительно наморщила тонкий нос. – И почему ты переживаешь не из-за того стража?

– В смысле? – Я даже есть перестала от неожиданности.

Поставив локти на стол и упершись подбородком в сложенные домиком ладони, Хельга смотрела на меня с интересом какого-нибудь зельевара, исследующего неведомое вещество.

– Фрост получил из-за тебя выговор, а ты жалеешь уволенного вора.

Признавать, что старшая подруга права, не хотелось. Да, я погорячилась и вдобавок наговорила много чего неприятного здоровяку, но сказать, что не права? Гордость не позволяет.

– Ты переживаешь не из-за того мужчины намеренно?

Уточнение сбило с толку.

– О чем ты?

Когда Хельга так смотрела, мне становилось страшно. Высокая и фигуристая, с длинными льняными волосами, она напоминала мифическую снежную ведьму, в честь которой назван трактир. Красивая, но при этом бесцветная, словно обсыпанная мукой, Хельга могла осадить пьяного дебошира истинно ведьминским морозным взглядом – тот мгновенно трезвел и извинялся.

– Ты старательно не упоминаешь Фроста. Понравился? – Она хитро сощурила светло-серые глаза.

– Тот здоровила неотесанный? Мне?! – Я искренне возмутилась. – Похоже, он прекрасный воин и сильный маг, но при этом грубый молчун, из которого слова не вытянешь. Как такой может нравиться?

Хозяйка трактира тонко улыбнулась и встала из-за стола.

– Меня охотники ведерком ки угостили. Будешь?

Она резко сменила тему разговора, к чему я уже привыкла, как и к другим чертам ее характера. Дружишь с человеком, принимай и его недостатки. Так часто повторял отец, когда товарищи из старателей спрашивали, почему он общается с Хансом Мароном, влюбленным в его жену.

– У меня резерв почти полон, но не откажусь.

В этом сезоне на любимую ягоду магов неурожай, отыскать можно, если далеко зайти в лес, и, по слухам, ее полно на склонах гор уже на территории темных, в Давелии. Но кто тут попрется? Тем более там есть кому собирать.

Отойдя на пару шагов, Хельга вернулась и, склонившись к моему плечу, насмешливо шепнула:

– Любопытно, стражники слышали, как ты отзываешься о новой местной легенде?

Хихикая, она ушла на кухню.

А я осталась сидеть, чувствуя, как зудит между лопатками ОТ пристальных взглядов. Как ни хотелось, я не дернулась, не обернулась. Нет, сделаю вид, что не в курсе о присутствии коллег. И как я пропустила их приход? Увлеклась разговором с Хельгой, не иначе. Ух, ведьма! Заморочит голову, а потом сама же и подкалывает.

Впрочем, я не боюсь делиться своим мнением, да и не сказала ничего дурного, чтобы смущаться. И все же узнать, о чем болтают стражи, не откажусь.

Сделав вид, что увлечена сырным пирогом, я кастовала «чуткое ухо». Особенность заклинания такова, что восприятие взрывает мешанина звуков, голосов, из которых нужно вычленить один и сконцентрироваться – тогда беседа слышна, будто сидишь рядом с говорящими.

– …видел, как Хрустальное промерзло? Примета верная.

– Да ладно тебе, зима пришла суровее, чем обычно, но тревожиться не стоит. Уже завтра ключи пробьют себе дорогу.

– Не, Седой, они уснули, нам помочь придется, но рыбы все равно будет мало.

– Опять примета, Лютый?

– Ага. Дед сказал: тикать надо. Он мальчонкой был, когда слепой буран на город упал. Говорит, тогда тоже озеро промерзло, сковав ключи…

Слепым местные называли буран века. В хрониках он описан как сплошной снегопад, в котором не увидишь собственной руки.

Так, беседа интересная, но я ищу другую.

Я постаралась отстраниться от артельщиков, обменивающихся новостями, и прислушалась к разговорам остальных посетителей трактира.

– …богиня, какие у нее красивые волосы! – восхищенно протянул бархатно-мягкий голос. – Толстая коса до пояса, а цвет и вовсе потрясающий! Светло-пепельный – прямо мечта!

Может, в трактире и есть еще пепельные блондинки с косой, но, кажется, это обо мне?

Не удержавшись, я чуть повернула голову – слева сидели две незнакомые темноволосые девицы в дорогой одежде и бесцеремонно пялились в мою сторону.

– Судя по штанам и короткой рыже-серой курточке из меха фурра, она магичка, – откликнулась вторая брюнетка. – А раз магичка, волосы – не ее заслуга, а специальных зелий.

Я улыбнулась: смешные, верят, что одаренные девушки не могут быть симпатичными от природы.

А пепельный цвет волос… Что ж, я могу поделиться рецептом его приобретения. Всего лишь нужно во время практики остаться ночью в лесу с раненым напарником, чтобы твой энергетический щит пробовали на зуб умертвия, а преподаватель не спешил на помощь. К утру, когда от резерва одни ошметки, хочешь не хочешь, а поседеешь. Вот и весь секрет светло-пепельного цвета волос. Повезло, что у меня глаза синие, кожа нежная и ровная, иначе в свои двадцать два я выглядела бы как старушка, а так ничего, в зеркале себе нравлюсь.

Девицы перемывали кости слишком смелым магичкам, которые возомнили себя равными мужчинам, но при этом даже дом вести не умели, только заклинаниями швыряться. Какие же забавные слухи ходят! Я и не подозревала.

Повеселившись над словами недалеких сплетниц, обратила внимание на другую пару посетителей.

– …новая танцовщица у Кастаноса красивая и похожа на куколку, так бы и затискал.

– Вольмар, да ты влюбился! – загоготал второй мужчина. – Где там красота? Она же тощая, что та кляча, на которой весной приехал новый жрец!

– Угу, видел бы ты кобылку сейчас – откормилась за лето и осень. Хорошо служится в нашем храме ее хозяину.

– А то! Народ у нас щедрый.

– Это да, – согласился Вольмар, – за удачу приплатить не грех. На днях пойду искать уршилевую жилу к востоку от Костяного перевала.

– С ума сошел – переться прямиком в аномалию!

– А что делать? Долги возвращать Кастаносу надо, да и не стану я приближаться к иллюзорному замку.

Разговор старателей любопытен: в наших краях давно не находили драгоценный уршиль, который используют как блокиратор магии. И то, что за ним Вольмар пойдет в гиблое место, прискорбно, но он человек взрослый, знает, куда лезет.

– Ну да, ты же не дурак, как покойный Эйк, который поперся прямо к Ледяной королеве в гости, – пьяно рассмеялся второй старатель.

А я дернулась, услышав свою фамилию… фамилию отца.

Злость накатила давящей волной. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы сдержать острое желание вылить на голову хохмача кувшин брусничного морса.

Нет, я не стану ссориться с незнакомым старателем. Буду честной: рыдая, я и сама не раз называла папу дураком, который, погнавшись за славой и богатством, рискнул своей жизнью.

Боги мои! Думай отец о нас с мамой, не полез бы туда, откуда не возвращаются.

Весной исполнится четыре года, как он пропал. Что Эрслан Эйк жив и просто затерялся в аномальных районах гор, уже никто не верил, кроме меня и, возможно, еще Хельги, которая любила его безответно много лет.

Так, не расслабляться! Надо слушать, о чем болтают.

Но как ни старалась, знакомых голосов или хотя бы тем, на которые могут разговаривать стражи крепости, не услышала.

Я обернулась, осмотрела зал открыто – и поняла, что Хельга обманула, моих коллег здесь нет. За шуточку я попеняла, когда она вернулась с пиалами, доверху заполненными ягодами ки, блестевшими в свете магламп.

– Зато ты взбодрилась и перестала нести чушь о Фросте, – возразила подруга ехидно.

– Не знала, что тебе нравятся неотесанные, грубые боевики. – Меня задело, как она обозвала мои слова о маге.

– Неотесанные? Судишь, не пообщавшись с ним нормально и пяти минут? Да ты гордячка, Иза! – возмутилась Хельга.

Чтобы не сказать еще что-нибудь лишнее, я принялась есть горные ягоды.

Сладкие, сочные и ароматные, они ускоряли наполнение резерва, но хранились до обидного недолго. А те, что вырастали в теплицах, хоть и не теряли чудесных свойств, но почему-то были кислыми до ужаса. Не устаю удивляться особенности ки, она действительно уникальна, дар богов людям.

Хельга смерила меня понимающим взглядом и вынесла вердикт:

– Бесишься, потому что тебе Фрост понравился. – Она подмигнула. – И я понимаю и одобряю твой выбор. Фрост – хороший образчик истинного защитника, матерый волчара. Будь мое сердце свободным, я бы к нему присмотрелась сама.

Я успела съесть достаточно ки, чтобы подобреть, и заявление подруги уже не возмущало. Хочется ей меня поддевать, ладно, потерплю – это же Хельга, ей иногда можно.

– Думай что хочешь, – разрешила я.

Вдобавок, если начну возражать, оправдываться, подруга поверит в свою же выдумку.

Когда резерв полон, а ки ешь много, она пьянит, как игристое вино. Но при этом утром не будет похмелья и прочих неприятных последствий. Ну разве что сразу нападает внезапная болтливость и безудержная любознательность, перед которыми пасует стыдливость.

Сегодня они вредны, как никогда раньше…

– Хельга! – не вытерпела я.

– А? – оторвалась подруга от полезного десерта.

– Он же бородатый!

Она думала о чем-то своем и не поняла моих слов.

– Кто?

– Фрост. Там же щетина, как половина фаланги моего мизинца. – Я помахала перед носом подруги рукой с тремя кольцами-накопителями и обратила внимание, что кожа слегка обветрилась.

Шмырев мороз… Пока жила в столице, я успела забыть, сколько крема для рук уходит зимой. Надо заглянуть к зельевару, обновить запасы.

– И что?

Удивление Хельги выглядело неподдельным. Неужели только меня волнуют подобные моменты?

Я засмущалась и, уткнувшись взглядом в темно-оранжевые ягоды, спросила тихо, почти шепотом:

– Целоваться-то как?

Вовремя я подняла голову – уголки бледных губ дрогнули, словно хозяйка трактира хотела рассмеяться и с трудом сдержалась.

– Думаю, не хуже, чем с гладковыбритым мужчиной. Ты же не с бородой будешь целоваться, правильно?

– Я вообще с бородатым целоваться не буду.

Хельга вскинула тонкие брови.

– Тогда почему спрашиваешь, Иза?

Когда переполняет магия, тело легкое, настроение легкомысленное, а голова пустая… и глупая-глупая. А язык – предатель! – болтает без устали.

– Занятно просто. Слышала, что мужчина, который не бреется, не уважает свою любимую.

– Не уважает тот, который бреется плохо и оставляет у девушки раздражение на подбородке.

Раньше, когда Хельга напоминала о давнем случае, я смущалась, теперь же рассердилась. Не на нее, на Йохана, который украл у меня первый поцелуй, оставив вместо приятных воспоминаний заметные царапинки на лице.

Он поцеловал, поздравляя с удачно завершенным первым курсом и объявляя, что отныне мы пара. Сейчас и не скажу, чего было больше: восторга, что парень, который давно нравился, стал моим женихом, или разочарования, что поцелуй оказался не волшебным, а колючим.

К счастью, его последствия, то есть красные пятна на подбородке, вмиг убрал крем, который посоветовала Хельга. На тот момент я и не подозревала, что вскоре случится несчастье и она окажется единственной, кто поддержит и постепенно станет близкой подругой. Та самая соседка, которая смотрела на моего отца больным взглядом и на которую я недобро косилась, опасаясь, что она попытается разрушить семейное счастье моих родителей, стала моей главной опорой.

Я сдавала летнюю сессию второго курса, когда отец, опытный маг-землевик, исчез. Ушел в горы в одиночку выискивать новые месторождения драгоценных камней – и пропал. Когда не вернулся через неделю, мама забеспокоилась. Поиск длился недолго – через пару дней группа следопытов наткнулась на последнюю стоянку неподалеку от входа в гиблое место. Следов борьбы не обнаружили, отец просто исчез, а значит, по мнению большинства, поддался наваждению и сгинул.

Если бы со мной связались, лорд Йохенссельский, невероятный человек и ректор моего университета, не отказал бы в помощи, дал бы лучшего мага-искателя. И я бы нашла папу по горячим следам. Я чувствовала, что он жив. Сейчас же, спустя почти четыре года, надежда едва теплилась в душе.

Наверное, до конца я не сумела простить маму, которая ждала окончания сессии, чтобы сообщить мне дурные новости. Как и то, что она сразу поверила в смерть мужа, а горе быстро помог забыть Ханс Марон. Они даже положенный год траура с трудом выдержали – Адамина, здоровенькая и крепенькая, появилась на свет через восемь месяцев после свадьбы. Всем же знакомым мама рассказывала, что ее младшая дочь родилась недоношенной и слабой. Богине откровенная ложь не понравилась, и Адамина вскоре действительно начала болеть. Целитель заявил, что климат ей не подходит, и мама с отчимом затеяли переезд.

Радует, что мне хватило денег, заработанных за год практики, чтобы выкупить мамину часть дома, он теперь полностью мой и родовому гнезду Эйков ничто не угрожает.

– Чего притихла? – нарушила молчание подруга.

– А ты?

– А я вспоминала поцелуи с бородатыми.

Хельга наверняка поддразнивала – с момента появления в нашем городе она смотрела только на моего отца и, не будучи женой, хранила ему верность и после его загадочного исчезновения.

– И что? Не томи! – Я решила поддаться на провокацию и посмотреть, что из этого выйдет.

Кто знает, может, и целовалась она с бородатыми? В старой жизни, до Вьюги?

– Все зависит от степени мягкости бороды. – Хельга напустила на себя вид умудренной жизнью женщины, хотя была старше лишь на четырнадцать лет. – У одного она, как мех, у другого напоминает одежную щетку.

Я кивнула. А что, похоже на правду. Косы у девушек ведь тоже разные бывают: у одной – шелк, у другой – пакля.

– Поверила? – Хельга довольно рассмеялась. – Прости, не удержалась. Я не помню, Иза. Да и какой смысл целоваться с мужчиной, если ты в этот момент думаешь, какая у него борода на ощупь?

И то верно… Глупости лезут в голову. Мы еще похихикали, поговорили о последних новостях Вьюги и доели ки.

– Спасибо за шикарное угощение, Хельга. Пойду я, поздно уже.

– Я с тобой, нужно только оставить указания и утвердить утреннее меню.

В добротном трактире, построенном из камня и толстых дубовых бревен, часто останавливались путешественники – в их распоряжении был весь второй этаж. И хотя комнаты были по-настоящему благоустроены, с ярким маглампами и жаркими светочами, Хельга тут не жила, предпочитая тишину. И в отсутствие хозяйки в «Снежной ведьме» заправляла всем надежная семейная пара – стражник-ветеран и магичка земли, некогда входившая в артель старателей.

Последние посетители и постояльцы трактира заканчивали ужинать, и в просторном зале сейчас сидело человек восемь.

Пока Хельга общалась с помощниками, я без спешки оделась, глядя в окно. Двор освещали магические фонари, и поваливший поздним вечером снег красиво золотился в их свете. Эх, опять метель… Короткая куртка из меха фурра – чудная вещь, удобная на работе и в драке, но, когда дует ветер со стороны гор, даже в самых теплых штанах нещадно подмерзает попа.

– Это она, как и сказали, серебристо-пепельная магичка.

Злой шепот царапнул слух.

Я резко обернулась – неподалеку, возле пустого столика, стояли уже знакомые брюнетки. У той, что восхищалась моим цветом волос, в глазах плескались отчаяние и решимость одновременно.

Вторая девица презрительно кривила губы, но при этом именно она заговорила первой:

– Изольда Эйк?

– Да. – Я опустила сложенные на груди руки, готовясь к самому неожиданному повороту событий.

– Я хотела с вами поговорить, Изольда, – тихо произнесла поклонница моей косы. – Я – Марта.

Она выжидающе на меня смотрела, и я нахмурилась, пытаясь заставить память очнуться.

Марта? Как будто имя мне о чем-то говорит.

Ой, а ведь говорит! Боги, да это же новая невеста Йохана!

Легкомысленное настроение как вихрем снесло, в животе даже ледяной ком образовался. И что будущей счастливой новобрачной от меня надо?

– Изольда, я человек прямой, поэтому без всяких уверток прошу: оставьте Йохана в покое. Не преследуйте его, пожалуйста!

Мои брови подпрыгнули на лоб и как бы там не остались навсегда – настолько удивило услышанное. Преследую Йохана? Я?!

Новость ошеломила, все слова вылетели из головы. Вот, значит, как – я преследую своего бывшего парня… Дожилась. Наверняка еще и зажимаю в коридорах, приставая с поцелуями?

Что ж, Йохан больший негодяй, чем я думала. К шоку прибавилась горечь.

Восприняв мое молчание как дурной знак, Марта заволновалась. Прижав руку к животу, скрытому дорогой шубой, и испуганно оглянувшись, она прошептала:

– Я жду ребенка, прошу вас, не забирайте у него отца.

Бедная, она до сих пор считает, что это тайна? Для большинства – вполне вероятно, а вот стражи все знают, будущий папаша успел похвалиться, если и нелюдимый Фрост уже в курсе.

– Зачем ты с ней церемонишься? – возмутилась вторая девица и шагнула ближе. – Слушай, ты, если не отлипнешь от Йохана, – она сделала многозначительную паузу, – однажды ночью тебя встретит пара молодчиков – забудешь, как смотреть не только на чужих, но и на свободных мужиков!

Я криво усмехнулась:

– Угрозы и оскорбления в адрес стража крепости-града караются штрафом в тысячу лэтов и общественными работами на благо Вьюги сроком на полгода.

Агрессивная брюнетка побледнела, но упрямо вскинула подбородок:

– Предупреждение – не угроза!

– Да что вы говорите! – яростно прошипела Хельга, становясь рядом со мной. – Запомните, всяким молодчикам, посмевшим приблизиться к Изольде, ее жених оторвет все выступающие части тела! А затем кое-что сожрать заставит!

Я в защите не нуждалась, но поддержка приятна, вмиг согрела примороженную поклепом душу. Даже упоминание вымышленного жениха не расстроило.

– Простите Рагну, она слишком за меня переживает. – Удрученная Марта поспешила замять ссору. – Госпоже Эйк, разумеется, никто не угрожает. Я могу только взывать к ее милосердию и великодушию. Пожалуйста, оставьте нас в покое!

– Девочки, ау! Вы оглохли? – Хельга уперла руки в боки и одарила искательниц справедливости жалостливым взглядом. – Не нужен Изе ваш безответственный Йохан, у нее жених есть.

Я легонько сжала руку подруги, давая понять, что против лжи. Когда гордость пострадала, откровенное вранье – последнее лекарство, в котором она нуждается.

– И как же зовут ее жениха, уже придумали? – ядовито поинтересовалась Рагна.

– Кузина, хватит!

– Нет, Марта, я хочу узнать имя! Эйк только вернулась – и сразу обзавелась женишком?

Похоже, подобная скорость девицу задела. Больное место?

Хельга посчитала так же и ударила прямо по нему:

– Красивая, умная девушка в одиночестве прозябать не станет. – Тон изменился, когда подруга смотрела на невесту моего бывшего жениха. – Госпожа Марта, я всегда буду рада видеть вас в моем трактире, но без лгуна Йохана и этой невоспитанной змеи.

Рагна побагровела:

– Знаете что…

– Закрой рот, мы уходим! – В голосе Марты зазвучала сталь.

Девушка выпрямила спину, расправила плечи. Разгневанная, она показалась мне невероятно красивой. Может, не на деньги позарился Йохан, а на саму Марту? Ей бы дар – и на боевой факультет, получилась бы воительница не хуже древних.

Решительно схватив кузину за рукав шубы, Марта направилась к выходу. Остановившись на пороге, обернулась и попросила:

– Простите! Я не ревнивая дура, я просто очень люблю Йохана и боюсь потерять.

– Не переживайте, жених Изольды тоже ревнив, – беззаботно отмахнулась Хельга и хихикнула: – Возможно, моя подруга выйдет замуж даже раньше вас – страж Фрост такой нетерпеливый.

Пол закачался под ногами. В глазах потемнело.

Она назвала моим женихом Фроста?.. О боги, за что вы со мной так? Я же теперь стану посмешищем Вьюги, если не всех крепостей-градов Севера!

– Фрост? – пискляво воскликнула Рагна. – Эта глыба льда?

Марта толкнула плечом дверь и потащила упирающуюся кузину на улицу, прямо в объятия метели.

Хельга перестала довольно скалиться, когда увидела выражение моего лица.

– Иза, что случилось?

– Твой длинный язык случился! – Я сделал глубокий вдох и выпалила: – Зачем ты наврала? Зачем приплела Фроста?

– А кого, если только о нем мы весь вечер и говорили? – искренне удивилась она.

– Меня же теперь съедят без соли! Только ленивый не станет тыкать пальцем, говоря, что я лгунья! А Фрост?.. Как с ним быть?

– Да никак. Все хорошо, Иза.

Подруга легкомысленно улыбалась, а меня колотила нервная дрожь.

– Не вижу ничего хорошего… моя репутация погублена!

– Да ладно тебе! Не станут же девицы всем рассказывать, что приходили с угрозами? А без этого они не смогут объяснить, откуда узнали имя твоего жениха.

– Хельга, у меня его нет! И ты плохо знаешь коварство девиц. После КУМа у меня безрадостных наблюдений накопилось предостаточно, чтобы знать точно: та же Рагна пустит слух, не заботясь о репутации кузины. И о моей мнимой помолвке завтра будет знать весь город!

– А даже если и так, кто рискнет расспрашивать Фроста? – Хельга рассмеялась и выпорхнула из трактира. – Его уважают и одновременно побаиваются. Никто не полезет к нему, чтобы он подтвердил или опровергнул сплетни.

Я следовала за ней, и с каждым шагом ситуация лишалась мрачных красок. Хельга права – никто не заведет с Глыбой разговор о личном. Ох, очень на это надеюсь!

Ночью Вьюга преображалась, становясь еще краше. Над головами – черный шелк небес, вышитый бриллиантами звезд. Под ногами – сокровища зимы. Свет желтых и белых фонарей золотил или серебрил сугробы, пушистый снег на деревьях, крышах домов. Порой сдавалось, что ступаешь по россыпям самоцветов.

Где-то лаяли, перекликаясь между собой, собаки – со скуки, без тревоги или злобы, а значит, в городе тихо и безопасно, ни нечисть, ни нежить за стены не проникла.

– Доброй ночи, дамы!

Нас обогнали стражники на ньйорах.

– Удачного дежурства! – пожелала я уличным патрульным, а Хельга помахала рукой.

Мужчины поехали впереди без спешки, невзначай сопровождая нас.

Оставив позади трактир, я уже не жалела, что с паршивым настроением пошла к Хельге, а не сразу домой. Настроение своей кислой физиономией я никому не испортила, наоборот, от души посмеялась.

А что пересеклась с Мартой, так эта встреча неизбежна. Я бы тоже посмотрела на возможную разлучницу и дала понять, что любимый мужчина ей не достанется. Стычка к тому же взбодрила и в очередной раз доказала, что Йохан – болван и далек от идеала моего мужчины.

– Хельга, а почему Фроста прозвали новой легендой?

– Точно! Сейчас расскажу, а то как бы парень твой, а ты о нем ничего не знаешь. Нехорошо! – прыснула подруга, но тут же прикрыла рот рукой в белой варежке – мороз нещадно драл горло, провоцируя кашель. Быстро справившись с реакцией на холодный воздух, она продолжала:

– Фрост – удачливый разведчик. Буквально сразу, как устроился в стражу, он попал во внешний патруль, которому выпало задание проверить дальние башни-маяки. Старший, испытывая новичка, отправил его вперед, наказав дать сигнал, если повстречает нечисть. Он вскоре и подал – к нему рванули на помощь, но не успели… Фрост в одиночку перебил всю стаю волколаков.

– Стаю?! В шесть – восемь голов?

Свирепые твари, поджарым телом похожие на волков, а широкой мордой и лохматостью – на медведей, редко бродили поодиночке, и даже два боевых мага не всегда успевали их одолеть – настолько они быстры.

– Говорят, их было больше.

Я хмыкнула – ну, тогда все ясно. Рассказ уже стал байкой, которую передают обычно с преувеличением. Как бы вообще там одна особь не напала – тогда поверю, что Фрост одолел ее за считаные минуты.

Жилища встретили нас темными окнами. Хельгу, понятное дело, никто не ждал, а вот отчим ради приличия мог бы и не ложиться спать – я же проявила вежливость, пообещала проводить его завтра.

– А было бы уморительно, если бы Фрост узнал, что у него появилась зазноба, – под нос пробормотала Хельга.

Но я услышала и шутливо ткнула ее в плечо.

– Угу, я обхохочусь, прежде чем он заморозит меня своим ледяным взглядом. Спасибо тебе, дорогая. Умеешь устроить подруге веселье!

– Да ладно, не переживай, не узнает, – легкомысленно отмахнулась Хельга. – Все обойдется.

Мне бы ее уверенность…

Заходили мы домой традиционно одновременно. Низкий заборчик между дворами позволял видеть двери и веранды – удобно, если дружишь с соседями.

– Доброй ночи, Изольда!

– Сладких снов, Хельга!

Переступив порог, я первым делом слила излишек силы в центральный накопитель защитной системы. Мое жилище одно из самых надежных в городе, поэтому я сплю крепко до утра. Только за это обожаю свою профессию.

Вешая куртку, невольно присмотрелась к меховой шапке на полке и хихикнула. Одежная щетка и вовсе вызвала непреодолимое любопытство – я даже потыкала ее пальцем, выясняя степень жесткости. И все же поцелуй с Фростом – лобызание пушистой шапки или шероховатой щетки?..

Ох, это все ки! Она виновата, что мне смешно до сих пор. Но в одиночку хохочут ненормальные магички, поэтому о поцелуях с бородатым стражем больше не думаю, все равно не узнаю, каково это.

Я полагала, придется готовить ужин, но о нем побеспокоился отчим: сварил с крупными кусками телятины суп и достал из погреба соленья. А еще на столе ждала коробка «Ольрионской ночи», моих любимых конфет, и записка.

«Милая Изольда! Прости, что перед отъездом я повел себя, как свинья. Я мечтаю обнять твою маму и сестру, но при этом боюсь покидать Вьюгу. Я всю свою жизнь выслеживал пушного зверя, что буду делать в приморье? Прости старого дурака, сила воли покинула, я сорвался и наделал глупостей».

Марон еще сокрушался, что не сумел заменить отца, что оставляет без мужской поддержки, но верит в мое благоразумие. Закончив читать, я даже посочувствовала ему – нелегко в зрелом возрасте срываться с насиженного места и обживать новое.

Понятно, после визита к Хельге ужинать не хотелось, а вот конфеты я отнесла в спальню. Приняв ванну, не удержалась и съела целых пять штук, хоть сладкое на ночь вредно и вызывает бессонницу.

День выдался тяжелый и насыщенный, поэтому мне ничто не помешало провалиться в сон.