Эпилог
Героев не увольняют

Зима присмирела. Метель порой наметала сугробы по пояс, мороз все так же трещал по ночам, но днем ярко светило солнце, казалось, что весна близко. Дней за десять Вьюга зализала раны: целители подняли на ноги почти всех стражей, в лазарете остались лишь те, кому не повезло, и кто получил множественные переломы; крепостную стену восстановили, укрепили «воздушную сеть».

Мою нелюбимую юго-восточную стену также починили, ведь осколки Покрова Латории в нее вернулись через три дня после бурана – маги-стихийники, которые чистили тракт, случайно обратили внимание на странный нанос почти у самой дороги. Под ним обнаружился беглый жрец с сумками, набитыми рубинами и кусочками благословенного камня. Недалеко ушел предатель, легко обрекший на смерть целый город. Боги долго терпят прегрешения обычных людей, но сразу карают, если оступаются их служители. После сообщения о судьбе Трайна из столичного храма пришел «вестник» с заверениями, что весной у нас будет новый жрец. Вьюжане надеются, что в этот раз повезет, и приедет хороший и правильный.

Рагна, ускользнувшая в соседний град, там так и не объявилась. То ли сгинула во время бурана, то ли прибилась к какому-то каравану и отправилась с ним вглубь страны. И хотя девушка совершила страшное преступление, покусившись на жизни своих близких, я не желала ей гибели. Живой человек может раскаяться, у мертвого такого шанса нет.

Этот день обещал быть тяжелым втройне: крепость получит сегодня нового лорда-хранителя, Хельга с отцом телепортом уходят в другой мир, а мать с отчимом и сестрой приезжают в город. С Мароном встречаться не хотелось, но разве могла я сказать об этом прямо? Мама стремилась своими глазами увидеть, что буран я пережила благополучно, но, думаю, больше всего ее интересовал зять – слишком быстро я вышла замуж, раз она встревожилась настолько сильно, чтобы тащить семью из теплого приморья прямо в зиму.

Меня толкнули под коленки – успев отбросить пустую кастрюлю, я полетела носом в мягкий сугроб.

– Свин!.. – Отплевываясь от снега, угрожающе посмотрела на жаждущего игр шмыря.

Он весело оскалился и подставил шею, чтобы оперлась, вставая.

Сразу после бурана шмырь вернул себе облик ньйора и все так же возил нас с Эйденом, куда требовалось. Но характер… Теперь, когда прятать от меня настоящую суть не требовалось, характер его стал еще более свинским. Но при этом настолько верного охранника и друга, а в будущем и заботливой няньки для детей, не найти.

– А если в снегу я вываляю тебя? Приятно будет?

Хитрый Свин лизнул в щеку и довольно замахал хвостом. Похоже, именно этого он и добивался – втянуть меня в игру.

– Все ясно, мои слова как об стенку горох. Ладно-ладно, на следующей ярмарке вкусных подношений не жди.

Свин насмешливо фыркнул, давая понять, что думает о моих угрозах. Что ж, слабохарактерная я: обещаю отменить традицию подкормки, а потом все равно выношу сливки, стоит увидеть на лукавой морде умильно-просительное выражение.

У соседей скрипнула калитка – я быстро отряхнула снег и подошла к низенькому заборчику между участками.

– Хельга, папа!..

Отец нес укутанное в тепловой кокон ведро с оранжевыми ягодами, Хельга – корзинку с какой-то выпечкой из своего трактира.

– Ого, сколько ки!

– Эрин заказала. – Хельга довольно прищурилась. – Пришлось напрячь всех знакомых охотников, чтобы получилось ведро.

– Но ты же говорила, что в их мире много магии – идеальное место для снежных ведьм!

– А, это не для пополнения резерва. Она хочет некую упрямую парочку накормить, чтобы отношения прояснила скорее.

Откровенность – побочный эффект употребления ки, как по мне, не всегда нужный.

– Тогда все понятно. Коварная девушка.

– Ведьма же, – ухмыльнулась подруга.

Отец кивнул на дом:

– Заходи, Иза, посидим немного, поговорим – и мы разобьем призму переноса.

Чтобы его не опознали как Эрслана Эйка, он ходил с непокрытой головой, но все равно нашлись люди, которые окликали сероглазого блондина, думая, что перед ними старый друг. И они с Хельгой решили перебраться в мир Ивара и Эрин на постоянное местожительство.

– Может, все-таки передумаете и останетесь?

– Прости, Изольда, мне нельзя здесь находиться. – Отец виновато покосился на снежную ведьму, которая опять шла в новый мир из-за него. – Я преступник, дочь, как ни крути. Приходилось со всяким народом встречаться, решая дела Айссы, поэтому мне лучше покинуть Латорию.

Я понимала мотивы, но смириться, что, вернувшись, он сразу исчезает, не могла.

– Будем ходить друг к другу в гости. И не переживай, Иза, мы отлично там устроимся, – заверила Хельга.

В этом я не сомневалась: помимо удачных знакомств, у них предостаточно денег, чтобы сразу обустроиться с комфортом – за годы неволи отец сумел найти залежи рэйских камней и сапфиров.

Часть своей добычи он оставил мне в качестве приданого, заявив, что теперь никто не скажет, что темный лорд берет в жены нищую. А я, если честно, не почувствовала, что наши с Эйденом отношения – мезальянс. Перебирая в памяти события двухнедельной давности, в который раз убедилась, что недовольства мной его друзья не выказывали, наоборот, смотрели благожелательно, искренне радуясь за брата по ордену.

– Так что, ты идешь к нам пить чай? – напомнила Хельга о приглашении. – Заодно запасной ключ от дома отдам, а то все забываю.

«Снежную ведьму» она отписала своим помощникам, мне же хотела подарить дом, но я отказалась: пусть у них с отцом будут пристанища в разных мирах – тогда точно станем видеться чаще.

– Уже иду! – пообещала я и невольно соврала.

Стоило подойти к калитке, как она открылась, впуская маму.

Объятия, слезы радости, восторги… Они вскоре прекратились, когда она увидела Хельгу и ее спутника, которые почему-то не ушли в дом.

– Кто это? – взволнованно произнесла мама и, как завороженная, подошла к забору между участками.

Отец не сдвинулся с места, не отвернулся. Побелевшая Хельга молча вцепилась ему в локоть – похоже, она до полуобморока боялась реакции любимого мужчины на бывшую жену.

– Эрслан? – потрясенно прошептала мама, цепляясь за столбик забора, как за единственную опору в жизни. – Это ты?

Несколько секунд родители безотрывно смотрели друг другу в глаза.

– Простите, меня зовут иначе. – Отец без сожаления повернулся к Хельге. – Нам пора, любимая.

– Извините, я ошиблась. – В голосе мамы прозвучало неприкрытое облегчение. – Вы очень похожи на моего покойного мужа.

– Мне уже говорили, – равнодушно отозвался отец и, глядя на меня, добавил: – Изольда, зайди к нам, если сможешь.

В этот миг снова скрипнула калитка – во двор вошел груженный сумками отчим и влетела моя маленькая сестра.

– Изочка!

– Адамина, да ты выросла! – улыбнулась я, подхватывая малышку на руки.

Пока я общалась с гостями, соседи покинули двор. Не проститься с ними я не могла, поэтому отправила маму и ее семью греться в дом. Вот только Марона защита не пропустила – пришлось спешно возвращать ему допуск.

Сердилась ли я на него? Возможно, чуть-чуть. Буран, пещера с Айссой заставили взглянуть на многие вещи иначе. Его предательство – не мои проблемы, я зла держать не стану. Судя по виноватому взгляду, совесть его и так грызет основательно.

– Изольда, нам надо поговорить, – заявил он, когда я окропила его кровью кристалл из системы защиты.

– С удовольствием, но потом. Отдыхайте, ужинайте, а я сбегаю к соседям и сразу на работу.

– Изольда…

– Все подождет! Хотя… нет, не все.

Долговая записка Марона продолжала лежать у меня в кармане куртки.

– Это ваше, кстати. Не теряйте больше.

Отдав побагровевшему мужчине мятую бумажку, я сбежала к отцу и Хельге.

Прощание вышло не слишком веселым, одна надежда, что ближайшая встреча не за горами.

– Я видел в канцелярии списки, – мрачно сообщил Хрис, постукивая перчатками по рукаву куртки. – Вьюгу ждут неприятные перемены.

– Да не тяни ты! – рассердился дядька Жил. – Рассказывай, как там и чего.

– Новый лорд-хранитель некоторых из нас попросит оставить службу и заменит на своих людей.

– Хорош врать! – Смотритель ньйорни нервно смял заячью шапку.

– Зачем мне врать? Ай, ладно! Скоро все сами узнаете.

Стражи собрались во дворе перед башней лорда-хранителя почти в полном составе. Отсутствовали боевики, стоящие сейчас на стенах, и те, кто лежал в лазарете. Но представление нового начальника, фактического хозяина Вьюги, откладывалось по банальной причине – он опаздывал.

Мороз щипал щеки, стоять без дела было скучно, и я поддержала недовольного Хриса.

– Да, отличный главнокомандующий – с первого дня службы опаздывает, – возмутилась громко. – А еще кромешник!

Людвайг пробубнил:

– Слухи о дисциплине кромешников преувеличены: один не явился, когда требовалось защитить Вьюгу, второй игнорирует знакомство с подчиненными.

– Да, шмыревы темные, – согласилась я и, шмыгнув носом, с обидой добавила: – А еще, говорят, они не одобряют женщин, выбравших стезю боевого мага.

Йохан дернул за рукав куртки.

– Изи, ты что несешь?

Страшные удары судьбы перекроили характер блондина: он сильно изменился, побывав в шкуре всеми гонимого йети, а затем чуть не потеряв жену и ребенка. И я больше не сердилась на него, но друзьями мы, скорее всего, не станем.

– А что я несу?..

Встреча родителей, скорая поездка в Давелию провоцировали говорить всякие глупости. Я это понимала, но остановиться не могла.

– Ты лучше всех знаешь, какие кромешники на самом деле!

– Знаю, еще те тираны.

– И где сейчас твой? – Блондин смотрел на меня недоверчиво.

– Платье мое у столичной портнихи забирает. – Я не сдержала улыбки.

Наряд шили специально для церемонии бракосочетания в храме Тьмы, которая тоже запланирована на сегодняшний день.

Йохан что-то пробормотал про бедных тиранов и капризных женщин и отошел к спорящим сослуживцам. Хрис доказывал, что для Вьюги настанут темные времена, дядька Жил твердил, что кромешники – воины чести.

– Уж лучше бы меня оставили на посту! – в сердцах заявил мечник. – Или Фроста, как лучшего стража года, назначили, чем какого-то давелийца!

– Кромешника нам определили сверху, – возразил смотритель ньйорни с благоговением. – Он в чине полковника, значит, дельный мужик.

– Дельный, да? – возмутился Хрис. – А что же он тогда из списка стражей убрал Эйдена Фроста и его жену?

Сослуживцы гневно зароптали:

– Героев не увольняют!

В буран века многие отличились, но именно Эйден победил ледяника, спровоцировавшего катаклизм и нападение нечисти. О таком поступке не хвастаются, если хотят сохранить кое-что в тайне, но Хельга… Увы, Хельга не удержалась от соблазна и прославила его, поведав всем желающим краткую версию случившегося в пещерах. О том, что мой муж – кромешник, к счастью, умолчала. Выплеск недоброй, чужеродной магии почувствовали все одаренные, меченых летунов и горбачей видели многие стражи и охотники, неудивительно, что Хельге сразу поверили, и Эйден был признан спасителем Вьюги.

– Ты точно Изольду не нашел в списках? – нахмурился Людвайг. – Под обеими фамилиями смотрел?

– Ни Эйк, ни Фроста среди защитников нет. – Хрис скривился. – Зато появился некий И. Андивир.

– Родственник нашего будущего хранителя, что ли? – не поверил дядька Жил.

– Похоже на то… И да, Глыбы в списках точно нет.

Сослуживцы искренне возмущались произволом начальства, и мне стало стыдно:

– Парни, на самом деле все хорошо! И никто нас с Эйденом увольнять не собирается…

Договорить не удалось – кто-то заметил растущую в чистом небе точку.

– Глянь, это что?

– Шмырь меня покусай! Магмобиль!

– Неужто наш новый хранитель пожаловал?

– Его темнейшество изволили познакомиться с подчиненными?

Ой… что-то пошло не так – я не рассчитывала, что стражи разозлятся на нового лорда-хранителя Вьюги!

Закусив губу, пообещала себе больше не молоть чушь. Не иначе, на меня Свин плохо влияет, раз потянуло на пакости.

Серебристый магмобиль аккуратно опустился перед толпой. Треугольники острых крыльев слегка вдвинулись в каплевидную машину. Защитное поле истончилось, но сидящего внутри мужчину все равно рассмотреть не удалось.

Дверь открылась – высокий брюнет в черном распахнутом пальто плавно вынырнул из салона. Резкие черты гладко выбритого лица явно указывали на его принадлежность к давелийскому народу. На синем мундире, над сердцем, серебрился медведь с топазовой сосулькой в лапах – знак лучшего стража года.

– Глыба? – недоверчиво протянул Людвайг.

Кромешник невозмутимо поправил:

– Эйден Фрост Андивир. Новый хранитель славного града-крепости Вьюги.

Тишина и растерянные лица – не этого ждал мой муж.

Вскинув смоляную бровь, он посмотрел на меня. Как будто я виновата… Подумаешь, пошутила, слегка подогрев возмущение сослуживцев.

– Изольда, – тихо сказал Людвайг. – Выходит, И. Андивир, это ты? Ну ты и зараза…

– А я всегда это говорил, – насмешливо отозвался Йохан. – Только никто мне не верил.

Когда до стражей дошло, кто ими будет командовать, недовольство сменилось ликованием. Как же радовались взрослые мужчины! Все же Глыбу успели принять, и свой страж, скрывавший, что он кромешник, во сто крат лучше незнакомого.

После короткой, но блестящей речи Эйдена боевики вернулись к своим занятиям.

– Иза, ты ничего не хочешь мне сказать? – поинтересовался лорд-хранитель, он же мой ненаглядный муж.

С невинным выражением лица, которое не раз видела у Свина, я покачала головой. Признаться, что в шутку подбивала стражей на бунт против нового главнокомандующего? Нет уж, только после церемонии в храме Тьмы!

– Тогда полетели, нас ждут.

– А ты точно не смотрел на мое платье?

В Давелии суевериями не страдали, а вот у нас жениху категорически запрещалось видеть наряд невесты до храма.

– Иза, мы уже женаты, – снисходительно улыбнулся Эйден.

– Не по вашим традициям!

Вздохнув, он торжественно произнес:

– Клянусь Тьмой, я не видел твое платье.

Шутливо препираться с любимым человеком весело. И здорово сознавать, что все испытания позади, что ни нам, ни близким больше не грозит смертельная опасность. А еще скоро весна. Разве это не повод для радости?

Взлетев над Вьюгой, кромешник накрыл мою руку своей.

– Ты свет моей души, Изольда.

Потершись щекой о его плечо, тихо ответила:

– Я тоже тебя люблю, Эйден.

Несколько недель назад я и представить себе не могла, что скажу заветные слова лишенному эмоций, грубому, похожему на кусок льда стражу. Но первое впечатление часто обманчиво, а судьба любит пошутить. И если с честью выдержать ее проверку, в награду достаются истинная любовь и счастье.