12

Эрон занимался настройкой системы связи с дальним космосом. Проверка оборудования входила в его обязанности, но ему не приходилось делать ничего подобного с момента назначения на Фиорину. В тех редких случаях, когда требовалось использование дорогой системы мгновенной связи между учреждением и головной конторой, этим всегда занимался Эндрюс. Когда высветился сигнал готовности в знак того, что установлена связь с ретрансляторами, Эрон испытал прилив облегчения, смешанного с удовольствием. Пока он работал, Рипли стояла за спиной. Она не пыталась подсказывать, и из-за этого Эрон испытывал смутную, но искреннюю благодарность.

На главном экране по мере передачи высвечивалось сообщение. На каждую букву уходило огромное количество энергии. К счастью, с учетом работающего без перебоев термоядерного реактора, Фиорина не испытывала нехватки мощностей. А на цену – что было уже совсем другим делом – Эрон решил не обращать внимания, пока Компания не прикажет обратного.

Покончив со списком, Эрон оглянулся на Рипли.

– Так, с первой частью мы разобрались. Все красиво и официально, как любит Компания. Что мне теперь передавать?

– Расскажи им, что случилось. Что чужой прибыл на борту эвакуационной шлюпки, проник в комплекс, охотился и убивал местных обитателей одного за другим до тех пор, пока мы не разработали план действий. И что мы его поймали.

– Ага, – Эрон повернулся к клавиатуре и замялся. – Как его называть? Просто «чужой»?

– Компании, наверное, этого хватит. Они поймут, о чем ты пишешь. Технически правильно – «ксеноморф».

– Ага, – он замялся. – Как это пишется?

– Так, – Рипли нетерпеливо отпихнула его локтем и склонилась над клавиатурой. – С твоего позволения?

– Давай, – с чувством ответил Эрон и с почтительным уважением принялся наблюдать, как пальцы Рипли бегают по клавишам.

Рипли выпрямилась, и Эрон нахмурился.

– Это было зря. Нам его не убить. У нас тут никакого оружия нет, помнишь?

Рипли проигнорировала его слова, глядя на светящийся экран.

– Об этом им знать не обязательно.

– Тогда зачем спрашивать?

Эрон явно не понимал, что происходит, а Рипли не спешила его просветить – она размышляла о более важных вещах. И тут на экране вспыхнуло сообщение. Рипли мрачно улыбнулась. Они не теряли времени. Вероятно, боялись, что она не станет долго ждать разрешения и просто примется действовать.

Эрон откинулся на спинку кресла и устало потер лоб.

– Видишь? Вот так они всегда отвечают. Обращаются с нами как с дерьмом, словно мы не стоим отправки нескольких лишних слов.

– Погоди, – сказала Рипли.

Эрон моргнул. Следом за ожидаемым официальным подтверждением на экране продолжили появляться буквы.

Сообщение продолжалось в том же духе, но Рипли уже увидела достаточно.

– Вот дерьмо, – она отвернулась, задумчиво прикусив губу. – Я так и знала.

Эрон прищурился, пытаясь уследить одновременно за экраном и за Рипли.

– В каком смысле «ты так и знала»? Это ничего не значит. Они знают, что у нас никакого оружия нет.

– Тогда зачем «приказ»? Откуда эта тревога, эта настойчивость, чтобы мы не сделали того, что, как они должны знать, мы сделать не в состоянии?

Эрон непонимающе пожал плечами:

– Думаю, они не хотят рисковать.

– Вот именно, – с нажимом повторила Рипли. – Они не хотят рисковать.

Эрон неожиданно встревожился.

– Эй, ты же не думаешь о том, чтобы не подчиниться приказу Компании?

Вот теперь Рипли улыбнулась.

– Кто, я? Да боже упаси!

Коридор возле хранилища опасных отходов был плохо освещен, но недостаток света не беспокоил двух заключенных, которые охраняли дверь. В тоннелях и шахтах не водилось ничего, что могло бы им повредить, а из хранилища не доносилось ни звука. На тяжелой двери ясно виднелись три выпуклости. В размерах они не увеличивались, и четвертой так и не появилось.

Один сторож стоял, небрежно прислонившись к стене, и вычищал грязь из-под ногтей кусочком пластика. Его напарник сидел на жестком холодном полу и негромко говорил:

– И я считаю, что тварь уже должна была помереть.

Песочные волосы этого заключенного были тронуты сединой на висках, а из-за большого носа с горбинкой в другую эпоху его могли бы принять за ливанского торговца.

– Это ты с чего взял?

– Ты слышал, что говорил начальник. Никто не может вылезти из этого ящика, – он ткнул большим пальцем в направлении двери, – или проникнуть внутрь. Даже газы.

– Ну да. И что?

– Подумай сам, тупица. Если газы не могут прорваться наружу, внутрь не попадает воздух. Ублюдок сидит там уже столько времени, что должен был уже дважды весь кислород израсходовать.

Его напарник посмотрел на дверь с тремя горбами.

– Ну, может быть и так.

– Почему это «может быть»? Тварь крупная. Это значит, что она потребляет много воздуха. Куда больше, чем человек.

– Это неизвестно, – напарник его убежденным не выглядел. – Оно не человек. Может, ему нужно меньше воздуха. А может, оно умеет впадать в спячку или что-то вроде того.

– Может, тебе стоит войти и проверить, как оно поживает?

Чистильщик ногтей оторвался от своего занятия. Лицо его выражало скуку.

– Эй, ты ничего сейчас не слышал?

Второй охранник резко повернулся направо, вглядываясь в тускло освещенный тоннель.

– Что такое? – ухмыльнулся напарник. – Привидение увидел?

– Нет, черт тебя дери, я что-то слышал.

Раздался ясно различимый звук приближающихся шагов.

– Вот дерьмо, – мужчина, который чистил ногти, отодвинулся от стены, глядя в ту сторону.

В свете ламп показался человек с заложенными за спину руками. Охранники расслабились. Раздались неловкие смешки.

– Черт тебя возьми, Голик, – мужчина снова уселся на пол. – Мог бы дать нам понять, что это ты. Посвистел бы, что ли.

– Да уж, – отозвался его напарник и махнул рукой на дверь хранилища. – Не думаю, что оно умеет свистеть.

– В следующий раз – обязательно, – ответил великан. Лицо его выглядело отстраненным, и он слегка раскачивался из стороны в сторону.

– Эй, ты в порядке? Странно выглядишь, – сказал чистильщик ногтей.

Его напарник рассмеялся:

– Он всегда странно выглядит.

– Это ничего, – пробормотал Голик. – Идем. Выключить, включить. Я должен туда попасть, – он кивнул на хранилище.

Охранники обменялись озадаченными взглядами. Тот, что чистил ногти, осторожно убрал кусок пластика в карман, пристально наблюдая за Голиком.

– Что за хрень он несет? – поинтересовался теоретик.

– Ублюдок двинулся, – уверенно заявил его напарник.

– Что тебе тут нужно, приятель? И когда это они выпустили тебя из лазарета?

– Это ничего, – лицо Голика светилось блаженством и решимостью. – Мне просто нужно войти туда и взглянуть на Зверя. Нам нужно о многом поговорить, – добавил он, словно это все объясняло. – Я должен войти. Ты понимаешь.

– Нет, не понимаю. Но я одно знаю: ни ты, никто другой туда не войдет, кретин. Огромный ублюдок сожрет тебя заживо. К тому же, выпустишь его – и можешь прощаться со всеми нами. Ты вообще ничего не соображаешь, брат?

– Если хочешь покончить с собой, – объявил второй охранник, – иди, спрыгни в шахту. А здесь у тебя ничего не выйдет. Управляющий бы нас прикончил, – он двинулся к Голику.

– Управляющий мертв, – торжественно объявил тот, поднял дубинку, которую до того держал за спиной, и размозжил ему голову.

– Какого хрена? Держи!..

Голик оказался гораздо быстрее и ловчее, чем они могли представить, и сейчас его вела куда более могучая сила, чем страсть к еде. Оба охранника упали под ударами дубинки. Лица и головы их были в крови. Все закончилось быстро. Голик не остановился, чтобы проверить, живы ли еще его товарищи – его это не волновало. Значение имела только мания, полностью захватившая сознание, чувства, саму личность. Голик посмотрел на распростертые перед ним тела.

– На самом деле я этого не хотел. Я поговорю с вашими матерями. Я все объясню.

Уронив дубинку на пол, он подошел к двери и провел пальцами по выгнутому сплаву. Прижал ухо к двери и прислушался, но не услышал ни звука. Голик тихо захихикал, перешел к панели управления и стал внимательно ее изучать, будто ребенок, получивший в подарок сложную игрушку.

Негромко посмеиваясь, он принялся играть с панелью: поглаживал пальцами кнопки, пока наконец не нажал одну. Глубоко в керамокарбиде загудели механизмы, раздался скрежет металла о металл. Дверь начала уходить в стену и почти сразу остановилась: выгнутая поверхность уперлась в косяк.

Голик нахмурился, протиснулся в узкую щель и всем весом навалился на застрявшую дверь. Недоуменно взвыли моторы. Дверь приоткрылась еще немного, а потом застряла окончательно. Механика смолкла, и в коридоре снова воцарилась тишина.

Закрывая проход своим телом, Голик всмотрелся во тьму.

– Ладно, я пришел. Готово. Просто скажи, чего ты хочешь. Просто скажи мне, что делать, брат.

В хранилище было темно, как в могиле. Он не мог различить никакого движения.

– Давай откровенно. Я полностью на твоей стороне. Я просто хочу исполнить свою работу. Ты только скажи, что мне дальше делать.

Два окровавленных охранника, которые без сознания лежали на полу, не слышали вопля безумца, хотя звук долго еще звенел в неподвижном воздухе.

Диллон расслабленно сидел на кровати и раскладывал тысячный или десятитысячный пасьянс. Он лениво перевернул очередную карту и заговорил, пропуская между пальцами длинную прядь дредлока:

– Говоришь, они летят, чтобы забрать эту тварь с собой?

– Они попытаются, – заверила его Рипли. – Они не хотят его убивать.

– Почему? В этом нет никакого смысла.

– Совершенно согласна, но они все равно попытаются. Я с таким уже сталкивалась. Для них чужой – потенциальный источник новой биологической продукции, может, даже оружейных систем.

Диллон издал низкий, глубокий смешок, но было видно, что идея его встревожила.

– Черт, да они просто сумасшедшие!

– Компания этого не понимает. Они думают, что все знают. Что из-за неприкосновенности на Земле эта тварь их тоже пальцем не тронет. Но чужому все равно, насколько могущественна «Вей-Ю», и сколько политиков у нее в кармане. Они привезут его для изучения, и чужой вырвется. Риск слишком велик. Нужно придумать способ прикончить тварь до того, как сюда доберутся спасатели.

– По твоему рассказу получается, что им это не понравится.

– Мне плевать, что им нравится. Я понимаю, на что способны эти твари, лучше всех остальных, лучше любых так называемых специалистов. Конечно, можно выстроить клетку, которая удержит чужого. Мы это доказали. Но эти твари терпеливы, и они воспользуются любым, самым ничтожным шансом. Один сбежит – и все кончено. Это не так страшно здесь или на изолированной небольшой колонии вроде Ахерона, но, если эти твари окажутся на Земле, Армагеддон покажется школьной вечеринкой.

Диллон снова пропустил дредлок между пальцами и отодвинул пасьянс.

– Сестра, я потерял немало верных ребят при попытке поймать этого ублюдка. Потерял людей, которых знал, рядом с которыми провел долгие трудные годы. Нас с самого начала было не так уж много, и я буду по ним скучать, – он взглянул на Рипли. – Мы с братьями не собираемся идти в хранилище и забивать чужого палками. Зачем нам вообще его убивать, если за ним летит Компания? Оставим это им.

Рипли сдержала вспышку злости.

– Я уже говорила. Они попытаются забрать его на Землю.

Диллон равнодушно пожал плечами.

– И что?

– Он их уничтожит. Они не смогут его подчинить. Как я и сказала, он всех их убьет. Всех.

Диллон откинулся на спину и довольно затянулся сигаретой, глядя в потолок.

– Повторюсь: и что?

В коридоре прогрохотали частые шаги. Рипли оглянулась, а Диллон, любопытствуя, сел на кровати. В дверях появился Морзе. Мужчина тяжело дышал. Взгляд его перебегал с Рипли на Диллона и обратно. Очевидно, он не ожидал встретить здесь женщину.

– Привет, Диллон!

Тот вытащил сигарету изо рта.

– Брат, ты мешаешь личному разговору.

Морзе снова посмотрел на Рипли, потом перевел взгляд на товарища.

– Продолжите потом. Сдается мне, приятель, что у нас чертовски большие проблемы.

Эрон медиком не был, но для того, чтобы понять, как убили двух охранников, образования не требовалось. Кто-то разбил им головы. Это не походило на работу чужого. Окровавленная дубинка, валявшаяся неподалеку, только подтвердила его подозрения.

Что до убийцы, то ему это ничего хорошего не принесло: обезображенное тело Голика лежало поблизости.

Эрон встал и присоединился к остальным. Все молча смотрели на зияющую щель в двери хранилища ядовитых отходов. Диллон сунул внутрь факел и убедился, что внутри пусто.

– Все ясно, – зло проворчал помощник управляющего. – Этот несчастный ублюдок выпустил чужого. Псих хренов. Видит бог, он получил по заслугам. Но нам-то что теперь, на хрен, делать? Эндрюс был прав – надо было держать эту тупую скотину в цепях или на успокоительных. Тупые «эксперты» из центра реабилитации… – он прервался, глядя на Рипли с некоторым беспокойством. – Что с тобой? Снова побочные эффекты?

Женщина оперлась на стену, чтобы не упасть. Схватившись свободной рукой за живот, она заглатывала воздух, делая долгие, прерывистые вздохи.

– Да хрен с ней! – прорычал Морзе. – Тут чертова тварь на свободе бегает, – он нервно крутил головой во все стороны. – Что нам делать-то теперь?

– Я это уже сказал, – проворчал в ответ Эрон. – Это ты, придурок, выпустил Голика. Гаденыш, ты же нас всех убил!

Для человека не слишком примечательной комплекции удар у него оказался крепким. Морзе полетел на пол с окровавленным носом. Когда новый управляющий попытался накинуться на него, его схватили сзади. Диллон легко поднял Эрона в воздух и отставил подальше. Тот, тяжело дыша, смерил его злым взглядом.

– Уймись, – предупредил Диллон.

– Осторожнее, Диллон! Я все еще тут главный.

– С этим я не спорю, но драться ты не будешь. Ты меня понял? Ты не будешь бить братьев. Это моя работа.

Они еще секунду мерялись взглядами, потом Эрон глубоко вздохнул и отвернулся. Снова посмотрел на скорчившегося на полу Морзе.

– Тогда скажи этому тупице, чтобы он взялся за ум. Это все по его вине!

Диллон, не обращая внимания ни на него, ни на Морзе, повернулся к Рипли.

– Что думаешь? Один раз мы с ним разобрались. Есть шанс повторить?

Рипли по-прежнему стояла, опираясь на стену, и тяжело дышала. Голова у нее разламывалась, лицо застыло от боли и с трудом сдерживаемой тошноты.

– Мне надо… надо в эвакуационную шлюпку.

– Да, конечно, но сначала нужно решить, что делать с тварью.

– Нет, – Рипли резко мотнула головой. Глаза ее блестели. – Сначала – шлюпка. Немедленно.

Эрон взглянул на нее встревоженно.

– Да, ладно. Без проблем. Как скажешь. Но зачем?

– Нейросканер. Мне нужно воспользоваться сканером, которые встроены в каждую криокамеру. Не знаю, есть ли у вас в лазарете что-то подобное, но это неважно. Клеменс погиб, а я умею управлять только приборами на шлюпке. Если они всё еще в рабочем состоянии.

Рипли поморщилась и согнулась, схватившись за живот.

Диллон, опередив Эрона, шагнул к ней, и на этот раз женщина не оттолкнула его руку. Она опиралась на Диллона, пока ее дыхание не успокоилось.

– Что за чертовщина с тобой творится? Паршиво выглядишь.

– Побочные эффекты от лекарств, которые ей давал Клеменс, – ответил Эрон и неуверенно моргнул. – Мне так кажется.

– Да плевать, что у нее там, – выплюнул Морзе. – Что нам делать?

Эрон бросил на него злой взгляд.

– Снова хочешь на пол, урод мелкий? Закрой пасть и прекрати разводить панику.

Морзе не испугался.

– Панику! Ты настолько тупой, что даже написать это слово не сможешь. Молчи уж о панике! А что еще делать, если не паниковать! Нам крышка!

– Да! И по чьей вине?

– Заткнитесь вы, оба! – заорал Диллон.

Какое-то время двое мужчин молча сверлили друг друга взглядом, но потом Эрон пожал плечами.

– Ладно, у меня никаких идей нет. Что нам делать?

– Как насчет пляжа? – с надеждой предложил Морзе.

– Ага, – саркастически ответил действующий управляющий. – Солнце еще неделю не взойдет, а без него снаружи сорок градусов ниже нуля. Спасательной команде до нас десять часов, так что это, конечно, очень умно.

– Чудесно, – проворчал Морзе, глядя, как Рипли повернулась и пошла прочь. – Значит, ты советуешь просто остаться тут и позволить этой чертовой скотине нас сожрать.

– Собери всех, кто еще жив, – резко ответил Диллон, – и приведи в зал собраний. Лейтенант, вы можете… – он удивленно огляделся. – Куда она делась?

Спасательная шлюпка, отражавшая мерцание сигнальных огоньков, одиноко лежала в огромном грузовом отсеке – там, где ее и оставили. По дорожкам, между металлических стен эхом раскатывался отчетливый и целеустремленный звук шагов. Упреждая шаг, загорались тусклые лампы, освещая путь в полумраке.

Зайдя в смятый отсек, Рипли разделась и аккуратно сложила одежду, после чего уселась за маленькую клавиатуру. Потребовалось несколько попыток, прежде чем электроника заработала.

Рипли ввела несколько команд, помедлила, и пальцы снова забегали по клавиатуре. После этого она некоторое время сидела, внимательно изучая выведенные на экран данные. Поднявшись, Рипли повернулась к криокапсуле, которая доставила ее на Фиорину.

Протиснуться в камеру оказалось непросто, и изнутри Рипли едва могла дотянуться до клавиатуры одной рукой.

– Помощь нужна?

Рипли уставилась на неожиданно появившегося Эрона.

– Эй, не хотел тебя пугать. Слушай, не стоит тебе одной бродить.

– Мне это уже говорили. Лучше помоги мне – поработай с приборами. Я не могу дотянуться и посмотреть, что делаю.

Эрон кивнул и уселся за клавиатуру, а Рипли снова улеглась в трубе.

– Что мне делать?

– Надеюсь, не слишком многое. Процедура довольно проста. Готов? – спросила Рипли, не поворачивая головы.

Эрон вглядывался в экран. Он хотел помочь, но многочисленные варианты и инструкции сбивали его с толку.

– Думаю, да. Что мне сейчас нажать?

– Не обращай внимания на технический язык. Снизу есть меню для выбора вариантов.

Эрон опустил взгляд и кивнул.

– Вижу. Что дальше?

– Нажми Б или С. Что на С?

Эрон всмотрелся в надписи.

– Показать биологические функции.

– То, что надо.

После нажатия кнопки экран сменился другим, ничуть не менее простым.

– Так, теперь у меня целая страница белиберды.

– То же самое. Меню в нижней части экрана. Там должна быть команда для визуализации данных. Нажимай.

Эрон подчинился и оглянулся на трубу. Внутри узкой, вызывающей клаустрофобию капсулы загудел небольшой моторчик. Рипли неуютно поежилась на мягком ложе. Она ощущала себя жуком под микроскопом. Мир внезапно сжался, стены и потолок шлюпки надвигались, угрожали сомкнуться вокруг, навсегда приковать ее к этому месту. Рипли закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы дышать ровно и унять сердцебиение. Это помогло. Правда, не сильно.

Экран перед Эроном моргнул. Непонятные технические сведения исчезли, сменившись визуализацией результатов подробного медицинского сканирования головы Рипли.

– Так, – сказал он, – работает. Я смотрю на твой мозг. А еще сканер выводит кучу информации рядом с картинкой, и тут полно вариантов и опций в нижней части экрана.

– Они позволяют настроить сканирование под систему, – услышала Рипли собственный голос. – Ну, ты знаешь, показать нервную систему, систему кровообращения. Вроде того. Давай работать с общим видом, насколько это возможно. Ничего не трогай.

– Вот с этим никаких проблем, – Эрон завороженно уставился на экран. – А что мне искать? Я не знаю, как читать эти данные.

– Не обращай внимания на текст, сосредоточься на картинке, – ответила Рипли. – Докуда дошло сканирование?

– Движется вниз по шее. Я должен что-то заметить?

– Если оно там, то ты поймешь, когда увидишь.

– Ладно, пока что все выглядит нормальным. Но я, конечно, не Клеменс.

– Не волнуйся. Этого и не нужно.

Сканер с тонким гудением двигался вниз, скользя где-то глубоко внутри напичканной приборами криотрубы. Несмотря на то, что физического контакта с инструментом не было, Рипли все равно слегка вздрагивала под его пронизывающим взглядом. Тот, кто говорил о том, что нет никакой связи между воображением и телом, никогда не погружался в криогенный сон.

– Верхняя часть груди, – заметил Эрон. – Вижу верхние участки легких. Появляется сердце.

Несмотря на решимость, Рипли невольно напряглась. Мускулы на правой руке начали спазматически подергиваться. Голос нового управляющего жужжал в ушах подобно несущему смерть дрону.

– Грудь видна полностью – по крайней мере, согласно тому, что тут написано. Сердце и легкие, кажется, работают нормально. Иду ниже.

Спазмы прекратились, и дышать стало легче.

– Ты уверен?

– Эй, я ничего не вижу. Если бы ты подсказала, что я должен искать… может, я это пропустил.

– Нет, – разум Рипли лихорадочно работал. – Нет, ты его не пропустил.

– Как можно усилить сигнал?

– Попробуй опцию Б.

Эрон послушался, но ничего не изменилось.

– Ничего, – он попытался снова, ворча себе под нос. – Нужно взглянуть под другим углом…

Приборы загудели. Внезапно Эрон застыл, и глаза его полезли на лоб.

– Твою мать… – он осекся и наклонился к экрану.

– Что? – требовательно спросила Рипли. – Что там?

– Не знаю, как тебе это сказать. Я думаю, у тебя внутри одна из этих штук.

Он не веря глазам смотрел на экран. Зародыш чудовища определенно был в родстве с тем монстром, который убивал людей на Фиорине… и при этом не сильно, но явственно от него отличался.

Рипли подумала, что это нечестно. Она знала – не просто подозревала, но знала вот уже несколько дней. Затем сканирование груди дало ей надежду. А теперь пришло это омерзительное откровение. Поставило точку. И все равно потрясения не было.

Теперь, когда подозрения подтвердились, Рипли чувствовала себя до странности свободной. Сомнения о будущем исчезли. Она могла двигаться дальше, черпая уверенность в знании, что следует верным путем. Единственно возможным путем.

– На что оно похоже?

– Дьявольски жуткое, – ответил Эрон. Он испытывал отвращение к тому, что видит, и одновременно зрелище зачаровывало. – Похоже на ту тварь, только маленькую. Может, чуть отличается.

– Может? Ты уверен?

– Я ни в чем не уверен! У меня не было времени слоняться вокруг большого монстра с фотоаппаратом.

– Клавиатура, – сказала Рипли. – Нажми на паузу.

– Уже. Сканер остановился.

– А теперь поверни экран. Я хочу взглянуть.

Действующий управляющий помедлил, посмотрел на криотрубу с лежащей в ней женщиной.

– Не думаю, что тебе этого хочется.

– Мне решать. Делай.

Эрон сжал губы.

– Ладно. Если считаешь, что готова к этому.

– Этого я не говорила. Просто делай, как говорю.

Эрон повернул экран и подождал, пока Рипли смотрела на изображение – долго, не моргая.

– Ладно. Достаточно.

Эрон немедленно выключил сканер.

– Я сожалею, – сказал он так мягко, как только мог. – Не знаю, что и сказать. Если я могу что-то сделать…

– Ага, – Рипли начала выбираться из криотрубы. – Помоги мне выбраться.

И она протянула ему руки.