ГЛАВА 8

Киран шел по темному коридору крепости Ал’лин, резиденции верховного омэна ритаров, уютно расположившейся на вершине одной из многочисленных гор, что составляли большую часть земель, где проживали эти существа. Его шаги эхом отражались от каменных стен. Личная охрана омэна, лучшие бойцы, призванные посвятить жизнь своему хозяину, сейчас несли свой караул в коридорах крыла, отведенного их предводителю. С приближением Кирана мужчинам все больше казалось, что в их сторону надвигается нечто неизбежное и ужасное — именно так влиял на них этот полукровка. Воинственные, неустрашимые и агрессивные существа по своей природе робели перед тем, кого лишь шепотом могли назвать полукровкой. В лицо этого сделать не отважился ни один из них. И каждый из воинов верховного омэна невольно замирал и расправлял плечи, стоило этому высокому бледнокожему человеку с кроваво-медными волосами пройти мимо них. И точно так же каждый из них молился всем богам, которых только знал, чтобы этому человеку не пришло в голову остановиться и обратить свой взор в его сторону.

Киран и не думал останавливаться. Разговор с верховным вымотал его. Сегодня он особенно устал от общения с живыми; хотелось тишины, спокойствия, быть может, небольшого путешествия на границу собственной памяти. Хотя именно этого он уже очень давно себе не позволял, стараясь отринуть прошлое и жить сегодня, здесь и сейчас, без воспоминаний, без боли, без чувств. Омэн Самирен не хотел больше ждать, его жадность толкала его вперед в надежде получить не только исследования по бессмертию, но и империю. Ему мечталось стать великим. Когда Киран только появился в этих землях, у него ушел не один год на то, чтобы приблизиться к этому ритару, узнать его самые заветные желания и мечты. Самирен был предсказуем, его желания были столь же грязными и мелочными, как и у любого правителя. Вернуть былое величие своей расе, восстановить справедливость, согласно которой все богатства земель бывшей Аттавии и прилегающией к ней территории не должны достаться лишь аланитам, потому что эти изворотливые сволочи ухитрились укрепить свои границы при помощи артефактов, что украли у них, ритаров! Но прошло больше трехсот лет с того момента, защита от его рода уже не столь сильна, а значит, настало идеальное время вернуть то, что некогда принадлежало им! И Киран подводил его к этой мысли день за днем, передавая данные по исследованиям Элтрайса Эль Дриэлла, данные с советов представителей верховных Домов, идеально смешивая пропорции из желаемого и возможного с реальным положением дел.

И вот пришло время для того, чтобы осуществить прорыв в том месте, где граница тоньше всего из-за расположенных за ней мертвых земель. После чего страна откроется, точно шкатулка, полная чудес, для любого из ритаров. Время пришло.

Уже почти свернув в отведенные ему покои, мужчина обернулся в сторону молодого воина, что от неожиданности едва не дернулся, но, вовремя взяв себя в руки, выпученными глазами смотрел на него.

— Не беспокоить, — коротко бросил мужчина и решительно отворил дверь.

В помещении Кирану вдруг стало не по себе. Как давно он так живет, что в безликую серую массу нагромождений из лиц, событий и мест превратилась не только вся его жизнь, но даже комнаты, в которых он спит. И хотя покои его состояли из нескольких комнат и ванной, они были скромными, почти аскетичными по меркам ритаров. Ни дорогой мебели, ни ярких картин или дорогих вещей. Лишь предметы первой необходимости и огромное пустое пространство серых замковых стен и пола. Верховный омэн даже в мелочах следовал предпочтениям своего негласного советника. Кирану это было безразлично, просто от пестрых красок и блеска, что так любили в этих землях, он уставал. Они отвлекали его.

Легко расстегнув свою кожаную куртку с воротником под горло, он снял ее и швырнул рядом с кроватью. Оставшись в белой рубашке и темных штанах, Киран лег на кровать и закинул руку за голову, вперив взгляд в потолок. Два дня. Осталось два дня до того самого момента, как они прорвут границу; максимум через неделю он будет мертв.

— Наконец-то… — тяжело выдохнул он то, о чем так давно привык думать. Вот только в этот раз «наконец-то» не вызывало у него облегчения. Невольно прикрыв глаза, чтобы не позволить собственным мыслям ускользнуть в ту сторону, куда он так отчаянно не хотел позволить им возвращаться, Киран не успел не то что среагировать, но даже как-то инстинктивно сгруппироваться, когда сверху на него рухнуло «нечто». Последнее, что он запомнил, — как волосатый шар прилетел аккурат ему в голову, а дальше была лишь успокоительная тьма.

— Твою же мать! Да что ж такое-то! Ну гадина! Да что ж ты… а, хрен бы с ним! — чьи-то шипящие ругательства доходили до Кирана точно сквозь толщу воды. Еще кто-то без конца возил тряпкой по его лицу, а под конец просто шмякнул ее сверху и, кажется, сплюнул. — У Соль рука за минуту зажила, а с этого как со свиньи, прости меня, пресветлая! Интересно, это он? И куда этот придурочный меня зашвырнул? Айд, больно-то как! — заскулил кто-то рядом с ним. — Всю башку мне своим лбищем размозжил!

Имя той, о ком он так бессмысленно старался не думать, окончательно привело Кирана в чувство, обостряя инстинкты. Киран молниеносно выкинул руку вперед, безошибочно находя ворот туники того, кто столь неосторожно все это время стоял рядом, и тут же потянул его на себя так, что Кит в мгновение ока оказался распластанным на широкой кровати, вперив испуганный взгляд в нависавшего над ним мужчину. Невероятно глубокие и холодные глаза смотрели на него пристально и серьезно, но, пожалуй, больше всего юношу напугало лицо, перепачканное кровью, — словно маска, на которой не было и тени эмоции.

— Кто ты? — ни гнева, ни ярости, просто вопрос, на который невозможно не ответить.

Но как ему объяснить, кто он такой? Зачем свалился на него прямо из ниоткуда? И чего хочет? Кит не знал.

— Кит, — немного оробев, выпалил парнишка.

Киран немного нахмурился, не сразу поняв, при чем тут млекопитающее. Тут его взгляд скользнул с лица на шею парня, и вот тогда мужчина и впрямь растерялся. Не узнать свои собственные амулеты, которые не одно столетие назад подарил ему и Соль его родной отец, он не мог.

— Откуда? — столь же кратко и холодно поинтересовался он, указав взглядом на амулеты на шее Кита.

— Мое, — выпалил парень, окончательно совладав с собой и обретя способность к речи, когда Киран попытался сорвать незатейливый шнурок с шеи мальчика. Кит накрыл ладонь Кирана своей и дернул. — Не дам, — в то время как Киран вновь потянул шнурок на себя, никак не ожидая, что мальчик сгруппируется, прижав его руку к себе и вцепившись в нее обеими руками, да еще и колени подожмет так, что рука Кирана окажется в настоящем капкане из человеческого тела. — Мне Соль дала, понятно тебе? — пропыхтел мальчик, и не думая ослаблять хватку.

Киран смотрел на творимое с его рукой безобразие; на то, как пыхтит парнишка, стараясь удержать его руку в захвате, похоже, даже не догадываясь, что мужчине ничего не стоит встать с кровати вместе с Китом, болтающимся на руке, точно с таким вот своеобразным шариком; и почему-то находил это… забавным?

— Да? — изогнув бровь, поинтересовался мужчина.

— Да, — побагровев от усилий, выпалил мальчик.

— Хватит терзать мою руку, — монотонно произнес Киран, стараясь не сильно пугать парня. Хотя тот, вопреки всему, похоже, не особенно-то и боялся. — Советую тебе все же внятно объяснить, кто ты и как тут оказался. Обещаю, что не трону тебя.

Осознав, что мужчина более не пытается сорвать с него амулеты, что дала ему Соль, Кит все же ослабил хватку, позволяя Кирану выпрямиться. Все это время мальчик лихорадочно прикидывал, как ему активировать амулеты, — на всякий случай, чтобы этот мужчина и впрямь не смог навредить ему. Было в этом человеке что-то такое… Кит не знал, как правильно объяснить то, что он чувствовал. Соль была теплой. Иногда колючей, порой жесткой или непредсказуемой. Ее шутки или слова частенько задевали его, но скорее это было сравнимо с тем, как если бы кто-то назойливо трепал его за волосы. Раздражающе, но не больно. Рядом с ней он впервые за последние годы почувствовал себя частью чего-то родного. Возможно, это было несколько самонадеянно — считать себя частью ее семьи, — но почему-то он уже давно так думал, не пытаясь навязывать ей свое отношение. Это было слишком сложно для него. Просто так было, и все. Но этот мужчина, ее муж, а стало быть, и его не пойми какой по счету прадед, был другим. Так ему казалось, во всяком случае. Он точно знал, что Соль ни за что не допустит, чтобы с ним случилось что-то плохое, но пока он не мог сказать так же точно подобного об этом мужчине. Хотя он же первородный, значит, не сможет навредить ему. Здраво рассудив, что поздновато думать о безопасности, Кит глубоко вздохнул и наконец-то смог сесть.

— Меня зовут Кит, — выпалил мальчик, даже примерно не представляя, как рассказать о том, что его отправил сюда дворец вроде бы как потому, что Соль в опасности. — И я тут потому, что мне… нет, не мне, — призывая себя к спокойствию, исправился Кит, — а Соль нужна твоя помощь! — выпалил он.

На лице мужчины, что продолжал сидеть перед ним, не дрогнул ни один мускул. И, хотя Кита возмутила такая реакция «этого», презрительно обозвал мальчик Кирана, он постарался не показать своего отношения к тому, кого продолжал считать предателем, бросившим его Соль.

— Соль попала в беду! Я уверен! И дворец считает так же! — как казалось Киту, он говорил достаточно убедительно и искренне. Но «этот» продолжал сидеть, точно воды в рот набрал. Ни единой эмоции на лице, только взгляд… Зеленые глаза точно заискрились, и стало так холодно под этим пронизывающим душу взглядом. — Я не знаю, к кому еще я мог бы обратиться. И тот ненормальный дворец, похоже, тоже, раз притащил меня сюда! Но, — набрав побольше воздуха в грудь, заговорил парень, — Ариен вновь захотят использовать ее, я уверен!

— Ариен, — едва слышно повторил Киран, и его голос, точно шелест сухих листьев на ветру, прошелся по коже мальчика, оставляя после себя рой мурашек.

— Да, — энергично закивал Кит, — я уверен, что она у них! Опять… — уже тише добавил он. — На нас напали, когда мы спали. Кажется, задействовали какой-то газ, я не уверен. И… они приняли Лил за Соль, — чем больше Кит говорил, тем сильнее начинал нервничать. Мысли скакали, точно блохи на раскаленной сковородке, и, кажется, он начинал задыхаться. — Они забрали ее, а Соль спасла меня и Джарреда. И пока мы были без сознания, она отправилась за Лил, но так и… так и… не вернулась, — выпалил он, когда мужчина вдруг положил два пальца ему под шею и слегка надавил.

— Посмотри на меня, — сказал он так, что Кит невольно вновь оробел и, не решаясь спорить, подчинился, — а теперь глубокий вдох и медленный выдох, вот так, еще раз, — очень спокойно говорил «этот», и Кит, подчиняясь, ощущал, точно его некто заботливый укутывает в теплое одеяло из спокойствия и умиротворения.

«А может, он и ничего?» — простодушно подумал мальчик, соображая, что еще нужно сказать, чтобы мужчина напротив него согласился помочь.

Знал бы этот мальчик, что впервые за триста лет Киран пытался успокоить кого-то, не говоря о том, что измерял пульс живому человеку. Похоже, парнишка достаточно хорошо приложил его, раз что-то в его таком устоявшемся мире из руин и тлена вдруг изменилось. Иначе почему такое странное щемящее чувство внутри, когда он смотрит на этого ребенка?

Киран невольно нахмурился, положив ладонь на затылок мальчика, который оказался разбит после падения, и, достав окровавленные пальцы из вороха спутанных волос, особенно никого не стесняясь, сперва понюхал кровь, а потом положил палец в рот. То, что ему открылось при этом странном действии, едва не заставило его в очередной раз за этот день потерять сознание. Он смотрел в глаза ребенка, что сидел напротив него, все еще не до конца доверяя собственным ощущениям. Порой реальность невозможно принять, проживи ты хоть тысячу лет. Но и бежать от нее столь же глупо и бесполезно. Он знал это наверняка.

— Ты… знаешь? — неожиданно хрипло спросил он мальчика.

Как ни странно, Кит понял с первого раза, о чем его спрашивают.

— Что мы вроде как родня? — поинтересовался парень, скрестив ноги перед собой. — Естественно, — важно изрек пацан. — И че? — с вызовом поинтересовался он. Пусть знает, что Соль ему доверяет и он тот, кто поддерживает ее вместо него! Так думал Кит, ожидая реакции «этого».

Некоторое время Киран смотрел на мальчика, пытаясь осознать, что такое с ним сейчас происходит. Странная волна тепла поднималась, казалось, от самых его стоп к сердцу, голове, омывая собой то, чему уже так давно было запрещено что-то чувствовать. Она несла с собой боль, точно соприкасаясь с его замерзшим сердцем, она заставляла эту ледяную корочку трескаться и кровоточить. Был ли на самом деле день, когда он забывал? О сыне? О женщине, с которой решил однажды делить вечность? Обо всем том, что связывало их, что делало его существование осмысленным. Последние века ему казалось, что он сломлен, растоптан, раздавлен, но… Было ли это так? Сейчас ему казалось, что тогда, три столетия назад, он просто замерз, застыв, точно в одну секунду превратившись в каменную статую, что способна дышать, двигаться и все еще ставить перед собой ничего не значащие цели. Он шел к ним, чтобы не застыть окончательно, все еще надеясь, что его существование сможет что-то изменить! Остановить мага, который пренебрег всеми законами этого мира во имя собственного могущества. Ослабить империю, что точно паразитировала на крови их мира, подчиняя и подавляя всех и вся.

Но вот он смотрит в такие похожие на его собственные глаза ребенка, который каким-то чудом пронес кровь исчезнувших королей через века, который неизвестно каким образом сумел преодолеть всю возможную защиту резиденции Ал’лин, чтобы, упав ему на голову, просто попросить помочь той, кто была… нет, кто все еще олицетворяет собой солнце его существования, а он сидит и глупо таращится на парня, точно невменяемый идиот.

Киран знал, всегда знал: что бы их с Соль ни ждало в дальнейшем, он никогда не отвернется от нее. Ни за что в своей жизни он не оставит ее, когда ее свободе будет что-то угрожать. Но Айд бы побрал ее дар, так как именно он чаще всего и загонял их в западню.

Мужчина, не сказав ни слова, легко поднялся и, подойдя к шкафу, открыл его створки, выуживая из его недр чистую сорочку.

Кит же во все глаза следил за мужчиной и его реакциями. На самом деле он с замиранием сердца, в котором не мог признаться даже самому себе, ждал ее. Не потому, что успел как-то привязаться к этому высокому странному мужчине, просто он был… мужчиной, пусть дальним, но родственником… Единственным мужчиной, который был связан с ним кровью и чем-то неуловимо напоминал ему родного отца.

— Что вы делаете? — вдруг отойдя от первого потрясения, мальчик решил, что надо бы проявить почтение. Поздновато, конечно, но он не виноват, что после пережитого не мог вести себя как положено.

— На что похоже? — скинув на пол окровавленную рубаху, Киран быстро натянул свежую, в то время как мальчик успел заметить на груди мужчины алый цветок, точь-в-точь такого же цвета, как и лепесток на виске у Соль.

— Вы поможете? — несколько робко поинтересовался мальчик, наконец в полной мере осознавая, насколько зыбко его положение сейчас. Всего одно слово — и он один, неизвестно где и без всякой надежды на то, что сможет хоть что-то предпринять, чтобы помочь Соль. Не говоря уже о том, чтобы помочь себе самому.

Киран тем временем вновь приблизился к постели, где продолжал сидеть мальчик. Он посмотрел на него, и Киту стало не по себе от его колючего, пронизывающего взгляда.

— Да, — коротко бросил мужчина, — но не думаю, что тебе понравится эта затея в конечном счете…

— Если Соль окажется в безопасности, мне понравится, — горячо заверил Кит, а Киран лишь как-то грустно улыбнулся.

Как же сильно он ненавидел свой Дар, порой это было невыносимо…

На самом деле я принадлежу к тому типу людей, для которых самой невыносимой пыткой является безделье. Не то чтобы я любила трудиться. Вот уж нет! Я любила заниматься делами. И, как мне кажется, это определенно разные вещи. У Айрин было весьма емкое определение для меня, которое звучало вполне себе безобидно, если бы не интонация, с которой она называла меня «деятельной». Во времена нашей с Кираном вражды он частенько называл меня «жуком… навозником». Наверное, более емко вид моей любимой деятельности еще никто и никогда не обозначал. Как это ни больно признавать, но я и впрямь день и ночь готова была катать свой шар, пока меня это увлекало. В молодости в основном это были проделки, в старости — тоже…

— Я не меняюсь, Айд меня побери, — тяжело вздохнула я, с интересом перебирая содержимое шкафчика в ванной комнате.

— Мне это не нравится, — донесся до меня чуть сиплый после долгого сна голос Лил.

— Мне тоже, — сортируя тюбики, кивнула я.

— Ну ладно, допустим, каким-то образом у вас получится взорвать дверь…

— У меня получится, если надо, — с умным видом кивнула я. — Идиоты, впрямь решили, что я тут ванну буду принимать со всей этой хренью, — усмехнулась я, — боже ж ты мой, аптекари-недоучки, мать их, — сплюнула я. — Да тут целый арсенал! Взорвать точно смогу, — еще раз кивнула я, подтверждая свои возможности. — Пока я тут, могу и главнюка Ариен взорвать, если надо, — злобно хохотнула я.

— Может, успокоимся и подумаем?..

Очередное предложение успокоиться заставило меня резко вскинуть руку и прошипеть, чтобы не заорать:

— Не надо меня успокаивать! Пока я при деле, я стабильна… если я успокоюсь, то могу… даже представить боюсь, что я могу, когда успокоюсь! — отмахнулась я. — Сейчас мы тут кое-что смешаем, чтоб бабахнуло как надо, поедим и подумаем, что именно взорвать… Мне нужен амулет, он у Ариен, стало быть, мне нужно вызвать Ариен, чтобы взорвать его и забрать амулет. И поскольку, как только он войдет в эту комнату, так же, как и мы, потеряет все свои магические примочки… вся власть окажется в моих руках! Тут я как жахну…

— Вы помешались, — подытожила волчица, смотря, как я начинаю пересыпать содержимое одной из баночек в заранее подготовленную миску.

— Вероятность есть, — не стала отрицать очевидное я.

Уже несколько часов кряду я не могла совладать с собственным гневом. Я страдала от того, что оказалась взаперти, что мои планы были так грубо отодвинуты и разрушены, но больше всего я переживала за ребенка, который сейчас оказался один на один с невменяемым психопатом… моим домом.

Подозреваю, я испытывала нечто похожее на ломку, которую переживают наркозависимые. Как человек, который долго жил без таких ярких эмоций, как ярость и ненависть, сейчас я никак не могла освободиться от накатившей на меня волны. Она все накрывала и накрывала меня с головой, топя в волнах раздражения и приступах ярости. Хотелось кого-нибудь ударить… очень. Честно скажу, хоть я и не сахар, но била людей в основном с оздоровительным эффектом. Сейчас же я готовилась к войне.

— Смотри, — привлекла я внимание своей спутницы, чтобы и впрямь немного успокоиться, — смешиваем три к одному этой чудесной штуки для очищения ванны с бальзамом для волос, добавляем крем для отбеливания лица, засыпаем порошок для депиляции, немного «божественного» масла — и готово! Осталось только взболтать и кинуть, все. Единственная проблема в том, что, похоже, выбить дверь все же не удастся… слишком маленькая концентрация… Ну, на крайний случай зубы кое-кому враз вышибет… — вновь закипая, прошипела я. — Что там желтое в той склянке? — поинтересовалась я, указав на пузырек из прозрачного стекла, что стоял на тумбочке, напротив которой я сейчас сидела.

— Похоже, духи, — взяв склянку в руки, поделилась Лил. — Очень дорогая вещь в Империи. Ассов пятнадцать, наверное, стоят? — Как и любой оборотень, Лил не понимала ценность такого рода продукции из-за развитого обоняния и нелюбви к искусственным ароматам на теле.

— Будь добра, вылей их и смой, мне нужна баночка, — попросила я.

На данную просьбу возражений не последовало.

Уже через час я была готова идти в бой. За это время состояние Лил заметно ухудшилось — сказывалось отравление. К головной боли добавились резь в глазах и отек дыхательных путей. Изолированность от энергетических потоков не позволяла ей восстановиться за счет ресурсов организма. Волчица начинала задыхаться. Помочь ей прямо сейчас не представлялось возможным. Если отек гортани станет более выраженным, то я просто не знаю, как буду выкручиваться. Я обыскала каждый сантиметр камеры; тут было все, что якобы нужно женщине, начиная от какого-то разноцветного тряпья, расшитого серебряными и золотыми нитями, и заканчивая банками с кремами и маслами для притираний. Идиоты, похоже, не в курсе, что я не сморщилась, как курага, вовсе не потому, что ежедневно втирала в себя что-то подобное. Зачем этот Эрдан приволок все это, я, честно, не знала. Единственное, что я смогла расценить как «полезное», — это ложки, которые нам выделили в качестве столовых приборов.

— Отдыхай, старайся не говорить и держи это у горла, — протянула я Лил влажное полотенце. Я говорила и не верила самой себе. Это все, что я могла сделать для нее сейчас?! Реально все. Я была беспомощна.

— Зачем вам ложки? — вяло поинтересовалась Лил, смотря, как я примеряюсь к углам стен.

— Точить буду…

Лил тяжело вздохнула, но, видимо, решив, что лучше позволить мне делать хоть что-то, решила оставить это без комментариев.

Мы оказались предоставлены самим себе вовсе не потому, что я была такой гордой и не пыталась кого-то позвать. Поняв, что девочке хуже, я орала с полчаса, не меньше, но никто так и не пришел. Стало быть, и не придет, пока не посчитает, что прошло достаточно времени, чтобы я больше не покушалась на чье-то достоинство. Вот только я не знала, как поведет себя организм Лил! Если она начнет задыхаться, то все, что мне останется, — это глупо хлопать глазами и ждать… чуда? Вот уж нет, все чудеса нынче лишь в моих руках.

В комнате был плетенный из тростника стул, красивый такой… был. Его я уже разобрала на составляющие, так что трубку я добыла, осталось сделать нож. Я боялась, что еще пара часов — и этой самой ложкой мне придется делать надрез, чтобы Лил смогла дышать сама. Пожалуй, со студенческих времен мне не было так страшно. Единственное, о чем я сейчас жалела, — что смыла духи в унитаз. Они бы мне пригодились…

— Вы вообще отдыхаете? — вяло поинтересовалась Лил, наблюдая за тем, как я вибрирую с ложкой в руках и тру ее об угол стены. Я и впрямь делала это так долго, что мышцы на руках и спине уже горели огнем, но останавливаться я не собиралась.

— А т-то т-ты н-не зн-наешь, к-как я работ-таю, — голос мой дрожал вместе со мной, — уч-чись к-копить эн-нергию. Айд, как жарко, — стерев пот со лба, я посмотрела на плод своих трудов. Результат, конечно, был, но не то чтобы впечатляющий.

— Теперь вы хотите зарезать главу Дома? — поинтересовалась Лил.

— Нет, это для тебя, — буркнула я, не подумав, как может расценить это волчица.

— Что?! — воскликнула она, уже пытаясь вскочить и начать отстаивать свое право на существование.

— Сядь на место, — рявкнула я. — Если ты начнешь задыхаться, мне придется принять меры.

— Зарезать меня? — выпучив глаза, закричала она.

— Как вариант, — зло улыбнулась я. — А возможно, сделать так, чтобы ты могла дышать, на твой выбор.

— Вы понимаете, что прорыв неизбежен? — холодный голос главы Дома Ариен отражался о высокие стены приемной залы Императора и долетал до Императора уже многократно усиленным.

— Разве? — холодно улыбнулся мужчина, что занимал трон вот уже как столетие, но толком так и не сумевший дорасти до этого места, — я похож на того, кто не в состоянии понять такие простые слова? Империя незыблема, — на последних словах его голос вдруг стал жестким и властным, — и ты, Рейнхард Эль Ариен, — один из тех столпов, что делает ее таковой!

— Артефакты, что делают ее таковой, — Рейн сделал особенный акцент на последнем слове, — практически разряжены. Нужна кровь двенадцати семей и жертва, чтобы защита стала активной…

— Глупости, — отмахнулся Император, — предрассудки прошлого. Кровь двенадцати семей — это та сила, которой лишится глава каждой из семей не на год и не на два — это десятилетия, когда мы окажемся совершенно обескровленными! А кроме ритаров, ты думаешь, у нас нет врагов? У Дома Дриэлл есть другой вариант, не так ли, Элтрайс?

— Да, — склонился в глубоком поклоне мужчина, выходя в центр зала, где сейчас стоял Рейнхард. — Как вы знаете, — начал он, и, несмотря на т, что флер не действовал на магически одаренных аланитов, мужчина казался необыкновенно прекрасным и обаятельным: его хотелось слушать, казалось, что такой аланит просто не может ошибаться, — как вы все знаете, мой Дом уже давно получает особые имперские гранты. Что ж, сегодня я могу с честью сказать, каких успехов мы добились. Чтобы воссоздать защиту Двенадцати, нам более не нужна жертва со стороны глав Домов. Более ни к чему тратить драгоценную кровь аланитов на процветание общества, ведь для этого Лурес создала людей. Бесполезных, мало живущих, магически не одаренных и ограниченных. Лурес сделала их нашими рабами лишь потому, что такова и была цель их создания! Но, как бы там ни было, при рождении любого живого существа, наделенного разумом и душой, происходит энергетический выброс, сравнимый именно что с мощью каждого из вас, — обвел он взглядом глав, что сейчас внимательно слушали говорившего. — В наших силах сделать этот взрыв направленным и воссоздать защиту в ее первозданном виде! Никаких жертв со стороны правящей системы, никакого риска для империи — и гарантированный результат!

На мгновение Рейну показалось, что он онемел. Что такое сейчас предлагал сделать этот аланит? Принести в жертву новорожденных, чтобы зарядить артефакты, которые веками защищали их земли от нападения главных врагов?

— На какое время хватит заряда? — раздалось откуда-то со стороны, когда он явственно ощутил, что решение по данному вопросу уже принято. Похоже, оно устраивало… всех.

— Где мы? — поинтересовался Кит, с трудом приходя в себя после второго перемещения за эти сутки.

И если перемещение из дворца было сравнимо с неконтролируемым падением в бездну, то «путешествие» в объятиях этого мужчины походило на то, как если бы его в одно мгновение захлестнуло парализующей все его естество ледяной волной. Вдруг, в один миг, его просто не стало. Размыло и соединило вновь.

— Без разницы, просто жди здесь, — сказал мужчина, выуживая из кармана блестящую цепочку и небольшой серебряный медальон на ней — точная копия того, что был у Соль. — Ты же знаешь, как поступить, если никто из нас не придет? — поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, просто застегнул цепочку на шее подростка.

Кит на какое-то время растерянно замер, рассматривая неожиданный подарок с изображением парящей птицы на своей шее, когда его плечо накрыла мужская ладонь.

— Она ведь признала в тебе его кровь, — тихо сказал Киран и едва заметно улыбнулся.

Кит точно так же несмело кивнул.

— Хорошо, — просто ответил мужчина, но у самого мальчика от такого ответа вдруг побежал нестройный рой мурашек по спине.

Это простое слово было слишком глубоким, многогранным, чтобы он вот так запросто мог его понять. Он несмело поднял взгляд и вдруг осознал, что тонет в этих бездонных зеленых глазах, на самом дне которых отражали свой танец звезды и тьма. Только сейчас он понял, что вокруг царит ночь.

— Вернись с ней, — собрав все свое мужество в кулак, быстро сказал Кит, отчаянно надеясь, что этот мужчина не заметит предательской дрожи в его голосе.

— Обмани судьбу, — ответил Киран, исчезая столь неожиданно, что Кит невольно вздрогнул, оставшись один на один с кромешной тьмой.