И-4
Каза
Корабль «Первые сны» рассек волну, вынудив Казу крепко ухватиться за снасти. Ее руки в перчатках уже болели, и каждый раз, когда накатывала новая волна, она была уверена, что вот-вот свалится за борт.
Она отказалась спуститься в трюм. Это ее судьба. Она больше не вещь, которую можно возить с места на место, хватит. Кроме того, темное небо – и внезапно разыгравшийся шторм, пусть даже плавание было легким еще час назад, – приводили в замешательство не больше, чем ее видения.
Другая волна обрушилась на палубу грохочущим потоком. Моряки метались из стороны в сторону и вопили – в основном это были наемные матросы из Стина, потому что ни одна команда в здравом уме не отправилась бы в такое путешествие. Капитан Вазрмеб вышагивал среди них, выкрикивал указания, в то время как рулевой Дроз не давал кораблю сбиться с курса. Навстречу шторму. Прямиком. Навстречу. Шторму.
Каза держалась крепко, но сказывался возраст – ее руки начали слабеть. Ее обдало ледяной водой, и капюшон упал, обнажив лицо – и его искаженную суть. Большинство матросов ничего не заметили, но ее визг привлек внимание Вазрмеба.
Капитан, единственный тайленец на борту, не очень-то соответствовал ее представлениям об этом народе. Она думала, что тайленцы – грузные коротышки в жилетах, торговцы с замысловатыми прическами, которые торгуются за каждую сферу. Но Вазрмеб был высоким, как алети, с достаточно длинными руками, чтобы обхватить любой валун, и достаточно крепкими мускулами, чтобы его поднять.
Сквозь грохот волн он заорал:
– Кто-нибудь, уведите духозаклинательницу в трюм!
– Нет! – крикнула она в ответ. – Я остаюсь.
– Я заплатил выкуп, достойный князя, – заявил он, решительно приближаясь, – не для того, чтобы ты вывалилась за борт!
– Я тебе не вещь, чтобы…
– Капитан! – окликнул матрос. – Капитан!!!
Они оба увидели, как корабль поднялся на гребень огромной волны, а потом наклонился, прежде чем упасть с другой стороны. Вот буря! Желудок Казы подкатил к самому горлу, и она почувствовала, как пальцы скользят по канатам.
Вазрмеб схватил ее за полу одеяния и крепко вцепился, когда они погрузились в воду за волной. На краткий ужасающий миг показалось, что корабль погребен в этой холодной воде.
Волна прошла, и Каза обнаружила, что лежит на палубе, мокрая до нитки, и капитан по-прежнему ее держит.
– Шквальная дура, – буркнул он ей. – Ты мое секретное оружие. Утопишься, когда не будешь работать на меня, поняла?
Она вяло кивнула. А потом ошеломленно поняла, что хорошо его слышит. Шторм…
Закончился?
Вазрмеб встал во весь рост и широко улыбнулся. С его длинной гривы, в которую были зачесаны белые брови, капала вода. По всей палубе выжившие моряки, мокрые до нитки, вставали и смотрели в небо. Оно по-прежнему было затянуто темными тучами, но ветра полностью стихли.
Вазрмеб издал рокочущий смех, взмахом руки отбросив назад длинные вьющиеся волосы.
– Что я вам говорил, парни! Этот новый шторм пришел из Аймиа! Теперь он закончился, удрал, и богатства его родной земли можно грабить!
Все знали, что возле Аймиа не стоит задерживаться, хотя объяснения были разные. Ходили слухи о том, что в этих водах обретается мстительный шторм, который выискивает и уничтожает приближающиеся корабли. Странный ветер, с которым они столкнулись, – по времени он не соответствовал ни Великой буре, ни Буре бурь – словно подтверждал эти россказни.
Капитан начал выкрикивать приказы, возвращая людей по местам. Их плавание было недолгим: всего лишь короткий путь от Лиафора, вдоль шинского побережья, потом на запад, к этой северной части Аймиа. Вскоре они заметили большой главный остров, но не остановились. Все знали, что он пустынен и безжизнен. Сокровища хранились на тайных островах и, предположительно, дожидались там тех желающих обогатиться, кто достаточно смел, чтобы бросить вызов ветрам и вероломным проливам.
Казу это не очень-то заботило – что для нее богатства? Женщина пришла сюда из-за другого слуха, который ходил исключительно среди подобных ей. Возможно, здесь она наконец-то найдет лекарство от своего недуга.
Даже сейчас, поднявшись, она нащупала кошель, ища утешительное прикосновение своего духозаклинателя. Он принадлежал ей, что бы там ни заявляли правители Лиафора. Разве они потратили свою юность на то, чтобы ласкать его, выявлять его секреты? Разве провели свои зрелые годы в служении, с каждым применением духозаклинателя на шаг приближаясь к небытию?
Простые моряки расступались перед Казой, избегая смотреть ей в глаза. Она подняла капюшон; взгляды обычных людей были слишком непривычными. Духозаклинательница достигла той стадии, когда ее… уродства стали слишком заметны.
Каза медленно превращалась в дым.
Вазрмеб сам встал у руля, дав Дрозу передышку. Долговязый моряк сошел с юта и заметил Казу у борта корабля. Широко улыбнулся, что женщина нашла любопытным. Она никогда с ним не разговаривала. Теперь он неторопливо подошел, словно намереваясь поболтать.
– Итак… – проговорил Дроз. – На верхней палубе? В такую погоду? А вы не лыком шиты.
Каза поколебалась, рассматривая это странное существо, а потом опустила капюшон.
Он не дрогнул, хотя ее волосы, уши и с недавнего времени часть лица распадались. В щеке у нее зияла дыра, сквозь которую проглядывали челюсть и зубы. По краям дыра источала струйки дыма; плоть как будто сгорала. Когда Каза разговаривала, сквозь нее проходил воздух, искажая голос, а чтобы проглотить какую-нибудь жидкость, приходилось до предела запрокидывать голову. И все равно кое-что просачивалось.
Процесс был медленным. Осталось еще пару лет до того, как духозаклинание ее убьет.
Дроз, похоже, решил притвориться, что ничего особенного в этом нет.
– Поверить не могу, что мы прорвались сквозь тот шторм. Думаете, он охотится за кораблями, как и твердят слухи?
Он был лиафорец, как и Каза, с темно-коричневой кожей и темно-карими глазами. Чего же ему нужно? Она попыталась вспомнить обычные страсти человеческой жизни, которые начала забывать.
– Ты хочешь физической близости?.. Нет, ты намного моложе меня. Хм… – Любопытно. – Ты испуган и хочешь, чтобы тебя утешили?
Он занервничал, теребя конец развязавшегося каната:
– Э-э… Ну, я… вас же князь послал, верно?
– А-а. – Итак, Дроз знает, что она кузина князя. – Ты ищешь связь с королевской семьей. Ну так вот, знай: я отправилась по собственной воле.
– Но ведь он вас отпустил.
– Разумеется, нет. Если не ради моей безопасности, то ради сохранности моего устройства. – Оно принадлежало только ей! Каза посмотрела вдаль, через слишком спокойный океан. – Меня каждый день запирали, снабжая всем, что, по их мнению, требовалось мне для счастья. Они понимали, что я в любой момент могу в буквальном смысле превратить стены и узы в дым.
– А это… больно?
– Это блаженно. Я медленно подключаюсь к устройству, а через него – к Рошару. Пока однажды оно не примет меня в свои объятия целиком. – Она подняла руку и стянула перчатку, палец за пальцем, обнажив медленно распадающуюся руку. Пять линий тьмы поднимались от кончиков пальцев. Она обратила ладонь к Дрозу. – Могу показать. Ощути мое прикосновение, и сам поймешь. Один миг – и ты смешаешься с самим воздухом.
Он сбежал. Отлично.
Капитан направил их к небольшому острову, который вынырнул из умиротворенного океана именно там, куда его помещала капитанская карта. У него была дюжина имен. Скала Секретов. Игрушка Пустоты. Как театрально. Она предпочитала старое название: Акина.
Предположительно, здесь когда-то был большой город. Но кто строит город на острове, к которому невозможно подойти? С океанского дна поднималось множество странных скал, которые окружали остров стеной, и каждая выглядела словно наконечник копья высотой около сорока футов. По мере того как корабль приближался, море опять сделалось неспокойным, и Каза ощутила приступ тошноты. Ей это понравилось. Это было человеческое чувство.
Ее рука снова потянулась к духозаклинателю.
К тошноте примешивался слабый голод. В последнее время она часто забывала про еду, ведь ее тело теперь нуждалось в меньшем. Жевание раздражало из-за дыры в щеке. И все-таки ей нравились запахи того, что кок стряпал внизу. Может, еда успокоит моряков, которые явно волновались из-за приближения к острову.
Каза перешла на ют, ближе к капитану.
– А теперь отработай свое жалованье, духозаклинательница, – посоветовал он. – И я буду оправдан за то, что притащил тебя сюда.
– Я не вещь, – рассеянно проговорила Каза, – чтобы меня использовать. Я человек. Эти каменные штыри… их здесь сотворили с помощью духозаклинания.
Громадные каменные «наконечники» окружали остров слишком ровным кольцом. Судя по течениям впереди, под водой тоже были скалы, грозившие разорвать корпус судна.
– Ты можешь уничтожить один? – поинтересовался Вазрмеб.
– Нет. Они намного больше, чем ты указал.
– Но…
– Капитан, я могу проделать дыру. Воздействовать на целый предмет легче, но я не обычный духозаклинатель. Я начала видеть темное небо, и второе солнце, и существ, которые тайно обитают вокруг людских городов.
Он заметно вздрогнул. С чего вдруг это его испугало? Она всего лишь констатировала факты.
– Нам нужно, чтобы ты преобразовала верхушки нескольких подводных рифов. А потом проделай дыру, достаточно большую для того, чтобы ялики могли добраться до острова.
– Я сдержу слово, но ты должен помнить. Я тебе не служу и пришла сюда ради собственных целей.
Они бросили якорь так близко к скалам, как только осмелились. Штыри вблизи выглядели еще более пугающими и явно духозаклятыми. «Должно быть, над каждым трудились несколько духозаклинателей одновременно», – подумала Каза, стоя на носу корабля, пока моряки поспешно уплетали похлебку.
Кок был женщиной – реши, судя по татуировкам, покрывающим все лицо. Она заставляла капитана есть, утверждая, что он отвлечется, если отправится на остров голодным. Даже Каза попробовала немного, хотя ее язык больше не ощущал вкуса. Ей все показалось одинаковой густой кашей, и во время еды она прижимала салфетку к щеке.
Вазрмеб в ожидании привлек спренов предвкушения – ленты, что колыхались на ветру, – и Каза видела существ по ту сторону, которые сопровождали спренов.
Гребцы и офицеры набились в четыре маленькие шлюпки, но ей выделили место на носу одной из них. Каза натянула капюшон, который еще не просох, и устроилась на скамейке. А что капитан собирался делать, если бы шторм не прекратился? Неужели он всерьез собирался воспользоваться ею и шлюпкой, чтобы убрать эти каменные копья посреди разбушевавшейся стихии?
Они достигли первого штыря, и Каза, осторожно развернув духозаклинатель, выпустила на волю поток света. Три больших самосвета, соединенные цепями, с петлями для пальцев. Она его надела, расположив камни на тыльной стороне ладони. Тихонько вздохнула, вновь ощутив прикосновение металла к коже. Теплый, доброжелательный – он был ее частью.
Каза перегнулась через борт и, опустив руку в прохладную воду, коснулась верхушки каменного копья – та сгладилась за годы в океане. Свет камней, проходя сквозь воду, украсил ее одеяние пляшущими бликами.
Она закрыла глаза и испытала знакомое ощущение: ее тянуло в другой мир. Чужая воля подкрепила ее собственную, нечто властное и мощное пришло в ответ на ее просьбу о помощи.
Камень не хотел меняться. Он был доволен своим долгим сном в океане. Но… да-да, он помнил. Когда-то камень был воздухом, пока кто-то не запер его в новой форме. Каза не могла снова превратить его в воздух; у ее духозаклинателя был только один режим работы, а не положенные три. Она не знала почему.
«Дым, – прошептала она камню. – Свобода в воздухе. Помнишь?» Каза соблазняла его, вызывая воспоминания о танце, которому ничто не препятствовало.
Да… свобода.
Она едва не поддалась этому сама. Как же чудесно будет забыть о страхе! Парить бесконечно! Освободиться от смертных страданий!
Кончик рифа превратился в дым, и вокруг шлюпки взорвались пузыри. Каза рывком вернулась в реальный мир, и некая часть внутри ее содрогнулась. Какой ужас. В этот раз она едва не ушла.
Пузыри дыма раскачали шлюпку, и та почти перевернулась. Надо было предупредить гребцов. Моряки заворчали, но в соседней шлюпке капитан похвалил Казу.
Каза убрала еще два подводных рифа, прежде чем они достигли стены. Здесь похожие на копья скалы располагались так близко, что между ними едва ли можно было просунуть ладонь. Потребовались три попытки, чтобы подвести шлюпку достаточно близко, – стоило им достичь нужного места, как прихотливые волны утаскивали посудину прочь.
Наконец матросам удалось удержать шлюпку на месте. Каза протянула руку с духозаклинателем – в двух самосветах из трех почти закончился буресвет, они едва светились. Этого должно хватить.
Она прижала руку к штырю, а затем убедила его стать дымом. На этот раз получилось… легко. Духозаклинательница ощутила взрыв ветра, сопровождавший трансформацию, и ее душа заплакала от восторга при виде дыма, густого и сладкого. Она вдохнула его через дыру в щеке, а вот моряки закашлялись. Каза посмотрела на дым, который медленно уплывал прочь. Как здорово будет к нему присоединиться…
«Нет».
Сам остров вырисовывался позади дыры. Темный, как будто его камни сами перепачкались в дыму, с высокими скалами в центре. Они очень напоминали стены города.
Шлюпка Вазрмеба приблизилась к ее шлюпке, и тайленец перешел с борта на борт. Гребцы во второй лодке пустились в обратный путь.
– Что такое? – спросила она. – Почему твоя шлюпка уходит?
– Матросы сказали, что плохо себя чувствуют, – ответил капитан. Он чрезмерно побледнел или ей кажется? – Трусы. Что ж, от добычи они ничего не получат.
– Здесь самосветы попросту на земле валяются, – встрял Дроз. – Поколения большепанцирников приходили сюда умирать, оставляя сердца. Мы будем богатыми, очень богатыми людьми.
До той поры, пока тайна не раскроется.
Она заняла свое место на носу лодки, и гребцы направили три оставшиеся шлюпки сквозь зазор. Аймианцы знали про духозаклинателей. В былые времена именно сюда приходили, чтобы получить такое устройство. На древний остров Акина.
Если и существовал способ избежать смерти от устройства, которое Каза так любила, он должен найтись здесь.
Ее желудок снова взбунтовался, пока они гребли. Каза вытерпела это, хотя ей показалось, что она проваливается в другой мир. Это не океан под нею, а непрозрачное черное стекло. И два солнца в небе – к одному из них стремилась ее душа. Ее тень тянулась в неправильную сторону…
Хлюп!
Один из моряков соскользнул с лодки за борт. Каза ахнула, когда еще один повалился на бок и весло выпало из его пальцев.
– Капитан?
Она повернулась к тайленцу и обнаружила, что у него закрываются глаза. Он обмяк, потом рухнул без чувств и ударился затылком о скамью позади.
У остальных моряков дела шли не лучше. Две другие шлюпки пустились в бесцельный дрейф. Похоже, никто из матросов не остался в сознании.
«Моя судьба, – подумала Каза. – Мой выбор».
Она не вещь, которую возят с места на место и приказывают духозаклинать. Не инструмент! Она человек!
Отпихнув потерявшего сознание матроса, Каза сама взялась за весла. Это было нелегко. Она не привыкла к физическому труду, и ей было тяжело крепко держать весла. Пальцы растворились слишком сильно. Наверное, год-два жизни – это чересчур оптимистично.
И все-таки она гребла. Сражалась с волнами, пока не подошла достаточно близко, чтобы выпрыгнуть в воду и ощутить под ногами камень. Одежды раздулись вокруг нее, и Каза наконец-то сообразила проверить, жив ли Вазрмеб.
Никто из моряков в шлюпке не дышал, так что она позволила лодке уплыть прочь по волнам. В одиночку Каза сразилась с прибоем и в конце концов на четвереньках выползла на каменный берег острова.
Там рухнула без сил. Ей вдруг смертельно захотелось спать.
Каза проснулась, когда по камням возле нее прополз маленький кремлец странной формы: с большими крыльями и головой, которая делала его похожим на рубигончую. Его панцирь переливался десятками цветов.
Каза вспомнила: когда-то она собирала кремлецов, пришпиливая их к доскам, и твердила, что станет историком. Что же случилось с той девочкой?
«Она изменилась, потому что так было нужно». Ей дали духозаклинатель, который следовало всегда хранить в королевской семье. Ей дали бремя.
И вынесли смертный приговор.
Она пошевелилась, и кремлец шмыгнул прочь. Каза закашлялась и поползла к скалам. Это город? Темный каменный город? Она с трудом соображала, но все же заметила самосвет – большое неграненное светсердце среди выбеленных остатков панциря мертвого большепанцирника. Вазрмеб был прав.
Каза снова рухнула на подступах к скалам. Они выглядели большими, богато украшенными зданиями, покрытыми кремом.
– Ах… – раздался позади чей-то голос. – Мне стоило догадаться, что наркотик не подействует на тебя так быстро. Ты ведь уже почти не человек.
Каза перевернулась и обнаружила, что кто-то приближается, бесшумно ступая босыми ногами. Кок? Да, это была она – реши с татуированным лицом.
– Ты… – прохрипела Каза. – Ты нас отравила.
– Вас столько раз предупреждали не приходить сюда, – заявила реши с татуированным лицом. – Мне редко приходится охранять это место так… агрессивно. Люди не должны снова его открыть.
– Самосветы? – спросила Каза, делаясь все более сонной. – Или… что-то другое… что-то… более…
– Я не могу сказать, – ответила женщина, – даже для того, чтобы удовлетворить желание умирающей. Есть те, кто может вытащить секреты из твоей души, и ценой этому окажется конец миров. А теперь засыпай, духозаклинательница. Это самый милостивый конец, какой я могу даровать.
Женщина-кок начала напевать. Ее тело разваливалось на части. Она рассыпалась, превратившись в кучу чирикающих маленьких кремлецов, которые прыснули из ее одежды, и та упала кучкой на камни.
«Галлюцинация?» – подумала Каза, погружаясь в сон.
Она умирает. Что ж, в этом нет ничего нового.
Кремлецы начали щипать ее руку, снимая духозаклинатель. Нет… у нее еще осталось последнее дело.
Яростно вскрикнув, Каза прижала ладонь к камням и потребовала, чтобы те изменились. Когда камни превратились в дым, она взлетела вместе с ним.
Ее выбор.
Ее судьба.
Назад: Интерлюдии Каза – Таравангиан – Венли
Дальше: И-5 Таравангиан
