Часть пятая
Новое единство
Сияющие рыцари – Эш – Навани – Адолин – Таравангиан – Янагон – Палона – Вайр – Шут
114
Цена
Пять с половиной лет назад
Далинар, тяжело дыша, проснулся в своем буревом фургоне. С колотящимся сердцем повернулся, пинком сбил на пол пустые бутылки и вскинул сжатые кулаки. Снаружи дождь омывал стены укрытия: буря заканчивалась.
Что это было, ради десятого имени Всемогущего? Он лежал в своей койке. А спустя мгновение очутился… Ну, он точно не помнил где. Неужели результат очередного запоя?
Кто-то постучал в дверь.
– Да? – хрипло спросил Далинар.
– Светлорд, караван готов отправляться в путь.
– Уже? Дождь еще не закончился.
– Сэр, я думаю, э-э, им не терпится от нас избавиться.
Далинар распахнул дверь. Снаружи стоял Фельт: стройный мужчина с длинными вислыми усами и бледной кожей. Судя по глазам, в его жилах текла толика шинской крови.
Хотя Далинар никому не объяснил, что собирается делать здесь, в Хекси, его солдаты, похоже, догадались. Он не знал, стоит ли гордиться их верностью или возмущаться тем, с какой легкостью они восприняли его намерение встретиться с Ночехранительницей. И конечно, один из них – сам Фельт – уже здесь побывал.
Снаружи караванщики запрягали чуллов. Они согласились доставить его до этого места, потому что им было по пути, но отказались следовать дальше, в долину.
– Сможешь провести нас дальше? – спросил Далинар.
– Конечно, – подтвердил Фельт. – Осталось меньше одного дня пути.
– Тогда скажи славному старшему караванщику, что здесь мы заберем свои фургоны и разделимся. Заплати, сколько он попросит, и еще сверху прибавь.
– Как скажете, светлорд. Хотя проехать часть пути с осколочником – само по себе достаточная плата за путешествие.
– Объясни, что мы в каком-то смысле покупаем их молчание.
Далинар выждал, пока дождь почти закончился, затем накинул куртку и вышел, чтобы вместе с Фельтом пройтись впереди фургонов. Ему больше не хотелось сидеть взаперти.
Он ожидал, что эта земля будет похожа на алетийские равнины. В конце концов, обдуваемые ветром пустоши Хекси не отличались от просторов его родины. Как ни странно, он не видел ни единой камнепочки. Землю покрывали складки, похожие на застывшую рябь на поверхности пруда, глубиной в два-три дюйма. С наветренной стороны они поросли хрупкой коркой лишайника. На подветренной же по земле стелилась трава.
Редкие деревья были тощими и сгорбленными, с узенькими, как ланцет, листьями. Их ветви так сильно сгибались в подветренную сторону, что почти касались земли. Будто один из Вестников прошелся по окрестностям и все зачесал набекрень. Близлежащие горные склоны были голыми, щербатыми и какими-то ободранными.
– Сэр, уже недалеко. – Фельт едва доставал Далинару до середины груди.
– Когда ты был здесь в прошлый раз, что… что ты видел?
– Сэр, по правде говоря, ничего. Она не пришла ко мне. Ночехранительница не всех посещает, понимаете. – Фельт похлопал в ладоши и подышал на руки. Недавно наступила зима. – Лучше войти сразу же после того, как стемнеет. Одному, сэр. Она избегает групп.
– Есть идеи, почему она не навестила тебя?
– Ну, насколько я могу судить, она не любит чужеземцев.
– То есть у меня тоже могут быть проблемы.
– Сэр, вы не настолько чужой.
Впереди группа маленьких темных существ вырвалась из-за дерева и взлетела плотной стаей. Далинар разинул рот при виде их скорости и ловкости.
– Курицы?! – удивился он. Маленькие, черные, каждая размером с мужской кулак.
Фельт усмехнулся:
– Да, дикие куры обитают и здесь, далеко на востоке. Хоть мне и невдомек, что они делают по эту сторону гор.
Птицы в конце концов выбрали другое изогнутое дерево и расселись в его ветвях.
– Сэр, простите за вопрос, но вы уверены, что хотите сделать это? Там вы окажетесь в ее власти. И не сможете выбрать цену.
Далинар ничего не ответил. У него под ногами хрустели веерообразные сорняки. Они дрожали и гремели от прикосновения. Здесь, в Хекси, слишком пусто. В Алеткаре не пройдешь час или два, не наткнувшись на ферму. Они шли вот уже добрых три часа, на протяжении которых Далинар чувствовал одновременно тревогу из-за того, что путешествие приближалось к концу, и нежелание идти дальше. Он пытался вернуть себе недавнее чувство целеустремленности. И ведь принятое решение еще и дало ему возможность не сдерживать себя. Если он все равно собирается к Ночехранительнице, зачем сопротивляться желанию выпить?
Поэтому бо́льшую часть путешествия Далинар провел пьяным. Теперь, когда алкоголь заканчивался, голоса мертвых вновь начали его преследовать. Хуже всего приходилось, когда он пытался уснуть. Выспаться не удавалось, и он ощущал тупую боль где-то позади глаз.
– Сэр? – в конце концов позвал Фельт. – Поглядите вон туда. – Солдат указал на тонкую полосу зелени, словно нарисованную на продуваемом всеми ветрами склоне горы.
По мере приближения Далинару удалось рассмотреть ее получше. Горы здесь разделялись, образовывая долину, и поскольку ее открытая часть тянулась на северо-восток, предгорья защищали все, что находилось внутри, от Великих бурь.
Там цвела жизнь. Лозы, папоротники, цветы и травы росли вместе, образуя плотный, как стена, подлесок, над которым простирались переплетающиеся ветви деревьев – не крепких культяпников, как в его родном краю, а корявых, ветвистых, высоких и скрученных. С крон ниспадали покрывала мха и лоз, и повсюду во множестве мельтешили спрены жизни.
Все это росло друг на друге: тростник и ветки торчали во все стороны, лозы так плотно покрыли папоротники, что те обвисли от тяжести. Увиденное напомнило Далинару поле боя. Большой гобелен, изображающий людей, сцепившихся в смертельной схватке, где каждый сражался, чтобы одержать верх.
– Как туда войти? – спросил Далинар. – Как пробраться сквозь… это?
– Тут есть тропки, – объяснил Фельт. – Если как следует поискать. Сэр, мы заночуем здесь? Завтра вы сможете разведать тропу и принять окончательное решение.
Он кивнул, и они разбили лагерь на краю пролома, достаточно близко, чтобы он чувствовал запах влажной зелени. Установили фургоны в качестве барьера между двумя деревьями, и солдаты расставили палатки. Быстро разожгли огонь. Вокруг ощущалось что-то… странное. Они словно слышали, как растет все живое. В долине все дрожало и потрескивало. Когда дул ветер, изнутри тянул жаркий и душный воздух.
Солнце спряталось за горами, и все вокруг погрузилось во тьму. Вскоре после этого Далинар вошел в заросли. Он не мог ждать еще один день. Звуки, идущие изнутри, манили его. Виноградные лозы шелестели и двигались, когда между ними рыскали крошечные животные. Листья скручивались. Солдаты не стали его звать.
Далинар вошел в затхлую, влажную долину, где лозы касались головы. Он едва мог видеть в темноте, но Фельт оказался прав – тропы открывались, когда лозы и ветки с неохотой отодвигались в стороны, как охранники, пропускающие незнакомца к своему королю.
Он надеялся, что Азарт поможет ему здесь. Это ведь вызов, не так ли? Но Далинар не ощутил даже намека на знакомое чувство.
Все мероприятие внезапно показалось ему страшно глупым. Что он здесь делает? Гоняется за языческим суеверием, в то время как остальные великие князья собрались, чтобы наказать убийц Гавилара? Он должен находиться на Расколотых равнинах. Вот там он изменится, снова сделается тем человеком, которым был раньше. Как сбежать от выпивки? Нужно просто призвать Клятвенник и найти, с кем сразиться.
Кто знает, что обитает в этом лесу? Будь он бандитом, точно устроил бы здесь логово. Люди же стекаются сюда со всех концов мира. Преисподняя! Да он не удивится, если обнаружит, что кто-то все это затеял ради привлечения ничего не подозревающих жертв.
Стоп. А это еще что? Звук, не похожий на возню животных в подлеске или шорох уползающих лоз. Он замер, прислушиваясь. Это ведь…
Плач.
«Ох, Всемогущий в небесах. Нет».
Он услышал, как мальчик плачет, умоляя о пощаде. Похоже на плачь Адолина. Далинар отвернулся от звука, вглядываясь во тьму. Другие крики и мольбы присоединились к первому, и он слышал, как люди умирают в огне.
На миг поддавшись панике, Далинар бросился было обратно. Но тут же споткнулся обо что-то в подлеске.
Упал на гниющее дерево, и лозы закопошились под его пальцами. Люди кричали и выли со всех сторон, и от звуков в почти полной тьме пробудилось эхо.
В смятении он призвал Клятвенник и с трудом поднялся, после чего начал рубить вслепую, пытаясь расчистить пространство. Эти голоса! Они повсюду!
Он пробился мимо древесного ствола, пальцами угодил в висячий мох и влажную кору. Где же выход?
Внезапно Далинар обнаружил себя в Ничейных холмах, в гуще сражения с предателями-паршунами. Он снова убивал, рубил, калечил. Узрел свою жажду крови, вытаращенные глаза и стиснутые зубы, оскаленные в жуткой ухмылке. Словно усмехающийся череп.
Увидел, как душит Элокара, который никогда не обладал отцовским умом или очарованием. Далинар занял трон. В любом случае тот должен был принадлежать ему.
Его войска хлынули в Гердаз, а потом в Йа-Кевед. Он стал королем над всеми королями, могучим завоевателем, чьи достижения далеко затмили достижения брата. Далинар создал единую воринскую империю, которая покрыла половину Рошара. Беспрецедентный подвиг!
И увидел, как они горят.
Сотни деревень. Тысячи и тысячи людей. Не было другого выхода. Если город сопротивляется, его сжигают дотла. Убивают любого, кто дает отпор, а трупы его близких оставляют падальщикам. Впереди завоевателя должен бежать ужас, словно буря, и тогда враги сдадутся.
Разлом станет всего лишь первым в длинной череде примеров. Далинар увидел, как стоит на груде трупов и смеется. Да, он отказался от выпивки и стал чем-то куда более грандиозным и ужасным.
Таково его будущее.
Ловя ртом воздух, Далинар рухнул на колени в темном лесу и позволил голосам роиться вокруг. Он услышал, как Эви плачет, сгорая и умирая, и никто ее не видит, никто не знает, где она. Одна. Он позволил Клятвеннику выскользнуть из пальцев и превратиться в туман.
Плач начал стихать, а потом сделался далеким.
Сын Чести… – донеслось вместе с ветром, и новый голос походил на шелест листвы.
Далинар открыл глаза и увидел, что находится на крошечной поляне, залитой звездным светом. В темноте за деревьями двигалась тень, сопровождаемая шелестом извивающихся лоз и колышущейся травы.
Здравствуй, человек. Ты пахнешь отчаянием.
Голос был женский и звучал, как нестройный хор из сотни шепотов. Удлиненная фигура передвигалась среди деревьев, обходя поляну по кругу, словно подкрадывающийся к добыче хищник.
– Говорят… говорят, ты можешь изменить любого, – устало прошептал Далинар.
Ночехранительница… просочилась из темноты. Она выглядела как темно-зеленый туман, сгустившийся в подобие ползущего человека. Слишком длинные руки протянулись вперед, подтаскивая за собой тело, парящее над землей. Ее сущность, словно длинный хвост, тянулась позади, виляя среди деревьев и исчезая в лесу.
Нечеткая и прозрачная, она текла как река или угорь. Лишь гладкое женственное лицо обладало конкретными чертами. Она скользила к Далинару, пока ее нос не очутился в дюймах от его собственного и блестящие черные глаза не встретились взглядом с его глазами. Из туманных очертаний ее головы проросли миниатюрные… руки. Лица Далинара коснулись тысячи холодных, но нежных пальчиков.
Чего же ты хочешь от меня? – спросила Ночехранительница. – Какого дара ты жаждешь, сын Чести? Сын Вражды? – Она обогнула Далинара по кругу. Миниатюрные черные пальцы продолжали касаться его лица, но сами руки удлинились и превратились в щупальца. – Чего бы ты хотел? Известности? Богатства? Мастерства? Хочешь размахивать мечом и никогда не уставать?
– Нет, – отказался Далинар.
Красоты? Последователей? Я могу сделать твои мечты явью, прославить тебя. – Ее темный туман окутал его. Миниатюрные усики щекотали кожу. Она снова приблизила свое лицо к нему. – Каков твой дар?
Далинар сморгнул слезы, прислушиваясь к отдаленному плачу умирающих детей, и прошептал единственное слово:
– Прощение.
Усики Ночехранительницы отпрянули от его лица, словно растопыренные пальцы. Она отодвинулась, поджав губы.
Возможно, ты желаешь имущества, – соблазняла она. – Сферы, самосветы. Осколки. Клинок, который кровоточит тьмой и не может быть побежден. Я могу отдать его тебе.
– Прошу тебя, – взмолился Далинар, судорожно втянув воздух. – Скажи мне. Я могу… могу ли я однажды быть прощен?
Он собирался просить не об этом.
Но он не помнил, что хотел попросить.
Ночехранительница завернулась вокруг него, взволнованная.
Прощение – не дар. Что мне с тобой делать? Что я должна тебе дать? Скажи, человек. Я…
Этого достаточно, дитя.
Новый голос поразил обоих. Если голос Ночехранительницы был как шепот ветра, то этот походил на грохот падающих камней. Ночехранительница отпрянула от Далинара.
Он нерешительно повернулся и обнаружил на краю поляны женщину с коричневой, словно кора темнодрева, кожей. Незнакомка была пожилая и статная, одетая в просторное коричневое платье.
«Мама? – проговорила Ночехранительница. – Мама, он пришел ко мне. Я собиралась его благословить».
Спасибо, дитя, – заявила женщина. – Но такое благословение тебе не по плечу. – Она сосредоточилась на Далинаре. – Далинар Холин, можешь подойти ко мне.
Ошеломленный нереальным зрелищем, Далинар встал:
– Кто ты?
Кое-кто, о ком тебе не полагается задавать вопросы.
Женщина скользнула в заросли, и Далинар присоединился к ней. Передвигаться по подлеску теперь было проще, хотя лозы и ветви тянулись к странной незнакомке. Ее платье как будто срасталось с ними, коричневая ткань превращалась в кору или траву.
Ночехранительница кружилась рядом с ними, темным туманом струясь сквозь прорехи в подлеске. Далинар понял, что она его раздражает.
Прости мою дочь, – сказала женщина. – Я впервые за столетия лично пришла поговорить с одним из вас.
– Значит, такое происходит не каждый раз?
Конечно нет. Я позволила ей властвовать здесь. – Женщина запустила пальцы в туманные волосы Ночехранительницы. – Это помогает ей понять вас.
Далинар нахмурился, пытаясь разобраться в происходящем.
– Почему же… ты решила прийти на этот раз?
Из-за того, сколько внимания уделяют тебе другие. И что я говорила о праве задавать вопросы?
Далинар промолчал.
Человек, зачем ты пришел сюда? Разве ты не служишь Чести, которого вы называете Всемогущим? Обратись к нему за прощением.
– Я спрашивал ревнителей, но не получил того, чего хотел.
Ты получил то, что заслужил. Истину, которую сотворил сам для себя.
– Тогда я обречен, – прошептал Далинар, останавливаясь. Он все еще слышал эти голоса. – Мать, они плачут.
Она внимательно посмотрела на него.
– Я слышу их, когда закрываю глаза. Они повсюду вокруг меня, умоляют спасти их. И сводят меня с ума.
Она разглядывала его. Ночехранительница закружилась у ее ног, затем – вокруг Далинара, потом перетекла обратно.
Эта женщина… в ней крылось нечто большее, чем Далинар мог увидеть. Лозы с ее платья, извиваясь, уходили в землю, пронизывая все вокруг. В тот миг он понял, что видит не ее истинный облик, но фрагмент, с которым может взаимодействовать.
Женщина объяла вечность.
Вот каким будет мой дар. Я не сделаю из тебя человека, которым ты мог бы стать. Я не наделю тебя способностями или силами, не отниму то, что движет тобой.
Но… я подрежу твою крону. Аккуратно отсеку лишнее, чтобы ты мог расти. Цена будет высока.
– Пожалуйста, – взмолился Далинар. – Что угодно.
Она шагнула к нему.
Делая это, я предоставляю ему оружие. Опасное, очень опасное. Тем не менее возделывать надлежит все. То, что я возьму у тебя, со временем отрастет. Это часть платы.
Мне пригодится частица тебя, даже если ты в конце концов достанешься ему. Ты должен был рано или поздно прийти ко мне. Я контролирую все, что можно вырастить и взрастить.
В том числе и шипы.
Она схватила Далинара, и на него обрушились деревья, ветви, лозы. Лес обвернулся вокруг него и прокрался под веки, под ногти, в рот и уши. В сами поры кожи.
Дар и проклятие, – провозгласила мать. – Вот как это делается. Я заберу эту часть твоего разума. И еще я заберу ее.
– Я… – попытался проговорить Далинар, охваченный растительностью. – Стой!
Удивительно, но лозы и ветки остановились. Далинар повис, распятый на лозах, которые каким-то образом проросли сквозь его кожу. Он не чувствовал боли, но ощущал, как усики растений шевелятся в самых его венах.
Говори.
– Ты возьмешь… – Он с трудом выталкивал слова. – Ты заберешь у меня Эви?
Все воспоминания о ней. Такова плата. Должна ли я остановиться?
Далинар зажмурился. Эви… Он никогда ее не заслуживал.
– Действуй, – разрешил он.
Лозы и ветви взметнулись и изнутри начали отрывать от него части.
На следующее утро Далинар выполз из леса. Его люди бросились к нему, принесли воду и бинты, хотя, как ни странно, он не нуждался ни в том ни в другом.
Далинар устал. Очень, очень устал.
Они усадили его, окруженного спренами изнеможения, в тени буревого фургона. Малли, жена Фельта, быстро передала через даль-перо сообщение на корабль.
Далинар покачал головой. Воспоминания путались. Что… случилось? Он действительно просил прощения?
Но почему? Неужели он так плохо себя чувствовал, потому что подвел… Он никак не мог подыскать слово. Подвел…
Вот буря! Его жена. Он страдал из-за того, что не уберег ее от наемных убийц? Далинар покопался в памяти и обнаружил, что не помнит, как она выглядела. Черты ее лица, воспоминания о времени, проведенном вместе…
Ничего.
Но помнил последние годы, потраченные на пьянство. И предшествующие годы, проведенные в завоевательных походах. В общем-то, все его прошлое казалось ясным, за исключением этой женщины.
– Ну? – спросил Фельт, присаживаясь на корточки рядом с ним. – Я полагаю… все случилось.
– Да, – подтвердил Далинар.
– Нам нужно о чем-нибудь знать? – уточнил солдат. – Слыхал я об одном человеке: после того как он здесь побывал, всякий, кого касался, падал вверх, а не вниз.
– Не тревожься. Мое проклятие касается меня одного.
Как странно – он помнил сцены, в которых жена участвовала, но не помнил… забери его буря… не помнил ее имени.
– Как звали мою жену?
– Ш-ш-ш? – спросил Фельт. Вместо имени Далинар услышал череду неразборчивых звуков.
Он вздрогнул. Так ее забрали полностью? И такова… такова цена? Да… последние годы скорбь заставляла его страдать. Он мучился, потому что потерял любимую женщину.
Точнее, Далинар предположил, что любил ее. Интересно.
Пустота.
Похоже, Ночехранительница забрала воспоминания о его жене и тем самым даровала ему покой. И все же князь продолжал чувствовать печаль и вину за то, что подвел Гавилара, а значит, не до конца исцелился. Ему все еще хотелось приложиться к бутылке, чтобы заглушить боль от потери брата.
Он справится с этой привычкой. Когда подчиненные злоупотребляли спиртным, Далинар вынуждал их усердно трудиться, так что времени на крепкие вина не оставалось. Можно и к себе применить этот метод. Будет нелегко, но он справится.
Далинар расслабился, но почувствовал, что внутри его чего-то не хватает. Он не мог определить, чего именно. Холин слушал, как солдаты свертывают лагерь и перешучиваются, обрадованные тем, что могут отсюда убраться. Еще слышал шелест листьев. А помимо этого – ничего. Разве он не должен слышать…
Мужчина покачал головой. Всемогущий, что за дурацкая затея. Неужели он был настолько слаб, что ему понадобился лесной спрен, чтобы облегчить горе?
– Я должен посовещаться с королем, – заявил Далинар, вставая. – Скажи нашим людям в доках связаться с войском. К моему приезду пусть подготовят боевые карты и планы по покорению паршенди.
Хватит хандрить. Он ведь и раньше не был лучшим из братьев или лучшим из светлоглазых, не следовал правилам, и его брат поплатился за это жизнью. Такое не повторится. Он расправил мундир и взглянул на Малли.
– Передай морякам, пусть разыщут для меня в порту копию книги под названием «Путь королей» на алетийском. Хочу, чтобы мне ее снова прочитали. Когда это случилось впервые, я был не в своем уме.
Назад: И-14 Тефт
Дальше: 115 Неправильное стремление
