Книга: Ловушка для Сверхновой
Назад: Глава 8. Операция "Месть"
Дальше: Глава 10. Побег

Глава 9. Регенерация

 

Мизэки Сакураи
— Ну что скажешь? — Адам, стоявший за моей спиной, мягко сжал мне плечо.
Я ещё раз вгляделась в окружавший меня с трёх сторон дугообразный экран с высвеченными формулами. Они ложились на канву, как иероглифы, написанные чернилами на шёлке. Их красотой можно было наслаждаться, как подводными пирамидами Йонагуни или скульптурами итибоку. Это непревзойдённое совершенство — один из признаков того, что теория абсолютно верна. Как бы мне хотелось работать вместе с гением, который мог создавать такие прекрасные вещи.
— Всё, то же самое, Адам, как и говорил Громов. Здесь только половина. Для нас бесполезная.
Я вздохнула и бросила взгляд на Тенингена, который увлечённо кидал дротики в трёхмерном тире — в густых зарослях бегали толпой огромные дикие звери всех форм и размеров, а этот обалдуй развлекался, метал в них копье. Ощутив мой взгляд, он оторвался от своего занятия, и криво ухмыльнулся.
— Во как смотрит, убить готова, — он хохотнул, но как-то не очень весело. — Злится.
— Ты, идиот, Тен. Зачем ты убил Громова?! Зачем?
— Он сам напросился, — Тенинген взял очередной дротик, висящий рядом с ним, и метнул в мишень — прямо в глаз здоровенного спеказауса. — Бинго! И ничего особенного. Ну, дал чуть лишку разряда.
— Лишку? Десять тысяч вольт! Ублюдок! Такого не может выдержать никто! У него остановилось сердце!
Дротики, висевшие в силовом поле, сорвались и стаей огромных злых ос окружили физиономию Тенингена. Я поддержала их, со злорадством наблюдая, как отливает краска от его толстых щёк.
— Задолбала ты меня своими самурайскими штучками, — выдохнул Тенинген, когда дротики с весёлым стуком усыпали пол вокруг него, как капли дождя в жаркий полдень. — Включи поле опять, зараза! Дай поиграть спокойно!
— Но это странно, Мизэки, — подал голос Адам из высокого кресла, где вальяжно расположился с сигарой. — Раньше ты могла легко справиться с подобной проблемой. Пфф. Запустить сердце — проще простого.
— Мне кажется, — сказала я, и мой голос дрогнул. — Он сам его остановил.
— Вот как? — Адам покачался в кресле, оперся о подлокотник, изящно сжав двумя пальцами верхнюю губу и подбородок. Театральный жест, который должен был продемонстрировать окружающим, что он в глубокой задумчивости. — Но на такое способны только тесназуанцы.
— Да, а он просто человек. Поэтому он умер. И мы лишились всякой возможности заполучить разработку профессора. Я говорила вам! — сжала виски, в которых полыхала огнём боль. — Нужно было просто обратиться к Никитину, дать ему нашу информацию и он бы помог!
— Ну да, и чего б ты ему сказала? — фыркнул Тенинген, в очередной раз вонзив дротик прямо в глаз какой-то огромной зверюге, смахивающей на гибрид полосатого носорога и саблезубого тигра. — Мы прибыли из другого мира и хотим туда вернуться. Ха!
— Он учёный и он бы поверил. А теперь всё! И всё из-за тебя, идиота!
— Ничего ещё не потеряно. Будем ждать, — раскурив сигару, Адам выпустил в потолок облачко ароматного дыма и стал выглядеть очень благодушно. Глаза затуманились, мускулы на лице расслабились.
— Вы не понимаете, — покачала я головой. — Из-за нашего появления здесь произошёл разрыв пространства-времени.
— Да, и что? — спросил Адам как-то снисходительно.
— В разрывах будет постоянно идти циркуляция — обмен реальностями, из альтернативных Вселенных сюда, и обратно. Это погрузит Землю в хаос!
— Да и насрать! — отозвался Тенинген. — Какое нам дело до этой гребанной планетки?
— Тебе может быть. Но этот хаос поглотит и наш корабль. Если мы не сможет отсюда выбраться.
— Не очень приятная ситуация. Но думаю, ты пессимистка Мизэки, — философски заметил Адам. — Я надеюсь на лучшее. И потом, Никитин может взять и сделать открытие. Где-нибудь в ближайшее время. Я верю, что наш Супермозг не лжёт и его прогнозы верны, как никогда. А пока пошлём Никитину маленький подарочек — вторую руку Громова.
Я хотела сказать, что это не имеет никакого смысла. На Земле уже поняли, Громов мёртв. И официально похоронили его, но тут же осеклась. Адам прикажет избавиться от тела. Он и так опасался, что земляне могут вычислить наш корабль по радиомаяку, который запрятан в теле Громова.
— Зачем? Никитин прислал и так всё, что мог.
— Не верю, — глубокомысленно поднял брови Адам и покачал головой. — Этот хитрый лис что-то скрывает. Тенинген, помоги Мизэки.
— Не надо, — холодно отрезала я. — Я сама могу прекрасно справиться.
— А-а-а, — протянул ядовито Тенинген. — Хочешь с ним наедине остаться? Он чо тебе так понравился? — хохотнул, и взгляд стал противно масленым. — Наша бедная Мизэки влюбилась. Влюбилась! Давай-давай, пойди, ещё потрахайся с ним. Х… у него теперь твёрже, чем у меня. Да?
Бабах! С моего стола сорвалась здоровенная коробка — прибор синхронизации времени. И треснула Тенингена по башке. Всплеснул руками, он громко вскрикнул и с грохотом свалился наземь. Раньше я не могла перемещать такие тяжёлые предметы. Но Тенинген вывел меня из эмоционального равновесия.
— Ты что совсем ох…ла? — прохрипел Тенинген.
Он уже сумел привстать и теперь сидел, опираясь одной рукой, а другой — потирал шишку на лбу, которая раздувалась прямо на моих глазах, вызывая ликование в душе.
— Ещё раз так скажешь, — пообещала я. — Точно убью!
— Идиотка, — Тенинген тяжело поднялся, отряхнулся и направился к двери. — Пошли, сучка влюблённая.
Когда мы вышли в коридор, я ткнула его под дых локтем так, что он совсем по- детски ойкнул и погрозил мне кулаком.
Через полсотни шагов открылся чёрный зев — коридор, ведущий к лифту. Почему- то свет не вспыхнул автоматически, что насторожило меня.
— Подожди, — Тенинген довольно грубо оттеснил меня к стене. — Пойду посмотрю, чего там.
Включил фонарик, конус молочного света выхватил грязные потеки на выпуклостях металлической обшивке стен, обрисовал неясные фигуры, напоминающие больших кур. — Бл… опять эти гребанные колубосы сбежали.
В потолке зияла квадратная дыра — люк с сорванной крышкой. А грозное квохтанье подтвердило, что он прав. Тенинген мрачно вытащил бластер:
— Цып-цып-цып, идите сюда, квочки хреновы. Папочка даст вам прикурить.
— Тен, не надо бластер использовать, обшивку повредишь.
— Мизэки, ты меня совсем за идиота держишь? — обиженно пробурчал Тенинген.
— Я их только усыплю. Понятно тебе? — он повернул ко мне свою башку. От шишки осталось лишь фиолетово-чёрное пятно. И оно уже светлело, желтело, и готово было исчезнуть. Зря я старалась.
— Бах-бах, — Тенинген озвучил нажатие бластера.
Здоровенный цыплёнок, покрытый клочками зелёной шерсти, неосмотрительно высунул длинную морду, утыканную несколькими рядами мелких треугольных зубов. Но после выстрела Тенингена обмяк и с недовольным бульканьем, свалился нам под ноги. Топот дюжины лап — остальные затарахтели, шарахнулись вглубь коридора. Но Тенинген смело вступил внутрь, и я лишь слышала, как он радостно орёт, перекрывая все остальные звуки.
— Фу, бл…, устал, — Тенинген с довольной улыбкой, наконец, вылез из двери, весь перемазанной желтоватой слизью, усыпанной зелёной шерстью. Вытер пот со лба. Щёлкнул себя по правому виску, вызывая связь. — Эй, вы там птицеводы хреновы, заберите своих кур.
— Каких ещё кур? — из стены шагнул к нам высокий сутулый мужчина в синем комбинезоне.
— Вигрид, у вас сбежали колубосы, — объяснила я. — Они сидели в коридоре. Вы должны за ними следить. Они опасны, когда голодные.
— Да черт их дери, они просачиваются через малейшую дыру! — жалобно пробормотал Вигрид. — Уследить не можем. Вы их убили? — голос задрожал, уголки рта опустились, и всё складки на его длинном тёмно-жёлтом лице обвисли.
— Нет, я их усыпил, — важно изрёк Тенинген, вытирая бластер о штаны, потом сунул его в карман. — В следующий раз фарш из них наделаю. Понял?
— Понял, — проблеял жалобно Вигрид. — Сейчас вышлю команду. Голограмма зашипела, замерцала и распалась на множество мелких огоньков.
Благополучно миновав коридор, мы оказались около лифта перемещений — за дугообразной аркой отсвечивала синевой массивная металлическая дверь. Тенингену пришлось пригнуть голову, чтобы войти, а я легко проскользнула вслед за ним. Плита упала, как нож гильотины. Глухое гудение. И буквально через пару секунд мы уже находились внутри лабораторного комплекса.
Свет вспыхнул, изгнав тьму из всех углов. Пустынное помещение, наполненное мертвенной прохладой, выглядело заброшенным. Но радостно приветствуя нас, один за другим с лёгким гудением вспыхнули голографические экраны на стенах. В центре раскрутился шар общего интерфейса.
Я вызвала характеристики Громова, вгляделась с тайной надеждой, может быть произошло чудо. Нет, всё осталось прежним — степень разложения — ноль процентов, но все остальные функции замерли в нижней части шкалы.
Тенинген потопал тут же к большому до потолка шкафа. Вытащил тесак с зубастыми зазубринами на лезвии и подозрительными бурыми пятнами.
— Слушай, а может, я ему… это отрублю?
Со свистом рассекая воздух, помахал тесаком. Я ничего не ответила, только взглянула на Тенингена так, что он лишь криво ухмыльнулся и бросил с грохотом грозное оружие обратно на полку. Достал электропилу. Громкое жужжанье ударило по нервам.
— Давай, доставай этот мешок с костями, — любуясь вращающимся лезвием, нетерпеливо потребовал Тенинген.
В центре под интерфейсом начала плавно подниматься платформа. Под прозрачным колпаком в густом мерцающем тумане просматривались очертания тела. Иссине-бледная кожа, плотно закрытые глаза.
Я отошла к дальней стене, перевела управление туда. Смотреть на мерзкое действо совершенно не хотелось. Вздохнув, набрала команду. Послышалось тихое шипение, колпак открылся.
Послышалась возня, шум, мерзкое жужжанье электропилы захлебнулось. Пила вновь взревела, зачавкала, зарычала, как лев, терзающий добычу. Что-то с грохотом тяжело шлёпнулось, будто уронили шкаф. И все перекрыл вопль Тенингена:
— Ах ты, сука!
Я обернулась и замерла, не веря своим глазам. Тенинген, тяжело пыхтя, сидел на полу, прижимая руку к животу. Из-под пальцев проступала, пузырясь, кровь, капала на пол. А над ним с электропилой стоял Олег собственной персоной. Подступил ближе и с размаху полоснул Тенингена по шее. Тот едва успел отклониться, лезвие прошлось ниже аорты, но задело плечо, из артерии хлынула кровь. Он булькнул, изо рта вытекла кровавая слизь и медленно, как-то даже неохотно Тенинген повалился на бок.
Олег мгновенно обернулся на мой крик. Я похолодела. Выглядел он страшно. Голый, взъерошенный, весь забрызган кровью, в правой руке — окровавленная пила с ошмётками мяса. Из обрубленной по локоть левой руки, на пол шлёпались крупные капли. Белое лицо, рыжая клочковатая щетина и совершенно безумный блеск глаз. Дикий зверь.
Но, увидев меня, он отбросил электропилу. Устало опустился, прижался спиной и затылком к постаменту. В мгновение ока я оказалась рядом, мельком взглянув на распластавшегося на полу Тенингена. Вызвала интерфейс. С потолка спустились роботизированные руки, захватили грузное, обвисшее тело и водрузили на платформу, где только что лежал Громов.
— Ты, б… чего делаешь?! — послышалось невнятное бормотание Тенингена. — Отпусти меня, сволочь!
«Руки» мягко уложили его, закрепили ремнями ноги и руки. Заткнули рот маской. Тенинген ворочался, ворочался, пару раз дёрнулся и затих, поморгал пару раз, и захрапел.
А я занялась Олегом, лазерным медпистолетом заживила культю на левой руке. Он бросил взгляд, болезненно сморщился:
— Зачем руку отрезали?
— Мы так шантажировали Никитина, чтобы он выдал свою разработку.
— И он не выдал?
— Он всё отдал. Но…
— Но там оказалось не то, что нужно. Понятно.
Я помогла ему встать. Вызвала кресло из мягкого пластика, усадила. Кожа у него порозовела, бугры мышц налились силой, лицо приобрело почти нормальный цвет, как бывает у людей, кто только проснулся. Помятое, но вполне живое. Лишь глаза оставались немного безумными, да губы покрыты белыми струпьями.
— Ты не хочешь одеться, Олег? — поинтересовалась я с мягкой улыбкой.
Он вздрогнул, оглядел себя, и густая краска залила щёки. Прикрыл себе пах, сжался. Как ребёнок, будто я не видела его голым.
— Эй, Мизэки, мне бы помыться вначале не мешало. Как у тебя здесь?
— Встань вот здесь, — указала я место в углу.
Когда Олег послушно проследовал туда, его окутало серебристым туманом, а когда он рассеялся, Олег предстал не только чистым и розовым, как младенец, но и гладко выбритым.
— Здорово, — Олег с интересом посмотрел на потолок, куда исчезла насадка душа. — Ультразвук? У нас такое тоже есть. Но попроще. Вот бы ещё бриться не нужно было, — протянул он мечтательно и провёл рукой по подбородку.
Он быстро усваивал технологии будущего. Также не удивлялся одежде, которую мгновенно соткал наш робот. Но без левой руки Олег оказался трогательно- беспомощным. Всё пытался сунуть несуществующую кисть в рукав и промахивался. А когда, наконец, застегнул молнию на куртке, украдкой смахнул слезы. Плюхнулся в кресло и сгорбился, как старик.
— Я теперь зомби? — поднял на меня печальный взгляд.
Я провела МРТ сканером у него над головой, на большом шаре отразился мозг в разрезе, расцветились жёлтым и оранжевым активные области, побежали колонки цифр.
— На первый взгляд, всё нормально. Но можно проверить основательно. Как ты чувствуешь себя?
— Как последний дурак, — он пощупал пустой рукав и горестно, словно у него сердце разрывалось, вздохнул. — И сколько я так пробыл? В таком состоянии?
— Около недели. У тебя остановилось сердце. Но Адам решил все равно использовать … тебя. Ну, твоё тело. Я сделала голограмму и переслала Никитину.
— Ну, я это уже понял. Ты и фейк-голограмму для меня состряпала, — устало и совсем беззлобно проронил он. — И зачем я, твою мать, ожил. Кому я нужен теперь?
— Разве на Земле не делают биопротезы? — осторожно поинтересовалась я.
— Делают, — глухо отозвался он. — Но это х…ня. Ты представляешь, какая для пилота должна быть чувствительность пальцев?! Как у пианиста, — он поднял руку, сделал жест, будто играл на рояле. — Конченный я человек. Всё. Как говорит Артур
— никому не нужный балласт.
— Олег, — я присела на корточки перед ним, положила ладони на его колени, пытаясь поймать выражение его лица. — Я сделаю тебе такую руку, что она будет лучше, чем твоя собственная. Ты не представляешь, какие у нас технологии. Поверь.
Он вскочил, будто только этого и ждал. Притянул к себе здоровой рукой и поцеловал в губы. Что-то одновременно властное и нежное было в этом порыве. Но я осторожно высвободилась. Щеки и уши пылали так, словно на меня дохнуло огнём из печи.
— Я помогу тебе сбежать. Доведу до шлюзов, и ты сможешь сбежать на нашем автоматическом шаттле.
— Согласен. Но только вначале сделай мне руку.
* * *
— Ну что же, неплохо, — Олег с интересом осматривал развешенное за силовым полем оружие. — И да, эта штука. Ваш лифт — это ведь телепорт?
— Да. Но только на небольшие расстояния. В пределах корабля.
— Но корабль у вас здоровенный, махина. А как вы смогли спрятать его от наших спутников?
Я застыла, на миг отвлеклась от ввода в интерфейс данных Олега, задумалась. Рассказывать ему о наших секретах или нет? Он и так слишком много узнал. Но как это может нам повредить? Даже, если он расскажет своему начальству, массмедиа, вряд ли ему поверят. Или просто не смогут ничего сделать.
— Если кратко, то мы находимся не в вашей реальности. Как бы постоянно перемещаемся из прошлого в будущее на миллисекунды. Туда-сюда. Эффект Шнайдера-Боднара. Поэтому в настоящем нас нельзя обнаружить.
— Мать вашу. Никогда не слышал о таком эффекте. Но для военных нужд вещь отличная. Практическая невидимость.
Он остановился рядом со мной и попытался взглянуть на экран, где пробегали строчки кода. По его сосредоточенному лицу и вопросам было понятно, что он страшно нервничает, от того и кусает губы. Хотя и пытается скрыть это.
— Естественно. Это появилось много позже твоего рождения.
— А это вообще чего тут? — Олег обвёл руками помещение. — Сборочный лабораторный комплекс? Я прав?
— Да, верно. Вот этот зал — здесь готовые образцы оружия на стендах. В следующем сборочный цех. Там два ряда ложементов, над каждым роботизированные «руки». Но сейчас все остановлено.
— Ну да, я понял. Вот это, например, — он подошёл к одному из стендов, где крутилось нечто, похожее на массивную штурмовую винтовку. — Плазмаган. У нас тоже есть такие. Но послабее.
— Почему ты решил, что это плазмаган? — поинтересовалась я с улыбкой.
— Потому вот это батарея, мощная, скорее всего на наноаккумуляторах. Практически все аккум. Здесь уровень заряда выводится. А здесь отводится тепло. Всё просто.
— Молодец, угадал. А это?
— Ну, это BFG9000, — Олег состроил комичную рожицу. — Невероятно смертоносное оружие какого-то там века. И да. Какой у вас уже век?
— Никакой. Мы давно перешли на другое измерение, чем вы. Год на Земле — это время, за которое ваша планета делает оборот вокруг солнца. Зачем нам привязываться к одной из планет во Вселенной? Их множество. А мы путешествовали не только по этой Вселенной, но и по другим тоже. А когда делаем остановку, обнуляем полностью все наши промежутки времени. И прибавляем к общему списку. У нас уже набралось больше тысячи. И эта штука, — я махнула рукой, вовсе не какой-то там вымышленный BFG9000, а дезинтегратор.
— Ого! — в глазах вспыхнул восторг мальчишки, которого родители отвели в магазин игрушек, чтобы он выбрал себе подарок. — И насколько он мощный? — он бережно провёл рукой по прозрачному колпаку, за которым скрывалась здоровенная пушка.
— Не очень мощный. Можно снести стену, или дверь. Но не людей. Живая плоть не поддаётся разрыву на атомы.
— Ну, да, прямо так и поверил. Человека проще всего разобрать на кусочки, — он опять вздохнул и дотронулся до пустого рукава. — Давай что ли быстрее. Задолбался я ждать.
— Не торопи меня. А то сделаю тебе какую-нибудь страшно уродскую лапу. Всё, готово. Раздевайся и ложись.
Я вызвала платформу, и она медленно всплыла в центре зала, поднявшись из ниши. Сверху над ней навис махиной дугообразный колпак.
— Слушай, Мизэки, — проговорил Олег, стаскивая куртку и рубашку. — А сделай мне бионическую руку с когтями, чтобы они выскакивали и могли металл резать.
— Ты прямо как ребёнок, Олег, — снисходительно улыбнулась я. — Это же старинный комикс. Сказка. Где в руке может спрятаться такие когти? Ты же даже руку не сможешь согнуть. А хочешь, чтобы была повышенная чувствительность.
— Ну, это шутка была, твою мать, — скривился он.
Улёгся на платформу, раскинув руки. И наполовину погрузился в пластичный, похожий на белую глину материал. Сверху медленно спустился непрозрачный дугообразный колпак, скрыв Олега целиком. А я стала наблюдать на голоэкране, как робот, словно паук деловито ткет паутину из золотистых нитей. Вначале лишь наметились контуры, лёгкие, едва заметные по мерцающим огонькам. Вот они обрели уже объёмные очертания, внутри возник прочный каркас, выходящий из костей руки Олега. И заполнилось беловатым веществом.
Наконец, колпак поднялся. И я вздохнула с облегчением. Много раз я занималась восстанавливанием частей тела. Процедура не такая уж и сложная. Но никогда раньше я так не волновалась. Не знаю почему, мне хотелось, чтобы Олег остался доволен.
Олег спрыгнул с постамента, который тут же начал медленно опускаться. Взгляд прикован к левой руке, которая на первый взгляд почти не отличалась от правой. Шевелил пальцами. Изучал её, как нечто неизведанное, чужое.
— Ну как? — поинтересовалась я.
— Неплохо, — резюмировал он. — Чувствительность хорошая. Боли нет. Так что всё в порядке.
— А всё-таки чего-то не хватает? Да? — улыбнулась я.
— Ну да, — Олег уселся в одно из офисных кресел рядом с экраном. Вздохнул. На лице явно застыло разочарование. — Я-то думал, ты мне туда чего-нибудь встроишь.
— Обойдёшься, — сказала я строго. — Пошли.
— Есть, сэр! — Олег вытянулся, руки по швам и отдал мне честь.
Но не успели мы сделать шаг за пределы комплекса, как рядом замерцали огоньки. Образовали голограмму. И я замерла, мгновенно похолодели руки, ноги примёрзли к полу. Страх сковал, парализовал всё тело.
— Так, и куда вы, голубки, собрались?
На кресле, вальяжно развалился Адам, в той же позе, что я его оставила. Локоть на подлокотнике, пальцы правой руки изящно прижимают верхнюю губу и подбородок.
— Не делай такое кислое лицо, Мизэки. Я догадывался, что ты пытаешься оживить Громова. А для такого гения, как ты, это не такая уж и сложная задача. О, да ты ему и руку восстановила. И, конечно, в нашем суперсекретном комплексе.
— Послушай, Адам, — Олег сделал шаг, загородив меня от взгляда Адама. — Отпусти нас. Клянусь честью офицера, когда Никитин сделает свою «ловушку», мы вам её передадим. И я никому не скажу о вашем корабле. Никому.
Я не ослышалась? Он сказал «нас»? Так вот почему Олег так хитро щурился, когда я сказала, что проведу его до шлюзов. Я не собиралась с ним бежать. На Земле, скорее всего, меня бы ждала тюрьма. За то, что я стала приманкой, заманила в ловушку полковника Олега Громова. Но от его слов душу залила тёплая радость, нежность.
— О, кажется, твой Ому (попугай) заговорил, Мизэки? — снисходительно изрёк Адам. — Ну, так вот, дорогие мои. Возвращайтесь ко мне сюда. Вместе. Убежать вы не сможете. Я перевёл всё лифты перемещений на генетический код. Из которого исключил код Мизэки, и твой — мой дорогой полковник Олег Громов. Понятно вам?
— с лица слетела привычная благодушная маска, оно словно окаменело, нижняя челюсть выехала вперёд, а глаза сверкнули холодной сталью. — Интересно, куда вы дели Тенингена? Убили?
— Нет, Адам, он жив. В медцентре, — пробормотала я.
Я уже готова была сползти по стенке вниз, ноги совсем не держали, колени ослабли, а руки покрыл липкий пот.
— Ага. Понятно. Не думал, что ты сможешь справиться с этим бугаём. Может быть тебе помог Громов? Впрочем. Это не имеет значения. Главное, что Громов теперь жив-здоров. Предупреждаю! Не вернётесь прямо сейчас, выпущу этелофактусов и остальных милых зверюшек. Один лифт, который рядом с вами, я оставил с вашим кодом. Но переместиться он может только ко мне. Понятно, Мизэки Сакураи? А тебе, офицер Олег Громов, это понятно?
— Да пошёл ты на х… — вырвалось у Олега. — Я тебе сказал, ублюдок. Нет у Никитина этой разработки! Нет! Даже, если вы на куски меня разрежете, ничего не выйдет.
— Таааак, — протянул Адам совершенно без раздражения, скорее с удовольствием. — Кажется, простых человеческих слов вы не понимаете. Ну что ж…
Дзынь. Оглушил звон свалившейся с потолка крышки люка. В отверстие заглянула противная бугристая морда, отливающая багрянцем. Громкий рык заставил вжать голову в плечи. Зверь шмякнулся оземь, поелозил по полу, поднимаясь на лапы с длинными когтями. Медленно начал надвигаться на нас, как неотвратимое возмездие. Мерзкое амбре ударило в нос. Всё мысли вылетели из головы. Но Олег стоял как скала, не двигался, не издавал ни звука, а его лицо выражало железную решимость. Наверно, с таким лицом на своём истребителе он летел на таран. Но сейчас он был безоружен, беспомощен. Он собирался умереть?

 

Назад: Глава 8. Операция "Месть"
Дальше: Глава 10. Побег