Этот узел не развязать
Утром 23 декабря начальник 7-го управления КГБ СССР генерал-лейтенант Алексей Дмитриевич Бесчастнов ехал в расположение группы «А».
Шуршала быстрыми шинами «Волга». У светофоров теснились автомобили. Переход заполнен людьми – москвичи спешили на работу.
Генерал прикрыл веки. Ломило в висках, сказывалась бессонная ночь. Мысли, мысли, мысли… Может, он не все знал. Скорее всего. Но даже той информации, которой владел, было достаточно, чтобы понять: на южных границах всерьез запахло порохом. Впервые за долгие, долгие годы.
Руководство мог волновать Китай, Пакистан, Иран. Что угодно, только не Афганистан. Эта азиатская страна десятилетиями не вызывала опасений.
Так привыкли думать политики, дипломаты, Генеральный штаб. Да и его, Алексея Дмитриевича, ведомство тоже. В общем, никакой головной боли. Так было при шахе, при Дауде, и даже еще раньше, когда Эмманула-хан чуть не в друзьях с Лениным ходил.
А теперь вот Амин. Еще полгода назад он клялся в верности и любви Тараки. Как это он говорил? «Я могу потерять Афганистан, но никогда не соглашусь с потерей моего любимого учителя и вождя». А любимый вождь отвечал ученику: «Я и Хафизулла Амин близки, как ногти и пальцы».
И после этого люди Амина зверски задушили Тараки. Одно слово – Восток. После убийства Тараки КГБ перехватил американскую шифровку. Бесчастнов прочел слова телеграммы: «Советы не в восторге, но осознают, что сейчас им ничего не остается, как поддерживать амбициозного и жестокого Амина».
Интересные ребята в ЦРУ. Амин живьем сбрасывает в ямы с хлорной известью сторонников Тараки. Рассеивает, как пепел по ветру, сотни людей. Просто так – загружает самолет и над Гиндукушем раскрывает рампу. Это у него называется «десант». А Советам, значит, ничего не остается, как целовать Амина в заднее место. И ждать. Чего, собственно? Пока новоявленный азиатский фюрер передушит полстраны, как задушил своего дорогого учителя, или отдастся за доллары американцам, и те появятся у наших южных рубежей?
«Н-да, – подумал генерал, – замечательная перспектива».
Ну и крутой завязался узелок. А развязывать, значит, его ребятам. Только вот развязывать ли, скорее всего – разрубать мечом.
Лес рубят – щепки летят. Кабы только щепки…
Знал ли он, начальник управления, на что посылал людей? Тогда казалось: знал. Теперь, по прошествии лет, ясно, что он только догадывался о тяжких трудах. Эту догадку и тревогу, связанную с ней, пытался передать майору Романову. Ему было поручено возглавить группу, вылетающую в Афганистан. Это они, его, Бесчастнова, ребята, станут первыми бойцами – первыми инвалидами, первыми героями той девятилетней войны. Именно они откроют скорбный список погибших в Афганистане, и несчастные жены, падая на крышки гробов, не в силах будут понять, во имя чего отдали жизни их мужья.
Во имя Родины, скажут им. Так почему ж тогда Родина спешно зароет тела погибших, не разрешив даже на гранитной плите выбить слова о месте их гибели, почему назначит мизерную пенсию и забудет на десятилетия? Что с тобой, Родина, если не дорожишь ты своими сыновьями?
Их не забудут друзья. Они и утешат, помогут, поддержат. Но все это будет потом.
– Понимаешь, – выдавил улыбку генерал, – командир сказал – сможешь выполнить задачу. Собирай людей. Поскольку дело государственной важности, едут добровольцы, малосемейные, хорошо, если и вовсе неженатые.
Бесчастнов умолк, долго и как-то грустно, по-отцовски глядел на майора.
– Лучшие из лучших, – продолжал он, – бойцы нужны. Там не только вы, но и в вас стрелять будут. Понял меня?
– Так точно, товарищ генерал, – ответил четко, как положено по уставу, майор.
Но ответ этот как-то не понравился Алексею Дмитриевичу. Сухостью, что ли, своей, бесцветием. Ну да бог с ним, с ответом, время готовить людей – экипировку, оружие, боеприпасы. Достаточно одного слова генерала, и все закрутилось бы, завертелось, и через час-другой группа «А» была бы готова к бою. Но Бесчастнов сказал совсем другое:
– Часа через два-три отпустить ребят к семьям. Легенда такая: уезжают на учения. Кто в Ярославль, кто в Балашиху. Вопросы есть?
– Оружие, товарищ генерал? – начал майор. Генерал остановил его взмахом руки.
– Оружие и боеприпасы по максимуму.
Ивон и Романов собрали группу. Сказали, что велел генерал. Не забыли добавить главное: стрелять будут и в нас.
Сообщение восприняли спокойно. Будут стрелять – ну что ж, для этого они, в конце концов, и готовились столько лет. Готовились, но разве для этого?
Разъехались по домам. Впереди их ждал неведомый Афганистан.