Юный Иван Иванович замер, наблюдая за своим противником. А потом решительно двинулся вперед.

Выпад. Выпад. Шаг. Выпад.

Легкое копье в его руках очень опасно сверкало, стремясь поразить оппонента в ноги. И раз за разом вынуждая отступать, пятясь спиной и то и дело норовя упасть. Изредка противник пытался отмахиваться мечом. Но на это требовалось слишком много времени. И на ползамаха он вновь оказывался вынужден отпрыгивать назад.

На дворе была середина XV века. А значит фехтовальные школы только-только зарождались. Причем не на Руси. Здесь, конечно, какие-то навыки передавались в рамках дружинной культуры. Но весьма невысокие. В лучшем случае отдельные удачные ухватки. Да и то – не всегда и не везде.

Конечно, встречались мастера клинка. Но их было мало, да и являлись они всего лишь удачливыми самоучками, без всякой системы. Тут узнали один прием, там другой, где-то подсмотрели третий… так и росли, так и развивались. И хорошо если сыну или ученику ухватки свои передавали. Зачастую же все их мастерство отправлялось в лучший мир вместе с носителем.

Выпад. Выпад. Шаг. Выпад.

Оппонент Вани оступился левой ногой и замешкался на пару секунд. Этого оказалось достаточно. Копье скользнуло вперед и ударило затупленным наконечником в голень опорной ноги. Противник вскрикнул и потерял равновесие. Взмахнул руками, пытаясь устоять. И получил сильный, акцентированный удар в грудь. С подшагом. Прямо в пластину доспеха.

Раз.

И он рухнул навзничь, вышибая воздух из легких. А как чуть оклемался, принялся растирать ушибленную ногу. Копье хоть и затупленное, но все равно колющий удар – быстр и весьма неприятен.

- Молодец! – Громко произнес Иван 3, который, как оказалось подошел совершенно тихо.

- Отец, - почтенно произнес наш герой и уважительно качнул головой.

- С мечом ты так же хорош?

- Нет, отец. Он слишком тяжел для меня. Пока. Но я стараюсь.

Великий князь довольно кивнул и улыбнулся. Раньше он с сыном мало общался, ведь ему было всего девять лет . А до отрочества малыш проводил время почти всецело на женской стороне. Потом же Ивана Васильевича слишком заботили дела, куда более неотложные, державные. И он закрывал глаза на излишнюю опеку супруги над сыном. Единственный ведь.

Но даже того невеликого общения оказалось достаточно, чтобы понять – трагедия подействовала на Ваню невероятно. Он словно повзрослел. Отбросил все детские забавы и со всем усердием взялся за воинские упражнения. Меч, копье, лук, верховая езда… всем этим он занимался с каком-то особым рвением. А еще ученостями премудрыми…

Конечно, в этом пространственно-временном континууме ни учебников, ни специалистов по физике, химии и прочим подобным дисциплинам было не сыскать. Пока. Но Ване они и не требовались. Чему они его научат? Поэтому он налегал на общепризнанные признаки высокой учености – чтение, письмо, языки и закон Божий. Особливо уделяя внимание латинскому языку, как самому полезному и перспективному. Как-никак – язык международного общения и дипломатии в те годы. Также он упражнялся в польском, татарском и греческом. С носителями, разумеется. Ну и местный учил, ибо доверять телу было в таком вопросе было не очень хорошо.

Вот так год и провел. Неполный. Помалкивая, отчаянно тренируясь и слушая, внимательно слушая за тем, кто, что и кому говорит. Вляпаться в какую-нибудь гаденькую интригу на ровном месте ему не хотелось совершенно.

Иван Иванович в прошлой жизни немало увлекался военно-исторической реконструкций. Но совсем не этой эпохой и регионом. Поэтому и не торопился с выводами и реакциями. Было страшно ошибиться. Игра это или нет, но ему совсем не хотелось проверять что с ним будет после новой смерти.

- Отец, ты так странно смотришь. Хочешь мне что-то сказать?

- Судьбу твою решаю, - задумчиво произнес Иван 3, пристально глядя сыну в глаза. Тот этого словно и не заметил. В отличие от сверстников Ваня взгляда ни от кого не прятал и ничего не стеснялся. Это-то отца окончательно и убедило. – Поедешь со мной! – Наконец произнес он.

- Когда выступаем? – Деловито поинтересовался сын.

- А не интересно куда? – Усмехнулся Великий князь.

- Если я тебе нужен, то какая разница, куда ехать? Не Царьград же ты батюшка приступом брать решился?

- Царьград? – Удивился отец.

- Ну а что? Как Вещий Олег сесть на струги да дерзким, решительным рывком достигнуть города. Да подгадав момент, пока султан воюет вдали от столицы и град сей старинный никем толком не оберегается.

- Как-как? Ха! Дерзновенно! Но нет. Увы, не на Царьград идем. К Казани.

- Путь неблизкий. Верхом пойдем? - Осторожно поинтересовался сын.

- По воде. Доволен?

- Да, батюшка, - имитируя сдержанную радость, ответил Ваня. Это не укрылось от отца.

- Али недоволен? Может не хочешь?

- Хочу, - твердо произнес сын. – На сшибку мне по молодости рано. Но ты же даже пускать стрелы не дашь. Что это за поход такой?

- Какой есть, - жестко произнес отец. – Я в свое время тоже так ходил. И это не обсуждается. – Отрезал он и, развернувшись, удалился.

А Ваня, пожав плечами вернулся к тренировке. Его ждала работа связкой щит-меч. Ничего необычно, все такой же «колхоз». Но оружие для его юного тела было пока тяжеловато. Каких-то полтора килограмма весил меч, но им не раз и не два нужно махнуть, а уверенно и долго работать. Щит так и вообще – оттягивал руку самым безбожным образом. Видимо оригинальный Вань Ваныч не сильно утруждал себя тренировками. Тело, полученное нашим героем в подарок от судьбы, отличалось определенной рыхлость и изнеженностью.

И с этим требовалось бороться. Серьезно. Решительно. Посему ему даже сделали турники с брусьями. Скакалки смастерили. Кольца. Немного силовых снарядов. И он изо дня в день уделял им значительное количество времени. Слишком уж опасно было в эти времена быть слабым и дохлым.

Великий князь, впрочем, далеко не ушел. Вернулся на наблюдательную позицию в стороне откуда уже ни раз и ни два наблюдал исподволь за сыном. Там его ждал митрополит Московский Филипп I .

- Вижу ты недоволен?

- Этот сопляк хочет в драку лезть! – Раздраженно рыкнул Иван 3. – В первом же походе!

- Чудно… - покачал головой Филипп.

- Почему?

- Помнишь? Раньше ведь его воинскими упражнениями не заставишь заниматься. А теперь всякие детские игры отбросив только и делает, что языки учит, закон Божий да оружием машет. Вон, ныне и в бой уже рвется.

- Смерть матери не прошла бесследно, - смягчившись, ответил отец. – Он стал мрачный, нелюдимый, молчаливый… Я боюсь, чтобы он чего не натворил сгоряча. Убьют ведь по дурости. Поговори с ним.

- Не расскажет, - покачал головой митрополит. – Уже пробовал и не раз. Смотрит подозрительно и, тщательно выбирая слова, ответ держит. Всегда по уму. Всегда то, что нужно сказать.

- Вот и я о том! Что он держит в себе? Чувствую ведь – гнетет его что-то. Отчего так рьян в упражнениях? Отчего не забавляется как иные сверстники? Мне нравится, что он повзрослел. Но меня пугает как это все произошло. Прошу тебя. Поговори. Я не хочу его потерять.

- Я попробую, - тяжело вздохнув, ответил митрополит. И с тоской в глазах взглянул на площадку, где Ваня старательно работал в спарринге с ратником. Даже ему было видно, что меч со щитом для него тяжеловаты. Вон какие скупые и аккуратные движения. Но и ратнику сладко не приходилось – отрок постоянно ловил его на контратаках и прочих ухватках. Да так ловко…