ГЛАВА 15
Как это обычно бывает по закону глубинной несправедливости, когда что-нибудь очень нужно, оно не происходит. Так вышло и с обмороком, которого я желала всей своей спрятавшейся в пятки душой.
— В-вы что делаете? — с запинкой спросила я, когда истинный морской демон одним рывком притянул меня к себе, крепко обнял и… зарылся лицом в мои волосы.
— Ты очень кстати их распустила, — не своим голосом произнес адмирал, словно меня не услышав. — Они пахнут морем…
— В ванной все шампуни с таким запахом, — зачем-то пояснила я и тут же попыталась выставить перед собой руки. — Адмирал Рей!
Глубокий вдох и неожиданно мурлычущие интонации.
— Я вас слушаю, кадет Талмор.
— Вы не в себе, — проговорила я, стараясь держать себя в руках, что давалось с огромным трудом. — Давайте вы сейчас меня отпустите, я быстро поднимусь наверх и…
— Наверх? — все с теми же интонациями переспросил морской демон и, недолго помолчав, согласился: — Прекрасная идея.
Когда меня неожиданно приподняли над полом, взяли на руки и вновь прижали к себе как нечто ценное, что нельзя отпускать даже под угрозой смерти, я изумленно-протестующе ахнула. Происходило уже не просто что-то не то, а… Да ши знает что вообще происходило!
— Адмирал Рей!
— Эр-ртан, — возразили мне, вернувшись к рычащим ноткам, и уже снова мягко произнесли: — Фри-и-ида…
Как дверь не разлетелась от удара ногой, я не имела ни малейшего представления, но зато совершенно ясно понимала, что срочно нужно что-то делать. А еще понимала, что во всем виновато глубинное зелье, оказавшее совершенно неожиданный эффект! Кажется, в побочных действиях было указано что-то такое… аллергическая реакция и…
— Адмирал Рей! — не додумала я, услышав громкий стук двери, будто отрезавший нас от всего внешнего мира.
Мы оказались в моей комнате, и вот это уже было совсем, просто очень-очень нехорошо.
— Отпустите меня! — попыталась освободиться. — Пожалуйста!
Внезапно я оказалась стоящей на полу, и удерживающие меня руки разжались, но не полностью, а так, чтобы я смогла немного отстраниться. На меня вновь устремились уже откровенно сверкающие глаза, меняющие цвет на яркий ультрамарин.
— Не могу противиться, когда ты просишь. — Губы морского демона изогнулись в выразительной улыбке, кончики пальцев прошлись по моей скуле, приподняли за подбородок, вынуждая заглянуть в самое дно этих нереальных, ужасно прекрасных глаз. — Ты хотя бы понимаешь, насколько невероятна?
Поднебесные, да что ж за зелье было такое…
— Гордая и честная маленькая Фрида, — голос, взгляд, прикосновения — все словно гипнотизировало, желая заразить меня тем же безумством. — Ты как глоток свежего бриза, как луч света среди густых сумеречных ночей. Знаешь об этом, Фри-и-да?
И все-таки пойду в ту лавку с требованием вернуть деньги! Ощущение, что мне не отворотное зелье продали, а самое что ни на есть приворотное… Тысяча кругов Глубины!
— Адмирал Рей, послушайте…
— Скажи: Эртан, — попросили меня и, словно ребенку, повторили по слогам: — Эр-тан.
Понимая, что сейчас лучше не спорить, я проронила:
— Послушайте, Эртан…
Договорить мне не дал указательный палец, внезапно прижавшийся к моим губам. Моя бедная душа покинула пятки, где отсиживалась последние минуты, встрепенулась и, подталкиваемая неистово подскакивающим сердцем, взлетела к самому потолку.
— Вот и умница, — похвалили меня, погладив по голове, точно морского котенка, а затем… поцеловали!
Нет, ну это уже просто… просто… Такого точно не должно было быть!
Я бы еще много чего подумала по этому поводу, если бы могла. От обрушивающейся на меня мощи морского демона все связные мысли вдруг исчезли, и несвязные в общем-то тоже. От привычной сдержанности и контроля адмирала не осталось ни следа, ни малейшего воспоминания, и его напор, его сила, бьющая ключом энергия ошеломляли. Ошеломляли настолько же, насколько… восхищали. Это было очень странное, ни с чем не сравнимое восхищение, рождающееся где-то внутри меня. Словно морской демон сумел добраться до самых моих глубин и в считаные мгновения пробудить дремлющую там ундину. Существо, сама суть которого — страсть и обольщение.
Если сперва я только и могла, что упорно пытаться высвободиться, то вскоре неожиданно для самой себя, абсолютно неосознанно, поддаваясь каким-то глубинным инстинктам, ответила на этот сумасшедший поцелуй. Сомкнув веки, видя мир чувственно-синим, подстроилась под его напор так легко, словно все время только этого и ждала.
«Что я творю?!» — мелькнула в сознании одна вменяемая мысль, но ее тут же унесли неистовые, захлестнувшие меня волны.
Сама Глубина поглощала меня в лице одного морского демона, а я уже и не пыталась этому препятствовать! Лишь когда оказалась лежащей на атласном покрывале, а два темно-синих сверкающих моря вдруг очутились надо мной, наваждение на время отступило. Но не потому что ко мне вернулась способность здраво мыслить, а потому что осмысленность неожиданно проступила в направленном на меня взгляде.
— Ши… — выдохнул адмирал, на несколько мгновений прикрыв глаза.
Он нависал надо мной, а я смотрела ему в лицо и как-то отстраненно отмечала, что на ровной коже откуда-то взялись красные пятнышки. Много красных пятнышек… много стремительно появляющихся красных пятнышек.
Когда адмирал резко открыл глаза и уставился на меня теперь уже до конца осмысленным взглядом, я не сдержала прерывистого вздоха. И понимая, что взывать к обмороку поздно и бессмысленно, изо всех сил вжалась в кровать.
На меня смотрели, не мигая. Не шевелясь. Желая не то снова поцеловать, не то прикончить на месте. А скорее всего, сначала поцеловать, потом прикончить, а потом поймать мою душу, привязать к себе и долго-долго мучить.
— В следующий раз, когда в твою темную головку придет идея поить меня каким бы то ни было зельем, думай о последствиях, — вкрадчиво проговорил адмирал. — И прежде чем действовать, потрудись ознакомиться с определенной литературой, где говорится о невосприимчивости магов первой ступени ко всякого рода любовным зельям и чарам.
По мере того как меня отчитывали, мои глаза становились все шире. И пока я медленно умирала под гипнотизирующим меня взглядом, до затуманенного сознания постепенно доходил смысл сказанного.
— То есть как невосприимчивы? — прошептала потрясенная я.
— Тебе объяснить физику этого явления? — съязвил адмирал, который, несмотря на всю осмысленность, отпускать меня не спешил. — С таким уровнем личной силы, какой есть у магов первой ступени, никакие чары подействовать просто не могут. На меня подействовать не могут, Фрида. Иногда зелья способны оказать эффект максимум на пару минут. Этого мало, правда? — Вопрос прозвучал неожиданно жестко. — А теперь будь добра, объясни, с чего вдруг ты решила опоить меня приворотным зельем?
Я подумала, что ослышалась.
— П-приворотным? — переспросила, испуганно поежившись. — Но я не…
И тут его глаза ка-а-ак блеснули!
— Что — не? Проклятая Глубина! — неожиданно выругался морской демон, в этот момент совершенно не похожий на того адмирала, которого я знала. — Я сбился со счета, сколько раз на меня пытались воздействовать ундины полусвета и даже света! Сколько раз леди, являющиеся обычными людьми, пытались подмешать мне в питье очередную отраву, чтобы затем или заставить меня их скомпрометировать и вынудить жениться, или просто таким образом привлечь мое внимание! Но ты… — Он шумно выдохнул и вновь посмотрел на меня глазами настоящего морского демона, на дне которых плескалась неожиданная горечь. — Тебе этого не требовалось, ведь я и без того искренне тобой восхищался и давно предложил бы стать моей невестой, если бы не боялся испугать! Ши возьми, да ты буквально сводишь меня с ума!
Он резко осекся. Я испытала потрясение до того сильное, что просто окончательно утратила дар речи. Так мы и замерли, молча смотря друг другу в глаза и думая каждый об одном и том же, но по-своему.
Пауза была долгой. А потом я собралась с силами.
— Понимаете, — проговорила очень осторожно. — Дело в том, что это зелье не было приворотным. Оно было… отворотным. Вот.
Даже не знаю, кто из нас двоих после этого внезапного, совершенно спонтанного разговора остался потрясен больше. Глядя на мимику адмирала, которому такое открытое проявление чувств свойственно не было, я думала, что, если бы на него внезапно рухнуло все Поднебесье, эффект был бы примерно тем же.
Теперь на меня смотрели неверяще и с недоумением.
— Отворотным? — переспросили глухим, полным противоречивых чувств голосом. — Поднебесных ради, зачем?!
Я хотела провалиться в Глубину, но заставила себя ответить:
— Из-за чар ундин, по вине которых вы испытываете ко мне то, чего испытывать не должны… Я так думала. То есть… в общем…
Я окончательно запуталась, и желание провалиться на самое дно стало как никогда огромным. Адмирал же продолжал смотреть на меня так, словно видел перед собой некое неведомое существо и не мог понять, как к нему относиться. Если бы я сейчас была в состоянии абстрагироваться от ситуации, выражение его лица наверняка показалось бы мне забавным. Многие ли могут похвастаться, что видели повелителя четырехсот девяноста девяти потерянных душ настолько потрясенным? Но мое собственное состояние волновало сейчас гораздо больше.
Что он там говорил про невесту?.. Мамочка моя, родная и нелюбимая… Это все чары! Но чары на него не действуют… А если все-таки действуют? И вообще непонятно, почему зелье так странно сработало!
— Где флакон? — неожиданно прервал мой внутренний диалог адмирал. И, поскольку я продолжала оторопело молчать, уже громче повторил: — Где флакон от зелья, Фрида?
Почему-то мое имя в его устах всегда оказывало нужный эффект. Я встрепенулась и, понимая, что волей-неволей придется отдавать пустой пузырек, покраснела от корней волос до самых пят.
— Фри-и-ида, — угрожающе протянул морской демон.
И я запустила подрагивающую руку за корсаж платья. А взгляд морского демона неотрывно за ней следовал, отчего моя кожа, по ощущениям, приняла цвет алого рассветного неба.
Бегло просматривая короткий текст, адмирал исхитрялся не менять позу, по-прежнему нависая надо мной и вынуждая меня мечтать провалиться в Глубину еще более рьяно.
— Ты о побочных действиях читала? — страдальчески осведомился адмирал, изучив написанное на этикетке.
Я поспешно закивала.
Он снова прикрыл глаза и, кажется, досчитал до пяти. Затем шумно втянул воздух, так же шумно выдохнул.
— Обсудим это утром, — проговорил он.
Взметнулся белесый силуэт, адмирал со сдавленным стоном поднялся на ноги и, бросив на меня теперь уже совершенно непонятно что выражающий взгляд, в мгновение ока исчез.
Я как лежала, так и продолжала лежать еще несколько долгих минут, уставившись в балдахин. Воспроизвела в памяти список несчастных побочных действий и закрыла лицо руками. Аллергическая реакция и повышенная возбудимость — вот и все, что там было. И, похоже, проявилось и то и другое. Вот только раз морские демоны к чарам невосприимчивы, значит, и воздействовать зелью было не на что. Никакого приворота ундин, выходит, и не было. Но если не было, то…
«Тебе этого не требовалось, ведь я и без того искренне тобой восхищался и давно предложил бы стать моей невестой, если бы не боялся испугать!»
Перекатившись на живот, я схватила подушку и накрыла ей голову. Утром, обо всем этом подумаю утром… Однако что-то подсказывало, утром меня ожидает далеко не облегчение и трезвость мыслей, а очередная, самая что ни на есть глубинная Глубина.
Этой ночью я спала плохо. Да что там — отвратительно я спала! Во-первых, из-за терзающих меня мыслей, во-вторых, из-за терзающей совести. Совесть терзала, потому что, в-третьих, в одной из комнат особняка без конца что-то падало, гремело и разбивалось. Стихло все только ближе к рассвету, но, даже несмотря на наступившую тишину, я чувствовала, что в той самой комнате все еще не спят. Мучаются так же, как я, и это вынуждало меня терзаться с новыми силами. Еще и в голову, игнорируя решительно возведенные запреты, лезли совершенно ненужные мысли, от которых делалось так жарко, словно в комнате оказались все растопленные камины мира.
Заснуть мне удалось лишь под утро, да и то сон был очень зыбким, не принесшим долгожданного покоя. А уже вскоре меня разбудила госпожа Явиа, напомнившая, что через два часа нужно ехать в дом леди Шаркэ.
Поднебесные, как же было страшно выходить из комнаты! Я приводила себя в порядок нарочито медленно, умываясь добрых минут двадцать и еще столько же надевая платье. Зато косу заплетала быстро и тщательно — так, чтобы ни одной прядки выбившейся не осталось!
«Ты очень кстати их распустила… Они пахнут морем…»
Поднебесные, дайте мне сил…
— Фридочка, хочу заметить, что вам бы лучше собрать волосы в такую прическу, какую вы делали в прошлый раз, — заметила госпожа Явиа. — Учитывая, что придется снова встречаться с леди Шаркэ и леди Лавьет.
— Мне все равно, — сгладив категоричность улыбкой, ответила я. — Мне совсем незачем стараться им понравиться, а с косой мне удобней.
Оказавшись в коридоре, я на мгновение замерла и прислушалась. В доме было тихо. Только с первого этажа доносилось отдаленное бряканье посуды — должно быть, Фэкс заканчивал готовить завтрак. А вот из покоев адмирала не было слышно ни звука, что не успокоило, а вынудило меня нервничать еще больше.
Вниз я спускалась все так же медленно, останавливаясь на каждой ступеньке и считая до пяти. Откровенно говоря, помогало не очень, и к тому времени, как все ступеньки оказались пройдены, мои губы были искусаны практически в кровь.
Для того чтобы войти в столовую, потребовалось призвать все свое мужество, которого у меня вообще-то было не так чтобы очень много. Слишком ярко в памяти всплывали вчерашние сцены, происходившие в этой самой столовой… и камины всего мира преследовали меня буквально по пятам.
— Овар, — тихо позвала я, прежде чем решиться переступить порог.
Дворецкий, обычно отзывающийся моментально, на этот раз с ответом не спешил.
— Овар! — позвала я чуть громче, нервно сжав и разжав кулаки.
— А, Фридочка, доброе утро! — прокатился по особняку бодрый и подозрительно веселый голос. — Как спалось?
Будь дворецкий материальным, точно бы его стукнула! Знает ведь, что я не спала, и издевается. И вообще, отчасти по его милости я вчера оказалась в такой ситуации. Мог ведь рассказать, что на адмирале никаких чар нет, но вместо этого наоборот подтолкнул к тому, чтобы я подлила зелье!
— Почему ты меня не остановил? — высказала я свое возмущение вслух. — Почему не сказал, что на адмирала Рея не действуют никакие зелья и чары?
Овар вновь затянул с ответом, а затем раздалось вкрадчиво-ехидное:
— Снова адмирал Рей? А накануне твоим мелодичным голоском так прекрасно звучало имя «Эртан»…
Нет, я бы его не просто стукнула. На самое дно бы отправила, вот! А ведь поначалу был таким обходительно-вежливым, таким учтиво-услужливым… Вот же непостоянство потерянных душ!
Поняв, что ничего от него не добьюсь, я глубоко вдохнула и решительно вошла в столовую. Стол был уже накрыт, на тарелках исходили паром свежайшие блюда, а вот все стулья пустовали. И вообще вся столовая пустовала. Адмирал еще не спустился.
Меня бы случившаяся отсрочка даже немного порадовала, если бы в душу не закралось нехорошее предчувствие. Вот прямо очень нехорошее.
— Ова-а-ар, — напрягшись, протянула я и, помедлив, неуверенно спросила: — С адмиралом все хорошо?
— Прекрасно, — резко прозвучало у входа.
На моей коже моментально устроили шествие полчища мурашек, волосы на голове практически зашевелились, и, с трудом сохраняя видимость спокойствия, я медленно обернулась. Очень медленно. Этим утром я вообще все делала очень медленно.
Как обернулась, так и застыла, невольно приоткрыв рот.
Что? Я терзалась мучениями совести ночью? Нет, по-настоящему совесть меня терзала сейчас, когда наглядные последствия моего поступка оказались прямо у меня под носом! А вместе с совестью меня терзали очень назойливые, совершенно неуместные порывы неприлично засмеяться, и мне пришлось кусать губы просто неистово, чтобы — не приведи поднебесные! — не расплыться в улыбке.
Адмирал стоял, сложив руки на груди, стиснув челюсти и в упор на меня глядя. Но исходящую от него ауру мрачности и вселяемого ужаса портила одна щекотливая деталь… много деталей. Все его лицо, всю шею и кисти покрывали красные точки! Такие обычно бывают у маленьких детей, заразившихся моррянкой. У Далии не так давно младшие братья этой болезнью переболели, и ей приходилось сидеть с ними ночи напролет, чтобы они не расчесали сыпь еще больше.
— Простите, — покаянно пролепетала я, все еще разрываясь между желанием обругать себя последними словами и засмеяться. Хотя обругать я себя обругала и так, причем неоднократно.
Ничего не говоря, пятнистый морской демон с непроницаемым выражением лица прошествовал к столу. Сел. Глянул на меня так, что я села тоже.
— Я могу попить чаю? — почти в точности повторяя недавние интонации дворецкого, осведомился он.
— Мм? — непонимающе промычала я.
— В чашке, кроме чая, ничего нет? — любезно пояснил свой вопрос адмирал.
Я закашлялась и поспешно кивнула. Адмирал как ни в чем не бывало приступил к чаепитию, и я последовала его примеру, хотя в горло ничего не лезло. Пришлось давиться чаем и вздрагивать каждый раз, когда вилка и нож адмирала стучали по тарелке.
Его же выдержка была не в пример лучше моей. Я даже не сомневалась, что вся эта сыпь невыносимо чешется, а он ничем, вот совершенно ничем этого не выдавал и вел себя так, словно ее и не было!
Покончив с завтраком, адмирал отложил столовые приборы, которые тут же исчезли вместе с тарелкой, и, промокнув губы салфеткой, обратил на меня фирменный взгляд. Я знала, что он сейчас заговорит, и что разговор неизбежен, тоже знала, только вот все равно оказалась к нему не готова.
О Ариера, может, ты отмотаешь для меня время и дашь хотя бы ма-а-аленькую отсрочку, а?
Как и ожидалось, жителям Поднебесья нет дела до просьб каких-то там провинившихся полуундин, и мои мольбы остались неуслышанными.
— Итак, — одно короткое и, казалось бы, совершенно безобидное слово моментально заставило пожелать оказаться где-нибудь подальше. — Сейчас я задам несколько вопросов, ты спокойно и внятно на них ответишь. Надеюсь, возражений нет?
Возражений, естественно, не было. Я же не самоубийца какой-нибудь, чтобы сейчас ему возражать!
Удовлетворившись моим поспешным коротким кивком, адмирал ровно спросил:
— Ты усвоила, что чары ундин, тем более полукровок, на меня подействовать не могут?
— Да, — как и просили, спокойно и внятно ответила я.
— Ты действовала из желания избавить меня от, как ты считала, навязанных чувств?
— Да, — это уже не так спокойно, как хотелось бы.
— То есть хотела поступить правильно, считая себя виноватой?
— Да.
— Несмотря на то что чувствовала ко мне то же самое?
— Да… — вырвалось прежде, чем я успела осмыслить вопрос.
Равнодушие с лица адмирала слетело в один момент, и его губы растянулись в улыбке.
Тысяча кругов глубины!!!
— Вы… вы это специально! — возмущенно воскликнула я. — Я не хотела этого говорить! Вы…
Лорд Рей медленно поднялся с места и, все так же улыбаясь, глядя мне в глаза, произнес:
— Тогда прямо сейчас опровергни свои слова. Скажи, что я для тебя — морской демон и адмирал королевского флота, вызывающий не более чем уважение или страх. Скажи — и я продолжу выполнять обещание, защищая тебя и помогая. Скажи — и я никогда и ничем не напомню о сегодняшнем разговоре и о том, что случилось вчера.
Тоже привстав, я открыла рот, но не смогла выдавить ни звука. Горло сжало спазмом, сердце протестующе забилось, и я вдруг осознала, что даже под угрозой виселицы не смогла бы сейчас повторить такие слова. Потому что они неправильные, бессовестно обманчивые и не имеющие никакого отношения к реальности! Нет… Какое-никакое отношение все-таки имеющие. Того факта, что передо мной адмирал и морской демон, никто не отменял.
Всего одно мгновение, и он оказался около меня, приподнял за подбородок, вынуждая смотреть в глаза, и мягко проговорил:
— Ты удивительная, Фрида. За свою жизнь я встречал разных личностей, некоторых из которых теперь имею честь называть друзьями. Их немного, но я твердо знаю, что они не способны на предательство и подлость, они не лишены недостатков, но честны и никогда не пойдут против совести. Все они — мужчины. Долгое время я считал, что женщины просто по-другому устроены, и свыкся с мыслью, что не встречу среди них абсолютно чистую, не замутненную алчностью и завистью душу. Но все же встретил.
— Пожалуйста, не говорите так… — взмолилась я, отрицательно замотав головой. — Я вовсе не такая хорошая, какой вы меня считаете, у меня тоже куча недостатков и…
Ну почему он произносит такие слова? Почему смотрит так, что мне хочется не то спрятаться, не то прильнуть к нему, молча прося обнять? И это после того, как я подлила ему зелье, разозлила, довела до… почти до моррянки!
Неожиданно адмирал взял меня за руку, стремительно увлек за собой и, опустившись в кресло, посадил к себе на колени. Я попыталась было вырваться, но он не позволил, обняв за талию и удержав.
— Ты дорога мне, — произнес он. — Не как подопечная. Сам не понимаю, когда и как это случилось, но ты по-настоящему дорога мне, Фрида.
Я медленно вдохнула ставший вдруг колючим воздух, борясь с нахлынувшей волной. Наученная долгими годами, проведенными в трущобах, видя жизнь в самом неприглядном ее свете, я не верила в быстро зарождающуюся любовь. Мне всегда казалось, что ее подменяют банальным влечением, страстью, даже влюбленностью, поэтому скажи адмирал сейчас, что полюбил меня, я бы не сумела в это поверить. Но это его «дорога»… Как бы немыслимо, невероятно это ни звучало, в такое поверить было легче.
— Что тебя смущает, Фрида? Моя принадлежность к морским демонам, разница положений, мнение окружающих?
«Все!» — хотелось крикнуть мне. Поднебесные, да мы не просто из разных миров — из разных вселенных, которые ни при каких условиях, никогда не должны были пересечься! Но вот почему-то вдруг пересеклись…
— И то, и другое, и третье, — честно признала я, гипнотизируя взглядом пуговичку его рубашки. — А еще… романтические отношения в Морском корпусе запрещены, вы сами говорили, — добавила, посчитав этот аргумент очень важным, и, чтобы уж совсем прибавить ему значимости, подытожила любимым: — Вот.
— Хоть ты незаконнорожденная, но все же леди, продолжательница древнего рода, единственная вступившая в силу наследница особой крови, которая сейчас играет огромную роль не только для нашего королевства, — выдвинул ответные аргументы лорд Рей. — Твоя родная бабушка, как и мать, занимает высокое положение в обществе, к которому ты и сама вскоре станешь причастна. По-моему, более чем достойная партия для какого-то там адмирала, как считаешь?
Я негромко фыркнула, сдерживая невольный, наполовину нервный смешок. Ну да, действительно! Куда до великой и прекрасной меня какому-то там адмиралу…
— Вот ты и улыбаешься, — заметил «какой-то там». — Хочу, чтобы ты понимала: я говорю ровно то, что думаю. И не жду от тебя никакого ответа — все, что требовалось, ты уже не сказала.
Он не ждал… А мне внезапно захотелось ответить, очень. Сказать, как переворачивается все внутри, как одновременно тянет и ликовать, и плакать, и смеяться. Как трудно поверить в то, что я чем-то могла заслужить такое нежданное, совершенно немыслимое счастье. Но, не находя подходящих слов и сил их произнести, я несмело, очень робко опустила голову адмиралу на плечо. Тут же услышала короткий выдох и ощутила мягкое прикосновение к затылку, откуда по всему телу побежала россыпь мурашек.
— Кхм, — неожиданно прозвучало покашливание, бессовестно нарушившее все очарование момента. — Дико извиняюсь, что прерываю столь восхитительную сцену, но карета подана. Хозяин, покорнейше прошу прощения, но вынужден уточнить: вы тоже поедете? Или не выйдете из дома из-за… э-э-э… кхм-кхм… некоторых неприятностей с вашей кожей?
В столовой воцарилась тишина. И в этой тишине прямо у меня под ухом вдруг прозвучало такое красноречивое, такое выразительное почесывание.
Я уронила лицо в ладони и беззвучно затряслась. Воздух тоже как-то подозрительно завибрировал, намекая, что нематериального Овара обуял тот же приступ, что и меня.
И тут вслед за почесыванием прозвучало вкрадчиво-угрожающее уточнение чешущегося морского демона:
— В чистилище захотел?
Воздух еще немного поколебался, после чего прозвучал покаянный, полный явно сдерживаемого смеха голос:
— Еще раз покорнейше прошу прощения, хозяин. Так что, вы все же поедете?
Адмирал выразительно хмыкнул, оценив умение дворецкого заговаривать зубы, и, немного помолчав, ответил:
— Не стоит давать повод для сплетен. Сегодня любительница надругаться над изумительным вином прекрасно справится без меня.
