Я много писал о том, как быстро привык к России. Писал о том, как мне понравилась российская глубинка и какое впечатление произвела столица. Могло показаться, что я сразу после переезда забыл родной город, что меня не мучила ностальгия.

Это не так, ностальгия была и очень сильная. Долго она меня терзала, не один год. Со временем она стала угасать, практически угасла, но до сих пор в душе что-то происходит, когда слышу слово «Ташкент». Сжимается сердце, учащается пульс при виде фотографий родных улиц, скверов, парков. А как иначе? Родное оно и есть родное. Навсегда в твоем сердце, навсегда остается в памяти.

Скучаешь по родному дому, по платановой роще своего квартала, по запахам спелых фруктов и восхитительной узбекской кухни на родном базаре. Скучаешь по южному теплу, по синему-синему небу. Много по чему скучаешь. Порой так хочется перенести родной город, со всеми домами и деревьями сюда, на просторы средней полосы России.

Вместе с климатом, разумеется. Вместе со всеми родственниками, друзьями и знакомыми, которые там остались. Вместе с могилами родных, что нашли вечный покой в ташкентской земле. Земле, про которую первый генерал-губернатор Туркестана Константин Петрович фон Кауфман однажды сказал: «Прошу похоронить меня здесь (в Ташкенте), чтобы каждый знал, что здесь настоящая русская земля, в которой не стыдно лежать русскому человеку».

Я очень долго акклиматизировался, много лет не мог привыкнуть к долгой зиме и короткому лету. Чего греха таить, я и сейчас не шибко люблю зиму. В первый год я наслаждался зимой, сугробами, тем, что все вокруг белым-бело и сверкает в лучах солнца. На второй год восторги поутихли, через месяц начал считать дни до весны. А на третий год душа уже противилась наступлению зимы, ей отчаянно не хватало тепла. Ведь лето здесь слишком короткое.

Ну как, спрашивается, можно привыкнуть к лету, которое длится две недели, максимум месяц, если привык, что жара стоит с апреля до октября? Оказалось, что можно привыкнуть, но должны пройти года. Много лет.

Зима для меня тема особая еще и по той причине, что однажды чуть не погиб в аварии на скользкой зимней дороге. Машину занесло на снежной каше, под которой лежал лед, и она улетела в кювет. Метров сорок летела и кувыркалась. Слава богу, что вовремя остановилась, буквально в паре метров от дерева. Не остановись она, я бы эти строки вряд ли смог написать…

После того случая я и вовсе возненавидел это время года. Только теперь, когда из-за болезни не могу водить автомобиль и стал пешеходом, вновь смог относиться к этому времени года без ненависти. Кроме того, когда борешься с таким тяжелым недугом, начинаешь смотреть на многое иначе, находить и ценить красоту в том, что раньше не замечал или старался не замечать. Но, все же жду прихода весны. Жду и радуюсь малейшим признакам ее приближения. И скучаю по теплым зимам родного города.

Весна в Ташкенте наступает очень рано. Там зима-то не каждый год приходит. Бывает так, что за осенью сразу начинается весна. Вчера еще все было серым, безжизненным, а сегодня уже все цветет. В центральной части России все иначе. Здесь наступление весны ощущаешь по воздуху. Еще стоят холода, на улице минус, а воздух уже другой, не зимний. Сырой воздух, от которого веет свежестью.

Затем долгая-долгая оттепель и лишь потом приходит весна во всей красе. День за днем, не разом, раскрываются почки. Сегодня на березе, завтра на яблоне, послезавтра на вишне. И ты радуешься каждому зеленому листику, каждой травинке. Радуешься как ребенок, твоя душа поет. Ведь пришла весна, полгода зимы остались позади.

А когда все начинает цвести, ты на миг попадаешь в родные края. Ведь там так же цвели яблони и вишни, такой же пьянящий аромат стоял от сирени. В душе царит гармония. Душа понимает, что она дома, а не на чужбине.

В первые годы ностальгия была особенно мучительной. Ташкент снился по ночам, попадая в соседний наукоград ностальгия усиливалась, ведь он так похож на мой родной район. Такие же дома, такие же широкие проспекты. Только деревья другие, нет платанов, только ели, дубы и березы. И небо чаще северное – серое, а не южное – голубое.

Как только был решен вопрос с гражданством, мы сразу подали документы на получение загранпаспортов. Нас так заела тоска по родным краям, что не было и малейшего сомнения о том, где провести отпуск. Конечно, в Ташкенте.

Он был тем же, каким его запомнили. Сейчас я его не узнаю, он очень сильно изменился, но тогда он был точь-в-точь как в начале нулевых. Вроде столичный, но менее суетной и сверкающий огнями, как Москва. Еще сохраняющий дух царского и советского прошлого, еще не до конца утративший свой прежний облик. Такой родной.

Было безумно жаль уезжать, когда отпуск подошел к концу. За три недели я вновь привык к жаре, заново привык к вкусу настоящего плова. Побывал в любимых горах Чимгана, спал на топчане под открытым небом. А ночное небо в горах – это фантастика, звезды ярче в сто крат, чем на равнине, в городе. Звезды кажутся такими близкими, что кажется – протяни руку и сможешь до них дотронуться.

Тогда же я побывал в Самарканде, древнем и легендарном городе, ровеснике самого Рима. Одно дело слышать, а другое дело своими глазами увидеть, своими руками дотронуться до древних руин стены Александра Македонского. Пройти пешком от средневековой обсерватории Улугбека до знаменитой площади Регистан. Увидеть мавзолей грозного Тамерлана. Сложно передать, что ощущаешь в эти минуты. Это надо пережить самому. Ни одна фотография, ни один фильм не сможет передать энергетику, ауру тех мест. Там стоит побывать, хотя бы раз в жизни.

Три недели пролетели как одно мгновение. Я опять улетал из родного города, увозя с собой загар, специи, конскую колбасу казы, фотографии и много-много приятных воспоминаний. Думал, что через год вернусь, но судьба распорядилась иначе. Больше в Ташкент я не возвращался. Это было последнее свидание с моей малой родиной. Мне очень хочется побывать там еще раз, попрощаться со школой, двором, сквером. Со всеми местами, которые мне дороги. Встретиться с близкими мне людьми. Не уверен, что здоровье позволит осуществить эту мечту, но очень хочется.

После той поездки ностальгия то накатывала с новой силой, то отпускала. Еще долгих пять лет во снах я видел только Ташкент. Я уже не надеялся освободиться от этих пут, пока не побывал в Питере. Именно Питер меня исцелил, сумел развеять чары.

В главе про Москву я рассказывал, что со мной творилось на Красной площади, какие бури бушевали в душе, но даже великолепие центра первопрестольной не смогло вытеснить из подсознания тягу к родному городу. А вот граду Петра удалось, в полной мере.

Я не ожидал такого эффекта, когда туристический автобус въехал в пределы Петербурга. Фонтаны Петергофа вызвали восторг, но не более того. Мемориал на Пискаревском кладбище подавлял и заставлял думать о бренности бытия, о подвиге прадеда. Невский проспект ласкал взгляд, утолял жажду созерцания старинной архитектуры. Но душа оставалась все той же, тоскующей по Ташкенту, видящей в других городах лишь подобие, а не оригинал.

Вот и проспект закончился, глаза упираются в громадину адмиралтейства. Красивое здание, да… Теперь направо, к Дворцовой площади, уже виднеется левое крыло Зимнего дворца. Вот показался Александрийский столп, еще пара десятков шагов и… Тут меня и накрыло. Как молнией пронзило.

От Дворцовой площади исходила такая мощь, она была так прекрасна, что я был не в силах шелохнуться, боялся даже дышать. Я стоял как вкопанный, заряжаясь энергией этого места, поглощая его флюиды. Так продолжалось несколько долгих минут, а затем ноги понесли к колонне, она как магнит притягивала к себе. И вот я уже посреди площади, кручусь как волчок вокруг своей оси и смотрю, смотрю, смотрю. Жадно впитываю новые образы.

Ташкентский сквер, Красная площадь померкли, потускнели, вылетели из памяти. Их заменили виды Зимнего дворца, Александровской колонны и арки Главного штаба. Потрясающе красивые виды сердца Российской империи, простиравшейся от Польши до Аляски. Империи, которая покорила Туркестан, Кавказ, Крым. Именно здесь, в этом месте, все дышит историей тех славных времен.

По мотивам архитектуры районов старого Питера построены здания центра Ташкента, которые я обожал с детства. Но там, на далекой окраине империи, лишь отголоски той красоты, только тени того величия, которыми наполнен центр Санкт-Петербурга.

Так у меня появился любимый город. Мне там спокойно и уютно, там я отдыхаю душой. Много раз за эти годы навещал город над вольной Невой, обошел вдоль и поперек его исторические районы. Каждый раз находил там новое вдохновение, новый импульс для творчества и дел житейских. Это прекрасный город, который живет в моем сердце и будет в нем жить, до последнего моего вздоха. Как и Ташкент. Один город для меня родной, а второй – любимый.

Если эти строки читают уроженцы Ташкента, Киева, Одессы и других центров канувшей в лету империи, живущие в разных уголках России, мой вам совет – езжайте в Питер, хоть на пару дней, хоть на день. Вам, тоскующим по красотам родных городов, обязательно встретится в Петербурге нечто, что затмит все, что вы видели раньше. Нечто, что излечит душевные раны.

Россия очень велика, в ней обязательно найдется местечко, к которому прикипит душа. Это местечко вы можете найти на юге и на севере, на западе и на востоке, в огромном мегаполисе и в крохотной деревушке. В скалах Карелии, полях и лесах Русской равнины, самарских степях, дальневосточных сопках, на берегах Байкала, Каспия, Балтики и Черного моря, в горах Кавказа, Алтая и Урала. Ищите их и они, непременно, найдутся. Они ждут вас, я точно это знаю.

Вы не забудете свои родные города, они останутся в ваших сердцах, но ностальгия перестанет вас мучить. К родному, добавится любимое, где вам будет так же хорошо, как на вашей малой родине. В дни далекого детства, в дни юности и молодости.