1996 для меня – особый. Мне кажется, что это год стал водоразделом 90-х. И дело не только в том, что я вырос, впервые попробовал крепкие напитки и прочие, ранее недоступные (в силу возраста), развлечения. Нет, дело совсем не в этом.

В 1996 сменилась мода, сменился вектор в музыке. Ушли, наконец, те бесформенные, аляпистые балахоны конца 80-х и начала 90-х. Ушли опостылевшие техно-поп и «два кусочека колбаски». Во всем чувствовалось какое-то движение вперед, прочь от жути начала 90-х.

Сейчас, когда вижу возврат к моде начала 90-х, а по радио крутят «дискотеку 90-х», меня аж передергивает от отвращения. Ну правда, что красивого в аляпистых безразмерных балахонах, в наводящем ужас «боевом» раскрасе с зеленой или фиолетовой губной помадой, в штанах с талией в районе подмышек? От моды конца 80-х и начала 90-х несет жутким китчем. Но кому-то нравится именно такое. Осуждать права не имею, но не понимаю этого и все тут. Как никогда не понимал восхищения творениями Пикассо…

А тогда, мы с радостью сменили безразмерные балахоны на приталенные джинсовые костюмы, девушки перестали мучить химической завивкой волосы и смыли безумно яркий макияж. Мужской пол начал отращивать бородки-испанки и бакенбарды, подражая Джорджу Майклу, который тогда стал иконой стиля. Те, кто помоложе старался походить на пацанов из Take That. Девки массово запали на гламурных парней из BacKstreet Boys, а пацаны на девчонок-зажигалок из Spice Girls.

При этом, все дружно запали на Дэвида Бекхэма. Женский пол сводила с ума его мелированная шевелюра, мужской пол – радиоуправляемые передачи через полполя. А над всем этим раздавались, вперемешку, то заунывные трели Тони Брэкстон, то разудалые ритмы Макарены.

В этот год я получил свой первый паспорт. Мама по этому случаю купила мне костюм, в котором я и был запечатлен на фото для паспорта. Где-то дома лежит фотография 3*4 из той фотосессии. Совсем ребенок еще, совершенно детское лицо. А худющий был… мама дорогая! Смотрю фотографии тех лет и не верю, что это – я. Меня в ту пору один приятель-одноклассник называл «шкелетик», до того я был тощий.

Тогда же закончилась Первая чеченская война. Закончилась, называя вещи своими именами, позором. Но общество жаждало прекращения войны, даже таким образом. Социум, переживший ужасы предыдущих лет поверил в лучшее, впервые за долгое время. Плюс сработала пропаганда, которую на телевидении научились делать мастерски.

Я смотрел кадры с переговоров и матерился как сапожник от возмущения. Главари боевиков, у которых руки по локоть были в крови, которые захватывали больницы и брали в заложники рожениц с грудными детьми, которые публично казнили наших пленных солдат, теперь вальяжно сидели в Кремле за одним столом с Ельциным и диктовали условия.

Ради выборов, ради рейтинга Ельцин пошел на предательство своей же армии. Тысячи жизней наших пацанов оказались напрасными – мы согласились на перемирие и вывод большей части наших солдат с территории мятежной республики.

После выборов Ельцин попробовал все отыграть назад, но боевики, получившие передышку, время на подготовку к возобновлению войны, отбили Грозный. 31 августа 1996 были подписаны Хасавюртовские соглашения поставившие точку в войне. Полная капитуляция. Ельцин и его камарилья согласились вывести все войска из Чечни, не был урегулирован статус региона, Москва фактически согласилась спонсировать террористов, перечисляя в Грозный все соцвыплаты, без какого-либо контроля за распределением бюджетных средств. Деньги эти оседали в карманах полевых командиров и их головорезов.

В СМИ тогда много говорили о фактах предательства генералов, сдавших без боя несколько городов. Назывались даже суммы, за которые продажные командиры пропускали отряды боевиков через позиции своих бригад, продавали им со складов оружие. Много пересудов было и о роли Березовского в успехах боевиков.

Березовский был не просто миллиардером, он активно лез во власть, стал в 1996 заместителем секретаря Совета безопасности России. Человек, активно торговавший с боевиками оружием и помогавший им получать доходы с нефти, был допущен ко всем военным секретам страны. Как это назвать? У меня цензурных слов нет…

После выборов в России установился диктат олигархов, так называемая «Семибанкирщина». Олигархи активно помогали Ельцину переизбраться и были за это щедро вознаграждены – самые лакомые куски государственной собственности были отданы им за копейки. Контроль над правительством был в их руках, они меняли министров по своему усмотрению, как перчатки. СМИ тоже плясали под их дудку, они-то и сыграют ключевую роль в победе Ельцина на выборах.

Годом ранее был убит один из самых популярных журналистов России конца 80-х – начала 90-х Владислав Листьев. Незадолго до этого он был назначен руководителем канала ОРТ, который должен был начать вещание 1 апреля 1995 года на частоте первого канала телевидения. Листьева убили 1 марта, ровно за месяц до начала вещания. Были разные версии убийства, по одной из них, Листьев перешел дорогу людям Березовского.

Дело в том, что за год до выборов Ельцин отдал первый федеральный канал страны в частные руки. Он искал поддержки олигархов и в обмен на лояльность готов был на все. Формально канал ОРТ в практически равных долях принадлежал государству и пулу частных инвесторов, фактически же он стал вотчиной Березовского и его подручных. Они там стали заправлять всей редакционной политикой.

Дело об убийстве Листьева так и не было раскрыто, версия о причастности людей Березовского осталась только версией, но весь журналистский мир получил четкий и недвусмысленный сигнал – «священных коров» больше нет, пулю может получить любой несговорчивый журналист, делайте выводы господа.

Выводы были сделаны правильные – во время президентской выборной эпопеи 1996 года все центральные каналы, все крупнейшие газеты, журналы, радиостанции работали не как средства массовой информации, а как средства массовой пропаганды. Все они работали в режиме агитации за Ельцина и демонизации коммунизма, всех коммунистов и кандидата от КПРФ Зюганова.

Молодежи уже сложно понять, как народ тогда сумели убедить, что переизбрание Ельцина для России лучше, чем победа Зюганова. Что диктатура «Семибанкирщины», стоявших за Ельциным олигархов, лучше «белорусской» модели социализма, которую предлагал Зюганов.

А тогда, даже моя бабушка – убежденная коммунистка, наслушавшись ужастиков из телевизора, звонила в Сибирь своему сыну (моему дядьке) и внушала, что надо голосовать за Ельцина. Пересказывала услышанные из зомбоящика страшилки: про новый 1937 год, ГУЛАГ, карточную систему и гражданскую войну.

Средства массовой пропаганды за короткий срок подняли рейтинг позорящего всю страну, падающего пьяным с моста, дирижирующего оркестром в состоянии полной невменяемости, писающего на шасси самолета (при всем честно́м народе) алкаша с 2% до 35%. Когда стало понятно, что местные пиарщики не тянут поставленную задачу, из США десантировался целый отряд политтехнологов.

Россияне подверглись тотальной информационной обработке, с одной стороны их пугали ужасами возможной реставрации коммунизма, с другой стороны им внушали, что Ельцин – вовсе не алкаш и виновник развала страны. Он – спаситель страны от ужасов тоталитаризма, защитник демократии. Что он здоров как бык и полон сил, в доказательство чего, страдающий от проблем с сердцем, Ельцин начал отплясывать на сцене под зажигательные ритмы.

Дело было сделано, в обоих турах президентских выборов Ельцин набрал большинство голосов. Есть правда информация, что в реальности второй тур выиграл Зюганов и результаты были подтасованы. Может быть и так, учитывая тот необъятный административный ресурс, на который опирались Ельцин и его окружение и готовность финансовой элиты на любые шаги, лишь бы не допустить Зюганова к власти.

В эфире телеканалов и радиостанций, на страницах газет и журналов перед вторым туром раздавались голоса о необходимости отмены результатов второго тура, если победу в нем одержит представитель коммунистов. Вся творческая интеллигенция это мнение горячо поддерживала и рассуждала в таком ключе: уж лучше диктатура демократа Ельцина, чем демократическая победа коммуниста Зюганова.

Но крайние меры не потребовались, ЦИК объявил о победе Ельцина и Зюганов не стал его оспаривать. Одни считают, что он «слил» победу и получил за это какие-то плюшки, сам он говорит о нежелании развязывать гражданскую войну. Решающим фактором своего поражения называет переход, занявшего третье место в первом туре выборов, генерала Лебедя на сторону Ельцина. Дело давнее и темное, но возможно, что когда-нибудь вся правда будет раскрыта.

Мы все тогда еще были слишком легковерны, даже пережитое в первой половине «черного десятилетия» не научило народ критически мыслить. МММ ничему не научил, люди продолжали отдавать последние деньги все новым и новым аферистам. «Хопер-Инвест», «Властелина» и прочие росли как грибы после дождя и народ послушно нес им свою копеечку. Они разорялись, кидали миллионы вкладчиков, но им на смену приходили другие и все повторялось, снова и снова.

И все же, в воздухе витала надежда на возрождение России. После фильма «Любить по-русски» вернулся в моду патриотизм и казалось, что наш кинематограф оживает. Что он не мертв и даст бой Голливуду. Даже отечественная эстрада разродилась альбомами «Ворона» Линды, «На перекрестках весны» группы Браво и «Конечно он» от Иванушки International, которые разошлись по всему СНГ миллионными тиражами.

Отчаянно хотелось верить, что самое плохое уже позади. И пусть вместо сливочного масла на столе «Rama», пусть одеваемся в секонд-хэнде или на днищенском вещевом рынке, а не в дорогом бутике, мы уже хотя бы не голодаем. Начали покупать новую технику и пусть двадцатилетние, но иномарки – от Калининграда до Урала немецкие, за Уралом японские «праворульки».

Кстати, об автомобилях. В Узбекистане в это время запустили производство корейских автомобилей под маркой Daewoo. Завод открывали с огромной помпой, по телевизору даже песню крутили (на узбекском языке) про «Нексию», «Тико» и «Дамас» – первые три модели, которые сошли с конвейера.

Если про «Нексию» особо и рассказывать нечего, их огромное количество в России, то про «Тико» и «Дамас» лучше немного разъяснить. «Тико» – прямой предок «Матиза», только не «дутый», а угловатый, похож на «Оку». А «Дамас» – это такой смешной микроавтобус, похож на буханку хлеба. На малюсеньких колесиках, жутко неустойчивый в поворотах. Его два человека, без особого напряга, могут завалить на бок. Зимой на этих драндулетах вообще ездить опасно, водители любой разворот делают по гигантской дуге – иначе перевернется на бок. И вот на эти карикатурные и опасные для жизни микроавтобусы стали переводить «скорую помощь».

Спустя несколько лет, после гулянки с одноклассниками, мы большой толпой возвращались из ночного клуба и ловили попутки. Остановилась такая «скорая» и мы как-то умудрились в нее поместиться в составе 15 человек. До сих пор не могу понять, как мы там уместились. Мистика, да и только…

Купить «Нексию» тогда – признак богатства. По статусу, примерно как приобретение автомобиля миллиона за 2—3, сейчас. Круто это было, престижно. Собственно, и сейчас «Нексия» – предел мечтаний для большинства жителей республики. Тем более, что стоят автомобили, своего же производства, в Узбекистане раза в два дороже, нежели в России и Казахстане. Вот такая странная там ценовая политика, в условиях тотальной монополии одного производителя.

А монополия существует по той причине, что параллельно с открытием автозавода, приняли решение о резком повышении пошлин на импортные автомобили. Если до этого шел завоз б/у автомобилей из Европы и новых «тазиков» из России, то после этого – баста!

Дело до абсолютно анекдотичных случаев доходило. Представьте себе ситуацию: у жителя Ташкента есть родня в Германии. Очень близкая родня и не бедная. Сам житель Ташкента тоже не самый нищий на свете, может позволить себе поездку в Германию, обладает новенькой «Нексией». Ему щедрые родственники находят внедорожник фирмы BMW в отличном состоянии и оплачивают половину стоимости (половину от 15000 евро). Остальное оплачивает он, сам перегоняет в Ташкент и делает растаможку автомобиля.

Если с первыми двумя пунктами программы проблем не было, то с последним вышел казус. Прилетела птица обломинго и махнула своим крылом – стоимость растаможки на узбекской границе составила 60 тысяч евро. Таких денег у незадачливого обладателя внедорожника, разумеется, не оказалось. Недолго думая, он развернулся на таможне, обратно заехал в Казахстан и там растаможил, сделав себе временную казахскую регистрацию. Там же поставил на учет в ГАИ и с казахскими номерами вернулся на своем BMW в Ташкент, преспокойно рассекая по проспектам и улицам города.