Глава 18
Наши дела еще не так плохи, чтобы рассчитывать на улучшение.
В космосе человеку редко выпадает свободная минутка.
Но если летишь под разгоном, чтобы успеть вернуться и не дать своим неведомым противникам перехватить управление кораблями и базой, таких минуток может набраться вагон и маленькая тележка.
Часов пять у Митьки было точно. Как раз, чтобы полностью погрузиться в те события, о которых упоминала кошка. Однако перед тем как подключиться к новостям, он слегка задумался.
В последнее время на него навалилось какое-то странное опустошение. Даже на звезды смотреть не хотелось, они ему стали безразличны. Несколько месяцев, прошедших со дня внепланового выпуска из училища, запомнились лишь суетой и бесконечными телодвижениями, направленными на одно – найти свое место под солнцем.
Скорее всего, подобная мышиная беготня его организм не устраивала, и тот таким незамысловатым образом сигнализировал об усталости. Требовал отдохнуть, почувствовать биение окружающей жизни во всей ее красе, пытался вытолкнуть за пределы того лабиринта, в котором как подопытная крыса метался его хозяин.
Митька в принципе был с ним солидарен. Тоже хотел чего-то этакого. И дело было не в желании почувствовать адреналин в жилах, того как раз было в достатке! Он снова хотел мечтать!
Его жизнь в космосе протекала на редкость нескучно, но никаких целей за это время он не достиг. Точнее, он их себе даже не ставил. Не считать же пределом своих грез приличный счет в банке или владение акциями какой-нибудь запредельно богатой корпорации? На этом пути он уже кое-чего добился, но эта была суета сует и только!
Конечно, без денег жить трудно, а иногда даже невозможно.
В трудные времена, предшествующие его поступлению в училище, Митька просто плюнул бы в лицо тому, кто стал в его присутствии рассуждать о смысле существования или размазывать сопли по поводу того, что на жизненном пути попадается слишком много кочек.
Район, в котором он жил, был еще тот, а родители рано ушли из жизни, оставив ему лишь ипотечные долги за неказистый шлакоблочный домик, и тот пришлось почти сразу продать…
Есть деньги на еду? Есть, где переночевать и там не слишком холодно? Уже неплохо.
А если ты еще и пьян, то это почти счастье и до его полного воплощения в жизнь необходимо познакомиться с какой-нибудь легкомысленной девчонкой и хорошо провести вечер. Какие уж там цели… Выжить бы!
Другое дело, если ты о еде и деньгах не задумываешься…
Нет, в крайности впадать не нужно: нуворишей и их праздных детишек, которых обычный человек видит по новостям или когда замечает над собой тень сверкающего золотистой оправой аэромобиля, даже рассматривать в качестве наглядного пособия грешно. У них есть все, зачем им вообще о чем-то мечтать?
Но ведь остальные стремятся к чему-то?
Цель может быть маленькая или большая, и не всегда она заключается в материальном достатке. Иногда человек хочет просто спокойно жить, иметь дом, семью, ковыряться в своем садике без всяких забот и треволнений, без эпидемии и войн. Разве это не достойное стремление? Оно кому-то мешает?
А кто-то наоборот считает, что без кучи злата или скипетра под кроватью он зачахнет. Еще в юности объявляет всем, что к двадцати пяти годам станет миллиардером или президентом и настойчиво идет к своей цели по чужим мечтам, судьбам и даже трупам. И добивается своего (годам так к шестидесяти) или стонет, что жизнь не удалась, а осуществить замыслы мешают окружающие его мерзкие людишки.
Митька же всю свою юность мечтал летать. Хотел насладиться светом звезд, шагнуть на другие планеты, увидеть то, что никто никогда до него не видел.
Насладился, шагнул и даже потоптался на том самом, невиданном.
О пище насущной пока не задумывается. Что дальше? Ставить новую цель? Какую?
Если не мечтать о несбыточном, то любое свое желание человек может осуществить. Но именно в этот момент он оказывается на очередном распутье – ему нужно искать новый предмет своих грез, иначе есть риск потерять интерес к жизни и начать по инерции влачить свое существование. Вот как Митька сейчас…
Или на его текущее состояние подействовало донельзя плачевное состояние Дианы? Вряд ли. Его эмоции и до этого были почти на нуле.
За все время с момента катастрофы ее истребителя Митька так ничего и не почувствовал. Не то что слезинки не проронил, даже какого-то сострадания к бедной девушке не испытал. Словно сердце закаменело. Вот только тяжесть, поселившаяся на нем, не давала покоя. Она ведь его друг!.. Или нет? Конечно!
И пусть она не пила с ним водку и не прикрывала его в училище от придирок Колобка. Она спасала его, когда гермошлем, попавший под струю плазмы, разлетелся в хлам от толчка при посадке и он «наглотался» вакуума!
Она его защищала, когда человекоподобное существо на станции пыталось их пристрелить и выжечь им мозги!
Она была рядом на Весте, когда его с порванными ногами вытащили из-под завалов базы!
Она решила вернуться обратно на астероид, как только ей представилась такая возможность!
И она не предала его, когда многие думали лишь о деньгах и своей шкуре!
Митька зло выругался.
То, что он не находится сейчас рядом с медицинской капсулой, оплакивая состояние друга, не говорит о том, что он о Диане не думает! Просто на войне как на войне! Там не место сожалениям и слезам! И за каждый удар по себе и своим друзьям он отомстит. Нужно не просто дать себе обещание, нужно это сделать и размазать тварей, виновных в обрушившихся на его окружение напастях, по всей вселенной! Чтобы даже запаха их не осталось в этом мире!.. То, что никто из его друзей не погиб – просто чудо, и не надо на это ссылаться, когда настанет время кое-кого наказать!
Митька почувствовал, что разозлился и, возможно, нашел себе цель на ближайшие годы, а то и десятилетия. Она несбыточна и почти недостижима, а потому ему придется много потрудиться, чтобы хотя бы к ней приблизиться. Ему будет некогда заниматься самобичеванием человека, потерявшего смысл жизни после того, как удовлетворил свои первые мечты и стремления. Он снова будет любоваться звездами и торить пыльные тропинки на затерянных астероидах. Ибо это будет приближать его к основной цели – мести!
А то, что его желания разрушительны… Что ж, он это как-нибудь перетерпит! И для начала ему необходимо найти своих противников. Непросто бороться с теми, кого нет. Иначе после очередной победы над ветряными мельницами можно обнаружить, что на побеждённой стороне никого и не было!
Итак…
Первое – найти своих противников!
Второе – уничтожить!
Все остальное – побоку.
Митька удовлетворенно кивнул и вывел перед собой новости.
«Теперь можно и посмотреть, что в мире творится!»
* * *
Творилось черт знает что.
Главное, что на каналах почти отсутствовала реклама, от которой раньше было не продохнуть.
А еще мир рушился. По крайней мере, англосаксонский.
Вулкан под Йеллоустонским национальным парком все-таки взорвался.
Почти полтораста лет ученые всего мира только и ждали, когда расположенный там горячий пузырь магмы выплеснется на поверхность, и гадали, закончится это всемирной катастрофой или нет. Земная кора в Йеллоустонской кальдере то поднималась, то опускалась, ломая ландшафт и иногда выпуская вместо гейзеров один лишь удушливый сероводородный дым, отравляющий все вокруг.
Тем не менее англосаксы не были бы собой, если даже на вероятной национальной катастрофе не делали бы свой маленький гешефт. Геотермальные станции и туристический бизнес вокруг Йеллоустона долгое время пожинали плоды дешевого электричества и тепла.
Однако всему приходит конец.
В один прекрасный месяц температура почвы над вулканом начала резко расти, а сам поверхностный слой земли в парке приподнялся на несколько десятков сантиметров. Сквозь появившиеся расщелины начали сочиться сернистый водород и углекислый газ. Ученые зафиксировали, что пузырь прорвался и магма супервулкана поднялась к его жерлу, достигнув глубины пяти километров.
Ученый совет при правительстве директории, состоящий из ведущих геофизиков и сейсмологов страны, решил, что время супервулкана пришло, и если с ним что-то не сделать прямо сейчас, западной части англосаксонской Америки придет конец.
Истерика медленно, но неотвратимо наполнила средства массовой информации, в результате чего вопрос был поставлен перед правительством ребром, и оно со скрежетом открыло свой изрядно отощавший после краха доллара кошелек.
Группа молодых энтузиастов одного из университетов (конечно же имеющая лобби в верхних эшелонах власти) с фанфарами выиграла конкурс на проведение вскрытия магматического гнойника и приступила к геологическим работам, для начала выселив жителей окрестностей за пределы трехсотмильной зоны. Ученые попытались ослабить давление расплавленных пород, проведя глубинное бурение усиленными проходческими щитами к одному из отростков поднявшейся к поверхности магмы.
Сложно сказать, то ли их вмешательство закончилось успешно, и они ослабили выброс лавы, то ли, наоборот, бурение спровоцировало извержение, допустив холодный водоносный слой до раскаленных пород, но вулкан взорвался.
Еще стоит отметить, что за день до катастрофы в прессу просочилась информация, будто ситуацией пользуются геополитические соперники директории, дополнительно воздействуя на кальдеру неведомым геологическим оружием. Была ли в этом утверждении хоть крупица истины, осталось неизвестным, всем резко стало не до расследований: расплавленная порода мантии все-таки выбила пробку земной коры и ринулась в небо.
Землянам повезло – взрыв не перешел в Апокалипсис и кошмарные предвидения не оправдались. Супервулкан всего лишь выпустил свой пар, но и этого было достаточно, чтобы отбросить часть империи англосаксов чуть ли не в средние века.
Извержение накрыло несколько сотен квадратных километров, уничтожив там все живое. Землетрясения в семь-девять баллов прокатились по всему Западному полушарию, обратив в пыль ближайшие к национальному парку поселки и города.
Пепел покрыл близлежащие территории слоем до пяти метров и засыпал хотя бы на пару сантиметров почти треть государства. Токсический дым извержений и пожарищ поднялся над всем континентом. Островные государства по обеим сторонам Америки и ее саму накрыло огромное цунами.
Если быть до конца честным, то люди в этой трагедии пострадали не так сильно, как могли бы. Предупреждение о возможном апокалипсисе было объявлено по всему миру за несколько дней до трагедии, и многие успели подготовиться к грядущему. Однако несколько сотен тысяч жертв катастрофа все-таки собрала, а часть Северной Америки попросту перестала существовать – работать и жить там стало невозможно.
Паника охватила окраины страны, и население бросилось из нее прочь, хотя самые думающие укрылись в подземных убежищах – необходимо было переждать, когда разбушевавшиеся ветры хоть немного сметут токсичный воздух за пределы страны. Кроме того, авиация из-за плотной пелены дыма застыла на земле, а плыть было практически не на чем. При всем желании корабли не могли вместить всех желающих, тем более (несмотря на все меры предосторожности) часть флота, как торгового, так и военного, была уничтожена взбесившимся океаном.
Речь уже шла о существовании страны.
Даже если бы лет через десять разбушевавшаяся природа на месте катаклизма успокоилась, ситуация назад не вернулась бы – земледелию и промышленности страны был нанесен колоссальный удар. Рынки рухнули если не в ноль, то все равно очень низко. Коллапс разрушил часть инфраструктуры и полностью похоронил деловую активность на континенте.
Однако нация выжила, показав всем свой тщательно лелеемый волчий оскал.
Военный потенциал страны был брошен на захват новых территорий и не принадлежащего ей имущества. Англосаксам нечего было терять и часть своих сил, включая базы за пределами государства, и так раскинувшегося на добрую четверть земного шара, они бросили на аннексию чужой земли по всему миру.
Внешне захват выглядел достаточно безобидно.
Правительства всех подвергшихся нападению государств и до этого были марионетками директории, выполняя все ее указания: англосаксы превозносились, а их военные силы считались союзными. А поскольку катастрофа и возникшие после нее беспорядки хотя бы в малой степени затронули все эти страны, их население поначалу не восприняло в штыки, что чужая армия вышла на улицы городов с целью охранять порядок в столь неспокойное время.
А потом неожиданно в знак солидарности с пострадавшим государством (а на самом деле под угрозой избирательных расстрелов) парламенты захваченных республик смиренно признали себя членами Англосаксонского содружества, а чуть позже приняли декларации о частичном сложении своего суверенитета (хотя многие их соседи и посмеялись над тем, что независимость можно кромсать на части).
После этого правительство директории объявило частичную эвакуацию в свои австралийские земли, почти не пострадавшие от катастрофы, а также в Южную Африку и Латинскую Америку.
За короткое время под прямой властью англосаксов оказались Аргентина, ЮАР, Новая Зеландия, Галиция и остатки Японии, еще не до конца ушедшей на дно океана после сокрушительного землетрясения столетней давности. Из них только первая оказала массовое сопротивление захватчикам, но ее значение как аграрной державы было настолько неоспоримо, что страну утопили в крови, выжигая протесты ракетными залпами с космических платформ.
Помимо этого, правительством директории был введен временный запрет на продажу акций и изменение прав собственности всех выживших в катаклизме национальных компаний. Более того, оно заявило, что применит военную силу против любого, кто в мутной воде глобальной катастрофы попробует прибрать к рукам их имущество, оправдывая это невыполнением бизнесом своих обязательств. В случае же попыток оспорить новые территориальные приобретения страны директория грозила применить ядерное оружие.
Когда речь зашла о выживании, англосаксы забыли не только о нормах международного права и элементарных приличиях, но и об инстинкте самосохранения.
Раненый зверь кидался на всех. И ему это сошло с рук.
Даже Китай, казалось, уже основательно подмявший под себя финансовые потоки директории, отступил и ошеломленно взирал на происходящее. Лишь Федерация осмелилась сказать, что возьмет под контроль Аляску, если контроль над ней англосаксами будет утрачен, и даже начала военные приготовления к этому.
Весь остальной мир послушно замер в страхе перед сошедшей с ума страной.
Лично для Митьки (как бы кощунственно это ни звучало) самым неприятным в этой истории оказалось то, что англосаксонская фирма Standard Nanochip не понесла убытков и заявила, что вопрос владения Вестой для нее ключевой, а потому сражаться за нее она будет насмерть.
Мобилизовав с благословения своего правительства доступные ей космические ЧВК, компания объявила о желании основать на астероиде мощнейший форпост и начала готовить к экспедиции не только армаду штурмовиков и истребителей, но и огромный корабль дальней разведки, спешно переоборудуемый на лунных верфях в эсминец.
Как таковой иерархии военных космических кораблей у земных держав не было.
Помимо истребителей и штурмовиков официально существовали лишь серии малых и средних кораблей, прятавшихся за мирными названиями разведботов, грузовиков, космических яхт и круизных лайнеров. Однако в соответствии с размером, синонимом которого на Земле служило водоизмещение морских судов, их можно было условно разделить на классы.
Для изучения массивных планет Солнечной системы ряд стран разработал быстроходные и весьма жизнеспособные разведчики, которые кое-кто с натяжкой назвал бы корветами. Они обладали достаточной защитой и внутренними габаритами, чтобы быть оборудованными средствами поражения и послужить изначальной точкой, с которой началась бы общая военная классификация.
Следующей ступенью мог стать класс малых экспедиционных кораблей дальнего поиска. Большой радиус действия и стойкие к различным воздействиям системы жизнедеятельности вместе с имеющимися на борту лазерными комплексами тянули на то, чтобы назвать их фрегатами.
Следующими шли как раз эсминцы, подобные тому, что переоборудовали англосаксы на Луне. Спроектированные для автономного существования вне Солнечной системы, на настоящий момент они были наиболее передовой разработкой человечества. Мощная лазерная система, более присущая орбитальной станции, чем кораблю, гарантировала безопасное путешествие на таком монстре среди плотного метеоритного потока, а толстая зеркальная броня не только защищала оборудование и людей от подавляющего спектра излучений, но и позволяла спокойно путешествовать в агрессивной среде верхних слоев атмосферы Юпитера.
Более внушительные корабли, которые могли бы взять на себя функции крейсеров, существовали пока лишь в эскизах разработчиков и искинов.
По своим тактико-техническим характеристикам имеющийся у Митьки парк летной техники не дотягивал даже до корвета. Кораблям не хватало либо защищенности, либо средств нападения. Против эсминца англосаксов курсант не мог противопоставить ровным счетом ничего. А уж против разъяренного зверя, не гнушавшегося разворошить сложившийся миропорядок на Земле, Митька с сотоварищами даже не попытался бы рыпнуться. Себе дороже.
Ему оставалось лишь перебрать бесхозные залежи кристаллической руды, поднятой на поверхность, и незаметно исчезнуть из поля видимости нового агрессивного хозяина.
* * *
Сигнал вызова по прямому каналу связи пришел на вычислитель в тот момент, когда разведбот уже подходил к минному полю Весты. Митька как раз закончил с просмотром новостей и размышлениями насчет нелегкой судьбы космического «пирата», позарившегося на «чужие» сокровища.
Знакомый голос, хозяина которого Митька, как ни пыжился, так и не вспомнил, поприветствовал его на орбите. Имя вызывавшего и его небритое лицо абсолютно ничего ему не говорили, но в послужном списке гостя значилось, что он проходил службу на орбитальной станции Цереры. Вроде бы надо было радоваться такой встрече, но Митька почему-то встревожился.
В принципе, искин уже сообщал о состоянии дел на астероиде и о пришедшем несколько часов назад грузовике. Тот доставил промежуточные пустотные станции подскока вместе с модулями, позволяющими их использовать как автоматические склады концентрата.
С документами у грузовика все было в порядке.
В соответствии с ними Кузьмич перевыполнил свое обещание с лихвой, снабдив основной груз дополнительным оборудованием, позволяющим увезти с Весты большую часть запасов кристаллической руды. В платежных ведомостях значилось, что помог ему с этим Казанцев, еще при отправке экспедиции заказавший под свою ответственность огромные пустотные модули хранения. Сейчас они были как нельзя кстати.
Однако Митька искренне полагал, будто доставить указанные станции должен был грузовик его фирмы. После разговора с Дианой у него сложилось впечатление, что оборудование отправили на Весту с новыми работниками. Поскольку во время встречи с бывшими акционерами компании они махнулись кораблями, станции наверняка должны были перетащить на грузовик, запрограммировав его лететь на Весту самостоятельно. Все-таки пилот был один, а люди есть люди, их желание поселиться в комфортных условиях как можно быстрее оправдывало и не такое поведение.
Искин тоже считал пришедший грузовик необитаемым, предоставив данные, что тот управляется автопилотом и пришел сюда по маршруту, проложенному вдоль навигационных маяков.
Но все Митькины домыслы были только предположением.
Кроме того, бардак был притчей во языцех в государственных и силовых структурах Федерации. Вполне вероятно, что пилот просто поленился забить нужные данные в модуль опознания, а искина проигнорировал, то ли не желая разговаривать с железкой, то ли отсыпаясь после скучной, но иногда необходимой вахты.
– «Альфа-Ти» в канале! – попытался выказать в своем голосе радость Митька. – Привет славным труженикам космоса! Что нового на станции? Сколько человек мне принимать в гости?
Уверенный мужской бас пророкотал в гермошлеме:
– На станции порядок! А я тут один как перст. Прошу разрешения на стыковку для передачи посылки с горячительными напитками и теплыми вещами! Кузьмич передал на случай, если дамочки экспедиции плохо греют твою постель! Надеюсь, ты пользуешь всех по очереди, никого не пропускаешь?! А куда ты их всех отослал? Я так одичал в пространстве, что хотел по приходе на базу воспользоваться традиционным женским гостеприимством, а тут такой облом!
Гогочущий голос еще и посмеялся над собственной шуткой, поскольку Митька на нее реагировать конечно же не стал. Мало того что такие скабрезные типы не вызывали в нем желания общаться, но пилот грузовика еще и не знал, что экспедиция давно на пути к станции. А уж Кузьмич явно был в курсе вопросов дележа фирмы и Митькиных сердечных дел, поэтому то, что он не поделился новостями с нанятым им пилотом, было не в пользу последнего. Однако отвечать что-то было надо.
– Женщин нет и не предвидится, но ты, надеюсь, заглянешь на огонек? То-сё, выпьем за знакомство…
– Нет, малыш! – возразил тип с грузовика, грустно покачав головой. – Без озвученных развлечений мне тут делать нечего, тем более я уже вывалил весь груз прямо на орбите! Дай мне коды прохождения раскинутых на орбите игрушек, я состыкуюсь с тобой прямо под ними, передам посылку и отчалю восвояси!
– Угу.
Митька задумчиво хмыкнул.
В принципе, автоматические корабли так и оставляли груз, но почему пилот не связался с ним заранее и проигнорировал искина, у которого можно было узнать его позывные и координаты местонахождения, если уж самому лень сканировать окружающее пространство? От кораблей Федерации тот не стал бы ничего скрывать. Или действительно мужик отсыпался после перехода?
Он дал добро на сближение, послав временный код для прохождения минного поля, и грузовик стал медленно стыковаться по выставленному ему лучу синхронизации. Тем не менее нестандартные действия космического гостя не давали Митьке покоя, и он вывел себе на экран данные о его корабле. Тот действительно был приписан к станции, если только данные модуля опознавания не были перебиты.
Между тем тип не унимался. Он явно заскучал без живого общения, треща без умолку.
– Да чего ты такой грустный, малыш? Или тебе пилотессы кое-какие части тела натерли? Сознавайся!
В мозгу у Митьки что-то щелкнуло. Он вспомнил, как отводил лайнер от орбитальной станции и такой же бас из диспетчерской назвал его уродом, грозя оторвать все выступающие части тела.
«Черт, угораздило встретиться!.. Да какого хрена он сюда приперся? Или просьбы Зинаиды убрать его со станции закончились посылкой много мнящего о себе лейтенанта в космос?»
Поддавшись наитию, Митька включил сканирование приближающегося грузовика.
Активность идущего навстречу корабля зашкаливала.
Энергетический контур метеоритной защиты светился во всех диапазонах, как будто системы накачки лазеров работали на полную мощность.
«Ах ты ж… Святая наивность!»
Митька вырубил режим автоматического сближения и сдернул корабль с траектории стыковочного луча. Однако лазеры грузовика уже ударили по рубке.
Тревога на боте взвыла, и все системы корабля заполыхали красными предупреждениями о совершившемся нападении.
Давление внутри рубки упало, и Митька отработанным движением захлопнул гермошлем.
«Тварь! Вот кто наводил искусственные астероиды на станцию! Грешишь на чужих, а предают свои… Свои твари! Вот почему он меня не искал и связался лишь по прямому каналу связи! А еще ему нужны были коды прохождения мин!»
Митька бросал бот из стороны в сторону и одновременно пытался определиться с положением корабля относительно минного поля, однако выплеск адреналина и расшалившиеся мозговые импульсы постоянно сбивали интерфейс вычислителя на другие задачи. Он просто не попадал по нужным кнопкам.
«А-а-а!.. Зараза!»
Новый безмолвный выстрел в его сторону привел к перебоям в двигателе.
Потом корабль резко дернулся и перестал слушаться команд.
Митька почувствовал, что все его мысленные стенания по поводу целей и мечтаний куда-то испарились. Очень хотелось жить.
– Искин! Подорвать ближайшую ко мне мину! Это приказ!
В обычное время подобная голосовая команда без ее предварительного программирования не возымела бы никакого действия, однако искин базы прекрасно видел, что один из приписанных к нему кораблей подвергся нападению, а на грузовике, судя по отчету модуля опознания, никого не было.
В разборки своих кораблей или людей он не имел права вмешиваться, но нападение бездушных механизмов, как ни крути, должен был пресекать. И тем более обязан был это сделать, если поступил приказ от подвергшегося нападению человека. Даже если его выполнение могло ему повредить.
Сверкнула вспышка.
Тут же погасли экраны внешнего обзора, двигатели заглохли, а аварийный свет тускло залил пространство внутри рубки.
Митька замер.
Бутылка с водой выскочила из зажимов и медленно крутилась посередине корабля, выписывая неровные круги. Бот явно проворачивался по своей оси, идя над поверхностью Весты, и небольшая сила тяжести слегка воздействовала на сосуд, склоняя его поочередно к разным стенкам рубки. Он и сам на грани чувствительности осознавал это своим вестибулярным аппаратом.
Скорость была небольшая, и рано или поздно бот должен был упасть на астероид.
Ну, или его добьет грузовик, если он еще дееспособен, конечно.
Митька попытался выйти на связь с искином базы, чтобы запросить полную информацию об окружающей обстановке, но тот молчал. Тем не менее некоторые внутренние системы корабля пока работали, хотя лог и пестрел сообщениями о критических повреждениях сети и частичном выходе из строя резервного блока питания. Судя по всему, взрыв разрушил антенны, или, что было более вероятно, сгорели внешние каскады приемопередатчиков, поэтому доступа к искину у него нет и не будет. Как и любой информации извне.
Давление в рубке стало повышаться, и Митька понял, что пена постепенно заделывает пробоины в корпусе корабля. Однако вскоре оно резко опустилось. Попытка явно оказалась неудачной, и система жизнедеятельности прекратила лишний расход бесценного ресурса. Митька на всякий случай принудительно перекрыл резервуар со сжатым воздухом, благо электронное управление вентилями еще работало, и осмотрелся.
Ему повезло. Сам он не пострадал, а зеркальная броня бота выдержала удар лазерами метеоритной защиты почти в упор. По крайней мере, в рубке, где толщину делали двойной. Возможно, были повреждены цепи управления двигателем, а взрыв мины окончательно добил электронную начинку разведбота, но оболочка кабины пилота почти не пострадала и небольшие запасы сжатого воздуха в хранилище еще были. По крайней мере, электронный манометр показывал, что запасов для одного человека там осталось часов на двадцать.
Но все это были лишь догадки.
Без внешнего источника информации он не мог предпринять никаких осмысленных действий. Пришлось лететь к шлюзу.
Забравшись внутрь, Митька пристегнул к себе карабином расположенный там пятидесятиметровый страховочный трос и вручную открыл наружную створку.
Космос порадовал его своей неизменностью.
Все так же светили звезды, и мчалась Веста в бесконечном астероидном потоке. Вселенная не обращала никакого внимания на кружащийся вокруг своей оси корабль, медленно падающий на карликовую планету.
В сторону Солнца развороченным цветком уходил покореженный грузовик, принявший на себя направленный удар мины. То ли искин правильно рассчитал ее воздействие, то ли Митьке просто повезло, и космический гость заслонил своей массивной тушей его кораблик от основного удара.
Все это было не столь уж и важно.
Для Митьки все сложилось хуже некуда, самому себе можно было не врать.
Связь отсутствовала совсем.
Воды в скафандре осталось на пару глотков, а для того, чтобы попить хотя бы из бутылки, необходимо было заполнить рубку воздухом. А до этого провести ее герметизацию.
О еде можно было даже не задумываться. Следующие по его пятам корабли должны прийти минимум через двое суток, однако запасов воздуха в резервуаре и скафандре у него осталось едва ли на день.
И главное – он остался один.
Даже его извечный помощник не мог прийти и хотя бы жалобно мяукнуть в ухо.
