Как рассказывали про авву Иоанна Колова, однажды он вил веревку из двух мотков, но потом стал вить только из одного и не заметил этого, пока веревка не дошла до стены ― настолько его ум был погружен в созерцание.

2. Брат пришел, чтобы забрать корзины, которые сплел авва Иоанн. Тот вышел к нему и спросил:

― Ты зачем пришел, брат?

― За корзинами, авва.

Старец вернулся в келью за своим рукодельем, но забылся и сел шить. Брат опять постучался, и когда авва вышел, сказал:

― Принеси корзины, авва.

Старец вернулся в келью и опять сел шить. Брат снова постучался. Авва вышел и спросил:

― Ты зачем пришел, брат?

― За корзинами, авва.

Иоанн взял его за руку, ввел в келью и сказал:

― Если тебе нужны корзины, забирай их и иди ― у меня нет времени думать об этом.

3. Как-то к нему пришел погонщик верблюдов забрать заказанную работу и идти дальше. Авва вошел в келью, чтобы вынести ему веревки, но, взяв их в руки, забыл о погонщике, потому что его разум был неразлучен с Богом. Обеспокоенный погонщик верблюдов опять постучался в дверь. Авва снова пошел за веревкой и опять забылся. Когда погонщик постучался в третий раз, то авва вернулся к себя, бормоча под нос:

― Веревка-верблюд, веревка-верблюд.

4. Авва Авраам рассказывал об отце, который был писцом. Однажды к нему пришел брат и попросил переписать книгу, которую принес. А старец был погружен в созерцание и потому писал, пропуская строчки и не ставя знаки препинания. Брат получил книгу, стал расставлять знаки препинания и заметил, что некоторые слова пропущены. Он сказал старцу:

― Ты, наверное, пропускал строчки, авва?

― Иди, ― ответил старец, ― и сначала исполни то, что написано в книге, потом приходи, и я тебе допишу остальное.

5. Однажды, когда авва Исаак был в келье у аввы Пимена, раздался крик петуха, и авва Исаак спросил:

― Разве здесь есть петухи, авва?

― Исаак, ― ответил авва, ― зачем ты вынуждаешь меня говорить? Только ты и подобные тебе слышат это, а трезвящемуся ни до чего нет дела.

6. Часто ученик говорил авве Сисою, когда наступал урочный час:

― Авва, может, поедим.

― Разве мы еще не ели, чадо? ― переспрашивал старец.

― Нет, отче, ― отвечал юноша.

― Если мы не ели, надо поесть.

Пояснение блаженного Павла: Старец, преисполненный действия и благодати Святого Духа был свободен не только от чувственного голода и жажды, но и вообще не ощущал, ел он или нет видимую пищу. Ибо Бог питал его непреходящей и неиссякаемой пищей, и он всегда был преисполнен этого яства, поэтому и не чувствовал видимого принятия пищи.

Такой дар от Бога получили многие святые: чувственной пищи они ели совсем мало ― и только через длительные промежутки времени. Сам Господь, начальник спасения, причастный человеческой природой божественным дарованием, показал и эту особенность обоженной человеческой природы. В Писании о Нем сказано, что «и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал» (Мф. 4, 2). Очевидно, что сначала Он не голодал, потому что был полон действия Святого Духа, а когда благодать отступила, чтобы дать искусителю зацепку начать битву с Ним, Он проголодался. А прежде Он совершил сверхчеловеческое дело, потому что наша обычная природа не может ничего не есть и не пить не то что сорок дней, но даже неделю.

Истинность такого объяснения подтверждают слова, которые Он произнес, низвергая злодейство искусителя. Когда искуситель с притворством предложил:

«Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами», ― тем самым он толкал Его к хуле на Отца: ибо кто, как не Отец, засвидетельствовавший о Нем во время Крещения от Иоанна, подавал Ему пищу духовно сорок дней постившемуся в пустыне и проголодавшемуся только сейчас.

Итак, даже враг понимал истину и своим невозможным предложением превратить камни в хлебы хотел повести за собой Господа к малодушию и хуле. Но Господь низложил его коварство и обличил его в незнании должного, ответив:

― Написано: не хлебом единым будет жить человек.

Одним этим ответом Он показал, что не нуждался в пище, пока был питаем божественным словом, и одновременно доказал, что Отец Его праведен, человеколюбив и правдив во всех обетованиях. Думаю, что и этому старцу Дух постоянно приносил пищу незримо, поэтому он совершенно не прибегал к видимому принятию пищи.

7. Однажды авва Макарий Горожанин отправился нарезать лозы, и братья пошли вместе с ним. В первый же день они предложили ему:

― Отче, поешь с нами.

И он поел с ними. На следующий день они опять пригласили его поесть вместе с ними. В ответ он сказал:

― Это вы нуждаетесь в том, чтобы есть, чада, потому что вы пока еще плоть, а я совсем не хочу сейчас есть, ибо совершенно равнодушен к еде.

8. Старец пришел к другому старцу и попросил его ученика:

― Приготовь нам немного чечевицы.

Ученик приготовил.

― Окропи нам хлеб соленой водой.

Ученик так и сделал. Старцы пробыли вместе до шестого часа следующего дня, беседуя о духовных вещах, и ни разу не вспомнили о еде. Наконец, гость снова попросил ученика:

― Приготовь нам немного чечевицы, чадо.

― Я приготовил чечевицу еще вчера, ― сказал ученик. И старцы принялись за трапезу.

9. Другой старец навестил одного отца. Тот, сварив немного чечевицы, сказал:

― Совершим краткое богослужение.

Один из них прочел всю Псалтирь, а брат его ― две книги больших пророков наизусть. И когда наступило утро, гость ушел домой, забыв о еде.

10. Как рассказывал ученик о своем великом старце, однажды, когда был девятый час, он проголодался и захотел поесть. Мы устроили трапезу, встали на молитву перед едой и пропели два псалма. Тут старец начал читать молитвы наизусть. Наступил вечер, потом утро, девятый час, и только тогда он закончил молитву, потому что его ум все это время созерцал божественные тайны в небесных далях.

11. Феодор, ставший потом епископом Рососа, рассказывал нам: «Однажды мой знакомый старец пришел ко мне в Лавру Пиргиев на святом Иордане, в которой я тогда постоянно жил, и сказал:

― Брат Феодор, сотвори любовь, пойдем вместе на Синайскую гору, ибо я дал обет помолиться там.

Я не мог отказать старцу и сказал:

― Пошли.

Когда мы переходили Иордан, старец предложил:

― Брат Феодор, давай принесем покаянный обет, что до Синайской горы никто из нас ничего не будет есть.

― Право, отче, ― ответил я, ― боюсь, что не смогу этого выполнить.

Так как я отказался, то обет дал только старец, и до святого Синая он ничего не вкушал. Когда мы пришли на Синай, он приобщился Святых Таин и только после этого поел.

Точно так же мы ходили с Синая в монастырь святого Мины Александрийского ― в дороге он ничего не ел, а в монастыре приобщился Таин и вкусил пищи. Из монастыря святого Мины мы пошли в святой Град Иерусалим, и старец опять ничего не ел по дороге. Во святом храме Воскресения Христа Бога нашего он приобщился Таин, и после поел. Так что за весь этот трудный и длинный путь старец в дороге совсем не ел, а участвовал в трапезе только три раза: на горе Синай, в монастыре святого Мины и во святом храме Воскресения Христа Бога нашего, ибо благодать Божия его укрепляла».