Книга: Благолюбие. Том 3
Назад: Тема 28. О том, что в монастыре не следует в угоду себе работать больше других братьев
Дальше: Тема 30. Откуда рождается хула и чем исцеляется
Тема 29.
О том, что одного превозношения достаточно, чтобы погубить христианина; и что превозносящиеся своими успехами лишают себя благодати, падают и разбиваются
А. Из Палладия
Некий Валент, родом из Палестины, ушел в пустыню и долгое время прожил вместе с нами. Весьма сурово обходясь с собой, он достиг вершин подвига. Но он впал в превозношение, и бес настолько прельстил его, что он думал, что ангелы являются ему и прислуживают ему во всем.
2. И вот что произошло с ним однажды вечером. Валент шил котомку, а уже темнело, и уронил иголку. Как рассказывали знакомые, бес зажег светильник, чтобы он смог найти иголку. После этого события несчастный Валент стал еще более заносчивым.
3. В другой раз какие-то странники принесли всем братьям плоды. Пресвитер Макарий послал по горсти каждому в келью, в том числе и злополучному Валенту. Но тот ударил и обругал посланца, сказав:
— Передай своему Макарию, что я не раб ему, чтобы он посылал мне подачки.
4. Макарий понял, что Валент в прелести. На следующий день он вызвал его к себе и сказал:
— Брат Валент! Ты обманут дьяволом. Прекрати так поступать, помолись Богу.
Но тот не внял предостережению и сказал, что слушаться не будет и советов его никогда не примет. После этого дьявол убедился, что Валент полностью в его власти. Он принял образ спасителя и пришел к нему ночью в мнимом видении вместе с тысячами бесов со свечами, окруженный огненным кольцом, и сам стал в середине кольца будто бы спаситель. Один бес прибыл раньше и сказал Валенту:
— Христос полюбил тебя за чистоту и высоту твоей жизни и прибыл, чтобы увидеть тебя. Выйди за порог кельи и, созерцая Его издали, пади и поклонись.
5. Валент вышел на улицу и увидел полчище свещеносцев и где-то на расстоянии поприща врага Христова и, пав на колени, поклонился антихристу. После этого несчастный совсем очумел и стал преданным рабом дьявола. На следующий день он пришел в храм и в присутствии всех сказал:
— Мне больше не нужно причащаться. Я сегодня видел Христа.
6. Тогда отцы схватили его, заковали в оковы на год и стали беспрерывно молиться за него. Особым отношением и правильным распорядком жизни они избавили его от надменности и совершенно исцелили его, ибо противное изгоняется противным.
7. Однажды мы с блаженными диаконами Евагрием и Альбином договорились отправиться к преподобным отцам Кронию, Иакову и Пафнутию. Мы хотели узнать у них причины падения отпавших братьев.
8. Наделенные даром рассуждения названные светильники сказали обо всем этом так. Все события делятся на два рода: одни происходят по благоволению Божию, другие по Его попущению. Что случается от добродетели во славу Божию, то случается по Его благоволению. А все зловредное, подрывное и шаткое бывает по попущению Божию от легкомыслия и превозношения богооставленных человеков. Если ты мыслишь верно и живешь благочестиво, Бог тебя не оставит. Ты просто не сможешь пасть позорным падением или поддаться бесовской прелести.
9. А если люди приступают к добродетели с лукавыми целями, не оставив помыслов человекоугодничества и превозношения, то скорее всего они будут допускать ошибки и падать, потому что их цель была с самого начала распутной. Бог оставляет их, и, как мы понимаем, они исправятся, когда освободятся от своего лицемерия на деле или в намерении. Несчастные иногда грешат намерениями, а иногда и делом. Так, развратник, который дает милостыню девице с позорным намерением на будущее, грешит. Грешит и тот, кто добивается правильной цели, оказывая милость болящим или старым или обедневшим, но при этом жадничает да еще и ропщет. Цель правильная, а вот дело недостойно ее. Ведь нужно подавать милостыню, не думая о бережливости и с радостным лицом.
10. Они сказали, что у души может быть много различных способностей. Одни более способны к помощи людям, другие — к строгому подвигу. Но если добро совершается не по-доброму, не в Божьих целях, то каковы бы ни были способности к этому делу, как бы легко ни совершалось служение, оно не только не принесет пользы, но и станет причиной вреда. Кто кичится красотой своей речи, тот приписывает дар красноречия и подаваемое ему ведение не Богу, но только своей природе и своему подвигу.
11. Тогда Бог отнимает у этого человека ангела промысла, посланного ради поддержания названной благодати, и оставшимся без всякой помощи человеком овладевает враг. Кто превозносится гибкостью своего ума, впадает в разные невоздержанности. И только собачья, даже, можно сказать, скотская невоздержанность может потом изгнать беса превозношения.
Б. Из жития святой Синклитикии
Блаженная Синклитикия говорила пришедшим к ней сестрам: «Все мы должны бояться двух страшных вещей: возвращения по малодушию к прежнему состоянию, поддавшись натиску врага, и опасности сойти с нашего поприща под действием дьявольских устрашений. Дьявол будет тянуть нас к себе, назад, если увидит, что душа медлительна и ленива; а если она, как кажется, усердна в подвиге, то станет потихоньку незаметно проникать в нее, пока, в конце концов, совсем не погубит, заставив впасть в гордыню.
2. Гордыня — последнее оружие врага. Она превосходит всякое другое средство в борьбе с нами. Даже его самого с неба свергла гордыня. Поэтому этим оружием он и пытается уничтожить самых сильных людей. Воины, один вид которых наводит страх, действуют обычно так: когда они израсходуют все стрелы, но не смогут отразить врагов, тогда достают кованый меч. Так и дьявол, опустошив свой колчан, сверкающим лезвием крайней гордыни рубит подвижника.
3. Каковы же первые стрелы врага? Страшны чревоугодие, сладострастие, блуд. Ими он поражает самых юных. За ними следуют сребролюбие, стяжательство и тому подобные страсти. Когда подвижник справится с ними по благодати Божией, тогда лукавый, не находя других средств, внушает ему помысел превозношения и возвеличивает его безудержно, чтобы тот кичился перед братьями. Он заставляет его воображать, будто он понимает то, что многим неведомо, превосходит многих в посте, бдении и прочем подвиге и что множество других его благодеяний даже исчислить невозможно.
4. А память о прегрешениях он из ума изглаживает и заставляет предать собственные прегрешения полному забвению, лишь бы человек не смог обратиться к Богу с мольбой об исцелении: «Помилуй меня, ибо Тебе единому согрешил я» (Пс. 50, 4). Надменный человек говорит себе, как некогда дьявол:
«Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой». Он представляет себя большим начальником, председательствующим на собраниях, как он поучает и исцеляет других.
5. Душа, введенная в столь великое заблуждение, развращается и гибнет, пораженная глубокой язвой. Что же нам делать, если нас захлестывают такие помыслы? Непрестанно вспоминать божественные слова: «Я же червь, а не человек (Пс. 21, 7), я земля и прах». И еще слова Исаии: «Вся Праведность наша — как запачканная одежда» (Ис. 64, 6) и проч.
6. Если сестра сама себя сделает отшельницей и будет принимать эти душетленные помыслы, пусть вступит в киновию и принудит себя есть не один, а два раза в день. Ведь из-за чрезмерности подвига ее и уловила страсть превозношения. Пусть лучше она сносит укоры и брань со стороны сверстниц, что она не совершила ничего благого, и выполняет всякую службу, которую ей скажут.
7. Блаженная рассказывала о житиях выдающихся святых, и сестры устремлялись умом к их подвигам и осознавали, что ничего особенного в сравнении со святыми они не совершили. Монахини становились благоразумнее и каждый день говорили: «Чего мы воображаем и превозносимся? Что не пьем вина? Но некоторые, строгие в подвиге, даже воду пили не больше глотка. Ты вот воздерживаешься от масла, не ешь вареное. Но иные подвижницы и хлеба не едят, а утоляют голод лишь зеленью. И в том, что ты ешь только поздно вечером, нет ничего значительного. Некоторые едят только на второй и на третий день. И великим ты сочла, что не моешься? Не забывай, что и многие мирские люди не моются по болезни.
8. Ты возгордилась, что спишь на циновке или власянице? Нашла чем гордиться! Иные спят всегда только на голой земле. Даже если и на земле начнешь спать, не прославит это тебя. Есть подвижницы, для которых острые камни становятся ложем, чтобы не испытывать приятность от сна. А некоторые подвижницы всю ночь добровольно висят на опорках. И даже если и совершишь все это и взойдешь к строжайшему подвигу, все равно не высокоумствуй.
9. Бесы тоже совершают и делают больше, чем люди. Они вообще не едят, не пьют, не пользуются мирскими вещами и никогда не спят. Даже если ты обитаешь в пустыне, сделав своим жилищем пещеру, не думай, что совершаешь нечто великое. Только такие твои помыслы и деяния могут по благодати Божией исцелить тебя от гордыни. Огонь, сильно разгоревшийся, можно потушить, только если его разметать. Всякая добродетель хочет скрыться, если видит гордыню, какой бы суровый подвиг ты ни взялась совершать. Как бы ни был наточен меч, удары о камень быстро его притупляют. Так и самый напряженный подвиг губит превозношение.
10. Поэтому подобает всячески оберегать душу; и свой суровый подвиг, воспламененный огнем гордыни, нужно поскорее перенести в тень. Лучше отсечь всякие излишества, чтобы корень стал крепче и здоровее. Превозношение — худшее из зол. Это очевидно из его противоположности благу смиренномудрия, самому великому благу. Дьявол пытается подражать любой добродетели, но он не знает, что такое добродетель».
В. Из Отечника
Сказал авва Исидор: «Если вы совершаете подвиг по закону Божию, то не надмевайтесь, когда поститесь. Если вы постом гордитесь, то какая будет от него польза? Полезнее человеку есть мясо, чем поститься в надменности и кичливости».
2. Старцы говорили: «Если ты увидишь юношу, который по собственной воле восходит на небо, удержи его за ногу и повергни вниз. Это ему будет полезно».
3. Три брата как-то пришли к старцу в Скит. Один сказал:
— Авва, я знаю Ветхий и Новый Завет наизусть.
— Ты наполнил воздух словами, — сказал старец.
— А я, — сказал другой, — переписал Ветхий и Новый Завет для себя.
— А ты, — сказал старец, — наполнил полки свитками.
— Мой котел зарос сорняками, — сказал третий.
— Ты отогнал от себя гостеприимство, — сказал старец.
4. Старец вспоминал: «Как-то я беседовал с одним старцем, а к нему пришла дева и сказала:
— Отче, я постилась шесть дней в неделю в течение двухсот недель и выучила наизусть Новый и Ветхий Завет. Что мне еще осталось сделать?
— Принимаешь ли ты после этого унижение за честь для себя? — спросил старец.
— Нет, — ответила она.
— А ущерб как выгоду, а странника как кровного родственника и нужду как богатство?
— Нет, — ответила она.
— Значит, — сделал вывод старец, — ты не постилась шесть дней в неделю, не выучила Ветхий и Новый Завет и обманываешь сама себя. Иди и трудись, а пока ты не достигла ничего.
5. Один монах в Фиваиде вел суровейшую аскетическую жизнь. Он постоянно предавался бдениям и молитвам. И постился он довольно сурово — ел только раз в неделю по пятницам вечером немного бобовых стручков и зелень диких трав единственно для того, чтобы только физически не ослабеть. Так он прожил довольно много лет.
6. Но изобретатель зла дьявол позавидовал ему и напал на него, чтобы опорочить его гордыней. Лукавый принялся внушать ему помысел зазнайства, чтобы он начал говорить самому себе: «Вот я достиг такой вершины поста и бдения, какой не достигал ни один человек. Так что мне пора бы уже совершать знамения, чтобы и самому воодушевиться на новые подвиги и утвердить людей в вере — они увидят Божьи чудеса и прославят нашего Отца небесного. Попрошу у Бога силы, чтобы творить чудеса, ведь Спаситель Сам говорил: „Просите и дано будет вам“ (Мф. 7, 7)». И монах долго молился,обращаясь к Нему с этой просьбой.
7. А человеколюбивый и благой Бог, «Который хочет, чтобы все люди спаслись» (1 Тим. 2, 4), видя его заблуждение и помня его труд и подвижничество, не попустил врагу ввести его в соблазн и низвергнуть в пропасть гордыни, ибо это худшая погибель. Как раз о такой помощи Божией говорится в псалме: «Когда он будет падать, не упадет, ибо Господь поддерживает его за руку» (Пс. 36, 24). И монаху пришли на ум слова апостола Павла, который призывал не думать, «чтобы мы сами способны были помыслить что от себя». «И если апостол признает себя неспособным, — подумал монах, — то тем более я нуждаюсь в наставлении. Отправлюсь-ка я к анахорету, и что он мне скажет и посоветует, то и приму как руководство от Бога ко спасению».
8. Авва, к которому он отправился, был великим и именитым, преуспевшим в созерцании Бога. Он духовно помогал всем, кто приходил к нему ради истинного назидания. Монах вышел из кельи и отправился к анахорету. Когда он вошел к нему в келью, старец увидел двух обезьян, сидевших на его плечах, что его шея опутана цепью, и каждая обезьяна тянет цепь на себя. Увидев это и поняв причину, ибо отшельник был научен Богом распознавать смысл таких видений, он вздохнул и тихо заплакал. После молитвы и обычного лобзания они сели и ничего не говорили целый час: таков был обычай у отцов.
9. Затем монах попросил:
— Отче, помоги мне и дай залог пути спасения.
— Чадо, — сказал анахорет, — немощен я для этого и сам нуждаюсь в руководстве.
— Не откажи мне в помощи, мой господин и отец, — умолял гость. — Ибо я был вполне извещен о тебе и дал себе слово принять любой твой совет.
Но тот отказывался, объясняя:
— Все равно ты меня не послушаешься, и поэтому не дам тебе совета.
Но юноша продолжал упрашивать его и пообещал:
— Что ни повелишь мне, послушаюсь тебя, как ангела.
10. Тогда старец сказал:
— Возьми свой кошелек, пойди в город и купи десять хлебов, десять секстов вина и десять фунтов мяса и принеси сюда.
Монах опечалился, но так как он дал слово анахорету исполнить все, что он скажет, то отправился в город. По дороге у него возникало множество помыслов: «Зачем старцу все это понадобилось, и как я все это куплю? Для мирян будет соблазном, если увидят меня с такими покупками».
11. Так он шел (по дороге), весь в слезах и горько рыдая. И от стыда купил хлеб и вино не сам, а через одного человека. И сказал: «Горе мне, убогому! Как же теперь покупать мясо, самому или через кого-нибудь другого?» Со стыдом, но со спокойствием душевным он нашел мирянина, которому отдал деньги, и тот купил ему мясо.
12. Монах взял покупки и отнес к старцу. Анахорет спросил:
— Ты не забыл, что дал мне слово: все, что повелю тебе, исполнишь? Возьми все это, пойди в свою келью и с молитвой вкушай один хлеб, один секст вина и один фунт мяса каждый день. И через десять дней опять приходи ко мне.
13. Услышав это, монах не осмелился возразить и ушел, подавленный и весь в слезах: «Я же был великим постником, а он что мне велит? Слушаться его или нет? Если не послушаюсь, прогневлю Бога. Ведь я дал слово сделать все, что старец ни скажет, поэтому приму, как сказанное от Бога. И теперь, Господи, призри на смирение мое и помилуй меня, прости прегрешения мои, ибо сейчас я вынужден поступать вопреки своему всегдашнему стремлению к воздержанию».
14. И так в слезах, он пришел к себе в келью и сделал все, как велел анахорет. Молитва его стала еще более сильной, и когда он садился за еду, то обливал ее слезами и говорил: «Господи, неужели Ты оставил меня?»
15. Бог, видя его покаяние и смирение, даровал утешение его сердцу. Монах понял, почему с ним так обошлись, поблагодарил Бога и применил к себе изречение пророка: «Вся праведность наша — как запачканная одежда» (Ис. 64, 6) И еще: «Если Господь не созиждет дома... и не охранит города.., напрасно бодрствует страж». Через десять дней он вернулся к старцу, истощенный телом и сокрушенный душой более, чем когда постился целыми неделями.
16. Старец, увидев его смирившимся, возрадовался за него. Сотворив молитву, они сели в молчании.
17. Затем старец сказал:
— Чадо, человеколюбивый Бог посетил Тебя и не позволил врагу завладеть тобой. Ибо всегда под благими предлогами враг вводит в заблуждение тех, кто пребывает в добродетели, ввергая их в помысел гордыни. Лукавый вынуждает таких людей совершать великую меру подвигов, чтобы затем низринуть их в пропасть. Ибо никакая греховная страсть так не омерзительна пред Богом, как гордыня. И никакое деяние не заслуживает большего почтения, чем истинное смирение. Убедись в этом на примере мытаря и фарисея.
18. Всегда опасны обе крайности. Кто-то из старцев сказал, что все крайности от бесов. Иди царским путем, как сказано в божественном Писании, и не уклоняйся ни вправо, ни влево, но держись середины. Вот твое правило вкушения пищи: ешь каждый день, но в меру. А если почувствуешь сильный голод, вкушай пищу не задумываясь: ибо из-за болезни или по какой другой причине можно вкушать пищу раньше времени. И если случится, что ты будешь есть через день, не сочти это чем-то великим. Ибо мы не под законом, а под благодатью.
19. Ешь, но не досыта, сдерживай себя, особенно избегай вкусных яств. А простую пищу всегда одобряй. И свое сердце всегда храни в смиренномудрии. Как сказал святой Давид, «жертва Богу — дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже» (Ис. 50, 19). Он же добавил: «Я изнемог, и Он помог мне» (Пс. 114, 6). А через пророка Исаию Господь говорил: «А вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего перед словом Моим» (Ис. 66, 2). «На Господа Бога я возложил упование мое» (Пс. 72, 28) и смиренно иду своим путем. И Господь «выведет, как свет, правду твою и справедливость твою, как полдень» (Пс. 36, 6).
20. Так брат, получив пользу и укрепленный назиданиями, разделил с анахоретом трапезу и ушел, ликуя о Господе и повторяя дорогой: «Да обратятся ко мне боящиеся Тебя и знающие откровения Твои» (Пс. 118, 79). «Строго наказал меня Господь, но смерти не предал меня» (Пс. 117, 18). Ибо «пусть наказывает меня праведник: это милость; пусть обличает меня: это лучший елей» (Пс. 140, 5). Он говорил про себя: «Возвратись, душа моя, в покой твой, ибо Господь облагодетельствовал тебя» (Пс. 114, 7) и прочее. И так он вернулся в келью и жил по заветам старца, став опытнейшим монахом.
21. Один брат много лет прожил за селением и ни разу даже не зашел в него.
— Сколько лет я тут живу, но даже ни разу не заглянул в селение, а вы туда все время ходите, — упрекал он монахов.
Братья рассказали об этом авве Пимену.
— Если бы это был я, — заметил старец, — то ночью пошел бы к селению, обошел его вокруг, лишь бы мой помысел не гордился тем, что я не хожу туда.
22. Старец анахорет, живший в пустыне, решил, что уже совершил все добродетели, и попросил Бога:
— Господи, покажи, может быть, мне чего-то не хватает, тогда я и это совершу.
Бог, желая смирить его помысел, сказал:
— Пойди к такому-то архимандриту, и что он тебе скажет, то и делай.
Бог открыл архимандриту: «К тебе придет анахорет. Вели ему взять кнут и пасти свиней».
23. Анахорет пришел, постучался в дверь и вошел к архимандриту. Они облобызались и сели. Отшельник спросил:
— Скажи, что мне делать, чтобы спастись?
— А ты исполнишь то, что я тебе скажу? — спросил его архимандрит.
— Да, исполню.
— Тогда бери кнут, иди и паси свиней.
И анахорет пошел пасти свиней.
А люди, много слышавшие о нем и знавшие его, увидев, что отшельник пасет свиней, начали говорить:
— Посмотрите-ка на этого великого анахорета, о котором мы наслышаны. Он сошел с ума, одержим бесом и теперь пасет свиней.
Бог же, увидев смирение, с которым тот терпит поношения от людей, устроил так, что анахорет снова вернулся к себе в келью.
24. Брат спросил старца:
— Что делать, авва, меня гнетет тщеславие?
— Ты правильно поступаешь, — ответил старец, — ибо это ты сотворил небо и землю.
От такого ответа брат умилился и принес покаяние:
— Прости меня, ибо ничего из этого я не сотворил.
Старец добавил:
— Сотворивший это пожил на земле смиренномудренно, а чем тебе, брению, тщеславиться? Что ты совершил, ничтожный?
25. Старец сказал: «Что я делал неудачно, того я больше не повторял, а что исполнил правильно, над тем после не размышлял. И я иду, „забывая заднее и простираясь вперед“ (Флп. 3, 14)».
26. Брата одолевал помысел гордыни, который льстил душе: «Ты совершила добродетели». Тогда он, желая победить этот помысел, протягивал руку под котел, висевший на огне, и говорил: «Лучше обжечься, чем превозноситься».
27. Три отрока не сгорели в пламени, но не возгордились сердцем, а с превеликим смирением воспевали Бога в огненной печи: «С сокрушенным сердцем и смиренным духом да будем приняты» (Дан. 3, 30). А ты стоишь без стеснения и превозносишься?»
Так брат победил беса гордыни.
Г. Из Антиоха Пандекта
Надменный монах — как дерево без плодов и без корней: оно не устоит под напором ветра. Как если губка порвется, ее можно только выбросить, так и память о гордеце погибнет после его смерти. Как молитва смиренного умоляет Бога, так и молитва надменного гневит Всевышнего.
Д. Из аввы Иоанна Кассиана
Как заразная и смертельная болезнь поражает не одну часть, но все тело, так и гордыня поражает и губит не отдельный уголок, но всю душу. Остальные страсти, хотя и смущают всю душу, но воюют только против одной, противоположной данной страсти добродетели, стремясь победить ее, а именно: чревоугодие пытается уничтожить воздержание, блуд — целомудрие, а сребролюбие — нестяжание, гнев — кротость, а все виды зла — противоположные им добродетели.
2. А гордыня, если овладеет несчастной душой, поведет себя как жестокий тиран, который, захватив великий и славнейший город, разрушает его до основания. Подтверждение тому — ангел, павший с неба за превозношение. Он был светом и звался утренней звездой, но из-за высокомерия сделался тьмой и был низвергнут в ад и, вместо небесной славы, унаследовал огнь неугасимый и мучение нескончаемое.
3. Помня об этом, убоимся и со всем тщанием будем хранить наше сердце от пагубного духа гордости, повторяя про себя слова апостола всякий раз, когда совершим какой-нибудь добродетельный поступок: «Не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною» (1 Кор. 15, 10). Подумаем и о словах Господа, сказавшего: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 5). И слова пророка: «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его» (Пс. 126, 1). И слова апостола Иакова: «Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов» (Иак. 1, 17). А что спасение наше бывает по благодати и милости Божией, тому непреложный свидетель — разбойник на Кресте, который не трудами добродетели унаследовал Царствие Небесное, но милостью и благодатью.
4. Когда страсти перестают мучить душу, в дело вступает гордыня. Страсти отступили или потому, что нет вокруг причин, вызывающих эти пороки, или бесы коварно затаились, готовясь ввергнуть человека в гордыню. Бес гордыни вдвойне лукав. Он заставляет монаха приписывать себе, а не Богу все успехи, хотя только Бог несет благо и помогает во всяком деле; а если монах не слушается беса, тот толкает молитвенника на то, чтобы он стал высокомерно унижать нерадивых братьев.
5. Человек, поддавшийся воздействию гордыни, не осознает, что это бес внушил ему отказаться от Божией помощи. Если он унижает других за то, что они ничего не могут делать, то ясно, что себя он представляет человеком, способным все сделать собственными силами. Но последнее невозможно, потому что Господь сказал: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 5).
6. Поскольку при нашей немощи нас трудно подвигнуть на добрые дела, если нам не помогает Податель всякого блага, то сами мы ничего не в состоянии довести до полного завершения. Кто познал немощь человеческой природы, тот на опыте постиг силу Божию. И кто с Его помощью совершил что-нибудь, тот не станет унижать других, ибо знает, Кто помог ему и Кто освободил его от множества тяжелых страстей. Значит, Господь силен помочь всем, как только изволит, особенно тем, кто ради Него совершают подвиг. Он по неведомым нам Судам Своим не избавляет нас от всех страстей сразу, но от каждой в свое время. Как благой и человеколюбивый врач, Он исцеляет всякую нашедшую на нас кару.
7. Если хочешь быть признательным и смиренным и не попасть в рабство страсти гордыни, пристально вглядывайся в суть вещей, где столько (тайн) скрыто от твоего понимания. Когда ты познаешь, сколько самых различных вещей спрятано от тебя, сам удивишься своей простоте и неведению и умеришь свой помысел (высокомерия). Познав таким образом самого себя, ты постигнешь многие великие и дивные дела Божии. Но до тех пор, пока ты считаешь себя знатоком, то не можешь преуспеть в ведении.
Назад: Тема 28. О том, что в монастыре не следует в угоду себе работать больше других братьев
Дальше: Тема 30. Откуда рождается хула и чем исцеляется
